Примирение

— Саш, мне херово без тебя. Если ты не хочешь любви… давай, ты будешь просто приезжать потрахаться? Давай? Хочешь?       Ренегат был в растерянности. Он не знал, как реагировать, слова Князя звучали безумно, бредово, глупо. Отвратительно. — Что ты несёшь?.. — А что такого? — Андрей засмеялся, но смех звучал истерично, — А хочешь, прямо здесь? Сейчас? Хочешь меня выебать? Давай!..       Князь поднял футболку Ренегата и попытался расстегнуть ремень.       Леонтьев в ту же секунду влепил ему пощёчину. — Руки убери! — Мне хуёво без тебя…       Ситуация начинала откровенно бесить. Ренегат до последнего оставался спокойным, но действия Князя свели хладнокровие на ноль. — Хуёво? Ладно… хорошо… сюда иди…— Саша грубо схватил Андрея и прижал к стене, больно ударив спиной и затылком, — Хуёво тебе? Сейчас охуенно будет… торчок ты ёбаный…       Целовал Ренегат так же грубо, без любви, без нежности и трепета, как когда-то. Без чувств. — Саша…— сквозь поцелуй сказал Андрей, но продолжить не смог — Саша хватил его за шею и с силой сжал: — Заткнись, — прошипел он прямо на ухо, — закрой ебало.       Князь раздражал своим видом. Заплаканными глазами, опухшим лицом, но именно из-за этого Ренегату и хотелось обращаться с ним грубо. Прижимать к стене, кусать, даже одежду хотелось просто разорвать. Чтобы наконец-то Князев получил своё, чтобы успокоился. — Что ты там хотел? Потрахаться хотел?..       Саша снова впился в губы Андрея, затем перешёл к шее, забрался руками под футболку, царапая и щипая, вызывая тихое шипение и заставляя сцепить зубы. — Засосы останутся, Саш… — Да мне насрать.       Ренегат развернул Князя лицом к стене. — Снимай джинсы.       Послышалось шуршание ремня и одежды. — Саш, подожди…— Андрей развернулся и посмотрел на Сашу, — там диван есть, может мы… — А может, ты помолчишь и дашь себя выебать? — Леонтьев вернул Князя в прежнее положение, — Надеюсь, я от тебя, нарколыги, ничего не подцеплю… молись, чтоб ты меня ничем не заразил… — Я же завязал, — уже с комом в горле ответил Андрей. Ему было больно и обидно слышать все эти слова, — Саш, зачем ты так? — А по-другому с тобой никак. Завязал он… ага, свежо предание…       Ничего не получалось. Андрею было больно, Саше — противно. Тело, которое когда-то вызывало желание теперь вызывало только отвращение. Каждый оголённый сантиметр, каждый шрам, каждая родинка — это всё, когда-то до невозможности любимое, отталкивало и отзывалось чувством тошноты. — Всё… нет, я не могу так, Князь… я просто не могу, понимаешь?!..       Ренегат оделся и отошёл. Князь делать то же самое не спешил. Он бессильно царапал короткими ногтями стену и что-то тихо говорил себе под нос. — Блять, Андрей, оденься уже, я нихуя не в восторге от вида твоей голой жопы…       Леонтьев не понимал, что чувствовал. Он хотел просто раз и навсегда дать Князю то, что тот хотел. В последний раз, чтобы больше не возвращаться. Но вместо этого его словно окунули в бочку дёгтя, нет, в чан с дерьмом, именно так это ощущалось. Ренегат ходил по комнате, сжимая кулаки и злясь на самого себя за то, что пошёл на поводу, согласился. — Саша… — Ничего мне сейчас не говори, блять… просто закрой рот…       Из гримёрки он вышел с силой хлопнув дверью. Вопросы от идущих ему навстречу людей игнорировал.       В туалетной кабинке Саша, по ощущениям, выплёвывал даже внутренности. Всё в желудке перевернулось, а кишки и вовсе словно поменялись местами. Хотелось вымыться и поскорее. Окунуться в ванну полную медицинского спирта, чтобы выжечь всё к чертям собачьим.       Князь вернулся к остальным только спустя полчаса. Бледный и с убитым взглядом. Никто не решался ничего спросить. Да и столь долгое отсутствие Андрея на съёмочный процесс не повлияло. Всё шло своим чередом.       Ренегат ушёл не попрощавшись. Так же внезапно, как и появился.