Герои Энвелла: Next Generation

Вот и наступил конец лета. Стали короче дни, солнце пока ещё пытается обогреть живущих под ним своими лучами, но, к сожалению или к счастью, уже не такими тёплыми. Деньки пока ещё не холодные, что многим детям только на руку. Ведь нужно столько всего успеть, пока они не закончились! Съездить позагорать, наиграться вдоволь, познакомиться с кем-нибудь, набраться душевных воспоминаний, ярких моментов, незабываемых приключений и положительных эмоций. Почему, спросите вы? Да чтобы было чем похвастаться в школе, ясен пень! Особенно перед тем, кто тебе не близкий друг, а так, просто одноклассник. А то как же это — три месяца не виделись, а рассказать нечего? Непорядок! Но для того, чтобы что-то рассказать и чем-нибудь похвастаться, к школе нужно сначала подготовиться. И у каждого это происходит по-разному. Кто-то приготовил для своих нынешних и будущих друзей и одноклассников сюрприз… *** — Варь, ну может не надо? Вдруг задохнётся! — Да не задохнётся, дырочки же есть! — А если проголодается? — Он же вчера ел? — Да? — А их можна кормить через день, мы же читали! — А если испугается? Он же тут совсем один! — Так это же ненадолго! Как только приедем, сразу и выпустим. — А вдруг потеряется? — Так мы же не будем его совсем-совсем выпускать, только покажем и всё. И папе отдадим. Вот Женя обрадуется…! — Девочки, вы где? В школу пора! — Идём! Всё, папа зовёт. Ложи его в рюкзак и пошли. *** Кто-то идёт без сюрприза, потому что родитель был научен горьким опытом… *** — Мам, я готова! Я во двор, к машине, хорошо? — Так, а ну-ка стоять. — Что? — Рюкзак покажи. — Ну мам! — Давай-давай. — Я на этот раз только всё нужное взяла, честно! — А «нужное» включает в себя одну летучую мышь? — …Кракозябра у меня в комнате? — Жень. — Он сам ко мне в рюкзак тогда залез! Крип, скажи ей! — Крип! — А ты вообще молчи, проводник. Сегодня сидишь дома, и даже не думай за нами увязаться. Вдруг та истеричка не передумала водить своё чадо в нашу школу… *** Кто-то готовится к первому дню в школе с лёгкой тревогой… *** — Арт, ну можно я не пойду? Я не готова! — Мир, такими темпами ты не будешь готова никогда. — Гадина ты. Опять меня одну хочешь оставить. — Так, попрошу без эмоциональной манипуляции. Я тебе уже всё объяснил. И ты будешь не одна: ты в одном классе с Женькой. — Ну, да… Но ты меня всё равно не заберёшь! — Да, но это сделает мой отец. Он же тебе понравился, разве нет? — Ну-у-у… Он вроде хороший… — Конечно, хороший. Стал бы он тебе свою гитару дарить, если бы обидеть хотел? — Нет, наверное… — Ну! Тебе нечего бояться, честное слово. Всё будет нормально. Плюс у тебя с собой телефон, если что, я сразу же примчусь. Хорошо? — Хорошо… Арт. — М? — А ты знал, что больше миллиона детей нашей страны учатся дома? — Мира… *** А кто-то с тревогой сильной… *** — ПАП! — Хр-р-р… А? Чё? — Ты забыл завести будильник, мы опаздываем! — Куда? — В школу! — А… Не, Кирюх, я уже своё отучился. Больше не хочу… — Да не тебе, а мне! Мне в школу надо! — …Ой, бляха, точно! — И не говори при мне плохие слова, не то повторять начну! — Фигасе, это что, угроза? — Нет, это… констипация факта, вот! — Констатация, Кирюх. — Я так и сказал! *** В общем, ни детям, ни родителям точно не скучно. А когда они доберутся до школы, не скучно будет уже всем присутствующим. Но это, если честно, только плюс, даже если некоторые брюзги так не думают.

***

Марья Степановна оглядела окружающих её людей и мягко улыбнулась знакомой, можно даже сказать, родной атмосфере. Линейка ещё даже не началась, но на школьном дворе 1548-й школы уже царил шум и гам. Только и было слышно, что детские крики и вторившие им восклицания родителей. Ну, или бабушек и дедушек. Например: — Андрей, ну я же просила: держи цветы крепко! — Богдана, оставь бедного мальчика в покое! — Вениамин, куда ногами в клумбу?! — Шушана, ну зачем же ты сорвала бант, он тебе так шёл! — Лоренс, не бегай, у тебя же шнурки развязаны! Стой, говорю! — Ульяночка, ты где уже умудрилась измазаться? — Йоланта, не задирай Харитину, я всё вижу! Ага, а последние четверо, кажется, непоседы теперь уже 2-Б класса, того самого, где учатся дети её самых запомнившихся (почему-то) за эти двадцать с лишним лет учеников. Те же, что были поспокойнее, стояли и переговаривались с одноклассниками. Но если их послушать, то истории о том, кто как провёл лето у каждого были одна интереснее другой. Например: — А мы этим летом на даче в деревне были, и я забрался на здоровенное такое дерево, на самую верхушку. А там — гнездо ястреба! — Мы тоже, и знаете что я делал? Самый настоящий пожар гасил — сарай у соседей загорелся! — Это ещё что, мы вот в Нидерландах были, так меня там велосипед переехал… — А мы на Байкалы ездили, я в воду упала и чуть не утонула… Почему-то большинство из этих историй заканчивались то ли предсмертным опытом, то ли описанием детского героизма. Где правда, а где ложь — остаётся лишь гадать. Но зато это хотя бы слушать интересно. Что слушать абсолютно и категорически не интересно — так это слегка визгливый голос конкретной черноволосой дамы с вишнёво-красными губами, которая почему-то привязалась к ней как к собеседнику и отказывалась уходить. — Витольд, будь так добр, не тереби воротник… Так вот, о чём я? Ах да! Это такая честь, понимаете, что мой сын будет нести девочку с колокольчиком в этом году! Гордеюшка так обрадовался! Слышишь, Витенька? Будешь учиться на одни пятёрки как твой брат — тоже получишь подобные привилегии! Стоящий рядом с ней мальчик скривился на прозвище и пробормотал со скучающим видом: «Да, мама». Как же Марья Степановна его понимала. Но тут уж ничего не поделаешь, ибо муж тётки — один из спонсоров школы. Нельзя ссориться, иначе проблемы будут не только у неё. — Вот и молодец! Ах, они у меня такие хорошие мальчики! Жаль только, обоих пришлось сюда записать — у мужа опять неполадки на работе, так что денег на частную не хватило. А жаль, я бы своего Витеньку с удовольствием отдала в РИД… Но у нас вполне имелись средства на гимназию, тут даже неподалёку есть очень хорошая! А Борис не захотел! — Вы про ту самую, из которой однажды на скорой увезли девочку с нервным срывом? — невинно поинтересовалась Марья Степановна. И это было ещё мягко сказано — бедняжку пришлось вытаскивать с крыши, с которой она собиралась сигануть. Но не говорить же этого при ребёнке… Матери Витольда хватило такта немного смутиться. — Ну… да, но там очень углублённое образование английского! На уровне Гарварда! — Наша школа специализированная и с углублённым изучением английского, — напомнила Марья Степановна. — Именно поэтому мы сюда и записались! — энергично закивала дама. — Вы не подумайте, у вас вполне себе приличная школа! Разве что с местным контингентом не повезло… — Это вы о чём? — нахмурилась Марья Степановна, хотя и так вполне себе представляла, к чему она ведёт. Дама заговорщицки наклонилась к ней. — А вы разве не помните, что было в прошлом году? Марья Степановна помнила. В прошлом году в первый класс пошли Евгения и Кирилл, дочка Киры Сменкиной и сын Филиппа Черных соответственно. Как уже упоминалось ранее, ей было непонятно, почему именно эти дети из всех, что у неё когда-либо были ей запомнились лучше всего, да и вообще создавалось ощущение, будто она прошла с ними через нечто большое, опасное и важное, но никак не могла вспомнить, что именно. Сначала она ломала над этим голову, потом сдалась и решила, что оно либо придёт само, либо не придёт. Да и неважно это было на данный момент. Важно было то, что дети её учеников ещё младшую школу не закончили, как уже отличились. Причём на своё самое первое Первое сентября. Дело в том, что Евгения Сменкина притащила с собой на линейку летучую мышь. Живую. Где она её раздобыла — неизвестно, но случилось предсказуемое: мышь выбралась из её рюкзака и случайно налетела на вот эту самую даму. Думаю, объяснять не нужно, что визг царил на уровне ультразвука. Линейку чуть не отменили, потому что Доминика Владимировна (так звали даму) орала про крыс, бешенство, антисанитарию и даже угрожала СанПиН инстанции вызвать. А ещё она совершила огромную ошибку — начала орать на Евгению. А это, в свою очередь, запустило цепочку событий: мать Жени кинулась защищать своего ребёнка, Доминика принялась орать и на неё, что не понравилось Жене, дама переключилась на неё снова, что не понравилось Кириллу, за что досталось и ему, что не понравилось его отцу. Короче, едва удалось уладить конфликт — новый директор Болеслав Тимофеевич в некоторых вопросах был хуже Арлена Семёновича, но вполне компетентным управленцем. — …Совсем систему образования распустили, принимают кого ни попадя, того глядишь, скоро аутисты всякие будут с бедными детьми за одной партой учиться. Я вообще не удивлюсь, если эта придурошная мамаша под директора подлегла, лишь бы её дикарка могла тут учиться. А вот как тот блондин со своим наглецом сюда забрались, я уже не пойму… — Доминика Владимировна, — прошипела Марья Степановна, едва сдерживая отчаянное желание эту гнусную тётку пристукнуть. Желательно чем-нибудь тяжёлым. — Выбирайте выражения. Вы всё-таки о моих учениках говорите. — Что вы-что вы, не подумайте, я вас ни в чём не обвиняю! — Дама восприняла её предупреждение явно не так, как надо. — Это всё дурное воспитание их родителей. Тут уж ничего не исправишь. Как писал Киплинг, «воспитание — высшее из благ, но только тогда, когда оно первого сорта». — В таком случае, я бы сказала, что эти дети хорошо воспитаны, — спокойно ответила Марья Степановна. — Почему это? — удивилась дама. Марья Степановна указала на только что припарковавшуюся «Ладу», из которой тут же выскочила Женя и радостно кому-то замахала. — Потому что первосортное воспитание — это способность переносить плохое воспитание других и радоваться жизни, несмотря ни на что, — с ухмылкой добавила Марья Степановна, довольно лицезрея кислое выражение лица Доминики Владимировны.

***

Слава неуверенно подняла руку, помахала только что приехавшей Жеке в ответ и почти не вздрогнула, когда та подбежала к ней со скоростью гепарда и стиснула в костоломных объятиях. За три раза, что они ещё успели увидеться она поняла, что Жека просто так приветствует того, кого считает другом. Но поскольку она всё ещё считала, что между ними ничего быть не может, она быстренько отпихнула мелкую и изъявила замечание: — Ты мне рубашку помяла своими ручонками грязными. Жека тут же воззрилась на свои руки и возмутилась: — Ничего они не грязные! — Вот и держи их при себе, раз не грязные, — немедленно отбрила Слава. Она нервничала, потому что Арт отошёл поговорить с её новой учительницей и оставил её разбираться со всей этой нежелательной социализацией самой. С остальными детьми, в смысле. Она уже ловила несколько взглядов на своей митенке, вдруг подойдут и начнут расспрашивать? Или попробуют сделать ей больно? И вообще, можно уже домой, пожалуйста?! Её желания удовлетворены не были. Жека схватила её за руку и потащила за собой, приговаривая: — Ладно, пошли! Нужно найти Кира и Васю с Варей! — Кого?! — пытаясь вырваться из крепкой хватки, спросила Слава. Кто такой Кир ей уже объяснили, а вот двух вторых она не знала. — Васю и Варю! — услужливо повторила Жека, не сбавляя ход. — Это мои двоюродные сёстры. — Ну и зачем они нам? — Перспектива оказаться в компании, где больше трёх людей Славу отнюдь не радовала. — Как зачем? — удивилась Жека. — У них сегодня самый-самый первый день школы! Надо же посмотреть, какой у них класс! И спросить, что они делали летом тоже! Они куда-то ездили, интересно же! И ещё я тебе наших одноклассников покажу! Столько дел, столько дел! — Жека, да стой же ты! — судорожно оглядываясь на Арта, тщетно попыталась затормозить Слава. — Ты что, маму ждать не будешь? Жека остановилась, задумалась на мгновение, а потом махнула рукой: — Ай, ничего, она меня сама найдёт. И потащила бедную Славу за собой. Та уже даже не пыталась сопротивляться, потому что в маленьком и хрупком на вид теле Жеки, как оказалось, хранится та ещё силища. Мелкая потащила её между скоплениями людей, ловко лавируя. Слава старалась поспевать за ней, но врезалась в как минимум четырёх людей, причём последний оказался несколько ворчливым и буркнул, чтоб они «смотрели, куда прутся». Но наконец-то они остановились у небольшой толпы детей и взрослых, возле которых было написано белым мелом на плитке «2-Б». Жека быстро просканировала толпу, что-то разочарованно буркнула под нос и повернулась к Славе: — Кира пока нет, и Васю с Варей я тоже не вижу… Ну да ладно, давай я тебе покажу наших одноклассников! И принялась тыкать со скоростью звука в окружающих её детей и называть их. Слава едва успевала вертеть головой. — Это Шуша, это Йолька, это Тинка, это Кир, это Лоренс, это… — Тут до неё дошло. — Стоп. Кир! Жека заулыбалась во весь рот и принялась не только махать рукой, но и подпрыгивать. Слава присмотрелась и наконец разглядела того, с кем Жека так яро хотела её познакомить. Мальчик с жёлтыми, как бабушкины зубы, волосами, коричневые глаза, круглые очки, голубой галстук, улыбается так же широко, как и Жека. Пришёл в сопровождении такого же жёлтоволосого мужчины, только с голубыми глазами. Вроде не опасный, но выводы пока делать рано. Вот он подошёл к ним, вот Жека стиснула его в обнимашках, явно перекрыв бедняге подачу кислорода. Но мальчик ни капельки не смутился, а обнял её в ответ. — Привет, Кир! — поприветствовала его Жека. — Привет, Женя! — ответил этот самый Кир. И они тут же принялись щебетать о всякой всячине, так, как могут только очень хорошие и близкие друзья. Совершенно забыв про присутствие Славы. Нет, вы не думайте, её это не задело! Ни капельки! Просто… завидно немного стало. Вон с какой лёгкостью Жека с людьми общается, вон как просто другим её любить. А Слава… Слава не такая. Её по-прежнему нельзя любить, иначе её бы сейчас здесь не было, она бы спокойно жила с мамой и, может, даже с бабушкой. Но, как говорится, увы. Эх, как всё-таки хорошо, что Арт готов её терпеть. Где он, кстати? Надо его найти… — Ой, чуть не забыла! — вдруг воскликнула Жека и схватила Славу за руку. Побег не удался. — Кир, знакомься — это Слава, моя новая подруга. Она теперь будет учиться с нами. Слава почувствовала дискомфорт, когда Кир повернулся к ней и словно просканировал своими очкастыми глазами. Хотя чему тут удивляться, Жека ведь потом тоже показала, что не так проста, как кажется на первый взгляд. Значит, и друзья у неё такие же. — Приятно познакомиться! — старательно выговаривая слова, сказал мальчик и протянул правую руку. Слава этот жест уже знала — Арт несколько раз его при ней проделывал. Называется «рукопожатие», используется во время приветствия или знакомства. Нужно всего лишь взять человека за руку отличной от его и слегка встряхнуть. Вроде всё просто, но у Славы всё равно ухнул вниз желудок. Однако свалить уже вариантом не представлялось — последняя игра в салки показала, что у Жеки с ней одна скорость. Каким-то образом. Так что Славе ничего не осталось, кроме как пожать блондину руку. Правой, естественно, и надёжно спрятав левую за спиной. Кир ничего не сказал, лишь энергично пожал ей руку. Фух, кажется, не заметил… — У тебя крутая перчатка, — прокомментировал он. М-да. Точно друг Жеки — что она, что он слишком глазастые. — Спасибо, — буркнула Слава и на всякий случай сделала шаг назад. — Я вообще-то хотела вас ещё летом познакомить, — как ни в чём не бывало вмешалась Жека, — но ты вдруг перестал приходить на площадку! Почему? Мальчик слегка смутился и потёр в затылке. — Прости, Жень, я не хотел. Просто бабушка записала меня на уроки пианино, и я теперь на них хожу. — Ух ты! — засверкали глаза Жеки. — И как? Тебе нравится? Мальчик посмотрел в сторону. — Не очень, — признался он. — Там постоянно нужно сидеть ровно, и ноты заучивать, и у меня руки после них иногда болят… — Тут с тревогой попросил: — Но ты только не говори никому, ладно? — Почему? — удивилась Жека. — Ты же только что сказал, что тебе не нравится. — Я привыкну! — Слава приподняла бровь, услышав знакомые ей отчаянные нотки. — Просто… дедушка и бабушка говорят, что если я буду играть на пианино, то у меня будет это… ма-те-ма-ти-че-ско-е мыш-ле-ни-е, во. Я не знаю, что это, но это очень полезная штука, которая мне понадобится потом! Жека хлопала глазами, явно пытаясь переварить это заявленьице. — Но тебе же не нравится, — только и сказала она. Кир потупился в пол и явно за кем-то повторил: — Но так надо… После этого разговор плавно перетёк в обсуждение чего-то под названием «колонка», которую кто-то там обещал Киру подарить. Слава слушала беседу вполуха и плавала в раздумьях. Что-то дедушка и бабушка Кира ей не понравились, но если учитывать, через что она прошла… Получается, виноват сам Кир? Он что, такой же, как и она? Его тоже нельзя любить? Может, они поэтому так себя ведут? Наверняка да. Однако лучше об этом не говорить, это может навлечь проблемы. Сейчас лучше вообще молчать, так она целее будет. Кстати о целости, где там Арт запропастился? Слава повертела головой и увидела своего взрослого, к счастью, совсем неподалёку. Вот только он явно был занят. Рядом с ним стояла мама Жеки, папа Кира и ещё какой-то мужчина, которого она раньше не видела. Очкастый, с коричневыми волосами, выбритым затылком и волосатыми скулами. И они все разговаривали. Вот блин, не повезло. Слава повернулась к своим собеседникам (если их можно было так назвать) и обнаружила, что их уже не трое, а целых пятеро! Непонятно откуда к ним подходили две почти что одинаковые девочки лет, кажется, семи, обе со светло-коричневыми волосами с мельчайшим оттенком серого, зеленоглазые, с одинаковыми формами и заплетенными в хвостики волосами. Если бы не жёлтый и зелёный рюкзаки, их было бы не различить. — Женя! — воскликнула та, что с зелёным рюкзаком, держа вторую девочку за руку и уверенно приближаясь. А хотя нет, враньё, различить их можно. Одна вела себя точно так же, как Жека недавно, а вторая явно не одобряла тот факт, что находится среди такого сборища людей и предпочла бы оказаться намного дальше. Предпочтительно дома под одеялком, уж это у неё было на лице написано. И чувство, надо сказать, было взаимное. Жека же тем временем в очередной раз стартовала с места и обняла обеих девочек за шеи, а Кир им просто помахал. Ага, значит, это те самые Вася с Варей. Жека отстранилась и принялась засыпать парочку вопросами: — Ой, я так по вам скучала! А где вы были летом? Там было весело? А сейчас вам тоже весело или страшно, ну, в нашей школе? Какой у вас класс, вы его уже видели? Учительница хорошая? Только Слава хотела ей сказать, что надо говорить медленнее, если она хочет, чтобы её понимали, как девочки её опередили. — Мы тоже скучали! — сказала Варя. — Мы ездили к бабушке Лоре и дедушке Антону в деревню, — сразу же подключилась Вася. — И там было очень-очень весело! — Но сейчас немножко страшно… — Мы только что от нашего класса отошли, но мы пока ещё никого не знаем. — И учительницу тоже не знаем. Слава выгнула позабавленно бровь. Они не только поспевали за вопросами Жеки, они ещё и разделили эти самые вопросы на двоих. Как им это только удалось? Хотя… Жека же сказала, что это её двоюродные сёстры, должно быть, у них есть какая-то семейная связь? Такое существует, нет? — …А вы Славу уже знаете? — долетел до её ушей вопрос Кира. Слава немедленно напряглась, потому что обе пары глаз теперь смотрели на неё. Варины — с любопытством, а Васины — не только с любопытством, но и с опаской. — Нет, — ответила Варя. — Кто это? Жека немедленно кинулась их представлять. Слава слабо помахала им правой рукой, пытаясь казаться храбрее, чем она есть. Что оказалось под очередными внимательными глазами трудно. Серьёзно, у Жеки что, нет нормальных друзей, без вот этих вот… скрытых глубин? Хотя, зная Славу, ей и среди нормальных друзей было бы некомфортно. Скорей бы уже домой, подальше от всех этих глаз. — Классная перчатка, — прокомментировала Варя, а Вася молча кивнула, не спуская со Славы глаз. Теперь Слава поняла, почему люди иногда выкрикивают плохие слова. — Спасибо, — буркнула она, желая оказаться как можно дальше отсюда. Желательно в своей комнате под кроватью. Как оказалось, не зря. — Только почему она одна? — принялась расспрашивать Варя. — Тебе что, именно в эту руку холодно? Слава спрятала обе руки за спину и, попятившись, замотала головой. Нет, нет, пожалуйста, только не это! — Нет? — Варя, видимо, приняла Славкин дистресс за ответ. — Тогда зачем она тебе? Слава втянула голову в плечи и молча взмолилась, чтобы Варя замолчала. Потому что ещё слово — и Славу захлестнут непрошеные воспоминания, от которых она кинется бежать-бежать-бежать, зажав уши, но без возможности оторваться. И тут ей на выручку пришла молчаливая Вася. Она вдруг дёрнула сестру за руку, стиснула губы и покачала головой с серьёзным видом. — Что? — недоуменно уставилась на сестру Варя. — Ничего, — тут же заговорила Жека, скользнув по Славе нечитаемым взглядом. — Просто… ну, знаешь, как я не люблю, когда меня за шею трогают? — Да? — Так вот у Славы так же, только с рукой в перчаточке. К большому удивлению Славы, Варя понимающе кивнула и повернулась к ней. — Прости, пожалуйста, — извинилась она. — Я не знала. — …Да ничего, — ошеломлённо ответила Слава. Впервые за всю свою жизнь прощения просила не она, а кто-то у неё. Ну, это если не считать Арта. Странное чувство… И, кажется, не такое уж и плохое. — А расскажите лучше, как там в деревне было, — дипломатично перевёл в другое русло разговор Кир. Варя встрепенулась и со светящимися глазами принялась пересказывать их с Васей приключения в каком-то там Лахта-Ольгино: как они бабушке Лоре в нарядах разных позировали, как копались с мамой в саду и Вася чуть не умерла от того, что ей было жарко, некомфортно из-за земли под ногтями и скучно, как играли с дедушкой Антоном в приставку и как чуть не умерла уже Варя, потому что ей хотелось на улицу, как папа и мама их водили к какому-то там заливу, где они загорали и плавали, точнее, Варя плавала, а Вася сидела на мелководье, потому что трусишка, как они залезли к соседу во двор и потом улепётывали от его пчёл, как они ездили всей семьёй на пикник в сосновый лес, откуда они вернулись с пополнением… — Сейчас мы вам его покажем! — объявила наконец Варя, а Вася принялась расстёгивать рюкзак. Из рюкзака она достала самую обыкновенную пластмассовую коробку, разве что с дырками. Все тут же сгрудились над ней, даже Слава не сдержала любопытство. Варя выдержала драматическую паузу и сняла крышку. Реакция у всех была разная: Женя радостно ахнула, Кир выпучил глаза и поправил очки, Слава скривилась и отпрянула. Потому что в коробке у двойняшек сидела жаба. Небольшая, но менее противной это её не делало, как минимум для Славы. Серая, с пупырышками, страшными полуприкрытыми оранжевыми глазами с горизонтальными зрачками, толстыми передними лапами и короткими пальцами. — Кру-у-уто, — протянул Кир. — Гадость, — фыркнула Слава, сделав шаг назад. — Ничего не гадость! — кинулась защищать бедное земноводное Жека. — Она очень хорошая и милая! — Это он, — едва слышно поправила Вася. — А как его зовут? — полюбопытствовал Кир. — Капитан Грайм или Джейсон Фа… Фани… Фандырдыркин, мы пока не решили, — ответила Варя. После этого началось небольшое столпотворение. Женя и Кир хотели потрогать жабу, Слава пыталась всем втолковать, что жабы ядовитые, она лично читала, Варя пыталась объяснить, что жабы для людей не ядовиты, ей так мама сказала, что они даже бородавки не дают, а Вася пыталась намекнуть, что надо бы закругляться, скоро ведь линейка начнётся. А потом случился казус. Жаба очнулась от своего полусонного состояния анабиоза (не очнёшься тут, при таком-то шуме), хлопнула глазищами и совершенно неожиданно для всех присутствующих прыгнула. Дети посмотрели ей вслед вытаращенными глазами. А потом очнулась Слава, как самая старшая из всех, и воскликнула: — Чего встали?! Ловите её! И они всей пятернёй бросились в толпу, переговариваясь и перекрикиваясь. Люди расступались, ничего не понимая. — Где он? Я не вижу! — Он вроде туда скакнул! — указала рукой Вася. — Ай! Смотри, куда прёшь! — рявкнула девочка из их параллели, когда Варя наступила ей на ногу. — Извини! — Та даже не остановилась. — Вон он, вон он там! — Вдруг ткнул пальцем Кир. — Где? — Возле 2-А сидит! — присоединилась Слава, проследив, куда показывает Кир. — Щас поймаю! — задорно выкрикнула Женя и рванула вперёд. Именно в этот момент жаба скакнула вновь, причём довольно высоко. А потом на весь школьный двор раздался женский визг.

***

Как только Артём закончил разговаривать с новой учительницей Миры и обернулся к своей подопечной, то увидел, что её уже куда-то утащила Женька. Мужчина усмехнулся и с облегчением выдохнул внутри. Всё-таки волноваться не нужно, Мира не одна, у неё теперь есть друг, который поможет ей вылезти из своей скорлупы. А если она познакомится ещё и с остальными, то у неё будут друзья, а это во сто крат лучше. Эх, лишь бы получилось, лишь бы не закрылась! Артём проверил на электронных часах время, кивнул и двинулся в сторону Мирыного класса. У него ещё оставалось немного времени, если повезёт, он дождётся конца линейки, попрощается со Славой и спокойно уедет работать. После уроков он не сможет её забрать, за что ему было несколько стыдно, но он знал, что его отец Миру не обидит. Он её с ним совсем недавно познакомил, но, кажется, удачно. Потому что когда он забирал Миру после дня, проведённого вместе с её двоюродным дедушкой, то встретила она его взволнованной, сказала «Арт, смотри, что я могу!» и сыграла первые несколько нот на отцовской гитаре песни «Stand By Me», которым он же её и научил. А потом с этой самой гитарой и ушла, потому что отец её ей подарил. Несмотря на то, что она у него находилась ещё с юности. Нет, всё точно будет хорошо. В конце концов, его отец в первую очередь друг, а уже потом взрослый. Это Артёма порой раздражало, но со временем он понял, что ценность есть даже у этого. — Привет, — вдруг вырвал его из мыслей родной голос. Артём повернулся к приближающейся к нему Кире и улыбнулся. — Привет, Кир, — ответил. — Что, и ты тут? — А что, нельзя, что ли? — шутливо обиделась та. — Да можно, конечно, просто у тебя же вроде работа в это время? — Поверь мне, работа подождёт, — серьёзно ответила Кира и ткнул рукой. — Вон их класс. Давай неподалёку станем, пусть общаются. Ага, значит, тоже видела, как Женька похитила Миру. — А чего подождёт? — поинтересовался Арт, встав под деревом. — Что-то случилось? — Да не то чтобы случилось… — Кира оглянулась на Женьку, которая уже стояла и что-то вещала Мире. — Просто на Первое сентября тут небольшой инцидентик был, я хочу проследить, чтобы он не повторился. А то в прошлый раз едва выкрутились. — Какой? — полюбопытствовал Арт. — Да Женька Крипа на линейку принесла, а он вылез и случайно на одну истеричку напоролся, — принялась объяснять Кира. — Ну, она начала орать, угрожать СанПиН вызвать, крысой мутировавшей его обозвала, меня чуть кондрашка не хватила, когда она его вид прокомментировала. А Женя кинулась его защищать, мол, он не крыса, а летучая мышка… Вот что ты ржёшь? Арт проглотил смешок, который рвался наружу и выдавил: — Ничего. Продолжай. Кира невпечатленно так посмотрела на него и продолжила: — Короче, тётка эта как начала на неё орать, а я как услышала, так разозлилась. Подошла, говорю, ты на кого рот подняла? Это твой ребёнок? Нет? Значит, глотку закрыла и пошла отсюда. Сменкина-старшая посмотрела в сторону. — Наверное, не стоило так срываться, но я не позволю, чтобы всякие злые тётки орали на мою Женьку. Хватит, была уже одна. — Соглашусь, срываться не стоило, — честно ответил Арт. — Но я бы тоже молчать не стал. Я воспитываю ребёнка — мне ему и выговаривать, а вам если хочется так поорать, то на меня и орите. — Арт нахмурился. — А на неё и так уже достаточно накричались, хватит с неё. — С языка снял, — кивнула Кира. — Короче, Крип уже свалил, эта перешла на оскорбления, что-то там про то, что я — маргинал и захламляю нормальное общество, Женя немедленно начинает оскорблять в ответ, и тут ещё и эта парочка присоединилась… — Какая? — Да Фил с Кириллом. — Кира хохотнула. — Мелкий кинулся Женьку защищать, а Фил… уж что-что, а мастерски обложить он по-прежнему может! — А что он сказал? — Арт был полон предвкушения. — Сказал, что такой прекрасной даме не пристало так сильно нервничать, иначе смотреть на неё не захочет даже косметолог, — давясь смехом, ответила Кира. — В мою защиту, — раздался рядом с ними знакомый голос, — я изначально собирался сказать, что на неё захотят смотреть только в оптический прицел, так что это я ещё сдержался. Тут Арт не выдержал и расхохотался. Как будто ничего и не изменилось с тех пор, как он уехал. — Привет, чувак, — сказал он, дав блондину пять и заключив его в крепкие объятия. — И тебе, — несколько хрипло ответил тот, потому что Арт за годы стал сильнее. — Как жизнь молодая? — Да потихоньку. Переехал вот, работу нашёл. — Арт ткнул в сторону Миры, которая уже общалась не только с Женькой, но и с Кириллом. — Дитём обзавёлся. Фил тут же вытаращился туда. — Чё, та самая Мирослава? Из-за которой ты в Москве ещё на год засел? — Она самая, — кивнул Арт. — А что у вас там случилось-то, расскажешь? — Потом, — пообещал Арт. — Просто там… сложно всё. Вы мне лучше расскажите, пока есть время, как у вас дела. Чем занимаетесь, что я интересного пропустил? — Да не так уж и много, если честно, — раздался ещё один знакомый голос. Как только к ним подошёл Вик, которого Арт тоже встретил крепкими объятиями, и началась непринужденная беседа, Арт понял, насколько сильно ему этого не хватало. Вот этих моментов, когда присутствует только их четвёрка, когда всё спокойно и в порядке, когда они просто ничего такого не делают, а всего лишь разговаривают, казалось бы, ни о чём и в то же время обо всём. Когда Вселенную не нужно спасать, не нужно думать о выживании, а о всего лишь таких мирских вещах, как работа, например. Да, от них, конечно, зависит эмоциональная и физическая стабильность нескольких маленьких людей, что вообще-то пугает до усрачки, но с другой стороны… Они же выжившие, в буквальном апокалипсисе выжившие. Если что случится — пройдут, и малым помогут. Иначе и быть не может. Будет иногда страшно, конечно, и больно, но не сейчас, не сейчас. Сейчас можно просто поговорить, пока дети общаются между собой и наверняка хорошо проводят время. — …Так что я не сильно волнуюсь — Вася уже почти не замолкает при виде незнакомцев, а Варя начала проявлять интерес во времяпровождении со сверстниками, а не только с Васей, — рассказывал Вик. — У Васи, конечно, будет помедленнее… — Потому что она мини-ты в детстве? — поинтересовалась Кира. — Типа того, — кивнул тот. — Но я уверен, она справится. Придётся справиться, они ведь не будут жить вместе вечно. — Вот будет прикольно, если они вон с теми мальчиками подружатся, — сказала Кира, показывая куда-то. — Это ведь их класс, да? Все посмотрели в нужную сторону и увидели двух мальчиков: один блондин с растрёпанной шевелюрой, лыбой до ушей и золотисто-карими глазами, а другой — черноволосый, с редкими приглаженными кудряшками, пухлыми щёчками, сероватыми глазами и с чем-то очень похожим на ингалятор в маленькой руке. Оба явно вели интересную беседу. Арт понимающе усмехнулся, а Вик ответил: — Действительно, прикольное было бы совпадение. — Вы о чём? — не догнал Фил. — На родителей посмотри, — подсказал Сменкин. Фил послушно устремил туда взгляд и через несколько секунд присвистнул. — Мне ж не повылазило? — Не-а, — ответила Кира, с улыбкой глядя на рыжую женщину, о чём-то беспечно беседовавшей с женщиной-блондинкой. — Это Трубецкая и Корнилова. — И тут же поправилась: — Ну, теперь уже Ларионова и Погорелова. — Ой, всё, — протянул Фил, — осталось только подождать, когда нам позвонят и скажут, что наши драгоценные чада объединились и взорвали школу. Арт и Кира согласно покивали — справедливо, сами однажды устроили. На выпускной. Но тут уж ничего не поделаешь, алкоголь и травмированные подростки — не самая лучшая комбинация. Некоторые из их компашки объединились с Дашкой и ребятами из параллели, то есть, с Лёней, Стасом и Алиной, и решили забацать видео в «ТикТок». И если вкратце, то они по пьяни взорвали в туалете петарду, в результате чего лопнул писсуар и полилась вода в коридор. Так что дамам и господам выпускникам пришлось спасаться от «потопа», перепрыгивая лужи. А потом ещё и от Арлена Семёновича с предками. — Ты так даже не шути, — попросил Вик и добавил в сторонку: — Нам с Валей хватило того «Набора юного химика» с головой. — Знаешь, бро, уж лучше это, чем то, что мы устроили, и я говорю не про подвзорванный санузел, — многозначительно поднял брови Фил. — Этого не будет, — немедленно повернулась к нему Кира, напугав всех неумолимой твёрдостью голоса. — Проход в игру закрыт навсегда. Верно ведь? — Она требовательно повернулась к Вику. Тот успокаивающе поднял руки. — Закрыт. Илья даже перепроверить помог. Кира кивнула, но по её лицу было видно, что она испытала облегчение от подтверждения. — Кстати о птичках, — вдруг осенило Артёма, — а где Илья? Я слышал, у него дочка. Он решил её в другую школу отдать? — Сами не знаем, — ответил Вик. — В последнее время от него ни слуху ни духу, не пишет, не звонит… — С ним ведь всё в порядке? — уточнил Арт. — В порядке, — ответил вместо Вика Фил. — У него просто там… проблемы, короче. — А ты откуда знаешь? — прищурился Вик. — Разговаривал с ним недавно. — То есть тебе он пишет, а мне нет? — Он просто занят, на всех времени не хватит. — Чем? — В подробности вдаваться не буду, но… — Фил сцепил зубы и выдохнул. — Короче, разводится он. Повисло молчание. — Ёжкин кот, — только и сказал Арт. — Что, плохо всё? Фил пожал плечами. — Повторюсь, подробностей не расскажу, потому что сам не знаю всего, — ответил он. — Известно только, что они с Миланой решают, чё с ребёнком делать, а это, сами понимаете, процесс. Это неточно, но Владка, скорее всего, будет жить с… Но никто так и не узнал, как он собирался закончить фразу, потому что именно в этот момент раздался такой вопль, что в сравнении с ним эхолокация Дэсмо нервно курила в сторонке. — Боже, блять, что это?! — вертя головой и затыкая пальцем ухо, вопросил Артём. — Судя по всему, пожарная сирена! — откликнулся Вик. — Хуже! — крикнул Черных, тыча пальцем в толпу. — Это Визгунья! — Кто-кто?! Но Артём ответа не получил, потому что Фил и, как ни странно, Кира ринулись к источнику этого режущего слух звука. Им с Виком ничего не оставалось, кроме как последовать. Картина им предстала… довольно забавная, хоть и не до конца понятная. Толпа людей расступилась и таращилась на какую-то женщину в дорогом осеннем пальто, которая, металась туда-сюда, вовсю выла белугой и явно пыталась что-то стряхнуть. А вслед за ней гонялись двойняшки, Женя, Кир и Слава, причём каждый пытался одновременно зайти с другой стороны и не напороться на скачущую… ладно, пусть будет Визгунья, фиг с ним. — СНИМИТЕ ЕЁ С МЕНЯ, СНИМИТЕ! — наконец-то разобрали они в воплях слова. — ВИТОЛЬД, ДА НЕ СТОЙ ЖЕ, ПОМОГИ МНЕ! Но мальчик, которому эта фраза была адресована, помогать ей явно не собирался — слишком был занят тем, что согнулся в три погибели, держался за живот и ржал. Так что Визгунья продолжила надрываться: — ДА ВЫЗОВИТЕ ЖЕ КТО-НИБУДЬ ДЕЗИНСЕКТОРОВ! — Тёть, не кричите так сильно, — громко попросила Варя, едва отскочив от её ног, — вы нашу жабу пугаете! — Я её пугаю?! — Визгунья так удивилась этому заявленьицу, что аж остановилась и уставилась на девочку. А поскольку она встала к Жене спиной, та смогла разглядеть сбежавшую жабу, которая висела, зацепившись за пояс пальто. И девочка, разумеется, не стала упускать момент и рванулась вперёд. Она врезалась Визгунье в ногу, от чего та охнула и упала на колени, а Женя приземлилась рядом с ней с жабой в руках. — Поймала! — победно воскликнула она. Вик жабу явно узнал, потому что посмотрел на двойняшек и прошипел что-то вроде: «Просил же!». Те, разумеется, притворились глухими и слепыми, но по виноватым лицам было видно, что им стыдно. Визгунья тем временем поднялась, осмотрела себя и сдвинула брови домиком. Затем встала и требовательно воскликнула, оглядываясь и тыкая в двойняшек: — Чьи это дети? — Тут она чуть не наступила на Женю, которая уже пятилась от греха подальше: узнала тётку. — Чьи, я спрашиваю?! — в тоне появились визгливые нотки. Вик подошёл ближе и встал за спинами Васи и Вари; те тут же прижались к нему. Остальные родители тут же оказались рядом со своими детьми. — Мои, — твёрдо сказал Сменкин, явно приготовившись к бою. — В чём проблема? Я слушаю. Визгунью тут же прорвало. — В чём проблема? В чём проблема?! — подпрыгнул на пару октав её голос. — Ваши паршивки притащили в публичное место разносчика заразы, вот что! Я ребёнка в школу для чего привожу — чтобы он из неё бородавками покрытый приходил?! Татуировка Вика замерцала красным — признак гнева. Его друзья, не сговариваясь, встали вокруг Визгуньи, будто Вик был попавшим в передрягу товарищем-игроком, а все остальные готовились к ассисту на эту вредную барышню. Уж этот инстинкт у них был заложен ещё до Энвеллопокалипсиса. — Во-первых, попрошу не оскорблять моих дочерей. А во-вторых, как вас зовут? — спокойно спросил Вик. — Мухина Доминика Владимировна! — отчеканила та. Некоторые детишки захихикали, а Фил, конечно же, воспользовался случаем и тихонько отпустил банальную шутку, но Арт и Кира немедленно на него шикнули. — Очень приятно, — так же спокойно продолжил Вик. — А я — Сменкин Виктор Андреевич, и, разумеется, я прошу прощения за предоставленные волнения и обещаю серьёзно поговорить со своими дочерьми. — Он оглянулся на двойняшек. Те пристыженно опустили головы. — Однако вам не о чем беспокоиться, жабы не могут вызвать бородавки. На такое способен только носитель вируса папилломы человека, коим жаба не является. Визгунья покраснела, непонятно только, от чего — от гнева или стыда за то, что все услышали, что она верит в такую бредовую вещь, как бородавки от жаб. — Тогда как насчёт материальной компенсации? — она явно вознамерилась выйти из этого скандала победительницей. — Мам, ну не надо… — попытался утихомирить мать её сын. Похоже, из них двоих умным был именно он. — Надо, Витольд! — отрезала та. — Посмотрите, у меня все штаны в грязи! И пальто тоже! А они, между прочим, от «Дольче и Габбана»! Это ведь ваша… И тут она заметила Женю. — ОПЯТЬ ТЫ?! — возопила она. Женя на всякий случай стала поближе к матери, все ещё держа в руках жабу. Кира встала прямо перед ней. — Снова, — ответила она вместо Жени, словно бросила вызов. Лицо Визгуньи озарилось пониманием. — Погодите-погодите… Сменкина… И Сменкин… — И чуть не возопила: — Так вы родственники?! Ну тогда это всё объясняет — что эта, что эти невоспитанные дикарки! — И добавила: — Таким место только в детской колонии. Фил и Арт заметно так напряглись, потому что нахмурились на эту фразу не только они, но и Кир со Славой. Но больше волновали не они, а двойняшки, ну, Кира с Виком, то есть. Если Вик хоть и с трудом, но ещё был готов сохранять интеллигентность, то у Киры буквально на лице было написано, что она сейчас на весь школьный двор скажет, что Доминика может засунуть свои «Гавнуче и Габбана» в жопу и пойти нахуй. Причём без цензуры. Нужно было разруливать ситуацию, пока школа не подверглась АоЕ, и срочно! И тут из толпы, половина которой уже стала их игнорировать, извиняясь, вышла их… да в общем-то, много кто. Бывшая учительница географии, бард, соратница и даже ненадолго противница — Мамонтова Марья Степановна. Уже в возрасте, морщинами в уголках глаз и заметной сединой, но это была она. Странно. Вроде взрослые люди с детьми, которые сталкивались с вещами похуже крикливой «яжматери», а какое облегчение они испытали при виде неё. Просто… они ведь знали, как повела себя Марья Степановна, оказавшись в опасности — в первую очередь она защищала их. Пугалась, не понимала, в обморок падала, но ни разу не отступилась. Да что там, она сражалась с самим Моргартом и заставила его поднапрячься! Одно это уже уважения заслуживает! Так что если в чём ребята и могли быть уверены, так это в том, что Марья Степановна будет на их стороне. В конце концов, они её ученики. — Марья Степановна, ну слава Богу, — явно обрадовалась её прибытию Визгунья. — Вы не могли бы позвать директора? Марья Степановна вдохнула, чтобы успокоиться — в её возрасте бегать уже было не так легко, как раньше. Выдохнула и спросила: — Он занят, Доминика Владимировна — скоро начнётся линейка. Может, отложим это на потом? — Нет! — возмутилась Визгунья. — Я требую немедленного разбирательства! Учительница географии вздохнула. — Хорошо. Тогда рассказывайте, в чём дело. Визгунья тут же принялась жаловаться, значительно приукрашивая происшедшее, настолько, что со стороны могло показаться, будто двойняшки принесли не безобидную жабку, а как минимум чумную палочку в пробирке. Но для неё это, похоже, было одно и то же. Пока её слушали, Марья Степановна кивала головой с явно контролируемым терпением, главная четвёрка по-прежнему буравила тётку взглядом, а дети наблюдали за ситуацией одновременно с дискомфортом (Витольд, Слава и двойняшки) и с огромным интересом (Женя и Кир). Но наконец-то Визгунья закончила, и тогда уже начала говорить Марья Степановна. Ей пришлось доступно объяснить Доминике, что, во-первых, ещё при первом инциденте были приняты меры и если бы кто-нибудь оказался заражён, школа бы сейчас не была открыта, а на этот раз опасности нет, так что панику поднимать ни к чему, во-вторых, только потому, что дети немного шалят — НЕ достаточно хорошая причина отсылать их в исправительную колонию, к психологу или отчислять и оскорблять их. В-третьих, штаны и пальто от самой обыкновенной пыли легко отстирать. И в-четвёртых… — У вас явно проблемы с выражением негативных эмоций спокойным способом. Может, запишитесь к психологу сами? После такого заявленьица Визгунья чуть багровыми пятнами не покрылась. Дальше уже последовали банальные угрозы, мол, мой муж вам больше не выделит ни копейки, и доложу о вас куда нужно, и вообще, я забираю сына и ухожу! Однако уйти ей не удалось, потому что пришёл какой-то старшеклассник, Витольд что-то быстро шепнул ему на ухо, тот устало покачал головой, а вслух спросил: — Мам, ты опять за своё? После чего взял мать за плечи, извинился за её поведение и куда-то увёл. Именно тогда все спокойно и выдохнули. — Марь Степановна, — с благоговением проговорил Вик, — спасибо. Я так и знал, что вы нам поможете. — Пожалуйста, — ответила та с улыбкой, но тут же напустила строгий вид. — Чтобы это было пер… второй и последний раз! Это, между прочим, жена спонсора. Как вы только умудрились наткнуться на неё дважды? — Мы же не виноваты, что она подлезла под нашу жабу, — буркнула Варя, за что Вася толкнула её локтем. К сожалению, Марья Степановна услышала. — Давайте договоримся, — попросила она. — Больше никакой живности в школе. Да и вообще шалите, пожалуйста, вне школьной территории. Иначе ещё одно такое происшествие — и нам действительно придётся дезинсекторов вызывать. И это в лучшем случае. — А что в худшем? — поинтересовался Артём. — Ваших детей отчислят. — Она повернулась к детям и совершенно неожиданно добавила: — Так что в следующий раз, когда что-нибудь затеете — а вы обязательно затеете, что я, ваших родителей не помню — убедитесь, что вас не поймают. Поняли, господа? — Поняли! — активно закивали дети, улыбаясь. Кроме Славы — та смотрела на своих новых друзей с тихим ужасом. — Марья Степановна, вы, как всегда, остаётесь «плэй оф зе матч», — отвесил комплимент Фил с очаровательной улыбкой. — А ты, Черных, как всегда, не говоришь нормально, — с абсолютно серьёзным лицом ответила учительница. Но в её глазах плескались озорные искорки.

***

Когда же закончились наставления, линейка, первый звонок, первые уроки, новые впечатления, прощания и обещания увидеться снова, например, завтра на площадке, за детьми приехали их сопровождающие домой. И каждый из семей обсуждала, сидя в движущейся машине, разные темы. *** — В в квадрате, какую часть фразы «оставьте жабу дома» вы не поняли? — Ну пап, пожалуйста, не сердись… — Мы его просто показать хотели и всё… — Я не сержусь, но нельзя было это сделать не в публичном месте, а дома? — Но тогда пришлось бы ждать! — И просто сфотографировать вы её тоже могли и показать. — Фотку не так интересно… — Девочки, вы ведь понимаете, что подвергли бедное животное опасности? А если бы на него кто-нибудь наступил? Или бы он потерялся? Ему сейчас вообще спать нужно, а вы с ним так неосторожно. Плюс эта дама капризная — а если бы она добилась вашего отчисления? В первый же день учёбы? — А так можно? — Важно не то, что так можно, а то, что она была готова это сделать. — Прости… Мы не хотели, честно! — Не сердись! — Да при чём тут…? Так, спокойно, девочки, я же сказал, что не сержусь. Да и не за что мне вас прощать. Я просто хочу, чтобы вы осознали свою ошибку и больше так не делали, только и всего! — А наша ошибка, что мы принесли в школу жабу и рассердили ту тётю? — То, что тётя на вас наорала — это её проблемы, даже не думайте о ней. Я про другое: вот если бы ваша жаба пострадала — вы бы себе простили? — Нет, наверное… — Мы это… в ответе за него… — Правильно, Вась. Вы за него в ответе. А быть за кого-то в ответе значит обеспечить его безопасностью. Может, не полноценной, но хотя бы минимальной. Иначе потом всю жизнь будешь винить себя, что мог бы что-нибудь сделать, а сам не сделал… — …Пап? — Всё хорошо? Твоя картинка светится. — …Да. Да, всё хорошо. В общем, девочки, если захотите показать что-нибудь, либо делайте это дома, либо берите что-нибудь безопасное и неживое. Договорились? — Хорошо, пап. — Договорились. — Мы им всё равно ещё наш «Набор юного химика» показать хотели… — Не вздумайте. *** — …Мама? — Да? — А мне место в детской колонии? — С чего ты вдруг взяла? — Ну… та тётя так сказала… — Не повторяй этого вслух, но у той тёти флюрограмма лупоглазая вместо головы. — Это плохие слова? — Вообще нет, но в этом контексте — да. Почему ты вдруг решила, что тебе место в колонии? — Ну… просто… ну. — …Это ты из-за детдома, что ли? — …Да? — Жень, в том, что ты там оказалась твоей вины не было, нет и не будет. Ты ведь это знаешь, верно? — Знаю, просто… а что, если я вела себя не так как надо и другая мама меня поэтому там оставила? Что, если всё ещё веду себя не так как надо, а ты этого не знаешь? Что, если ты поймёшь и опять… — Жень, во-первых, думать опасно, иначе такого можно надумать, что потом по психологам всю жизнь бегать будешь. Во-вторых, не слушай ты эту глупую тётку, ты ведёшь себя нормально, как самый обыкновенный ребёнок, а то, что ты не подходишь чьим-то стандартам — их проблемы. И, в-третьих, так просто ты от меня не избавишься. Ты со мной ещё ближайшие десять лет как минимум. — …А после десяти лет тебе придётся меня вернуть? — Нет! Ты к тому времени уже в университете учиться будешь, если не работать! Жень, ну ты что, опять забыла? Так я повторю: прости, что не сразу забрала тебя из детдома, ты туда больше не вернёшься, я тебя люблю, ценю и далее по списку. — Ничего я не забыла! Просто… мне нравится, когда мне об этом напоминают. — …Блин, ну хочешь, я тебе каждый день повторять буду, чтобы ты не переживала? Прямо с утра? — Не надо! — Тогда давай так: начнёшь вдруг сомневаться — иди сразу ко мне, ну, или звони. И будем делать так до тех пор, пока это не станет аксиомой. — А что такое аксиома? — То, что не требует доказательств. — Тогда хорошо. И… я тебя люблю, ма. Очень. — И я тебя, Жень. Ладно, а теперь вопрос. — Какой? — Тебе Слава нравится? Ты будешь с ней дружить? Просто интересно. — Конечно, буду! Она хорошая. И ещё очень грустная. — Откуда ты знаешь? — По ней видно. — А. — А ещё она столько мультиков не смотрела! И животных не любит! И игрушкам имён не даёт! И не улыбается, вообще! Это ж как грустить нужно, а?! Но это ничего, вот Киру обещали подарить колонку, и мы будем вместе музыку слушать! И в гости друг другу ходить! И тогда она точно перестанет грустить! — Не сомневаюсь, Жень. *** — Привет, дядь Лёша. — Привет, Мирабилис! Ну что, рассказывай: как первый день прошёл, как школа, как однокашники? — День прошёл нормально, наверное… и школа, наверное, нормальная… а вот одноклассники сумасшедшие. — О! А чего так? — Они принесли в школу жабу. Живую. Она от них сбежала и из-за этого на нас наорала какая-то тётка. — Тю, и всё? Так это ещё ничего, поверь мне. Мы с пацанами из моего класса знаешь, что творили в своё время? Воровали реактивы из кабинета химии, по косточкам скелет разбирали… — Какой скелет?! — Не настоящий, спокойно. Чё там ещё… А! Линейки поджигали так, что дым на всю школу стоял, огнемёт из дезодоранта делали, и ещё однажды пластиковый заводной паровозик заставили плеваться раскаленной пластмассой… — Как?! — Я б тебе рассказал, да только это секретная информация. Артишок, кстати, тоже иногда отмачивал... В общем, не волнуйся, нормальные у тебя одноклассники. — Да я что-то не уверена… — Зуб даю! Я ж их родаков ещё с самого детства знаю — шило в одном месте, но отличные ребята. И если их дети на них чем-нибудь и похожи, то с ними скучно точно не будет. Так что я бы на твоём месте радовался. Это же хорошо, когда друзья есть, чем их нет совсем. — …Наверное. Слышь, дядь Лёша? — Ась? — А эта Надежда, ну, мама Арта которая, у которой моё лицо… она была твоим другом? — Самым лучшим, Мирабилис. — А какие ещё песни, ну, на гитаре ты ей играл? — Что, таки понравилось? — …Немножко. — Хочешь играть научиться? — …Хочу. — Да не вопрос! Ща только червячка заморим… — Червяков есть не буду! — Спокойно, это выражение такое! Я и сам червяков только желейных люблю… Короче, щас пообедаем — и за дело! Ух, вот твои дружбаны удивятся, когда ты целую песню сыграть сможешь! — …Не дружбаны они мне. — Сейчас ещё нет, но не боись, в будущем будут! Всё, поехали. *** — Кирюх, да сдалось тебе это пианино, а? Первый день школы же! — Пап, так надо. — Дай угадаю — это тебе дедушка сказал? — …Н-н-нет? — Тебе это дедушка сказал. — Да. — Слушай, оно же тебе не нравится… — Нравится! — Кирюх, ну я же вижу, что ты врёшь. — Не вру! И вообще, пианино — это очень хорошо! Оно развивает мышление какое-то там! — Знаем, плавали — пианино развивает математическое мышление, скрипка — логику, а виолончель — эмоциональность. Сам в своё время имел шанс загреметь. — …Бабушка говорит, что это для моего же блага. И дедушка тоже. — Разве это благо — заставлять себя заниматься тем, чем не хочешь? — Но ведь так надо! — Да зачем?! — Затем, что ты в любой момент можешь стать бедным и не сможешь заботиться обо мне… ой. — …Так. Вот, значит, как он запел. — …Дедушка просил тебе не говорить. Вы теперь будете ругаться? — Ругаться — нет, но вот серьёзно говорить — да. Кирюх. Ты мне доверяешь? — Что? — Ты мне доверяешь? — Ну, да. — Ты правда думаешь, что я настолько раздолбай, что в любой момент могу потерять работу, растрынькать все наши деньги и вообще дома лишить? — Ну… нет. Но дедушка говорит… — Дедушка очень часто любит делать собственные выводы, которые не всегда правильные. А ты, Кирюх, знай — с тех пор как ты у меня появился, у меня на счету каждая копейка. Я до тебя никогда в жизни ни к чему так трепетно не относился, как ко многим вещам сейчас. Так что поверь, обеднеть нам не суждено. — Правда? — Правда. Ты не обязан ходить на пианино, или на скрипку, или на экономические курсы, на которые они тебя наверняка хотят записать, что я их, не знаю… Ты ребёнок — что ты обязан делать, так это хорошо проводить время. А то так всё детство на учёбу потратишь и потом будешь всякими там комплексами неполноценности страдать. — …Хорошо, пап. Я понял. — Вот и отлично. Тогда пошли? — Нет, я всё-таки на пианино пойду. Я не соврал, оно действительно не такое уж и плохое. Немножко даже интересное. — А… — …Ты обиделся? — Не-не-не, Кирюх, что ты! Если оно тебе нравится, ходи на здоровье, я не против. Просто… тут квест-комната неподалёку открылась, я хотел с тобой пойти сыграть… — …А знаешь что, пап? Пианино подождёт. Пошли скорее! — О, вот это другой разговор! Пошли! *** Вот так и начался новый школьный год в Питерской 1548-й школе. Эх, сколько же новых впечатлений, переживаний, знаний и приключений он принесёт! …При условии, что школу не решит подорвать кто-нибудь.