Он пришел ко мне во сне

      Часы показывали 18:03, когда я старался набраться духу и постучать в до боли знакомую дверь. Ещё не так давно я также стоял перед ней: совершенно без денег, без дома, дрожащий от ночного холода. Тогда я смог перебороть неведомый страх и напросился провести ночь в пентхаусе. Но смогу ли я сейчас так же отважно ворваться в это место, что ещё несколько дней назад было моим домом, и предать Арса?       «Он первый предал тебя! Он всё это начал!» — точно ядом полились воспоминания из самых недр сознания, что заставило тремор чуть утихнуть, а злость подняться новой волной, заставляя лицо налиться краской.       Плевать, что он будет чувствовать, и что ублюдки из «Shavl» сделают с ним. Он убил ребёнка! Маленького мальчика… Такие как он не имеют право даже на существование, не то что на счастливую жизнь.       Рука сделала три отчётливых удара, а в глазах, я уверен, развивались языки пламени. Я сделаю это ради Окс, ради себя и ради паренька, что благодаря Попову может являться на землю лишь смутной иллюзией.       Долго ждать не пришлось. Медленно отварившаяся дверь раскрылась будто в замедленной съёмке, представляя моему взору его. Всю ненависть, злость, обиду и недоверие сейчас словно током вышвырнуло из моего тела. Всё та же идеальная причёска мирно покоилась на голове, едва заметно отливая угольно-чёрным тоном. Слегка уловимый аромат духов, что я, вероятно, узнал бы из тысячи других. Чуть заметная улыбка, казалось, давалась мужчине через боль, но он не стирал её со своего лица. Кожа была уже не той фарфоровой, скорее слегка бледной и даже болезненной. И глаза, в которых я постоянно утопал с головой, сейчас потеряли свой загадочный окрас, но всё ещё светили чуть заметной искоркой. Раньше эта искра была яркой и манящей, сейчас же она словно едва-едва не угасла, но абсолютно всегда я видел её, когда он смотрел… на меня?       И я потерял голову. Потерял контроль, цель прихода и самообладание. Я притянул его в объятия. Крепкие, нежные и чувственные. Несмотря на всё, мне не хватало Арса. Его дурацких шуток и вечной игры слов, аромата завтрака по утрам, пока я только разлеплял глаза ото сна, сладких поцелуев его не менее сладких губ, заботы, ласки и любви…       «После этого дня мы, скорее всего, никогда с тобой не увидимся. Ведь ты не захочешь видеть меня, а я не смогу жить с бременем твоего прошлого. Я должен был прикоснуться к тебе в последний раз, просто обязан был! Ты сделал ужасную, непростительную вещь, а потому ты конченный гад, последняя тварь и моральный урод! Но… но это не отменяет того факта, что я всё ещё тебя люблю. Ты показал мне чувства, эмоции, звёзды… спасибо тебе за это», — мысленно произнёс я, силой сдерживая накопившиеся слёзы.       — Привет, — протараторил я неожиданно даже для себя, отскочив от Арса как ошпаренный. — Я войду?       — Да-да… — чуть помедлив, ответил мужчина, пропуская меня в дом. В нос вновь ударили лёгкие нотки духов, навевая воспоминания. Думаю, если бы меня спросили, как пахнет счастье — именно этот запах тотчас бы всплыл в памяти. Как жаль, что теперь это всего лишь воспоминания. — Послушай, Тош… я должен всё объяснить тебе…       — Нет, — резко перебил собственный дрожащий голос. Я не готов говорить об этом, только не сейчас. — Давай обсудим это позже? Забудем всё на пару часов, а вечером поговорим, хорошо?       — Конечно, — улыбнулся он уже более искренне, заглядывая в душу своими невероятными глазами. — Конечно.       Что я, чёрт возьми, творю? Почему я ещё не готов поговорить с ним, вопросов ведь целая куча! Я ведь для этого и пришёл сюда — разобраться в правде. Так почему же так… страшно? Неужели, я боюсь услышать правду? Конечно, кто бы хотел слушать об убийстве лучшего друга! Но…       Может, я боюсь вовсе не этого? Что, если Арс вовсе и не виноват в его смерти, а я напрасно спустил на него всех собак? Возможно, я неправильно растолковал письмо, но всё равно навёл на него пушку… этого-то я и боюсь: узнать, что зря усомнился в нём. И тогда уже вовсе не он предал мальчика из снов и меня, а я предал его…       Нет! Я лишь успокаиваю себя. Выставляю желаемое за действительное. Мне сложно злиться на него, поэтому я забуду о всех обидах на один вечер. Вечер, которого мне не хватало. Он просто необходим, чтобы навсегда вычеркнуть Попова из своей жизни. И пусть «Shavl» дальше сами разбираются с ним.       — Как насчёт приготовить пасту? Можно включить фильм, поужинать, а потом поговорить, — вырвал меня Арсений из мыслей, продолжая неотрывно смотреть в мои глаза.       — Только если сделаешь тот лимонад, — поспешно выставил я своё условие.       — Для тебя — всё что угодно, — с улыбкой на устах и яркой искрой в глазах ответил он мне. Что же ты творишь, Арс? Зачем ты сводишь меня с ума?       «Один вечер. Я позволю себе забыть обо всём на один вечер. Мне не хватает этого. Да, чёрт возьми, мне это необходимо! Чтобы отпустить его, нужен хотя бы один…» — на репите умолял сам себя внутренний голос. И я ему поддался.       Я отпустил всю месть, ярость и ненависть. Я вспомнил вкус нежности, близости и любви. Голубая бездна завораживала меня, как и в первый день нашего знакомства, а бархатный голос уносил в мечты, что я строил себе каждую ночь, плавясь в объятиях Арса.       Мы вновь стояли в том же доме, на той же кухне. Я, как и прежде, демонстрировал свои ужасные навыки готовки, злясь на себя же из-за пересоленой воды. А он, как и раньше, демонстрировал свой профессионализм, посмеиваясь надо мной же из-за моих жалких попыток. Мы словно вернулись в то беззаботное прошлое, где основной трудностью у Арсения была загруженность на работе, а у меня — куча домашки.       В каждом жесте или мимолётном движении Арса я видел трепет. Он, наверняка, считал, что сейчас всё вернётся на круги своя, что это далеко не последний наш ужин, что всё плохое растворится смутным туманом. От этого было ещё больнее. Ведь не во всех сказках любовь спасает мир, что уж говорить о реальной жизни.       — Всё уже готово, а мы так и не выбрали фильм, — мимолётно заметил Арсений, аккуратно выкладывая блюдо по тарелкам. Мне нравилось видеть его в деловом костюме с приказным тоном в комплекте. Но домашний, чуть растрёпанный, несмотря на все старания — он был точно восьмое чудо света. От этой картины и раньше захватывало дух, а теперь и вовсе щемило где-то под рёбрами.       — Да и чёрт с ним. Пахнет невероятно, давай садиться быстрее, — старался переключить я всё своё внимание с Арса на еду, что выходило ужасно нелепо и максимально трудно.       — Налей пока лимонад, не крутись под ногами, — посмеиваясь, кинул он, продолжая суетиться по всей кухне.       Я послушался, не пускать же мне весь вечер слюни на Попова. И лишь доливая напиток во второй бокал, тело прошибло током. Я вскользь взглянул на часы, что уже показывали 19:37.       «Ну вот и всё… наше время подходит к концу. Может… чёрт с ним? Взять и рассказать всё Арсу, мы бы придумали что-то вместе. Мне ведь хорошо с ним, несмотря на… — ком встал поперёк горла. — Нет. Я не могу смириться с тем, что он сделал. Было хорошо, но стать его следующей жертвой я не намерен. Поедим, затем он уснёт, а я смогу спасти Окси», — всё же решил я для себя, высыпая порошок в один из бокалов.       — Ты чего там? — крикнул знакомый голос из недр кухни. — Решил сбежать через окно? Тогда пересоленная паста достанется мне, так и знай!       — Ещё чего! — нарочито обиженно ответил я, усаживаясь за стол и ставя нужный бокал рядом с Арсом. Сердце стало биться в разы чаще, а от волнения ладони покрылись влагой. Мы сидели молча, каждый окунувшись в свои мысли. Паста и правда была невероятной, вот только кусок в горло совсем не лез.       — Стой! — резко крикнул я, когда Арсений взял бокал с охлаждающим напитком. Мужчина удивлённо уставился на меня, продолжая держать в воздухе злосчастный лимонад. Либо сейчас, либо никогда. — Я… мы не пожелали друг другу приятного аппетита!       Твою мать. Я не смог.       — Приятного аппетита, Тош, — усмехнувшись, прошептал Арс, щёлкая меня по кончику носа свободной рукой и делая большой глоток.       Внутри что-то оборвалось. Я предал свою любовь, вонзая ей нож в спину.       — Ты готовил, поэтому я всё уберу, — как-то сбивчиво пробормотал я себе под нос. — Подожди меня в зале.       — Да зачем? Мне не трудно, — начал отпираться ничего непонимающий мужчина.       — Арс, — дрожь в голосе было сдерживать всё сложнее, — пожалуйста, дай мне сделать что-то для тебя.       Видимо, мои слова имели вес, потому что без дальнейших споров Арсений покинул кухню, устраиваясь на длинном мягком диванчике.       Слёзы градом полились по щекам. Что же я творю? Подрагивающими конечностями я убрался на кухне, прибрал последствия готовки. Старался занять руки хоть чем-то, ведь мне было страшно. А что, если я поступил неправильно?       Я медленно направился в зал. Уверен, сейчас бы Арс точно заподозрил что-то неладное. Ведь моё дрожащее тело, покрасневшая кожа, заплаканные глаза и сбивчивое дыхание выдавали меня с потрохами, но он этого не заметил. Дело вовсе не в его невнимательности, дело в том, что он уже был без сознания.       Я тихонько подошёл к дивану, падая на колени перед Арсением, а по щекам скатилась новая лавина обжигающих слёз. Он совершенно беззащитный, точно новорожденный котёнок, клубочком свернулся у самого края. Дрожащими пальцами я обхватил его холодную ладонь, стараясь держать достаточно крепко, как бы боясь потерять её, но не слишком, будто мог сломать неверным прикосновением.       — Прости, — хрипло, почти беззвучно, прошептал я. — Я не хотел всего этого. Арс, я тебя… — ком в горле не дал закончить признание, что я так ни разу и не озвучил мужчине. — Прощай.       Я оставил лёгкий, едва ощутимый поцелуй в уголке медовых губ, а затем вылетел из пентхауса без оглядки. Путаясь в собственных мыслях, я набрал номер с небольшой визитки.       — Я всё сделал, — не своим голосом процедил я сквозь зубы, глотая всё ещё вытекающую крупными каплями горькую влагу.       — Я в тебе не сомневался, — довольным гоготом послышалось на том конце провода.       — Отпусти Оксану!       — Нет, Антош. Сначала я должен убедиться, что ты всё сделал как надо. И только после этого твоя подружка уйдёт восвояси.       — Ты сукин сын! Я сделал всё, что ты просил! Отпусти её живо! — точно ядом разливалась по моим венам ярость.       — Слушай сюда, щенок, — преспокойно и даже высокомерно начал он. — Условия здесь ставлю я. Так что сейчас ты берёшь свою тощую задницу и уносишь её куда подальше. До утра можешь забыть про девчонку. И если всё пройдёт хорошо, и мы с Арсением сможем поболтать по душам, то отправлю её к тебе первым же рейсом, а его отпущу ещё до зари. Но если ты решил меня обмануть или подставить, то все трое попрощаетесь с жизнью, понял?       — Пошёл ты! — всё же выплюнул я в трубку, разбивая в кровь костяшки левой руки об стены дорогого дома.       — Будем считать, что понял, — посмеиваясь, отозвался он и прервал связь.

***

      Это была самая долгая ночь в моей жизни. В десятом часу я вернулся в гостиницу, что стала моим временным домом. Дальше всё было как в тумане.       Помню, как по всему номеру летали вещи в порыве гнева, как в агонии билась посуда, как в отчаянии собственные руки окрашивали собой стены в кроваво-красный, и как в печали срывался мой голос. Лишь чудом всё происходящее не обернулось выходом через окно, что благополучно находилось на четвёртом этаже.       Боль была невыносимая. Сердце вот-вот грозило остановиться, а мозг взорваться. Но как же сильно было желание отдать собственную жизнь, лишь бы все остались в порядке. Хотелось, чтобы меня били до полусмерти, лишь бы Окс была свободна. Ещё хотелось самому выпить хоть целую пачку снотворного и никогда не проснуться, лишь бы они отстали от Арса. Хотелось навсегда быть стёртым с лица земли, если только это поможет близким прожить долгую и счастливую жизнь.       И лишь в седьмом часу утра в дверь с силой постучали. В голове пробежала тысяча мыслей, но волновало лишь одно: это Оксана? Я помчался открывать, но не успел полностью отворить дверь, как был прижат к стене.       — Где он?! — яростно прорычал знакомый голос, сцепив в крепкой хватке воротник моей футболки. Глаза смотрели на меня до жути угрожающе, а в голосе сквозило беспокойство и страх. Таким я ещё никогда его не видел. — Где Арс? Я знаю, что ты приходил к нему вечером!       — Что вы здесь делаете? — едва смог выдавить я из себя, борясь ни то с испугом, ни то с неожиданностью.       — Отпусти его! Ты его пугаешь. Давайте поговорим спокойно, — послышался в проходе встревоженный, но всё же не такой угрожающий голос Димы.       — Я его пугаю? Я? Не я наставлял на Попова оружие. Так что ещё неизвестно, что он сделал с ним на этот раз! Арс пропал! Так что ты, Шастун, скажешь всё, что знаешь, — процедил Паша, глядя прямо в мои глаза, но всё же ослабил хватку.       — О-о-о! Так тебе интересно, почему я это сделал? — риторически спросил я, заставляя новую волну злости подниматься бушующим вихрем. Я мог понять их с Димой: они переживают за лучшего друга так же, как и я волнуюсь за Окси. Вот только Арсений и сам имеет скелеты в шкафу. — Ваш друг — убийца. Убийца, блять! Маленький мальчик… Это был всего лишь парнишка, а Попов убил его! Я знал этого мальчишку, чёрт возьми! Поэтому да, я наставил на него пистолет, но в отличии от Арсения, я не забирал чужую жизнь!       Меня вновь силой бросили в стену, от чего по телу расползлась резкая боль, заставляя немного прийти в себя. Дима ошарашенно смотрел на меня, пока Паша лишь плотнее прижимал меня к стене.       — Ты придурок? — прохрипел он прямо перед моим лицом. — Ты вообще понимаешь, в чём винишь его? Арс в жизни никого бы не тронул!       — Не защищай его! Я видел письмо своими глазами. Там он вполне ясно выразился, когда писал, что убил парнишку…       — Заткнись! — выкрикнул Паша, с силой ударяя кулаком стену в нескольких сантиметрах от моего лица. Затем он будто старался сдержаться, чтобы не вмазать другой рукой, но уже по мне.       Резко отстранившись, он достал телефон. Казалось, что от злости тот сейчас полетит в противоположный угол, но Паша продолжал искать что-то в новеньком смартфоне. Тишина стала и впрямь оглушающей, когда он вложил телефон в мои руки. Я непонимающе взял его, но буквально через мгновение и сам едва не разбил гаджет.       Я не верил собственным глазам. Прошло не меньше минуты, когда дыхание вернулось ко мне, сердце забилось вновь, а взгляд переместился с экрана на Пашу.       — Ч-что… что эт… кто эт-то? — с хриплыми паузами спросил я шёпотом, всё ещё боясь вновь взглянуть на фото.       — Не узнаешь? — отчаянно прокричал Павел. Затем ткнул пальцем в левую часть экрана, где сидел белокурый мальчишка, улыбаясь во все свои тридцать два, он держал цветной картонный стаканчик на вытянутой вверх руке, словно чокаясь. — Это я. Праздную свой четырнадцатый день рождения, попивая чересчур газированную колу. А это, — его палец ткнул на рядом сидящего мальчишку, от чего сердце пропустило сильный удар, — мой лучший друг пришёл поздравить меня. Он известен тебе как Арсений, мать его, Попов!       Я глядел на парня, что беззаботно смеялся. Навалившись всем телом на друга, он скорчил смешную гримасу, от чего едва заметные ямочки были видны более отчётливо, а глаза сияли яркими искорками. Я смотрел на мальчика из собственных снов. Не моргая, я впивался взглядом в своего спасителя, в плод моих воображений, в лучшего друга детства, в ангела…       — Этого… не может быть, — прошептал я ещё тише, пока фотография чуть меркла из-за непрошенных слёз. — Он ведь… убил его?       — Да. Он убил его. Арс убил жизнерадостного, солнечного, храброго, смелого, доброго, самого лучшего мальчишку! Убил его в себе. Закрылся ото всех, перестал общаться, вычеркнул из своей жизни как людей, так и эмоции. Он убил его морально. А знаешь, почему? Потому что однажды решил помочь тебе и думал, что ты погиб по его вине!       Дальше я уже не слышал ничего. Нет-нет-нет! Это Арсений пришёл ко мне во сне! Это он жертвовал собой ради меня! Это всё время был он!       Почему он не сказал мне раньше? Почему промолчал во сне? Почему всё не объяснил? Что я натворил… я добровольно ушёл от него, я целился в него из пистолета, я крыл его благим матом, я позволил себе ненавидеть его, я предал его, а он… всё это время был рядом!       — Шаст, вставай! Ну же, — теперь в разы аккуратнее трепал меня Паша, стараясь поднять с пола и хоть как-то привести в чувства. — Мы должны его найти.       — Они… — едва выдавил я из себя. — должны были уже отпустить его…       — Кто они? — с болью в голосе произнёс Дима, помогая мне подняться.       — «Shavl».       Убийственная тишина пронзила пространство. Кажется, я услышал, как сердца ребят остановились в это мгновение. Меня же полностью настигло принятие, а пазл в голове выкладывался всё чётче. Поэтому не своим, совершенно безжалостным, стальным голосом я процедил:       — У вас есть на них что-то?       — У меня с собой флешка, — так же твёрдо ответил Дима, не дожидаясь пояснения моего вопроса. — Информации более чем достаточно.       — Отлично. Мне нужно, чтобы кто-то из вас поехал в Питер, а кто-то со мной. Я знаю, где их искать.       — Арс в Питере? — переспросил Паша, совершенно теряя понимание.       — Там Оксана. Они держат её и не знаю, отпустят ли. Нужно её найти.       — Почему ты молчал? — вновь возмутился Павел, но затем понизил тон, ведь для разборок не лучшее время. — Я займусь этим.       — Хорошо, но времени у нас мало. Дим, от тебя мне нужна флешка и машина. Отвезёшь меня, а дальше я справлюсь.       — Что? Ты из ума выжил? Нельзя идти туда одному…       — Нет! — тотчас перебил я друзей. — Я заварил это, мне это и расхлёбывать. Я не хочу, чтобы из-за меня ещё кто-то пострадал. Поэтому пойду один.       Я намерен найти Арса и никогда его больше не отпускать.       Намерен отомстить всем, кто причинил боль моим близким.       Даже если это будет стоить мне жизни.