В поисках тепла

      - Ты, должно быть, издеваешься надо мной! - Алисия была зла. Нет, правильнее сказать, она была взбешена.              Всю ночь она ворочалась в постели, не в силах нормально заснуть, пока не решила сдаться ранним утром.              Ее коллега и подруга по академии Ракель Мурильо сбежала от нее неизвестно куда, она обещала позвонить и дать ей надлежащее объяснение. Очевидно, она не сдержала своего слова и это преследовало ее все утро.              - Мне жаль, - и вот оно снова, извинения, которые Алисия до тошноты устала от нее слышать.              - Мне похуй, извиняешься ты или нет. Как, черт возьми, я должна тебе помочь, если я не знаю, где ты? Если ты даже не даешь мне знать, жива ли ты еще? - ее трясло от того, что сейчас можно было бы назвать гневом, телефон сердито прижимался к уху.              На другом конце провода на мгновение воцарилась тишина. Алисия испугалась, что та только что повесила трубку. Затем тишину наполнил тяжелый вздох. - Ты не можешь мне помочь, - сказала она, из-за чего Алисии было трудно сохранять нейтральный сердитый тон и на самом деле не послать ее на хуй.              - Прекрати нести всю эту чушь, Ракель. Это не какая-то жалоба от комиссара или глупая ссора с коллегой. Это вопрос жизни и смерти, не будь такой женщиной, - последние слова слетели с ее губ прежде, чем она успела подумать о том, что говорит.              Она осознала свою ошибку на секунду позже, чем следовало.              - И какой женщиной я была бы? - Ракель внезапно похолодела. Алисия мысленно дала себе пощечину и закрыла глаза, пытаясь восстановить самообладание.              - Ты знаешь, что я имею в виду..., - прошептала она.              - Нет, на самом деле я не знаю. Пожалуйста, просвети меня. Что я за женщина, а? - Алисия знала, что это был не настоящий вопрос, она молчала, поджав губы и проглотив сердитый комок.              - Такая женщина, которую избивает ее муж и которая ничего не делает с этим? Или та, которая сбежала в другой город, прячась от ублюдка, потому что боялась за свою жизнь? Ты пытаешься сказать мне, что я должна была прийти к тебе? Потому что ты можешь мне помочь, верно? Я имею в виду, я, должно быть, действительно глупа, чтобы не пойти к своей коллеге, которая так храбро хочет помочь, почему я должна вот так бежать и не обращаться за помощью? Я настолько глупа, не так ли? -  Ракель превратила свою усталость в гнев, и этот гнев в настоящее время был направлен на нее. Алисия знала, что у нее было полное право злиться, как бы сильно она ни хотела помочь, у нее не было реальной власти.              Технически она не могла застрелить мужа своей подруги. Это будет считаться убийством первой степени. Не то чтобы она не думала об этом.              Сколько раз она видела, как Ракель спешила в ванную, чтобы посмотреть на свое отражение? Она всегда напрягалась, когда кто-то повышал голос. Когда громкий шум внезапно прерывал ход ее мыслей, она немного сворачивалась калачиком на своем сиденье, затем качала головой, закрывала глаза и пыталась вдохнуть и выдохнуть, чтобы успокоиться.              Было ясно как день, что все, что с ней происходило, не было простым стрессом. Она не была перегружена работой, ей не просто нужен был отпуск, как предполагали некоторые их коллеги. Женщина, которая носит свитера, когда на улице 35°, не нуждается в отпуске. Ей нужен пистолет и хороший адвокат.              - Мне очень жаль, - прошептала Алисия, полностью осознавая бесполезность таких слов. Ракель была зла и не приняла извинений, так же как сама Алисия не приняла ее.              - О, держу пари, что так и есть. Всем жаль женщину, которую бьют. На самом деле никто ничего не может сделать, чтобы помочь. Так что я не собираюсь извиняться за то, что сбежала, не подойдя сначала к тебе или кому-либо еще, - Ракель замолчала, Алисия слышала ее тяжелое дыхание.              - Слушай... Я не знаю, как я должна помочь тебе здесь. Но я хочу что-то сделать. Просто скажи мне, где ты, позволь мне приехать, позволь мне помочь тебе посадить этого мудака в тюрьму, где ему самое место, - сказала Алисия, чувствуя, как разочарование от ее бессилия просачивается сквозь нее.              - Нет, - сухо ответила Ракель. - Я не хочу, чтобы здесь был кто-то еще. У меня еще есть время, прежде чем мне придется сообщить Альберто, где я нахожусь. Я что-нибудь придумаю, - сказала Ракель, вероятно, кивая головой, чтобы прояснить свою мысль. Алисия вздохнула.              - Альберто звонил мне пару раз, - сказала Алисия, прикусив нижнюю губу, вспоминая, как ее кровь застыла в жилах, когда ее экран вспыхнул и на нем появилось его имя.              - И? - спросила Ракель, вероятно, не очень желая знать ответ.              - И ничего. Я не брала трубку, - строго сказала Алисия, бросив быстрый взгляд на своего рыжего кота, мурлыкающего на диване.              - Он, наверное, пошел к моей матери, - Ракель начала говорить, Алисия машинально кивнула.              - Ты думаешь, ей удалось справиться с ним? - спросила она, думая, что ей, вероятно, следует проверить ее, просто чтобы убедиться, что мужчина не начал бить даже ее.              - Моей матери он все равно никогда по-настоящему не нравился, - сказала Ракель. - Наверное, мне стоит ей перезвонить.              - Нет! - громко сказала Алисия, напугав до смерти своего бедного питомца, который теперь смотрел на нее широко открытыми глазами. - Ты не должна. Если он с ней и узнает, что ты позвонила ей раньше него... Я не хочу даже думать о том, что он мог бы сделать, -Алисия погладила своего кота по шерсти, чтобы успокоить его, прежде чем сесть рядом.              - Тогда я должна позвонить ему, - тихо сказала Ракель. - Паула спросила меня, когда папа собирается приехать. Она понятия не имеет, черт возьми, - ее голос затих, теперь она звучала скорее грустно, чем сердито.              - Тебе следует позвонить адвокату и попросить ее позвонить ему. Выбери женщину получше, и пусть она пошлет его на хуй. Тебе нужен судебный запрет, и ты должна подать на него в суд, - Алисия уже начала мысленно перечислять всех женщин-адвокатов по разводам, которых она знала, она могла бы прислать ей пару имен, и они были хороши в своей работе.              - Да, верно, потому что я не просто так уехала из города со своей дочерью, не поставив его в известность. Это, несомненно, произвело бы большое впечатление в суде, - теперь Ракель было горько, она снова разозлилась, печаль снова сменилась более тяжелым и диким чувством.              - Как ты думаешь, как будут выглядеть твои синяки и сломанные кости в суде? Это прекрасный пример того, почему он должен быть по крайней мере в 300 футах от вас и вашего дома в любое время, - Алисия встала и начала мерить шагами гостиную, ее мозг лихорадочно работал над этой проблемой.              Тот порыв, который она всегда испытывала, работая над решением проблемы на работе, теперь бушевал с совершенно другим пылом. Это была не просто необходимость хорошо выполнить свою работу и разгадать тайну, на этот раз речь шла о помощи человеку, которого она знала и, к несчастью для нее, любила.              - Он самый популярный парень на всей станции, он лучший в том, что он делает. Ты действительно думаешь, что кто-то посадит его в тюрьму только потому, что я так сказала? - Ракель усмехнулась, как будто даже сама идея была слишком глупой, чтобы принимать ее во внимание.              - Мне плевать, насколько он популярен или хорош в своей работе. Он избивает тебя, Ракель, какой суд позволит ему приблизиться к тебе? - Алисия сплюнула.              - Ты очень хорошо знаешь, что на работе никто никогда не верил ни единому моему слову о нем. Все видели мое психическое состояние, я никогда не показывала свои синяки, но было ясно, как день, что проблема есть, - Ракель фыркнула.              Алисия знала, что она была права, она видела следы на ее коже, потому что ей удалось проникнуть в ванные комнаты, когда она не знала о ее присутствии. Она видела и расспрашивала ее о них. Ракель изо всех сил старалась скрыть их, даже объяснить. Алисия не купилась ни на одну ложь, которую она сказала.              В конце концов, Ракель была вынуждена выложить все, и с этого момента Алисия желала только, чтобы она позволила ей справиться с ним.              Ты не можешь убить его, это было бы против гребаного закона. Сказала Ракель однажды.              Скажи мне, закон разрешает мужу ломать ребра своей жене? Алисия не так мягко указала на это.              Все это было безрезультатно. Ракель никогда не подпускала Алисию к себе и на десять футов. Ей всегда удавалось никогда не позволять им видеться. Возможно, это было к лучшему. Кто знает, что могла бы сделать Алисия, окажись она с ним наедине.              - Почему тебя это так волнует? - Ракель внезапно спросила ее. Алисия перестала мысленно составлять план смерти Альберто и моргнула.              - Что это за вопрос? - спросила она, скептически глядя на своего кота, который снова заснул на диване.              - Ты никогда не заботилась ни о ком, кроме себя, Алисия. Почему ты заботишься обо мне? - Ракель понизила голос, он звучал как-то приглушенно, как будто она свернулась калачиком под одеялом. Алисия могла представить ее, где бы она ни была, прячущейся под огромным одеялом, как в подростковом возрасте, когда вы звонили своей лучшей подруге, прячась, чтобы сделать телефонный звонок как можно более приватным.              - Мне не все равно. - Алисия просто сказала, кивая сама себе, чувствуя, как фальшиво звучат эти слова даже для нее самой.              - Нет, это не так, - пробормотала Ракель, вздыхая. - Ты никогда не связывала себя никакими отношениями. Я никогда не видела, чтобы ты встречалась с мужчиной или женщиной дольше, чем на пару ночей. Ты всегда так много работаешь, что у тебя едва хватает времени на еду и сон, - Алисия почувствовала, насколько правдивы были для нее эти слова.              - Мне не все равно, - повторила она.              На тебя. Я действительно забочусь о тебе. Ты единственный человек в этом гребаном мире, которого мне нравится иметь рядом. Со времен академии у тебя всегда был способ надавить на мои кнопки, ты всегда бросала мне вызов. Ты поддерживаешь мой мозг живым, ты разжигаешь мой интерес. Мне не все равно, потому что я люблю тебя. Потому что ты сестра, которую я никогда не хотела, подруга, о которой я никогда не просила, соучастница преступления, которая мне наверняка когда-нибудь пригодится. Мне не все равно. Почему бы и нет?              Но вместо этого Алисия просто повторила свою последнюю фразу, чувствуя, как ее язык горит от правды, которую, она была уверена, Ракель уже знала. Они не были сентиментальными друзьями, никогда ими не были и никогда не станут. Вот почему Алисии так нравилось присутствие Ракель в ее жизни, они понимали друг друга, и даже несмотря на их различия, они были идеально совместимы. Они были связаны, и с первых дней в академии они поддерживали друг друга в жизни друг друга.              - Как скажешь, Сьерра, - пробормотала Ракель, прежде чем глубоко вздохнуть. - Я должна позвонить своей сестре, - она сказала.              - Ты все еще не позвонила ей? Черт, Ракель..., - Алисия усмехнулась.              - Ты первая, кому я позвонила, - Ракель прошептала. От этой мысли сердце Алисии почему-то затрепетало, она стряхнула с себя это чувство и промурлыкала.              - Ты так мила со мной, а? - пошутила она, рассеивая напряжение, которое, как она чувствовала, росло в ее плечах. Алисия не чувствовала себя комфортно рядом с нежностью, даже исходящей от Ракель. Она просто не привыкла обращаться с чувствами. Однако она могла бы доказать, что ей не все равно, например, убив Альберто от своего имени.              - Мне просто не нравится моя сестра. Не льсти себе слишком сильно, Сьерра, - сказала Ракель с оттенком веселья в голосе.              Возможно, Алисии не удалось убедить ее сказать, где она, но, по крайней мере, ей удалось поднять ей настроение, пусть даже всего на секунду, этого было достаточно.              - Что угодно, что тебе нужно сказать себе, Мурильо, - Алисия пошутила в ответ, закрыв глаза, когда тихий смешок сорвался с губ ее подруги. Она задержалась на мягком звуке, доносящемся с другой линии.              - Я позвоню тебе позже, - Ракель сказала. Новое пустое обещание, которое Алисия была уверена, что та не сдержит.              - Конечно, настолько, насколько я настоящая рыжая, - Алисия усмехнулась, качая головой.              - Точно…, - прошептала Ракель. - Я собираюсь сделать еще несколько звонков, попытаться исправить этот беспорядок, - добавила она, прежде чем глубоко вздохнуть. - Кстати, спасибо за твою заботу.              - Тот, кто не заботится о тебе, не заслуживает твоего внимания, Ракель, - сказала Алисия серьезным тоном. Ее мысли ненадолго скользнули по их коллегам, кто знал, что, черт возьми, происходит в их тупых пустых головах.              - Я знаю, - прошептала она, прежде чем закончить разговор, заставив другую линию замолчать.              Алисия на мгновение прижала телефон к груди, ее взгляд затерялся в городе, простирающемся за окном. Она собиралась выяснить, где она была, она собиралась помочь ей выбраться из этого гребаного беспорядка. Нравилось ей это или нет.               ****               Серхио Маркина любил быстро прогуляться после работы. Он любил вдыхать свежий бодрящий воздух и просто позволять своим ногам ступать медленно и без всякой спешки. Он наслаждался своим городом, людьми, оживляющими его, поющими голосами и звуками.              В тот конкретный день небо было серого оттенка, который он находил завораживающим. Тяжелые тучи несли тяжесть надвигающегося дождя, он чувствовал его запах в холодном ветре, ласкающем его волосы, он ненадолго закрыл глаза и мягко улыбнулся, довольный собой.              Когда он снова открыл глаза, он обнаружил, что находится перед единственным отелем в городе. Обычно в это время года комнаты никто не занимал. Это был небольшой бизнес, который предлагал убежище некоторым искателям приключений, которые приезжали сюда, чтобы насладиться видом и местной кухней.              Когда открылась входная дверь и она вышла на улицу, Серхио начал спрашивать себя, не пытается ли вселенная ему что-то сказать. Он моргнул и прочистил горло, как будто его поймали за разглядыванием.              Он чувствовал себя таким напряженным всякий раз, когда она попадала в поле его зрения. Как будто ему не разрешали наблюдать за незнакомцами, идущими по улице. Когда он снова поднял глаза, то заметил, что она обхватила себя руками, защищая свое крошечное тельце от холода.              Она была миниатюрной женщиной, хотя и не слишком стройной, но выглядела так, словно занималась спортом. Вероятно, под этими слоями одежды можно было найти какие-то четко очерченные мышцы.              От этой мысли новая волна стыда прокатилась по его шее. Почему ты вообще думаешь о подобных вещах? Честно говоря, у него не было ответа на этот вопрос.              Он был настолько погружен в свои собственные укоризненные мысли, что, когда она столкнулась с ним, он чуть не упал на бетон.              - О, мне так жаль! - сказала она, ее руки немедленно обхватили его руки для поддержки, ее глаза, моргая, с беспокойством смотрели в его сторону. Бордовый шарф вокруг ее лица скрывал лучшую часть ее черт, оставляя открытыми только глаза.              - Нет проблем, - сумел выдавить он, все еще слишком потрясенный иронией всей этой ситуации, чтобы сказать что-то еще. Он высвободился из ее хватки, и она немедленно убрала руки, стыдливо опустив глаза.              - Мне очень жаль, - прошептала она, засовывая руки в карманы пальто. Серхио улыбнулся, держа свою кожаную сумку обеими руками, надежно прижимая ее к телу. Домашние задания его учеников казались тяжелыми в его руках.              - Эй… мы знаем друг друга? - спросила она его, нахмурившись. Ее глаза долго наблюдали за ним, она молча изучала его черты, пока понимание не заискрилось в ее карих радужках. - О да, конечно, ты дал мне свой телефон прошлой ночью, - сказала она, снимая шарф, чтобы обнажить рот и подбородок, под тяжелой тканью она улыбалась.              Тут разум Серхио наконец замолчал.              Он посмотрел на ее улыбку с крайним любопытством. Он был так очарован этим, без особой причины. Прошлой ночью он подумал, что она выглядела такой напряженной и неуместной, как будто убегала и пряталась одновременно. Прямо сейчас, по какой-то причине, она улыбалась, и ее щеки были нежно-красными, как незрелая клубника. Она моргала своими длинными ресницами на холодном ветру, и Серхио был загипнотизирован простым присутствием ее перед ним.              - Да, - сумел сказать он. - Да, на самом деле я это сделал, - он кивнул, улыбаясь в ответ, полностью осознавая тщетность такого жеста. Ее улыбка была намного ярче и заразительнее, чем любая линия, в которую превратились бы его губы. Он наклонил голову, глядя на нее, а она кивнула и покачала головой.              - У меня не было возможности должным образом поблагодарить тебя прошлой ночью, так что... спасибо, - сказала она, посмеиваясь над собой, поднося пальцы ко лбу. - Это было очень мило с твоей стороны, - добавила она, прежде чем еще раз обхватить себя руками.              Серхио промычал и склонил голову, снова глядя на ее улыбку. - Это было ничто, - сказал он, имея в виду каждое слово. Она перестала широко улыбаться и долго смотрела на него. По какой причине? Он не знал. Но он не возражал.              Что происходит?              - Ну, я все равно рада, что ты это сделал. Ты действительно помог мне, - сказала она веселым тоном. - Я такая катастрофа со своим телефоном, постоянно забываю заряжать аккумулятор, - сказала она, пожимая плечами, как бы говоря я просто родилась такой, это не моя вина. Серхио улыбнулся, почувствовав волну нежности к этой совершенной незнакомке, которая только что случайно поделилась такой бесполезной и в то же время интимной подробностью о себе.              - Ну, не волнуйся, если тебе когда-нибудь понадобится телефон, ты знаешь, где меня найти, - сказал он. Почему он должен был это сказать? Нет причин. Он только что это сделал. И он чувствовал себя из-за этого идиотом. Но затем она одарила его еще одной улыбкой, и его разум снова успокоился.              - Ты уверен, что я найду тебя? Я имею в виду, что это место огромное, я могу заблудиться, прежде чем найду дорогу обратно в бар, - пошутила она, и мысль о том, что эта идеальная незнакомка поделилась с ним глупой шуткой, немного согрела его сердце.              - Я знаю, мы маленький город, ты права. Я не знаю, откуда ты, но, конечно, то место больше и теплее, чем это, - сказал он, не имея в виду оскорбление своего города. Он научился любить каждую черту этого места, от холодных зим до захватывающих дух видов, даже тот факт, что вы могли пройти из стороны в сторону менее чем за час, был каким-то прекрасным.              Незнакомка перед ним внезапно притихла, теперь она смотрела на окружающее с беспокойством, светящимся в ее глазах. Он сказал что-то, что расстроило ее. Отличная работа.              - О, извини, я не хотел переступать черту, я..., - но она прервала его, бросив на него непроницаемый взгляд, поджав губы и покачав головой.              - Нет, ты не сделал ничего плохого. Ты прав, хотя я действительно родом из совсем другого места, да, - сказала она, не уточняя, откуда. Серхио воспринял это как намек на то, чтобы больше не расспрашивать ее об этом.              Она снова больше походила на женщину, которую он видел прошлой ночью. Напряженная и неуютная. Под пальто она, вероятно, дрожала от холода, но что-то еще, казалось, давило на ее плечи, мешая ей нормально расслабиться. Ее глаза снова стали бегающими, обеспокоенными, они лихорадочно двигались вокруг нее, губы слегка приоткрылись, чтобы помочь ей правильно дышать.              Серхио задавался вопросом, страдала ли она от приступов паники или какого-то беспокойства. Она выглядела так, как будто ей не помешал бы день или два отдыха. Внезапно он обнаружил, что снова задает ей безмолвные вопросы.              Что случилось? Откуда ты? Почему у тебя такой вид, будто ты боишься? Чего ты боишься? Кого ты боишься?              - Тогда позволь мне поприветствовать тебя в нашем очень маленьком и очень холодном городке, - сказал он, не зная, как еще разрядить внезапное напряжение. Они не знали друг друга, он не умел ладить с людьми, у него не было никаких навыков, и он понятия не имел об этом. Он знал много вещей, но человеческие существа, особенно женщины, он действительно понятия не имел, как ими управлять.              Женщина посмотрела на него, а затем ее губы изогнулись в мягкой улыбке. Он сделал это. Ему удалось преодолеть небольшую заминку из-за их случайной встречи. Она кивнула, и ее улыбка стала шире. – Спасибо, - сказала она, ее ресницы элегантно шевельнулись, когда она моргнула ему, снова пряча подбородок в шарфе, давая ему понять, что ей становится холоднее.              - Что ж, тогда я позволю тебе вернуться к твоей прогулке, - сказал он, все еще не двигаясь с места. Он просто стоял там, глядя на нее, как будто ожидая, что она скажет что-то еще. Если бы она что-то сказала, ему пришлось бы что-то сказать в ответ, их разговор мог бы затянуться еще немного. Почему он вообще подумал о том, чтобы сделать что-то подобное? Он не был хорош в светской беседе.              - Хорошего дня, - сказала она, следуя его примеру. Тогда они уже собирались расстаться. Серхио попытался не обращать внимания на легкое разочарование, которое он чувствовал внизу живота. Он кивнул.              - Передай привет и своему маленькому ребенку, - добавил он, не подумав. Его слова попали в мягкое место, потому что внезапно женщина перед ним приоткрыла губы и слегка расширила глаза.              - Я... конечно, да, я сделаю это, - она прошептала, она выглядела загипнотизированной чем-то, он не мог сказать, чем именно.              - Было приятно... - его голос затих, он внезапно понял, что даже не знает ее имени, не то, чтобы должен был, но это было почти нереально - дважды столкнуться с одним и тем же человеком и даже не знать ее имени.              - Ракель, - сказала она, давая ему ответ на его невысказанный вопрос.              - Серхио, - сказал он, протягивая ей одну из своих рук в перчатке.              Что ты делаешь?              Ракель посмотрела на него, тихо хихикнула и взяла его в свои руки. Она была теплой и нежной, слишком много ткани, чтобы определить, сколько именно, но все равно чувствовалось очень комфортно. Он хотел, чтобы она задержалась в этом жесте немного дольше, было приятно поделиться теплом тела в такой холодный день.              Что?              - Было приятно, Серхио, - сказала она, прерывая его греховный ход мыслей. Он посмотрел на нее, его имя эхом отдавалось в ушах. Ее глубокий голос заставил его звучать совершенно иначе, чем то, к чему он привык за всю свою жизнь.              Ему это нравилось. Ему это действительно понравилось.              - Увидимся, Ракель, - сказал он, смакуя имя этой незнакомки на кончике языка, кланяясь в знак приветствия, прежде чем решиться двигаться, прежде чем он сможет сказать что-нибудь еще, чтобы удержать ее от ухода.              - Увидимся, - сказала она с быстрой улыбкой, прежде чем развернуться на каблуках и пойти в противоположном от него направлении.              Через несколько секунд Серхио посмотрел себе за спину, почувствовав внезапное желание проверить, там ли она все еще, или она была всего лишь плодом его воображения. Затем их глаза снова встретились. Она повернулась, чтобы посмотреть себе за спину, точно так же, как и он. Вот они, двое совершенно незнакомых людей, которые только что поделились своими именами и коротко поговорили, присматривали друг за другом без особой причины.              Его губы изогнулись в застенчивой улыбке, она, казалось, покраснела, но было слишком холодно, чтобы определить румянец на ее и без того румяных щеках. Он оглянулся назад и, стараясь не думать об этом слишком много, продолжил свой путь домой.              ****              Было почти 3 часа дня, когда Ракель наконец решила взять свой телефон и позвонить.              Ему потребовалась одна секунда, чтобы ответить. Когда его голос донесся до нее из самого Мадрида, кровь застыла у нее в жилах.              - Ракель? Черт, что случилось? Где ты? - каждый мускул в ее теле напрягся, каждый нерв был болезненно чувствителен. Ее тело немедленно отреагировало на звук его голоса, как олень, оказавшийся перед волком. Страх просачивался сквозь нее, боль бежала по ее венам. Ее руки становились все холоднее, вся ее кровь прилила к ногам, она была готова убежать, как будто он внезапно оказался всего в нескольких футах от нее, готовый напасть.              - Ракель? Милая, что происходит? - она не отвечала ему, ее горло было так сжато, что она даже не могла глотать. Ее губы были плотно сжаты, мысли парализованы в ее мозгу, она хотела ответить, отреагировать, но просто не могла.              - Ракель? Ты в порядке? Что происходит, любовь моя? - почему он использовал все эти ласковые прозвища? Они звучали так неправильно, когда исходили от него. Ее брови нахмурились, даже если он не мог ее видеть, она все равно не могла не отреагировать на его выбор слов.              - Я в порядке, - ответила она внезапно, последовало молчание, долгое время он ничего не говорил.              - А Паула? С ней все в порядке? Где ты? - он изо всех сил старался сохранять спокойствие, она чувствовала это. Если бы он был здесь прямо сейчас, перед ней, она могла представить, что его руки были бы сжаты в кулаки, прижаты к телу, изо всех сил стараясь сдержать свой гнев, чтобы не ударить ее прямо в лицо.              Разве ты не хочешь? Разве тебе не хотелось бы ударить меня прямо сейчас?              - Да, с ней все в порядке. На самом деле у нас чудесные выходные, - ее собственный голос был таким ровным, холодным, отстраненным. Ей хотелось повесить трубку и забыть о его существовании. Однако ее мозг продолжал напоминать ей, что она не может, она просто не может оставить его за своей спиной. Она должна была сделать это правильно, если хотела защитить себя и свою дочь от него.              - Ракель, не могла бы ты, пожалуйста, сказать мне, где ты находишься? Я приеду, мы должны обсудить это с глазу на глаз, - ее сердце пропустило долгий удар.              Да, верно, так что ты можешь вбить в меня немного здравого смысла и потащить меня с собой домой. Ее мозг не мог перестать представлять десятки способов, которыми он мог причинить ей вред. Она больше не боялась признать неоспоримую правду. Альберто был жестоким и опасным человеком. Она больше не могла оставаться с ним, ее тело и разум не могли справиться с его жестокостью. Она устала. Она не должна сталкиваться с ним каждый день, ни одна женщина не должна, никогда.              - Нет, - сказала она. Три буквы, одно слово и десятки плохих воспоминаний, связанных с ним.              - Что? - сказал он, как будто еще не слышал ее. Он слышал. Он точно знал, что она сказала. Он давал ей шанс передумать, сказать что-нибудь еще. Он давал ей свободный проход в безопасное место. Если она изменит свой ответ, если она решит сказать ему, где они были, тогда он простит ее. Ракель знала, что означает его "Что?".              Но на этот раз она не собиралась позволить страху победить. Ей надоело прятать страх за снисходительностью, она не собиралась склонять голову и умолять его о прощении.              - Я сказала нет, - откуда было столько мужества до сих пор, Ракель не знала. Она не собиралась тратить впустую этот новый прилив адреналина, который, как она чувствовала, бежал по ее холодным венам. Она была на самом дне, другого пути, кроме как наверх, не было.              - Я не собираюсь возвращаться домой, Альберто. Я просто хотела сообщить тебе, что я останусь здесь с Паулой на некоторое время. А пока я найду себе адвоката, ты должен сделать то же самое. Я хочу развестись и хочу, чтобы у тебя никогда не было шанса приблизиться ко мне ближе, чем на 300 футов. Я не буду препятствовать тебе видеться с Паулой не только потому, что по закону я не могу этого сделать, но и потому, что я не хочу, чтобы она знала, каким чудовищем является ее отец. Так что приготовься к тому, что очень скоро тебе позвонит мой адвокат. Даже не пытайся приставать ко мне, звонить мне, писать мне, я не отвечу тебе, не сейчас. Я боюсь за свою безопасность и за безопасность Паулы. Если ты не хочешь потерять свой шанс стать достойным отцом, тогда тебе лучше последовать моему совету и не пытаться связаться со мной. Я буду той, кто свяжется с тобой, - и точно так же она последовала этому новому порыву храбрости, она набросилась на него, как будто это был дикий зверь. Она взяла поводья в свои руки, крепко вцепилась в них и вела этого ублюдка до самого конца.              Она не знала, что произойдет сейчас, и не знала, когда решила позвонить адвокату, подать на развод, потребовать судебного запрета и позволить ему видеться с Паулой. Она только что произнесла все эти слова одно за другим, ее мозг, наконец, заработал сам по себе, каждое слово легко слетало с ее языка.              Ей надоело прятаться. Ей надоело убегать. Она покончила с ним. Она хотела быть свободной, раз и навсегда. Она была обязана сделать это ради себя и своей дочери.              - Что? - теперь его голос дрожал, он был единственным, кто на этот раз чувствовал себя немного слабее. Ракель не смогла сдержать легкой торжествующей улыбки, которая тронула уголки ее губ. О, если бы только она могла видеть его лицо сейчас.              - Ты слышал меня. А теперь, если ты меня извинишь, я должна вернуться к своей дочери. Я передам ей, что ты передавал привет, но в эти выходные ты будешь очень занят на работе, так что вы двое позвоните друг другу на следующей неделе. Это не подлежит обсуждению, - один последний рывок, один последний рывок через край, на мгновение она почувствовала себя такой сильной, почти непобедимой.              Казалось, даже холодный северный ветер не мог коснуться ее, она чувствовала жар во всем теле, и ее ноги горели от внезапного желания бегать и прыгать, вести ее на вершину горы, а затем кричать в пустоту о своем разочаровании.              Она сделала это. Она сделала это, и это было невероятно.              - Ракель, я не понимаю. Пожалуйста, позволь мне просто прийти туда, давай все обсудим, - он начал речь, которую она уже могла произнести для него. Десятки пустых обещаний вести себя лучше, извинения за чрезмерную реакцию. Как будто удары ногами, пощечины, шлепки и крики могут просто исчезнуть, как маленькое пятно крови на мраморном полу. Быстро протереть влажным полотенцем, и оно исчезнет.              Не в этот раз. Только не снова. Нет.              - Извини, мне пора идти, - она прервала его, прежде чем он смог даже попытаться проникнуть в ее мозг, используя эту новообретенную храбрость, чтобы нажать красную кнопку на ее экране и завершить разговор, раз и навсегда.              На мгновение ее окутала тишина. Она смотрела на пляж, на темно-синий океан, простиравшийся настолько, насколько могли видеть ее глаза. Ветер был холодным, ее щеки горели от низкой температуры, а рука надежно сжимала телефон. Она могла слышать медленный ритм своего сердца, равномерно бьющегося в грудной клетке.              Затем, после долгих медленных секунд, которые она смаковала так, как смаковала бы лучшие вина, ее телефон снова ожил, тишину наполнил ее рингтон, эхом отдающийся в ушах. Она посмотрела на свой экран, его имя не вызвало страха в ее животе, оно удивило ее. Экран требовал от нее решить, хочет она отвечать или нет. Ракель долго смотрела на зеленую и красную кнопки, ожидая, что они сами перейдут на голосовую почту.              Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы входящий вызов закончился, затем постоянное жужжание прекратилось, на экране вспыхнуло новое уведомление, а она все еще молча смотрела на него. Когда он снова начал жужжать, она отклонила вызов еще до того, как он успел снова начать громко звонить.              Она выключила его, прежде чем начать слишком много думать об этом, и положила обратно в карман своего пальто.              Она глубоко вдохнула холодный свежий воздух, закрыла глаза, наполнила легкие до краев, затем выдохнула весь страх, который остался внутри нее, и открыла свои карие глаза.              С тобой все будет в порядке.              Она знала, что это будет нелегко и недешево. Отныне ей предстояло столкнуться со многими трудностями. Но одно она знала точно: больше не нужно прятаться, больше не нужно бояться, что ей причинят боль. Она была в безопасности, впервые за слишком много лет Ракель чувствовала себя в безопасности.              Этого было достаточно.