- "Последний выстрел будет за мной."

Тетта был сбит с толку. Какого чёрта? Это и вправду Кен. Он выглядел как настоящий, словно это и была реальность.       — Нет, это всё лишь сон…       — Ну же, Киса, ты меня обижаешь. Я же сказал, что мы ещё встретимся.       — Что за бред?! Я. Я понял… Я слишком переутомился и мой мозг решил поиздеваться надо мной ещё больше!       — Такое оправдание вполне в твоём духе, я не вправе тебе что-то доказывать. Дракен спокойно и лучезарно улыбался, словно он расцвёл точно так же, как и деревья, окружающие их. Кисаки попросту не знал, как реагировать. Он знал, что это сон, но он был слишком реалистичным. Будто чем-то, что было за гранью понимания. Он снова плачет от количества ужасных вещей, что на него успело свалиться за такой короткий промежуток времени.       — Эй, Тетта, почему ты плачешь? Ты ведь сам говорил, что лишь пользуешься мной. Очкастый никак не отвечает, лишь подходит ближе и обнимает мёртвого, будто пытаясь найти утешение и поддержку, которую он находил в нём раньше. Пусть это и сон, ему же лучше, ведь об этом никто не узнает. Он был готов уже признать что угодно, даже свою симпатию к байкеру, что сейчас мешает ему жить. Он не хочет просыпаться, но когда он это делает, он снова плачет. Кисаки молча смотрит на лежащее рядом с ним хаори, которое он забыл убрать. Он не выдерживает.

_________________________

В этот раз встреча Кисаки и Ханмы была весьма спонтанна. Ханма звонил и писал Тетте, но тот никак не отвечал, полностью отдалившись от социума. Выглядел он плохо, и это мягко сказано. По нему было прекрасно видно, что он почти не спит, да и он сам говорил об этом. Если раньше Шуджи и мог глупо отшучиваться от разговоров Кисаки о его состоянии, то в этот раз всё было совсем ужасно.       — Пожалуйста, ты.. можешь остаться у меня на ночь?       — Прости, что? Может, я не расслышал, а, Киса? — улыбнувшись, Ханма по прежнему не воспринимал ничего из этого всерьёз. — Прекрати воспринимать это так… Странно. Не обольщайся, просто ты бы в любом случае согласился, а я сейчас… Не в состоянии оставаться один.       — Ну… Я даже не знаю! Это довольно трудный вопрос!       — Хватит уже. От одной ночи не сломаешься.

_________________________

Встретил Шуджи Кисаки в хаори Дракена. На вопрос «Откуда у тебя вообще это старьё?» Тетта практически не отреагировал, лишь что то быстро сказал про то, что он надел первое попавшееся под руку и он даже не помнил, что Кен оставлял своё хаори у него. На самом деле, он никогда и не планировал выкидывать его. Кисаки хотел спать, но в то же время осознание ситуации, которая с ним происходит не позволяла ему это сделать. Даже сны с Дракеном не успокаивали, а будто делали хуже. Каждый раз ему хотелось позвонить Рюгуджи и рассказать об этом, но теперь ему никто не ответит на звонок. Стыдно признаться, но на самом деле он пытался позвонить, надеясь, что кто-то ответит. Как только он уснул, то оказался в уже давно знакомом месте. Видеть зелень зимой было весьма непривычно.       — Уже очнулся? — Дракен был словно живой, ни чуть не поменявшийся.       — И снова ты… Я перестаю удивляться. — Тетта лежал на траве, смотря на то, как блондин посмеиваясь перебирает чужие пряди волос. Так происходило каждый раз. Каждый раз Тетта встречается с Дракеном во снах, и именно это ему не нравилось. Они говорили обо всём, что происходит вокруг них. Даже о своей смерти Рюгуджи говорил с усмешкой, зная, в какое состояние это загнало Тетту, который в свою очередь если и засыпал, то больше не хотел просыпаться.       — Почему я вообще вижу тебя каждвый раз? Ты раздражаешь.       — Это весьма глупый вопрос для такого, как ты. Сам ведь знаешь, что это скорее всего из-за того, что ты чувствуешь вину и твой мозг думает о моей смерти.       — Это тоже глупо, учитывая то, что я использовал тебя.       — Всё ещё пытаешься оправдаться тем, что использовал меня? Ты в самом деле неисправим.

_________________________

Проснувшись, Кисаки сразу почувствовал то, что он задыхается. Слёзы сами начинали течь из глаз и он не мог это остановить. Парень весь дрожал, он даже не знал, куда деть руки, чтобы ненароком не ударить себя. Почему он вообще в истерике, если во сне всё было в порядке? Зачем он вообще пошёл в тот день за Дракеном, зачем послушал Шуджи? Кисаки был жалок. Он разрывался между чувством вины, симпатией и ненавистью. Мысли про Тачибану давно не успокаивали, плевать на неё. Случайно разбудив Ханму, тот уже хотел начать проклинать Кисаки, но увидев его срыв, он просто не знал, что ему делать. Стоит ли ему что-то вообще делать? Мыслей абсолютно не было, если он м пытался дотронуться до Тетты, то его руку сразу отбивали. Вскоре Кисаки сам полез к Шуджи, начав его обнимать, словно пытаясь скрыться от чего то, спрятаться от осознания реальности. Это был первый раз, когда Ханма увидел его таким. Увидел его слёзы, тем более такую истерику, это немало выбило самого Шуджи из колеи. Никто из них так и не заговорил, пока Кисаки до конца не успокоился, да и после этого они не обсуждали этот случай.

_________________________

      — Майки, есть разговор. — тяжело вздохнув, Дракен потёр переносицу, а затем уставился на собеседника.       — Даа, Кенчин? — чуть протяжно ответив, Манджиро неохотно посмотрел на Рюгуджи.       — Если я умру... Возьми Кисаки на моё место.       — Ахах, чего это ты? На тебя это не похоже. — чуть напрягшись, он не понимал, к чему ведет Рюгуджи. Обычно он никогда не начинал подобные разговоры, да и сам Манджиро как никто другой знал, насколько Кен не доверяет Кисаки.       — Просто пообещай, что так и сделаешь. И, не дай ему себя использовать. Он полезен, но опасен.       — Но для чего тогда делать его заместителем главы? И что это за внезапные разговоры про твою смерть? Кенчин, что происходит?       — Объясню позже, сейчас я ещё сам пока не готов полностью всё рассказать.

Дракен и вправду знал всё наперёд.

_________________________

Похороны.

Их пришлось задержать по определённым обстоятельствам, которые практически никому не разглашали, тем более Тетте. Это было просто бессмысленно, ведь Кисаки еле как можно было назвать другом для Кена, верно? Пожалуй, новость о том, что Рюгуджи убили стала самой ужасной для всех членов Токийской свастики. На похоронах много кто плакал, а некоторые наоборот, держались что есть сил, чтобы не разрыдаться. Одним из этих людей был Манджиро, он воспринял эту новость хуже всех, даже не успев полностью отойти от Эммы. Сано отказывался от еды, перестал следить за собой, стал более агрессивным, отказывался кого-либо слушать… Кисаки мог заметить что-то схожее с Манджиро, но разве что только в этой ситуации. И он не знал, кому из них тяжелее, ведь Майки понемногу теряет всё, а Тетта несёт груз вины даже не из-за Сано, а из-за собственных чувств. Манджиро вышел на свежий воздух из здания, где только что говорили о том, насколько Рюгуджи был для всех дорог, чтобы хоть немного отвлечься. Краем глаза он заметил знакомый силуэт сразу же вспомнив тот странный разговор. Он увидел Кисаки, который как ни в чём не бывало стоял на улице и, кажется, думал о чём-то. Блондин предполагал, что Тетта замешан в этом и ему нужны были ответы. Схватившись за лацкан пиджака Тетты, Майки злостно уставился на него. Казалось, словно он сейчас начнёт пожирать его взглядом, и это начинало пугать. Он не мог сдерживаться.       — Что-то не так?       — Что произошло с Дракеном?! Какого чёрта ты вообще явился сюда?! — Майки был напуган. Голос дрожал, а сам он пытался не ударить Тетту. Если бы он и ударил его, то точно из-за переизбытка чувств, а не подозрений, но в любом случае этого не происходит.       — Видимо, ты забыл о том, что я тоже имею право прийти на похороны заместителя главы организации, в которой состою. К тому же, у меня есть личная причина, и ты вряд-ли ей поверишь.       — И что же это за причина?       —… Я не могу тебе её назвать. Ты явно ей не обрадуешься, да и я не горю желанием об этом говорить.       — Ты не можешь её сказать потому, что её и нет?! — ещё сильнее повышая голос, Манджиро понимал, что лишь сильнее увеличивает шансы того, что их найдут, и от этого было не легче. Ну, либо же повышает шансы разрыдаться, ведь в последнее время на Майки слишком много чего свалилось. Молчание между парнями пожирало каждого, но никто словно и не планировал ничего больше говорить.       — ... Кенчин… Просил меня взять тебя на его место, если с ним что-то случится и я не понимаю, почему он это сделал. Я практически ничего уже не понимаю. Именно эти слова заставили Тетту показать на долю секунды свой страх и ужас. Дракен, какого чёрта? Зачем ему вообще давать Кисаки шанс на то, чтобы пристроить всю Тосву к себе? Вопросов появлялось всё больше, но он понимал, что не может сказать о своих отношениях с Дракеном. Точно не сейчас.       — Погоди, он в самом деле просил тебя об этом?       — Я бы не стал врать о чём-то, что касается Дракена. Дракен. Использование прозвища вместо шутливой формы имени было огромной редкостью для Манджиро, и именно это заставляло ещё раз ужаснуться тому, насколько плачевно было его состояние. На самом деле, они были похожи, просто Кисаки максимально пытался скрыть все свои чувства без остатка, навсегда похоронив их на дне своей души и никогда больше не вспоминать ни о Рюгуджи, ни о том, что между ними было. Почувствовав то, как уже чуть помятые лацканы от пиджака отпускают, Майки лишь хмыкнул, сначала прижавшись к стене, а потом присев на холодный асфальт, поджав ноги к груди.       — Ты… Из-за этого ты подумал, что я причастен, верно?       — Прости, просто… Я слишком устал. Эмма, Кенчин… Что они вообще сделали кому-то?!       —… Я не знаю. Может, это часть хуёвого какого-то плана?       — Тогда этот план и вправду хуёвый, раз уж на его выполнение ушло уже две жизни. Да и вообще, неизвестно даже, закончится ли всё на двух людях.       — Тогда ты должен быть следующим, но… Я не думаю, что это произойдёт так просто. Получается, я теперь…—       — Об этом попросил Кенчин, значит я так и сделаю. Мне пора. Кисаки может сказать лишь мысленное «прости». Он даже не уверен в том, перед кем именно он хочет извиниться. Он видит, как Манджиро быстро уходит к толпе тоскующих людей, которые тоже вышли на улицу.

_________________________

      — Я стал замом Тосвы.       — Да ну, серьёзно? Что именно тебе помогло? Неужто Дракен был единственной помехой? — чуть усмехаясь, Ханма хотел растрепать чужие волосы, но его руку в очередной раз отбили.       — Я… Даже толком ничего не делал. На похоронах Манджиро просто сказал о том, что Дракен попросил об этом. Даже не знаю, радоваться мне или плакать из-за твоей спешки.       — Ха! Ну и странный тип.       — Не думаешь, что это всё странно? Он будто обо всём знал, так ещё и при этом сам попросил заменить его мною.       — Какая разница? Он мёртв, а пытаться понять таких, как он не в моих интересах.       — Полагаю, ты прав…

_________________________

Собрание Токийской свастики.

Новость о том, что теперь правая рука Манджиро это Кисаки вызвала волну недоверия и недовольства. Как минимум, многие были возмущены тем, что ситуация с Рюгуджи даже не успела полностью утихомириться, а новый заместитель уже был выбран, но и возразить главе никто не мог. Сам же Тетта чувствовал себя не лучшим образом. Точнее, он вообще ничего не чувствовал. Казалось бы, дела налаживаются и он должен быть рад, но чувство вины засело в нём и прорастает, от чего становилось тяжело дышать. Он хочет позвонить Дракену и рассказать об этом, чтобы снова услышать очередное «ты хорошо постарался», но он давно смирился с тем, что ему никогда не ответят. Разве что он в очередной раз увидит блондина в своём сне, но это ведь просто фантазия очкастого, верно? Это не мир полный магии, где мёртвые в самом деле могут приходить к человеку во снах. Это очевидно, и с этим ничего нельзя сделать. Он слишком устал, чтобы просто проживать обычный день. Зачем ему вообще хоть что-то делать, если он делает это без Дракена? Зачем куда-то идти, чего-то добиваться, если Тетта уже всё разрушил собственными руками? Чем он заслужил эту тень, грузом следующую за ним по пятам, что считается «одиночеством»? Это было будто крик в пустоту, где его никто никогда не услышит. Он никому не может доверять, не может привязываться. Он один, но в то же время и нет. Как давно он настолько запутался в себе?

_________________________

      — Ты стал спать куда чаще обычного. Я начинаю…—       — Нет, ты не начинаешь волноваться. Тебя не существует, ты лишь мой вымысел. Сны ведь так и работают.       — Но это не отменяет факт того, что ты должен перестать осознано рыть себе могилу. Ты ведь знаешь, скоро и вправду помрёшь так.       — Замолчи. Не тебе меня учить, ты буквально труп, который мне снится каждый раз.       — Я буду учить тебя столько, сколько потребуется, пока ты не перестанешь вести себя, как ребёнок.       — ХВАТИТ. — казалось, что если Тетта повысит голос ещё хотя бы на каплю, то он расплачется. Он сам не ожидал подобной смены поведения, ведь обычно хотя бы во снах до срывов не доходит, — Прекрати это всё. Тебя даже не существует, какого хрена ты продолжаешь это… Хватит, хватит, хватит… С меня достаточно… Я сыт по горло, прекрати пытаться лезть в мою жизнь даже после смерти! Ты и так доставил слишком много проблем, так что тебе ещё нужно?! Оставь меня уже, я хочу забыть тебя!

Это всё ещё сон.

Один из снов, который Тетта никогда не забудет.

Проснувшись, дышать было легче обычного. Как минимум, он не задыхался только от факта того, что проснулся. Посмотрев на экран телефона, чтобы проверить время, Тетта поморщился. Несколько сообщений от Ханмы и обои, которые давно пора сменить. На самих обоях была совместная фотография с Рюгуджи, ещё с лета. Кисаки настолько давно не пользовался телефоном, что забыл об этом? Неужто он и вправду слишком отдалился от мира?

_________________________

После того сна Кисаки почти не спал. В смысле, иногда он засыпал, но вот Дракен больше не появлялся в сновидениях. Тетта молча зашёл в ванную комнату, пока пред ним встала картина: вода льётся из ванны, заливая пол. Сама же вода давно стала холодной, словно ледяной, причём до такой степени, что становилось не по себе даже если просто руку в неё сунуть, но набирать ванну по новой сил совершенно не было. Коврик был впитан прозрачной жидкостью, но это была лишь малая часть потопа, происходящего на полу. Либо Тетта уберётся сейчас, либо никогда, и он выбирает никогда, молча залезая в холодную воду, заставляя его начать дрожать первое время. Он пытался понять, в какой момент всё пошло не так. Кисаки видит в окружающих лишь пешек, помогающих ему достичь цели, по головам которых он медленно, но верно проходится, но смерть Кена терзала его до изнеможения. Кажется, ванна была грязной, от чего вода тоже была не лучшего качества. Парень поджал ноги к груди, молча смотря в никуда. Он просто устал. Но это не та усталость, которая пройдёт после хорошего сна. Тетта снова ловит себя на отвратительной мысли о том, что он хочет вновь почувствовать то, как Кен с лёгкостью хлопал его по плечу в моменты, когда очкастый был уставшим. Как блондин говорил о том, что всё пройдёт и наладится. Нет. В этот раз ничего не наладится. Всё кончено, и это нельзя оспорить. На удивление, Рюгуджи был ужасно эмпатичен, и он всегда мог понять, когда Тетте плохо. Именно эта черта в байкере одновременно нравилась Кисаки и бесила его. В какой-то момент он просто прекратил пытаться скрыть что-то при нём, а в ответ Кен сам открылся Кисаки, став доверять ему.

_________________________

Та же улица, снова дождь.

Первая личная встреча, когда Кисаки забыл о своём плане и пошёл с Рюгуджи.

Тетта заходил в каждый переулок, будто тем самым он сможет найти Дракена. Но вот вместо Кена он находит лишь… Собаку, а если точнее, то Акиту-ину. Промокшую, сидящую в пустой и перевёрнутой набок коробке, чтобы скрыться от ливня. Золотистая шерсть прилипла к телу животного из-за воды, а на шее красовался ошейник с именем «Дэйки». И Тетта узнал эту собаку. Дракен в своё время всегда подкармливал её здесь, даже заказал ей ошейник. Кен не мог себе позволить взять собаку в дом, но… Кисаки мог. Уже давно забыв про планы, он осторожно протягивает ладонь Дэйки, и второй, кажется, тоже узнаёт Тетту. Оно и неудивительно, очкастый часто таскался с Дракеном в такие моменты, всегда задумываясь о том, почему её никто не взял к себе? С каких пор люди настолько не наплевательски относятся к тем же ошейникам?

_________________________

      — Ханма, есть кое-что, о чём я должен тебя предупредить…       — Ха-ха, Киса, в последнее время ты настолько весел, что я уже готов ко всему! Шуджи был прав, сказав это. Тетта будто обрёл мелкий источник света среди этой ужасной темноты, что пожирала его. Ханма давно не видел его таким, от чего старшему самому становилось спокойнее. И вот, Кисаки открывает дверь квартиры, и парней встречает собака, что искренне радуется приходу очкастого, бросаясь ему в ноги и иногда весело лая.       — Собака? Разве у тебя есть столько времени?       — Вообще, нет, но… — Но он не мог бросить собаку, о которой так заботился Кен. Шуджи хотел погладить Дэйки, но он сразу начал рычать на Ханму.       — Эй, какого чёрта? Что я уже успел ему сделать?!       — Понятия не имею. Обычно он не агрессивен. Вздыхая, Тетта старается особо не думать, сваливая всё на то, что Шуджи просто показался Дэйки странным. Другого ведь и быть не может, верно?

_________________________

Заваливаясь на кровать, Тетта выглядел безумно уставшим. Молча уставившись на стену, он чуть усмехнулся. На ней была прикреплена совместная фотография с Кеном, которая раньше хранилась в комнате Рюгуджи. Кисаки всё же смирился с тем, что он не сможет просто взять и забыть о байкере ещё тогда, когда взял Дэйки к себе. Хотя собака и вправду помогала очкастому отвлечься от всей этой суматохи, она не могла заменить человека, который за столь короткий срок умудрился так сильно повлиять на парня.       — Эй? Что ты делаешь? Кисаки уставился на питомца, что сейчас валялся в хаори бывшего заместителя «Тосвы». Это выглядело забавно, но чувство тревоги не отпускало парня. Это было так… Странно? Очкастый толком не понимал, как ему реагировать. Он всё ещё метался от одного к другому. Это всё ещё сводило с ума, но сейчас… Сны больше не тревожат Кисаки, он заместитель главы Тосвы, а Ханма, кажется, стал более сдержанным после того случая, как Тетта дал слабину и позволил Шуджи увидеть его в этом подавленном состоянии. Дэйки и в правду был чем то похож на Дракена, особенно, если надеть на него хаори. Кисаки не хотел признавать, что совершил такую глупость, но даже сам пес радовался, когда ему удавалось «уговорить» Кисаки на эту самую глупость. Почему то, Тетта никогда не стирал хаори, даже после собаки. Несмотря на всё это, Кисаки сможет жить дальше. Сможет пройти этот путь и без Рюгуджи. Он создал свою личность сам, и сам сможет преодолеть всё, что ему мешает обрести то заветное счастье и власть. И пусть сейчас он всё ещё готов разрыдаться лишь от одного шаткого толчка в его сторону, Кисаки не из тех, кто сдастся. Он сможет это пережить. Сможет ради себя и Кена.

_________________________

Неловкое молчание повисло в кабинете, и это не то, чтобы напрягало. Это было похоже на то молчание, которое часто было у Дракена и Тетты. Оно было словно каким-то родным и вовсе не смущающим.       — Простите, но... Мы так и будем молчать?       — Пока вы не захотите говорить — да.       — Я думал, что это ваша работа, говорить со мной… Психолог. Кисаки не думал, что он в самом деле решится обратиться за помощью, ведь он почти всю сознательную жизнь справлялся и без этого, но…       — Вас беспокоит что-то конкретное, или... — мужчина специально сделал паузу, явно не собираясь продолжать предложение.       — Мой… Хороший знакомый погиб, и… Я, кажется, не могу смириться с этим. Я просто.. Ну, в смысле, я никогда раньше… Нет, не так… — Тетта заранее готовился, что сказать, но стоило ему открыть рот, слова тут же стали путаться между собой. Нос Кисаки чуть дёргался, давая ему знак, что очертания слёз подбираются всё ближе. Он просто не ожидал, что это будет проходить именно так. Он знал, что ему придётся об этом говорить, но… Почему именно сейчас ему так тяжело?       — Не торопитесь. Если вам тяжело об этом говорить, не стоит насильно себя заставлять.       — Нет, просто… — ещё немного промолчав, Кисаки тяжко вздыхает, снимая очки и кладя их на стол, — Я виню себя в этом, хотя обычно мне было всё равно на смерти остальных… Он снился мне какое-то время, я пытался сбежать от реальности в этих снах, но…       — Но эти сны лишь ухудшили ситуацию?       —… Да. Просыпаться каждый день и вспоминать, что это лишь моё воображение было… Тяжело. Они прекратились, но я всё ещё не могу смириться, я хочу снова его увидеть… Кивнув, мужчина принялся записывать что-то в блокнот, продолжая расспрашивать о случившемся. И всё равно Кисаки не мог рассказать всё полностью. Не мог сознаться в том, что это он убил Рюгуджи собственными руками. Не мог рассказать полную причину, по которой он чувствует вину.

_________________________

«Мне сказали, что если я буду записывать куда-то то, что я чувствую и что происходит вокруг меня, то мне может стать легче, но я в этом сомневаюсь. Звучит как бред, но попытаться стоит. И так, с недавнего времени я хожу к психологу, и могу хотя бы выговориться. Раньше я выговаривался только Дракену. Надеюсь, он рад, что я смог обратиться за помощью.»

Закрыв блокнот, Тетта устало выдохнул. Аккуратный почерк понемногу заполнял до этого пустые страницы, ведь он в самом деле пытается выбраться из этого состояния.

_________________________

      — Я надеюсь, вы следовали моим рекомендациям?       — Да… Я взял записи с собой, если вам интересно...—       — Нет-нет, это не так уж и обязательно. Вы сами должны попытаться сделать выводы.       — Звучит не слишком профессионально. — посмотрев на мужчину с неким недоверием, Тетта фыркнул.       — А вы попробуйте. Попытайтесь посмотреть на это с другой стороны. Быть может, представить себя абсолютно другим человеком. Что вы чувствуете, читая это?       —… Это жалко.       — И почему же?       — Ну, просто… Если требуется помощь в подобном, то…—       — Кисаки, вы ведь и сами понимаете, что нет ничего постыдного в том, чтобы обращаться за помощью. Иначе стали бы вы вообще сейчас слушать меня? Люди не всегда могут в одиночку помочь себе, и ты прекрасно знаешь об этом. По просьбе Кисаки, они так и не перешли на «ты». Мужчина заверил Тетту в том, что ему вновь необходим отдых от всего, но в этот раз вместо того, чтобы запирать себя в четырёх стенах, ему не помешало бы просто развеяться. Например, поехать куда-то на незапланированный отдых…

_________________________

Кисаки с легкой улыбкой смотрит на собаку, что сейчас глядела на него грустными глазами. Дэйки чувствовал, что парень собирается уехать на несколько дней, а это значит, что он останется один.       — Дэйки, всего несколько дней. Я вернусь как можно скорее. — он запускает руку в густую шерсть собаки — Я не могу взять тебя с собой, поэтому мне придётся оставить тебя с Ханмой, хорошо? Собака, будто понимая, резко отворачивается и ложится, показывая все своё недовольство к сложившейся ситуации. Это. Забавляло. Питомец и до этого не показывал особого дружелюбия к татуированному, а сейчас у них и выбора толком нет.

_________________________

      — А теперь повтори, что я говорил?       — Кисаки, пожалуйста, прекрати это. Я запомнил все с первого раза. — томно вздыхая, Ханма устало закатывает глаза.       — Повтори. — Кисаки недовольно пялится на парня, заставляя того говорить.       — Блять… — Шуджи злобно вздохнул — Дэйки кормить, поить, ласкать и гулять с ним. Если он будет слишком злым, то не трогать его. Ещё вести за ним постоянное наблюдение.       — Дальше?       — Да твою ж… Из твоих вещей ничего не трогать, нигде не копаться, ничего не выкидывать.       — Молодец. А ты, Дэйки, оставайся умницей. — он сразу меняется в лице, обращаясь к собаке.       — Ты любишь дворовую псину больше меня.       — Может быть.       — Эй! Что это ещё за «может быть»?!

_________________________

В течение нескольких дней Кисаки не появлялся дома. Он частенько названивал Ханме, чтобы убедится, что квартира и пёс в порядке. Шуджи отшучивался, что все в порядке, а сама собака вполне себе как обычно кусает его, хотя на самом деле, в последнее время он просто лежит. Ханма не сделал ничего того, что просил его Тетта. За псом он и не собирался следить. Максимум погулять, насыпать еды, налить воды и уйти. Иногда на весь день или два. Мол, Ханме и так хватало дел, а тут ещё и следить за собакой, что терпеть его не может.       — Эй, пёс, сегодня твой Кисаки приедет. — Шуджи открывает дверь, заходя в темную квартиру, — Фу! Тупая псина. Не успев зайти, Шуджи наступает в что то густое. Кажется, это блевотина. Дэйки толком не ест, не двигается, да и его вечно тошнит. Выглядит он, мягко говоря не очень. За эти 4 дня он слишком быстро сгорел, и Ханма так и не понял, с чего это. Неужели это протест по поводу уезда хозяина? Впрочем, неважно. Кисаки сам разберется со своей собакой, которую он подобрал неизвестно где.       — Ещё и убираться за тобой...

_________________________

Спустя несколько часов в квартиру постучался хозяин. И пройдя под приветствия Шуджи, тот обратил внимание, что собака его не встретила.       — Дэйки, ко мне. Тишина.       — Да лежит он в комнате твоей. Походу, ему плохо.       — ... Плохо? Ханма, как ты за ним следил?! Кисаки, даже не разуваясь забежал в комнату. Он не мог потерять ещё и Дэйки. Зная Ханму, на него было бесполезно надеется. Страх оковывал его, когда он подошел к комнате. Он… Он просто лежал. Такое ощущение, что его уже и нет в живых. Везде отходы, рвота, разбросанный корм, который пес так и не смог поесть. Кисаки стоит не в состоянии понять, что ему делать. Только недавно он уезжал, и собака была как обычно жизнерадостной, постоянно ходила за ним и ласкалась, а сейчас… Он просто лежит, не в силах даже поднять голову. Хотелось убить Ханму на месте. Именно из-за него он потерял единственного человека, которому мог доверять, а теперь теряет пса, что спас Тетту от всего, что навалилось со временем. Но... С одной стороны, винил Кисаки именно себя. Именно он излишне доверился тому, кому не стоило. Снова.       — Вызывай такси. — по его щекам начинают течь слезы. — едем в клинику.

_________________________

Мужчина средних лет, что работает ветеринаром сейчас стоит перед Теттой, объясняя всю тяжесть ситуации. Парень старается внимательно слушать, однако видно, что это получается с трудом. В голове каша. Все плохо.       — Результаты не утешительные. Это перитонит. Судя по всему, день 4 или 5.       — Что по поводу лечения?.. Ещё же можн-       — К сожалению, нет. Уже слишком поздно. Даже если мы и начнем лечение, то по большей вероятности это не даст никакого результата. Если и получится, то собака будет мучаться всю жизнь. Сейчас самым лучшим решением будет прервать жизнь пса. Думаю, и он, и вы не хотели бы, чтоб он доживал этот день-два в мучениях. Это было ожидаемо, однако. Почему-то пустая надежда все же была. Кисаки снова разбит, ещё сильнее, чем прежде. Ему снова приходится принять то решение, которое он не хотел.       — Я... Согласен. Могу же я провести с ним несколько минут?       — Да, разумеется. Мы пока все подготовим. Кисаки уходит в кабинет, где сейчас лежал его пес. По пути он понимает, что уже захлебывается в слезах. Ему тяжело. Он не хочет прощаться с собакой. Он не выдержит ещё и его. — Дэйки, Дэйки.. Хороший мальчик. Извини, что оставил тебя на этого урода. Это моя вина. Мне… Правда жаль. Если бы не он, то и Дракен был бы в порядке, так ведь? Собака слегка двигает хвостом, смотря на Кисаки. — ... Я люблю тебя. Сейчас врач даст тебе лекарство и ты хорошенько выспишься, ладно? А потом мы сходим в твой любимый парк. Всё будет хорошо. Кисаки не знал, лжёт он собаке, или самому себе. Осознавая, что его навряд-ли поймут, всё равно видеть более веселое выражение морды Дэйки было куда намного легче, чем просто смотреть, как он в отчаянии покидает этот мир. Услышав, что «диалог» с собакой завершен, ветеринар зашёл в кабинет. Всё необходимое при нём, а это значит, что пора приступать. Кисаки рядом, он смотрит на это все, гладя пса. Он боится. Он не хочет такого конца. Сначала врач вводит наркоз, дожидаясь, пока уснёт пес. Следующее — препарат. Он остановит сердце. Несколько минут и все кончено.

Дэйки больше нет.

_________________________

Кисаки полностью опустошенным заходит домой. После того, как он похоронил пса недалеко от Дракена, состояние только ухудшилось. Они двое были единственными, с кем Тетта мог чувствовать себя так, как больше ни с кем не сможет. Сегодня он впервые использовал кулаки, а не ум. Он не выдержал и при выходи из клиники начал колотить Шуджи, что покорно дожидался его на улице. Тетте было плевать, что Ханма превосходил его по силе. Он просто не мог успокоиться. Если бы он не уехал, если бы оставил Дэйки кому-нибудь ещё, если бы он не слушал Ханму лишний раз… Всё, абсолютно всё было бы хорошо. Прислонившись к стене, он просто скатывается по ней, садясь на пол. Он не понимает, что с ним происходит. Раньше бы он и не не моргнул, когда кто умирал, так что случилось сейчас? Почему он не может просто подставить эти жертвы под те, что были необходимы для плана? Может. может план давно пошел не так, как он хотел? Даже когда он стал замом Свастики, он чувствует пустоту внутри. Ему не нужно больше ничего. Кисаки нужны только Рюгуджи и Дэйки, что держали его на плаву. Он сидит в коридоре ещё около часа, пока просто не засыпает. Организм не выдерживает столько стресса, из-за чего и приходится отключится.

_________________________

Он снова тут. Снова это место. Снова этот сон

На этот раз он здесь не один. Опять появился Кен, которого он прогнал несколько дней назад и рядом… Дэйки. Такой живой и радостный. Пёс подбегает к Кисаки, а Дракен медленно идет следом, понимая, что их ждёт долгий разговор. Подойдя, он кладет руку на плечо Кисаки, который снова захлебывается слезами, смотря на непонимающую собаку.       — Всё хорошо, ты не виноват в этом. Ты хорошо постарался. Кисаки просто лезет в объятия, что непривычно видеть от него. Обычно, именно Кен проявлял эту инициативу, даже во снах, но, объятия все равно приняты и сопровождаются легким поглаживаем по спине. Наконец-то то спокойствие, что требовал Кисаки. Почему же сон не может длиться вечно? Зачем вообще было просыпаться там, где его не ждут. Там, где не осталось ничего.

_________________________

      — Ты уверен, что хочешь сделать это? Все трое лежат на траве, ведя уже несколько часовую беседу.       — Да… Знаешь, я запутался уже во всем, что хочу, однако. Это искреннее желание.       — Как скажешь. Я не в праве тебя отговаривать. Расскажешь, как всё прошло.       — Ещё как расскажу.

_________________________

Это было то самое заброшенное здание.

То самое хаори.

Тот самый пистолет.

В руке Кисаки был телефон, с обоев которого он так и не убрал ту совместную фотографию с Кеном.

«Это моё последнее сообщение. Теперь я могу выговориться. Да, я считаю тебя виноватым. Да, я был привязан к Дракену, и я не знаю, как это объяснить, но мне жаль, что я послушал тебя тогда. Я просто устал. Шу, научись понимать то, что ты творишь. Хотя, мне уже всё равно. Меня уже нет.»

Молча отправляя сообщение Ханме и выдыхая, Кисаки становится лучше. Его тело становится легче, словно перо. Такое же изящное и идеальное. Тетту больше ничего не заботит. Ни Тачибана, ни Ханма, ни Тосва, ни родители, абсолютно ничего. Он испытывает жар и холод одновременно, но это не имеет значения. Это был второй и, по совместительству, последний выстрел Кисаки. Убив свою любовь, которую он так и не осмелился назвать таковой даже со снах, Тетта следом убил и себя. Ему просто хотелось покоя, который он и обрёк по итогу. Даже перед смертью Кисаки думал не о себе, а о Рюгуджи. Если загробная жизнь существует, то он попадёт в ад, и будет полностью согласен с таким решением богов.

_________________________

Услышав тихую вибрацию телефона от сообщения, Ханма начал недовольно ворчать, уже проклиная того, кто ему написал. Но как только осознание от прочитанного понемногу давало о себе знать, он просто не знал, как реагировать. Шуджи любил Кисаки. Быть может, это и было просто временным влечением и интересом, но было ли тогда ему сейчас так больно от одного лишь сообщения? Теперь он понимал, почему Тетта был зол на него. Это было и вправду больно. Хотя, это скорее мягко сказано. Кисаки был словно божество, до которого Шуджи не мог даже толком дотронуться, а сейчас… Это божество было свергнуто с небес, падая так же плавно, словно изящное перо. И Ханма бы не удивился, если бы Тетта вновь увлёкся и провёл бы эту параллель.       — Какого чёрта тут творится… Это было мерзко. Рёбра давили на лёгкие, перекрывая возможность дышать, а в глазах мутнело. Ханма судорожно пытался ущипнуть себя, словно надеясь на то, то это не правда. Он даже не успел опомниться, как зудящий груз тут же обрушивается на него, а стоит парню отвести взгляд в сторону, так голова начинает кружиться ещё сильнее. Казалось, словно стены давят на него со всех сторон. Они становились всё ближе, заставляя не понимать, это он сходит с ума, или квартира обрела сознание.

_________________________

Шуджи не спал несколько дней, он попросту не в состоянии справиться с этими ужасными жизненными обстоятельствами и тяжелым грузом. И никто не был способен ему помочь, даже он сам. Он стал тем, кого не мог понять всё время. Он стал таким из-за самого себя. Если бы он не дал себе слабину и не позволил бы своей ревности показать себя, всё было бы в порядке. Хотя, что уж, если бы он с самого начала не спорил с Кисаки о планах, то Тетта не связался бы с этим байкером.

Это его вина, и только его.

Если бы он послушал Кисаки, то, возможно хотя бы его собака не погибла. Смешанные чувства буквально поселились в парне, заставляя его метаться от «я не могу реветь» до «я не могу перестать реветь».       — Значит вот что чувствовал Киса всё это время… Ужасно. Ханма далеко не раз и не два перечитывал сообщение от Кисаки перед сном, иногда даже говоря в пустоту.       — Спокойной ночи. Тебе, наверное, хорошо сейчас. Я надеюсь, ты обрёл свой покой. Подобные слова будто помогали ему не чувствовать себя так одиноко. Это было странно, но он ничего не мог с собою поделать. Даже это сокращение «Шу» в сообщении заставляло его надеяться на то, то Тетта не до конца возненавидел его. А ведь если задуматься, для чего он вообще убил Эмму? Он мог просто прервать их сотрудничество, ведь она бы вряд-ли смогла доказать то, что это именно Ханма, но… Но он сделал это. Образ милой блондинки сразу же всплывает в голове, а затем сразу же перед глазами мелькает её труп.

_________________________

      — А мы… Можем просто посидеть у меня дома? Майки должен уйти куда-то с Дракеном, а если мы не будем шуметь, то и дедушку не разбудим.       — Ха-ха, почему нет? Всё равно у меня нет планов на этот вечер. Они могли бы стать друзьями, если бы Ханма не отдал предпочтение своей слепой любви, которую за руку вела ревность. Это было так отвратительно, Шуджи было противно с самого себя.

_________________________

Прошло уже около полугода. Ханма жив лишь физически, морально убив себя в день, когда на небе появилась ещё одна звезда, которую он так любил. Три могилы, что будто и должны быть вместе.

Тетта Кисаки, Кен Рюгуджи и Дэйки.

Словно так и должно было произойти с самого начала. Будто Ханма был лишь механизмом для того, чтобы начался процесс.       — Простите меня.