Я отомщу.

Тарталья помнит Скарамуччу, как вспыльчивого, гадкого подростка, но несмотря на свой отвратительный характер, парень искал лучшее в людях, и в душе был хорошим человеком. Конечно, оба предвестника изменились за два года до неузноваимости - возможно, оба почерствели, но Аякс правда надеялся, что Скара так и остался тем относительно наивной мальчишкой, но сколько бы он не заглядывал в глаза младшего, он не видел ничего кроме желания отомстить, унизить, высмеять и уничтожить. В какое же чудовище тот превратился. Аякс до последнего верил, что до изнасилования не дойдет, ведь это старый добрый Скара, у него кишка тонка на подобные выходки, но, как оказалось, Тарталья сильно ошибался и за свою ошибку поплатился сейчас всем. Он был опущен, лишен какого-либо достоинства. Валяясь на полу, словно сломанная игрушка, Тарталья всхлипывал от каждого вдоха и выдоха: холодный воздух кругом проникал в носоглотку, по ощущениям будто прорезая ее каждый раз, проезжаясь по разодранному горлу. Может он и пытался из последних сил выдать что-то острое и колкое в качестве защитной реакции, хоть как-то заставить Скару почувствовать себя на каплю меньше победителем, но через мгновение Чайлд сжал собственное горло измазанными в своей же крови руками и не смог контролировать очередной поток скопившихся слез. Ни звука. Он не может издать ни звука, ничего кроме тихих всхлипов, доставляющих еще больше дискомфорта и боли на общем фоне. Кажется каждая клетка его тела ныла и, будь у нее возможность, самоуничтожилась. Тарталья хочет провалиться под землю, с неестественной скоростью разлагаясь и оставляя за собой ничего, кроме костей, некоторые из которых по ощущениям вполне могут оказаться сломанными. Захлебываясь в собственных слезах, Тарталья начал откашливаться, откатываясь немного дальше и сворачиваясь, краем глаза замечая на полу лужу крови, смешанную с мокротой и слюнями. Аякс до последнего пытался держаться, но спустя несколько секунд не смог контролировать позыв рвоты, выводя из себя часть недавно выпитого алкоголя. Было до безумия душно и отвратительно воняло, но это было последнее, о чем беспокоился парень. Он практически потерял сознание от болевого и ментального шока, но рука, резко оттянувшая его за волосы, заставила того прийти в себя. Еще немного и кажется скальп рыжих, еще совсем недавно сверкающих чистотой, волос постепенно сползет с его черепа. Неестественно запрокинув голову назад по принуждению, Тарталья окончательно потерял возможность дышать. Он не мог сдвинуться с места. Все что он делал - это смотрел снизу вверх в глаза чудовища своими не менее чудовищно выглядевшими глазами, капилляры на которых полопались, заливая кровью белки глаз, не оставляя и светлого пятнышка. Сейчас Аякс больше похож на выброшенную на берег рыбу, перехуяренную камазом раз пять, если не больше. - Куда собрался? Мы еще не закончили. - медленно проговорил юноша, свободной рукой поправляя упавшие, пропитавшиеся насквозь потом, пряди волос и зачесывая их назад. Лицо Тартальи приобрело бледно фиолетовый оттенок из-за кислородного голодания. Цокнув, Скара крепче ухватился за волосы старшего, напоследок ударяя того лицом об пол и разбивая нос, из которого незамедлительно потекла кровь, сразу смешиваясь со слюнями, спермой и потом. Щелчок со вспышкой и этот прекрасный момент запечатлен в памяти мобильного телефона Скарамуччи. У Аякса не остается даже сил биться в конвульсиях, тот быстро теряет сознание. Набирая на телефоне рыжего экстренную помощь, предвестник сует его в руку, не подающему признаки жизни, телу. - Отследят местоположение телефона. А Аякс выкарапкается. Он как таракан. Отвратительно живучий. Без лишних слов, Куникудзуши вытаскивает нужную бумагу из черного кожаного портфеля, показательно оставляет собственную подпись, и наклонившись, берет вторую руку Тартальи, оставляя его кровавый отпечаток большого пальца. Не попращавшись с любовничками на один раз, он оставляет долгожданную бумажку в раковине и выходит из уборной, исчезая за закрывшейся дверью.