Терпила

Я вчера довольно быстро заснул, эти две таблетки отлично сочетаются. Я вполне выспался и хорошо себя чувствую. А, блин, забыл поприветствовать листы бумаги, привет! Чувствую себя идиотом. Кстати эти листы так вкусно пахнут, я словно в библиотеке какого-то зарубежного элитного ВУЗа, ещё и закрытого! Что-то вроде Хогвартса… Или как в фильме «Общество мёртвых поэтов», очень классный сюжет и атмосфера бомбическая. Я проснулся около четырёх часов назад, а встал вот буквально полчаса назад. Сейчас 13:54. На реально сильное удивление, Нурлан дома. А ведь только среда… Почему он не работе? Если вы думаете мол, спроси, узнай, то вы наверно меня совсем за дурака держите. Я спрашивал, и не раз, пытался мягко подойти к этой теме. Но он сидит в комнате и ни с кем не разговаривает. Я сижу у Тамби, пока тот играет в комп, пишу в дневник. Я начинаю за него переживать, потому что он, вроде как, уже вторые сутки не спит. Может кстати поэтому и взял выходной. Но чёт он совсем херово выглядит. Мы с парнями стараемся пока что на это не обращать особого внимания, ведь у всех бывают депрессивные периоды, а с его стилем жизни так тем более. *** — Я заметил, что в последнее время ты постоянно что-то куда-то пишешь. — не отрываясь от экрана сказал Тамби. — А, ну, да. Вступительная курсовая в институт нужна, вот работаю над ней. — Эмир устало облокотил голову на ладонь, вращая ручку в руке. — Ты дурак? — Масаев слегка помедлил, пытаясь понять, правильно ли он расслышал слова друга. — Вступительная курсовая? На следующий курс типо? — Да, мне остался один курс, для поступления на него нужна курсовая, обобщающая все пройденные темы. Пухляш доиграл раунд и остановил игру, разворачиваясь лицом к Кашокову. — Ты ещё четвёртый не закончил, сессию на окончание не закрыл, всё норм? Зачем? Тамби явно не одобрял и не понимал смысла действий друга. Да и он сам понимал. Никакая курсовая ему не нужна, просто надо было что-то придумать, почему он так долго её пишет. Обычные конспекты для сессии он готовит за несколько часов, а тут вертится над одним так долго? Неправдоподобно. А вот про химбио Масаев мало что знал, только из рассказов Эмира, поэтому поверил его словам. — Ну, я просто начну, чтобы летом было больше свободного времени и я мог работать, хочу облегчить Нурику задачу. Как минимум, за меня он платить больше коммуналку не будет. Тебе тоже советую задуматься над этим, он сейчас в пиздецовом состоянии. — парень закрыл дневник, сунул его под мышку и пошёл к выходу из комнаты. — Не знаю, с чём это связано, но он явно сильно устаёт. *** Я опять подошёл к Нурлану. Сел на угол кровати. Он выглядит очень плохо. Забился в одеяло и сидит, не двигаясь и не говоря ничего. Это правда страшно… Я просто вижу его в слабом, еле проникающим сквозь плотно задвинутые шторы светом, и мне становится страшно. Бледный, худощавый, с огромными синяками под глазами… Кажется, я никогда не видел его с этой стороны. Со стороны слабости, апатии, отчаяния. Не знаю, что у него в голове, но это уже не вип-казах. Это скорее маленький мальчик, желающий отстраниться ото всех, потому что кто-то его сильно обидел, и он боится доверять другим… Я сидел рядом около 10 минут. Он мне ничего не говорил. Смотрел в одну точку. Мне страшно, не знаю почему, просто это правда безумие. Думаю, вам стоит лучше увидеть эту ситуацию… *** Эмир аккуратно приоткрывает дверь в свою комнату, предварительно постучав и прождав несколько секунд. — Нур? Он полностью вошёл и закрыл дверь, опираясь на неё и смотря на словно неживого друга. Кашоков с большой осторожностью подходит к кровати и садиться неподалёку от брюнета. — Нурлан? Это было единственное, что он спросил. Следующие несколько минут они сидели в полной максимально неуютной тишине. В какой-то момент Эмиру стало настолько страшно от осознания ситуации, что он решил просто перервать всю свою боязнь и взять в свои руки возвращение казаха в реальность. — БЛЯТЬ, САБУРОВ, ТЫ ЗАЕБАЛ, ТЫ МЕНЯ ОЧЕНЬ СИЛЬНО ПУГАЕШЬ, ОЧЕНЬ, ТВОЮ МАТЬ, СИЛЬНО! — на глазах парня проступили слёзы, он кричал и тряс друга за плечи, с большой силой, в истерике. — ОТВЕТЬ ЖЕ, НУ, ОТВЕТЬ! ПОЧЕМУ ТЫ МОЛЧИШЬ? ТЫ МЕНЯ ПУГАЕШЬ! — Эмир всегда был слишком параноиден и во всех мелочах видел что-то безумное и страшной. А сейчас началась история с зедом и вдруг, через пару дней после получения записки, один из компании вышел из строя. В голове прокручивались написанные строчки из записок: «Теперь игра началась.» Игра… Началась… Что за игра? *** Мне стало плохо. Меня буквально тошнило и я чувствовал что совсем скоро вырвет. Я выбежал из комнаты, захлёбываясь в своих слезах и побежал в туалет, где мне окончательно поплохело. Я ничего не ел сегодня и меня рвало просто ничем. Это было отвратительно. Меня выворачивало изнутри просто. Лёгкие и плечи сильно болели от слёз, рёбра сдавило от жалких попыток организма очиститься. Я не знаю почему мне резко стало настолько плохо морально, что это перешло в физические недуги. Не хочу думать о том, что это первый этап игры зеда — довести меня до состояния истерики. Сейчас я сижу на кухне и пью горячий чай. Илья только вернулся домой и услышал как в ванной комнате кто-то судорожно пытается успокоиться и льёт воду. Стучал как ненормальный, наверно, думал что там могло быть что-то куда серьёзнее, чем просто непонятная истерика. Я еле дополз до двери и открыл её Макару. Он лишь сказал что я пиздецки бледный и взял на руки, донося до кухни и усаживая на стул, сразу же заваривая какой-то своей вычурный чай. Но должен признаться, он помогает. У меня уже не так болит желудок, я чувствую, как тепло разливается по телу. Короче, уже лучше. Лёша сегодня ночует не дома, поэтому Илья сказал мне ночевать на его кровати, раз я так бурно реагирую на состояние Нурлана. Блять, не хочу о нём ничего писать даже, мне плохо от одной мысли о нём. Сразу всплывает очень и очень яркая картинка просто обтянутого бледнющей кожей скелета. Я чувствую себя уставшим, хоть вполне выспался. Да, я проспал очень много. Куда больше 10 часов, но мне нормально. Макар, кстати, всё ещё обижен, это видно. Но когда он заваривал мне чай, сквозь его злобный вид презрения была очень чётко выраженная обеспокоенность. Когда я сделал несколько глотков он спросил, что случилось, и я рассказал. В общем, я пойду отдохну. Не факт что усну, но я слишком устал чтобы ещё что-то писать. Сегодня был трудный день. Это странно, это страшно. Я надеюсь что это глупый сон. Мне не нравится то, что происходит… Ладно, до завтра. Мог бы ещё что-то рассказать, но мне не хочется думать. Ни о чём.