Я отомщу.

Двое мужчин одетых в строгие костюмы очевидно спорили и старались не сорваться на крик, скаля зубы и матеря друг друга. Их разговоры можно было услышать даже с такого расстояния. Хм.. это и есть они? Вроде кого то из них звали Тарталья.. и скарасра.. Скарамучча. Вот это коллеги, пфф. Через пару секунд мужчина с волосами оттенка чаорита прижимает рыжего к холодной стене, приставив ладонь к шее, а на ухо шепча что-то о мести. Тарталья усмехается и выдавливает из себя подобие улыбки, запрокидывая голову. На это Скарамучча лишь сильнее обхватывает чужую шею пальцами и сжимает, пока ее обладатель не начинает кашлять, а в уголках глаз появляются еле заметные слезинки. — И это.. вся твоя месть?..кха..— аяксу сложно говорить, но и оказывать сопротивление он не хочет, хотя может. Интересно посмотреть на то, что будет дальше, — неужели это все, что ты хотел сделать после смерти своего друга? Его выражение лица было таким жалким перед смертью. он стоял на коленях и умолял меня остановиться пока сам захлебывался в своих же слезах. В помещении разразился весёлый смех, показывающий безразличное отношение тартальи к этой ситуации. настолько он был уверен в том, что победа останется за ним. Аякс был тем, кто недооценивал противника поставив себя выше, сравнив себя с богом, а после поражения приходилось ой как не сладко. Однако ему не было дела до чьей-то смерти. Для него это сущий пустяк. Цена чужой жизни-гроши. Он не пожалеет, когда будет убивать, ему все равно. У Куникудзуши срывает тормоза от бушующей внутри злости, в венах закипает кровь, затуманивая разум. Он готов убивать и метать. —какая же ты блять бездушная мразь! —Мучча вцепляется в шею Тартальи, оставляя глубокий кровавый след на белоснежной коже. И ещё и ещё, продолжая сдавливать шею и яростно оставлять алые пятна от куда сочились мелкие капли крови. Аякс сбит с толку и сдавленно шипит от жгучей боли, но какого то черта ему нравится. Бедро предвестника расположилось в паховой зоне мужчины под ним, выдавив из того Тихое мычание. Куникудзиша издевательски улыбается, почувствовав затвердивающую плоть. нарастающие преимущество над соперником овладевают его телом, он смелеет в своих действиях, сомневаясь все меньше и меньше. Он готов расправиться с ним прямо в этом туалете. —так ты у нас ещё и шлюха, да? Нравится такое грубое отношение , мм? — Чайлд отрицательно дергает головой, на что получает удар в пах и по лицу, — я спрашиваю да или нет? Рыжеволосый обречённо кивает и оказывается грубо развёрнутым лицом к стене. Алеющие щеки соприкоснулись с холодным кафелем,а движение руки сковала верёвка, натирающая чувствительную кожу до кровавых мозолей. Скарамучча жаждет показать ему тот ужас, который испытал его друг, хочет заставить плакать и кричать, умолять на коленях о пощаде, унизить и закопать гордость этого подонка. Наконец до Аякса начало доходить. В его глазах читались страх и отчаяние. Руки мелко задрожали и задергались в попытке выпутаться, но все оказалось бесполезным. Предвестник рывками скидывает чужую одежду на пол, полностью обнажив и выставив на показ тело Тартальи. Последний сопротивляется и пытается кричать, позвать на помощь. Поздно. Куникудзуши вовремя реагирует и затыкает чужой рот очередной тряпкой. Он обязательно сделает снимок. Честно эта картина до безумия заводила. Наконец то он может отыграться по полной, убить гордость и сломать. — чувствуешь себя беспомощным, щенок? Понимаешь теперь какого это? —ответа нет. Предвестник со всей злости ударяет Чайлда по ягодицам и скоро раздевается сам, обнажая член и пристраиваясь головкой ко входу. Обеими руками обхватывает чужую талию и грубо сжимает худые бока до красных пятен. Аякс чувствует себя отвратительно, настоящей шлюхой, ведь ему нравится то, что с ним делают. Он готов попросить о большем. Выгнуть поясницу, притеревшись ягодицами о чужой половой орган или встать на колени и подчиняться приказам, но остатки гордости не позволяют ему это совершить. До чего же он опустился. Скарамучча без предупреждения совершает грубый толчок, получая волну удовольствия раскатившуюся по всему телу. Его громкий выдох отражается от стен туалета и возвращается обратно. Он вбивается в беспомощное тело, быстро и рвано глотая воздух и царапая Белоснежные бока. Тарталья не может прийти в себя от той боли, что он испытывает при каждом толчке, чужой член терся о стенки ануса, выбивая из тела весь воздух, его не удосужились растянуть по понятной причине. Слёзы возбуждения и боли текут сами по себе, он не может контролировать это. Теперь никакие посетители и сделка не волнуют, Скар просто обязан довести Аякса до ТАКОГО состояния, чтобы в голове ничего кроме мольб и пошлых мыслей не осталось. От здравой части ума у него самого ничего не осталось, в голове плотно засела только месть и боль, которую он должен принести.