Возьми ответственность!

Голова раскалывалась, в горле пересохло, а глаза болели от яркого солнечного света, который освещал всю комнату. Она растянулась в кровати, разводя руками в разные стороны, как часто делала это по утрам. Всё ее тело ломило и она осознавала, что встать сегодня будет крайне сложно. «Что произошло? Сколько я выпила?» Неожиданно, её руки уперлись в чье-то тело, отчего Гермиона замерла, распахивая свои большие карие глаза. Она моментально поняла, что находится не в своей постели. Вместо её светлой и просторной спальни, она лежала под балдахином в довольно большой комнате с серыми стенами. Ей потребовалось приложить все усилия, чтобы вспомнить вчерашний вечер и понять, кто лежит рядом. «Это точно не Голдстейн» Гермиона была в такой стрессовой ситуации, что мысли о её бывшем не задерживались долго. А вместо обиды и печали, она чувствовала только злость. Тем не менее, в страхе она поворачивалась в сторону её ночного партнёра. И как только ведьма достигла того угла с которого можно было отлично рассмотреть лежащего рядом, она замерла в изумлении. На нее смотрели такие же ошеломленные серые глаза Драко Люциуса Малфоя.

***

10 часов назад Малфой уже готов был вмазать кулаком по лицу Уизли, как все они замерли, услышав разговор Голдстейна и Грейнджер. Какая неловкость, он никогда не думал, что станет свидетелем любовных разборок Грейнджер. Более того, он даже не рассчитывал, что её бросят у него на глазах. Только от радости и злорадства слизеринец прыгать не стал. Недавно он пережил расставание и с уверенностью мог сказать, что удовольствия в этом чертовски мало. Однако Грейнджер удалось удивить его за этот день дважды. Гриффиндорская зануда вместо истерик и слез попросила Поттера подлить огневиски. Его глаза распахнулись от удивления, и он как завороженный смотрел на Гермиону, пытаясь предугадать следующий шаг. — Вечер перестаёт быть томным, — его ухо уловило заинтересованный голос Блейза. Бар утопал в криках, смехе, возмущениях, матах, угрозах. К его удивлению присоединилась даже Паркинсон, которая первая нанесла удар этой стене, что разделяла их долгие годы. Пробормотав что-то про женскую солидарность и стойкий дух Грейнджер, она взяла бутылку огневиски и пробилась через толпу в первые ряды утешающих. Хотя Грейнджер оно было совсем не нужно. Малфой стоял в углу наблюдая за своими друзьями, которые следуя примеру Паркинсон незаметно влились в компанию Поттера. Блейз с Паркинсон мешали коктейли для всех желающих, а Нотт спокойно беседовал с Лавгуд. Так прошло около тридцати минут, пока его спокойствие не нарушил Поттер: — Я думаю не будет лучшего шанса обыграть тебя в литр бол, чем этот. И Поттер, и Малфой знали, что это была всего лишь уловка, чтобы Малфой присоединился к ним. И Малфой решил ему подыграть, потому что ему безумно хотелось проникнуть на этот праздник жизни. — Даже не надейся, Поттер, — сказал он в усмешке без всякого презрения, — я тренировался на дорогом и качественном алкоголе с 4 курса. — Тем обиднее будет твой проигрыш, Малфой. И так Драко Малфой стал частью этого хаоса. Стал частью дикой попойки, которая сломала все барьеры. Они с Поттером готовились ко второму раунду литрбола, как Грейнджер сказала, что обнуляет все результаты и входит в игру. Он долго спорил с ней, они лезли чуть ли не в драку, пока остальные только смеялись. Но Гермиона Грейнджер не только заставила принять её в игру, но и обставила с большим отрывом. После были танцы и двигаться слизеринец уже был не в состоянии. Он сомневался, что вспомнит хоть миг с этого вечера, ибо алкоголя в нем было больше, чем в дражайшем баре Люциуса Малфоя. И Драко Малфой был совершенно прав. Потому что, пытаясь вспомнить последовательность этого вечера, он еще очень долго будет путаться в своих воспоминаниях. И более того, он даже не вспомнит, как оказался в одной постели с Гермионой Грейнджер. Он вообще был удивлен, что способен перебирать ногами. Потому что, как оказалось, Драко все же решился выйти на танцпол.

***

Настоящее Он все еще спит? Это его новые сексуальные фантазии? Почему ему кажется, что он лежит совершенно голый в одной постели с Гермионой-терпеть-её-не-могу-Грейнджер? Малфой закрывает и открывает глаза, в надежде, что это иллюзия. Но Гермиона все еще лежит рядом и смотрит на него таким же удивленным и ошарашенным взглядом. Не сговариваясь, они в один момент поднимают одеяло, убедиться, что все это не чья-то шутка и не страшный сон. И стоило им понять, что всё это далеко от иллюзии, они вскакивают с кровати. — Какого грифона, Грейнджер? — Малфой начинает верещать от ярости, — что ты делаешь у меня дома? Это так ты решила мне отомстить? Как её вообще угораздило оказаться у него дома? — Мстить тебе? — Гермиона в ярости уставилась на него, её даже не волновало отсутствие белья на теле, — а не много ли ты строишь из своей персоны, Малфой? Драко готовился дать отпор, но его слова так и повисли на языке неопределенным звуком, так как его внимание привлекла Грейнджер. А точнее то, что гриффиндорка стояла посередине его спальни в распахнутой рубашке без белья. Ему удалось заметить ярко выраженную талию, которую обычно не разглядеть за её брючными костюмами. Изгибы её тела были впечатляющими и проникающими в подкорку его мозга. До такой степени глубоко, что этот образ еще долго будет мелькать в его снах. Заметив его сосредоточенность, Грейнджер от смущения запахнула рубашку и поспешила натянуть брюки. Она была готова сквозь землю провалиться от стыда и неловкости всей этой ситуации. Почему из всех людей в том баре, это должен был быть именно Малфой? — А может, это месть Голдстейну? — на его лице появилась привычная гаденькая ухмылочка, — или ты уже ищешь ему замену? Гермиона стояла практически у самой двери, как до нее долетели его слова. Она остановилась и поразилась его нахальству. Она была уверена, что ей послышалось. Сердце ее в груди ускорялось с каждым ударом, а кулаки непроизвольно сжимались от ярости. Со всей своей уверенностью и надменностью она развернулась на 180 градусов. — Кастинг ты не прошел, вердикт, — она слегка кивнула головой в его сторону, —разочаровывающе. И нанеся непоправимый удар по эго Малфоя она решила удалиться.

***

Как оказалось, их ночное рандеву с Грейнджер вовсе не секрет, как хотелось бы ему, а общеизвестный факт. Знали не только его друзья, но и, как рассказал Нотт, даже Поттер с Уизли. Этот день не мог быть еще хуже. Все довольно сильно удивились, когда Малфоя и Грейнджер стало не оторвать друг от друга во время танцев. Никто так и не понял, кто на кого набросился первым. Но разнимать их никто не стал – все так же быстро потеряли к этому интерес. А вот, когда эта парочка начала ретироваться к выходу, некоторые уже заволновались. Однако, Нотт с Забини убедили всех, что это только к лучшему – им всем будет что вспомнить. Какие же заботливые у него друзья Забини, Нотт и Паркинсон практически весь вечер смеются с него. — Четырнадцатилетний Гойл обзавидовался бы тебе сейчас, — не унимаясь продолжала Пэнси. А двое его друзей только больше разразились смехом на всю комнату: — Никогда не забуду, как он хотел ухаживать за Грейнджер, чтобы та делала ему домашку. — Так какую домашку ты попросишь, Малфой? — сквозь смех продолжал Забини. — Вам лучше уйти, если вы планируете продолжать. — И не подумаем, Драко, — с напускной серьёзностью ответил Нотт, — мы не уйдем пока не получим все подробности. А вот этого он точно делать не собирался. Весь день ему не давала покоя всего одна мысль – он не помнил ничего. Ничего из того, что происходило под его шелковыми простынями. После того, что он увидел утром, он с большим усердием пытался вспомнить Грейнджер. Вспомнить, какой была на ощупь её кожа, какой была она сама и хорошо ли им было. Но вместо этого, Малфой только проклинал Грейнджер. «Не прошел кастинг?» «Разочаровывающе?» Да кем она себя возомнила? Он уверен, что после Голдстейна, Малфой был лучшим, что с ней случилось. Все эти слова так глубоко ранили его хрупкое эго, что он с большим трудом остановил себя, чтобы не написать Грейнджер возмущенную записку с требованием разъяснений. Но слова гриффиндорки только больше подогревали его переживания об этой ночи. «Может, предложить ей реванш?» «Ты свихнулся, Малфой?» Однако, Драко не был бы собой, если бы он не видел выгоду во всем этом. Он не даст Грейнджер спокойно жить, ему точно не показалось, когда он увидел смущение и стыд на лице гриффиндорки с утра. Он не должен один страдать от всего произошедшего. — Всё было так плохо, Драко? — в фальшивом удивлении спросила Пэнси своим тонким голоском. — Вы не дождетесь от меня никаких подробностей, — слишком уверенно и резко выпалил слизеринец. Но его друзья все еще посмеивались в свои стаканы и не переставали шутить, давая понять, что эта тема еще долго будет всплывать на совместных встречах. — Поскорей бы твой отец узнал об этом, Драко. После этой шутки Нотта его друзья с еще большей силой разразились смехом по его комнате.

***

Было очевидно, что ни на какой субботний матч в Нору Гермиона не пойдет. Она не сомневалась, что Рон с Гарри тоже спишут всё усталость и останутся спать до самого обеда. Из того, что она помнит, они не отказывали себе ни в каких напитках. По прибытии домой, гриффиндорка сразу же накинулась на свой шкаф с зельями в поисках антипохмельного. Перепалка с Малфоем сместила фокус с боли, но дома без этого зелья уже не обойтись. Посыпание головы пеплом, самокопания и место всепоглощающему стыду Гермиона решила оставить на время после душа. Она как можно скорее хотела стереть остатки этого утра, ночи, Малфоя со своего тела. От мыслей об этом слизеринце, её переполнили противоречивые чувства – негодования от его слов утром и интерес с возбуждением. И этот интерес полностью съедал Гермиону, потому что она слышала достаточно много о Драко Малфое, как об искусном любовнике. Эти сплетни гуляли повсюду, от них было не спрятаться. Только вот, всеобщего восторга она не разделяла. Злорадная улыбочка тут же появилась на её лице. — Малфой, Малфой, — она водила пальцами по краям своей ванной, — неужели ты платишь им, чтобы они разносили эти непотребства по всему магическому миру? Гермиона не помнила ни его касания, ни поцелуи, ни своих ощущений. Только возбуждение все еще гуляло по ее телу. Она касалась себя там, где касаются только в самых развратных снах. И от мысли, что там касался и Драко Малфой, возбуждение только нарастало. Она тоже утром успела рассмотреть его со всех ракурсов. И только один его вид заставлял стоны срываться с губ от собственных ласк.

***

Комната была отделана в теплых бежевых тонах, на подоконниках, полках и журнальном столике стояли свечи. Их было достаточно много, потому что она любила зажигать их холодными вечерами, работать с ними в дождливые дни и наблюдать как сгорает фитиль, когда нужно было подумать. Её гостиная была просторной и совмещенной с кухней, она также любила, когда в доме были цветы или сухоцветы. В комнате был камин, который она любила разжигать в особенно плохие дни как сегодня. Гермиона сидела на полу у дивана и подолгу смотрела в огонь, пытаясь найти что-то важное. На ней был теплый домашний костюм, кружка чая в руках и шоколад из маггловского супермаркета. Она всегда ела сладкое, когда нервничала или её одолевало уныние. Грейнджер провела у этого камина два дня, метаясь из крайности в крайность. Она расплакалась пока собирала вещи Энтони в мусорный мешок. Злость, шок и состояние алкогольного опьянения уступили место тоске. Гермиона думала, где и что пошло не так, прокручивая в голове хронологию всех их отношений. Она думала и над его словами. И они открыли его настоящего. Энтони Голдстейн был педантом и заносчивым петухом. Всё это время он искал невесту, для достижения своих целей, потому что семейный статус создаст ему выгодный имидж для карьерного роста. Она думала, что он был осторожен по отношению к ней, чтобы не обидеть, а он просто придурок. Гермиона вспоминала, что он часто ее заговаривал, чтобы не слушать о том, как идет её работа, придумывал странные отговорки, чтобы не видеться с её друзьями. Гермиона смеялась в пустоту. Смеялась от того, как слепа она была. Голдстейн затуманил ей мозг и использовал, как средство для достижения своих целей. Но на удивление, ничего кроме тоски, и не было. Не было ни боли, ни душевных терзаний по самому Голдстейну. Однако, Голдстейн не был главным героем размышлений Грейнджер. У него не получалось закрепиться в её сознании на долгий срок, потому что всё внимание забирал Малфой. Главный соперник Голдстейна в министерстве. — Ну почему Малфой? Кудрявая ведьма уже лежала на мягком белом ковре и задавала вопросы в пустоту. Где она так сильно провинилась перед Мерлином? Гриффиндорка все выходные провела в самовнушении, убеждая саму себя, что ничего катастрофического не произошло. Но почему тогда она краснела и испытывала стыд каждый раз, когда вспоминала его? Потому что мастурбировала на заклятого врага в своей ванной? Или потому, что переспала в алкогольном опьянении? Или потому, что это произошло именно с ним? Из-за всего. Она бы не видела этого белобрысого хорька до конца своей жизни, но именно с ним ей нужно увидеться завтра. Именно к нему она записана на утренний приём. От этого она только тонула в безысходности. Самым лучшим решением она видела то, чтобы сделать вид, что ничего не произошло. — Дыши, Гермиона, эта встреча на 10 минут, а потом можешь не выходить из дома, сколько захочешь, — и снова в пустоту. В любом случае, ей правда нужно было только встретиться с ним завтра один раз, чтобы больше никогда не видеть.

***

Это был уже поздний вечер воскресенья, но они все еще сидели у камина Малфоя, распивая алкогольные напитки. Этот блондинистый слизеринец, все никак не мог утопить там весь спектр своих эмоций. К превеликому сожалению, он так и не вспомнил ничего, кроме того, как играл с Поттером в литрбол. А образ голой Грейнджер не выходил из его головы. Просто так он Грейнджер не отпустит – ему просто необходимо узнать, что произошло. На его лице играло злорадство и предвкушение завтрашнего дня. Он с нетерпением ждал встречи с Гермионой Грейнджер. Он ждал её завтра и послезавтра, и еще через день. Он будет ждать её каждый день. Рядом с Драко в кресле уже дремал Теодор Нотт, он никогда не был терпим к большому количеству алкоголя и либо пил не более трех бокалов, либо вырубался уже на четвертом. А так как Малфой был полностью в своих мыслях, он и не заметил, как шептались его подруга и друг на соседнем диване. — Тебе очень повезло, Пэнси, — его голос был тихим, ровным и хитрым, — что все ушли раньше, чем ты и твой спутник на вечер. Блейз никогда не напивался так сильно, чтобы не контролировать ситуацию. Он наблюдал за всеми, растягивая бокалы на долгие, долгие часы. В этом был весь он. Он всегда был в курсе всех событий. Но Пэнси эти слова нисколько не напугали, она слушала его с интересом. Ей было даже забавно представить, что все узнают о её связи. — Но только потому, что ты моя подруга, — он поспешил её заверить, — я никому не расскажу, чтобы сохранить твою прекрасную репутацию. Она тихонечко рассмеялась. Ещё забавнее было наблюдать, как на её распущенность реагирует Блейз. — Репутацию? — она переспросила, сдерживая улыбку. Пэнси было все равно на её репутацию. — Мы просто обязаны сохранить репутацию твоего хорошего вкуса. Дорогая, бывало и лучше. В этот раз она уже не сдерживала свои хихиканья, поглаживая друга по плечу: — А я очень хочу продолжить.