Он пришел ко мне во сне

      Моя жизнь внезапно превратилась в череду рисков, опасностей и адреналина. Я, подобно наркоману, начал зависеть от всего этого. Ведь играя со смертью, вкус жизни становится куда слаще. Но, не стану лукавить, дело не только в этом.       «Тогда зачем ты рискуешь собой?» — спросите меня вы, а я отвечу: «Ради него». Наяву я видел его всего лишь раз, и за эти несчастные секунды нашей встречи, он успел подарить мне второй шанс на счастливую жизнь. Я же в свою очередь бездумно рискую этим шансом, лишь бы снова увидеть его. Сейчас я всё объясню...       С момента, когда я узнал о смерти лучшего друга, прошло три дня. Все они были пережиты мной то в невыносимой агонии, то в душераздирающей тоске, то в хладнокровной жажде мести. Но, на удивление, это прошло, а я... стал параноиком. Меня поглотила навязчивая мысль, что правду я должен узнать любой ценой.       «Ну так поговори с Арсом, придурок!» — неоднократно побуждал голос в голове, на что я лишь бил кулаком стену дешёвой гостиницы, раздирая костяшки в кровь и затыкая противное внутреннее «я». Даже одно упоминание этого имени выводило меня из себя, но не это плохо. Плохо то, что помимо невыносимой неприязни к этому человеку, я всё ещё продолжал испытывать такое ужасное чувство, как любовь. И как такое возможно? Я готов пустить пулю в его голову, за всю ложь и боль, нанесённую им, но в то же время понимаю, что если бы я сделал это, то следующая пуля, несомненно, полетела бы в собственную голову. Ведь я бы просто не смог жить с мыслью, что его не стало бы из-за меня.       Все эти три дня я думал, как же докопаться до истины, а в перерывах старался успокоить мысли и окончательно смириться с потерей друга. Я знал, что ответы я получу либо от ненавистного всей душой Попова, либо от мальчика из снов. Первый вариант я отмёл сразу, а второй был так по душе, ведь он мне точно не соврёт. Единственной проблемой оставалось то, что его нет в живых, галлюцинации мне не подвластны, а призраков вызывать я не научился. Пока что. И лишь на третий день озарение снизошло до моего разума.       — Когда появлялся мальчик из снов? — спросил я как-то раз у отражения в зеркале небольшого номера. Синяки под глазами, гнездо на голове и нездорово-бледная кожа. М-да, эталон красоты.       — Когда мне было страшно или больно, — ответил я тогда себе же, не понимая, к чему клонит отражение.       — А поконкретнее?       — Когда меня чуть не сбила машина, когда маньяк угрожал ножом, когда я был в отключке после алкоголя и чуть не умер, когда... моей жизни угрожала опасность, — с каждым словом речь становилась более заторможенной, а шестерёнки в мозге крутились на полную.       — Молодец, — похвалил я сам себя, продолжая задавать направления мыслям. — А о чём он постоянно просил тебя?       — Он без устали просил беречь себя, — чуть ли не по слогам отвечал я, пока пазлы в голове потихоньку складывались в единое целое.       — Правильно, Шерлок, — не своей улыбкой отразилось в зеркале. Казалось, что два разных человека болтают ни то о погоде, ни то о политике. Но всё становится куда страшнее, когда понимаешь, что ты болтаешь сам с собой ни о ком ином, как о мёртвом парнишке. — И что тебе нужно сделать, чтобы снова увидеть его?       — Я должен рисковать своей жизнью? — с опаской спросил я у зеркала. Клянусь, увидел бы меня кто со стороны, вызвал бы неотложку без всяких промедлений. Но видело меня лишь внутреннее «я», у которого либо проблемы с головой, либо отсутствует инстинкт самосохранения.       — Бинго!       И это слово, сказанное самому себе в порыве отчаяния, стало крайней точкой здравомыслия. Оно, возможно, приведёт меня к мальчику из снов, а может быть отправит на тот свет. Но как там говорится? Не попробуешь — не попробуешь.

***

      — Была не была… — с дрожью в голосе пробубнил я себе под нос, а затем сильнее сжал цветные таблетки в руке, словно они были долгожданной драгоценностью. Получив злосчастные вещества, что предназначены явно не в лечебных целях, я вышел из пропитанного табаком душного помещения. Ночь подбиралась всё ближе, а воздух был всё теплее. Первые признаки раннего лета уже буквально рвались занять своё законное место, а я лишь дышал этим свежим воздухом и сжимал в дрожащей руке несколько таблеток, добровольно решаясь на самый безбашенный поступок в своей жизни.       //Десятью часами ранее//       Целые сутки я учавствовал в марафоне «Сдохни или умри». Видимо, здравый смысл покинул меня навсегда, ведь чем безумнее были мои поступки, тем отчаяннее я на них решался. Чтобы докопаться до истины, что внезапно стало моей жизненной целью, я перепробовал всё, что только шло на ум.        Утро прошло в рамках разумного. Первым делом я отправился на картинг. От чего-то мне показалось, что идея более чем отличная. «Скорость и адреналин — это ведь то, что нужно!» —думал я, но ошибался. Этого оказалось недостаточно.        Тогда я пошёл в богом забытое место, на крутой склон у окраины города. Летом здесь было прекрасно: самодельная тарзанка раскачивалась между двух резких склонов, а внизу тёплая речка, что по лету поднимается ближе к берегу. Вот только сейчас середина весны. Вместо тёплой речки лежат ещё не до конца оттаявшие льды, а тарзанка одиноко висит прямо над уничтожающими склонами, ведь вода ещё не поднялась. Нужно быть настоящим психом, чтобы и впрямь решиться на прыжок с неё, ведь шансы выжить невероятно малы. Плохая новость: я и есть тот самый псих, хорошая новость же в том, что я всё-таки выжил. Мне было плевать на перспективу разбиться, на острые склоны снизу, на крупную дрожь во всём теле. У меня была точная цель и думал я лишь о ней.       Но мальчик не появился. Должен был, но не пришёл. Значит… этого мало. Чтобы всё и впрямь получилось, в угрозу жизни не то, что я сам должен поверить, сама вселенная должна понять, что я не шучу. При этом… нужно не убить себя. Не самое простое, что я делал в своей жизни, но отступать я не намерен.        Тогда-то руки и дошли до лезвия. Я никогда не понимал. как люди делают с собой подобное? Что такого ужасного должно произойти в твоей жизни, чтобы нанести себе пожизненные шрамы? Теперь я, кажется, понимаю таких людей. У каждого на эти своя причина, будь то неразделённая любовь, строгие родители или галлюцинация мальчика — каждая причина важна по-своему и все борются с этим по-разному. Но мой план провалился на первом его этапе. Острое лезвие едва разрезало молочную кожу, как я отбросил его в другой угол комнаты. Неприятно защипав, из ранки проявились крохотные алые бусинки.        — Я не могу, не могу! — зашипел дрогнувший голос, а глаза застелила дымчатая пелена. — Может, я конченый псих, придурок, слабак, а дурка так и плачет по мне, но я не самоубийца! Я не могу делать себе больно, это уже слишком.        В момент этой небольшой истерической атаки я почти убедил себя. Почти согласился на разговор с Арсом. Я почти отступил, вот только…       «Тогда пусть это с тобой сделает кто-то другой...» — как ни в чём не бывало отозвалось эхом в голове. Будто это не намеренно причинённый себе вред и не самая глупая идея. Будто это предложение сходить в магазин за продуктами или выбор образа на прогулку. Будто всё это обыденно и непринуждённо.       И я пошёл на поводу у этого ни в чём неповинного голоса в собственном сознании. Я наспех накинул первые попавшиеся вещи, захватив лишь наличку и телефон, и с гордо поднятой головой ушёл искать приключения на свою бедную пятую точку.       Будто запасная жизнь у меня припрятана где-то за пазухой.

***

      — Так больше не может продолжаться... — совсем отчаянно пробормотал Дима, принимая позу «эмбриона» на кожаном диванчике. В залитом солнечным светом офисе сейчас было до неприличия некомфортно. Нет привычной атмосферы, нет особого уюта и Арсения тоже нет. Третьи сутки он сидит дома, запирая от этого мира и разум, и душу, и тело. — Мы должны что-то сделать. Он такими темпами на себя руки наложит.       — Не говори так, — дрогнул голос Паши от такой перспективы. Он нарезал круги по всему периметру, нервно кусая губы до крови. Нужно было вытаскивать Арса из этого состояния, вот только как? — Ты ходил к нему?       — Последний раз я был у него два дня назад. Больше он не пустил меня. И то, что я увидел... Паш, мы не просто должны, мы обязаны что-то сделать. Надо найти Антона и расставить все точки над «i».       — Нет! — слишком резко нарушил Павел тишину пространства. — Этого мы делать не будем.       — Да почему? — искренне недоумевал Дима, даже чуть сжав обивку дивана от злости. — И ежу понятно, что они просто не поняли друг друга. Надо всё объяснить парнишке, и увидишь, он сам помчится к Арсу, но не это главное. Главное то, что пытки Арсения над самим собой, наконец, закончатся. Он перестанет страдать, сука, да жить начнёт нормально, в конце-то концов! Нам Антона найти — плёвое дело, если ты переживаешь об этом...       — Дим, — перебил друг пылкую речь Позова, еле сдерживая себя от нервного срыва, — он направил на него пушку. Он, чёрт возьми, целился ему прямо в лоб, пока снимал пистолет с предохранителя! И после этого мы должны его искать?       — Ты прекрасно знаешь, что он никогда бы не выстрелил в Арса. В тебя, в меня, да может и в мать родную, но не в Арса. Ты видишь, что происходит? Эти ненормальные чувства... Паш, у них больного рода привязанность. И тут либо вместе жить, либо умереть, но, опять же, вместе.       Дима был прав. Может это была всепоглощающая любовь, а возможно родственность душ, неизвестно. Но что это до безумия сильная, крепкая и, в каком-то роде, страшная связь — сомнений не было.       — Он просил не вмешиваться, — отчаянно прохрипел Паша, глядя куда-то вдаль. — Просил не искать его. Мы ведь его друзья, Дим. Единственные близкие люди, что у него остались. Давай выполним хотя бы эту просьбу? Подождём ещё пару дней...       — Два дня, — с комом в горле произнёс друг. Он желал лишь счастья Арсению, ведь тот действительно этого достоин. И даже если его счастье направило на Арса ружьё, Дима достанет его хоть из под земли и приведёт лично к Попову. Ведь он его друг, а друзья так и должны поступать?

***

      Поиски приключений продлились недолго. Я быстро нашёл странного рода кабак, ведь клубом это место назвать язык просто не поворачивался. Пьяные тела толкали друг друга по всему танцполу, табачный дым въелся уже даже в стены заведения, а от запаха перегара начинало тошнить ещё при входе. Это было далеко не элитное место, скорее убежище для пьяниц и наркоманов, для всех, чья жизнь оставляет желать лучшего. В подобных местах никто не удивится изнасилованию или убийству, а посещение этих мест равносильно игре «Русская рулетка», ведь не знаешь, в каком состоянии ты уйдёшь отсюда и уйдёшь ли вообще.       По воле страха я уже начал жалеть, что решился сунуться сюда. План нарваться на драку перестал казаться гениальным, когда в одной из таких драк у входа мужчине средних лет в мясо раскрошили лицо. В тот момент мурашки табуном побежали по спине, а сам я занял место подальше от людей, где-то в тёмном углу бара. Я решался на что-то глупое и отчаянное час или более того, пока ко мне не подошёл щуплый на вид парнишка.       — Чего грустишь, сладкий? — сиплым голосом подал незнакомец. На вид ему было не более двадцати трёх, впалое лицо даже при тусклом свете было нездорово-бледным, не считая синих мешков под глазами. Он не был пьяным, как мне показалось, но шатало парня не по-детски.       — Отвали, — резко выплюнул я фразу прямо в лицо незнакомца, что был на голову ниже меня. В подобных местах меня за такую грубость могли неплохо приложить к асфальту, но этот парень не внушал страх.       — Какие мы грубые, — ничуть не обиделся он, лишь плотнее подходя ко мне. — Хочешь немного расслабиться?       — Давай расслабляться ты будешь со своей подружкой, а не со мной, — у меня что, на лбу написано: «из всех цветов радуги я люблю только голубой»?       — Ха-хах, — противным писком прозвучало возле моего уха, — а ты с характером, мне такие нравятся, но давай обсудим это позже? Я говорил про колёса, глупыш.       Меня пробило током в ту же секунду. Наркотики... он предлагает мне наркоту. Я никогда не был смельчаком в этом плане и даже пробовать не собирался всю эту хрень. Ведь и сам считал это до ужаса мерзким и низким способом расслабиться. Я уже собирался послать этого придурка куда подальше, как в мозге что-то щёлкнуло. Вот оно... это опасно для жизни, это пиздец, как опасно! Это может обернуться если не передозом, то зависимостью, как минимум. И при этом, не нужно лезть в драку.       — А давай! — не своим голосом согласился я.       — Умничка, — расплылся в гадкой ухмылке незнакомец. — Ты мне понравился сразу, так что возьми несколько. Оттянись по полной, а потом мы продолжим разговор, как и в каких позах мы будем расслабляться.       Я решил не лезть на рожон, а потому не стал отвечать на этот прозрачный намёк, лишь взял протянутые мне «таблетки» и поспешил выйти на улицу. С минуты три я решался на этот, наверняка, наиглупейший поступок. Всё вдыхая в лёгкие побольше вечернего воздуха, я как мантру шептал: «Была, не была». И лишь когда ладонь занеслась в десяти сантиметрах от собственного рта, намереваясь кинуть содержимое в желудок, я услышал яростный шёпот за своей спиной.       — Не смей! — прорычал до дрожи знакомый голос. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать его.       — Я знал, что ты придёшь, — расплылось в улыбке собственное лицо. Я всё же обернулся. От входа в бар я отошёл на приличное расстояние, а потому сейчас были только мы вдвоём. Лишь отдалённые звуки музыки возвращали меня в реальность, не давая утонуть с головой в небесных глазах.       — Ты в своём уме? — мальчик из снов был просто в ярости. Раньше я не видел его таким, но сам факт того, что я его вижу, всё остальное делал просто бессмысленным. — Ты понимаешь, что ты творишь? Я держался, когда ты пошёл на тарзанку. Держался, когда ты весь день чуть ли не умолял саму смерть прийти за тобой. Даже, чёрт возьми, когда ты взял в руки туповатый, но всё же нож. А теперь это! Тош... это не нормально. Ты не должен опускаться до такого уровня. Это... это перебор.       — Перебор? — не веря ушам вторил я. — Перебор — это то, что с тобой сделал Попов! Что мне ещё оставалось делать? Я хотел лишь увидеть тебя, хотел просто поговорить. Твою мать, я просто хотел вернуть себе друга! Если ради этого нужно немного рисковать, я не против. Но господи... разве это я виноват, что увидеть тебя можно лишь уничтожая себя?       — Ты правда не понимаешь? — спросил он, перейдя на тон чуть выше шёпота. Он был разбит, это было видно. Видно, как ему больно наблюдать за моими выходками. —Не понимаешь, почему я перестал появляться? Посмотри вокруг! Моё присутствие сделало это с тобой. Ты привязался и это губит тебя. Я, безусловно, тоже очень привязался к тебе, но если это вредит тебе, я не смею так портить тебе жизнь. Я видел, как ты страдал все эти годы, но не мог давать тебе повод опуститься до такого, а во снах приходить и подавно не мог. Да, я сорвался, когда появился перед тобой и Окс. И видишь, во что это вылилось? Ты рискуешь жизнью, Антон! Из-за меня...       — Но ты тут не при чём...       — Нет! — не дал мне вставить своё слово мальчишка, уже во всю стирая солёную влагу с глаз. — Я должен исчезнуть, а ты должен меня отпустить, как бы больно нам не было. Я не позволю, чтобы ты шёл на риск, чтобы увидеть меня.       — Так появляйся не только когда мне что-то угрожает! Потому что я никогда не смогу тебя отпустить... — я никогда не говорил ему подобного, но он всегда это знал. Он понимал, какую роль играет в моей жизни и это было самой большой проблемой.       — Я не могу! — срывая голос до хрипоты, сверкнул он глазами, глядя в самую душу. — Ты видишь всё это? Помнишь всю нашу историю? Да из-за меня у тебя зависимость хуже, чем от наркотиков в твоей руке! Однажды она погубит тебя. И что ты предлагаешь мне делать? Стоять и смотреть, как из-за меня страдает самый дорогой человек? Нет, я не могу, я должен уйти... и это ради твоего же блага.       Я хотел назвать тысячу и одну причину, почему он был не прав, но в кармане завибрировал телефон. Стоило мне лишь на миг отвлечься на вибрацию, как мальчика и след простыл.       — Блять! — в ярости выкрикнул я, пиная какую-то пивную бутылку от злости.       Только что какой-то урод всё испортил своим звонком! Это был неизвестный абонент, а трубку я взял лишь для того, чтобы обширным списком благого русского мата покрыть владельца неизвестного номера.       —Слушай внимательно, — не дал мне вставить и слова собеседника. — Сейчас ты идёшь к машине, что в нескольких метрах от тебя, и без лишних вопросов садишься в неё.       — Серёжа? — смутно узнал я знакомый голос. Моя злость тут же сменилась непониманием и даже шоком. — Что происходит?       — Ха-ха, Серёжа, Серёжа. Но я вроде ясно выразился, когда сказал не задавать лишних вопросов.       — Я не понимаю...       — Послушай, ушастик, ради твоего же блага, настоятельно рекомендую сделать всё вышеперечисленное.       — Какого хуя ты творишь? — я не верил в услышанное, но пазл медленно начал складываться воедино. Тот вечер... дело было не в алкоголе. Этот сукин сын подмешал мне что-то, пока я ходил в туалет!       — Не понимаешь по-хорошему? Окей, лови фотку.       В эту же секунду на телефон пришло сообщение. Это было уведомление от Оксаны, и я дрожащим пальцем развернул переписку.       — Господи... — лишь и смог выдавить я из себя. На фотографии была Окси. Самая добрая, весёлая, жизнерадостная, дружелюбная, искренняя девчонка на всём белом свете! Сейчас она была связана в каком-то подвале, сознание точно отсутствовало, а кровь выступала как на губах, так и на носу или лбу. Все краски резко отхлынули от моего лица и я едва сдержал в себе силы самому остаться в сознании. — Ублюдок, я тебя из под земли достану, посмей хоть пальцем её тронуть!       — Уф, как грубо! — нарочито-обиженно произнёс он, даже прыская со смеху от моих слов. — А теперь слушай меня. Ты берёшь свою тощую задницу и садишься в машину. И лучше бы тебе не делать глупостей, пока твоя подружка ещё может дышать. И только попробуй кому-то сказать об этом, вы с ней рука об руку тут же отправитесь на тот свет, и на этот раз никакой Айболит не соберёт твоё тело по кусочкам.       — Тварь, ты пожалеешь об этом! — прокричал я что есть мочи, но трубку он уже положил.       Чёрная затонированная машина и впрямь одиноко стояла в метрах семи от меня. Я на ватных ногах направился к ней. Мне уже было плевать, что со мной сделают и кто за всем этим стоит. Главной целью сейчас было спасти беззащитную Окси. И я просто обязан сделать это, как делал и до этого. Ведь теперь у меня осталось только она...