Одинокий Волк

В одно мгновение спокойный и рассудительный человек превращался в озлобленного и загнанного волка. Да, она могла согласиться с тем, что образ волка подходил ему не меньше, чем человека. Отличая смесь его человеческой и животной природы, которая ни раз и не два помогала ему выживать. Потянувшись к корзине, он начал натачивать новую стрелу. Любые доводы или вопросы были встречены холодным молчанием или скупыми ответами, не позволявшими понять его. Лишь тогда она решила перейти к тактике, столь любимой Торстанами. "Почему ты спас меня? Ты укрылся от мира, от дома и от родных. Чего тебе стоила бы одна невинная душа, навеки потерянная в глубинах лесов Олуха... Никто бы никогда не смог найти тебя, никто бы не потревожил твоё одиночество. Ответь мне, Иккинг. Почему!?" Она знала, что вопросы, которые сыпались из её рта, были жестоки. Она понимала, что ходила по тонкому льду. Надеясь, что тот, кого она когда то называла другом, не убьет её на месте за такую наглость. Ведь он же спас её, верно? Молчание прерывалось лишь ледяным ветром, заставившим Забияку дрожать. Его фигура казалось фундаментальной, напоминающей камень, Прежде чем плечи расслабились, испуская тяжелый вздох неодобрения. Вместо вспышки едва слышный, полный скорби и разочарования шёпот встретили напряженную девушку. Каждое слово резало не хуже волчьих зубов, недавно впивающихся в ногу и плечо. Непрошенные слезы так и стремились излиться... Одной силой воли, заставляя привести себя в порядок. "ты была единственной, кто пошёл меня искать. ". - ответил Иккинг, закидывая очередную стрелу в колчан. "Пока все. смирилась с моим уходом, когда я ещё не простился с прошлым. Ты появилась спустя всего пару недель, как я ушёл". Плохо скрываемая горечь его голоса заставляла её сердце болеть-"Сначала. я хотел тебя оставить там, на пляже из камней и волн, но лишь взглянув на тебя, я не смог. ". "Твоё тихое сопение успокаивало, дало мне новый взгляд. Даже будучи потерянным мальчишкой, именно твой визит дал мне цель". подобие улыбки исказило его лицо -"Видя. как холод вступал в свои права, я зажёг костёр и отдал то, что я считал тогда частичкой себя. Мой жилет был последним даром Олуху, как я считал тогда. Но когда я собирался уйти, ты, словно заметив меня, попросила. 'Иккинг, не уходи.' ". Положив точильный камень в карман, он повернулся. "И я не ушел тогда и не оставлю тебя и сейчас"- Тихим мирским голосом продолжил он, снимая со своей головы волчью голову, аккуратно опуская на голову Забияки, поднимая её глаза к своим собственным - "Когда. ты появилась снова, я не смог заставить себя уйти. Ты развеяла мои страхи, подобно песчинкам на ветру, заставляя меня понять, что ты та единственная, о ком я буду заботиться, пока ты не уйдешь". Её глаза лихорадочно оценивали нового Иккинга. Он был старше, мудрее. Его волосы были коротко подстрижен, переходя в небольшой хвост на затылок. Покрытый шрамами. и уже не был похож на дохлого мальчика, которого помнили как неудачу вождя. Нет, перед ней был уже не мальчик - мужчина. Пусть и не созревший полностью. Он едва вступал во взрослые года. Его шея была увешана клыками, а лёгкая борода проступала на подбородке. Лишь глаза, казалось, не изменились с самого его детства. По сравнению с ним она казалась мелкой, тощей и худощавой. Не сумев побороть собственное желание, она обняла его. Боль прокатилась по телу, но ей было наплевать. Он был здесь. Живой и здоровый. "Полностью твой"... Тихо продолжало нашёптывать сознание. А его слова стали усладой для ушей, теми, которые она ждала так давно, считая себя не менее проклятой, чем он. Незаметная... Сестра Задиры. Кто угодно, но не личность. Его переживания, его мечты и его стойкость давала чести любому викингу, живущему и умершему. Он ценил её не просто как чью-то сестру, а как равную, как идол надежды. Когда он открылся, её хватка на образе рухнула, рассыпаясь на сотни осколков. Тихие слезы, сдерживаемые и сокрытые от всех в течении многих лет, текли по её лицу. Его мозолистая рука легла ей на спину, нежно поглаживая и убаюкивая, призывая поверить, что все будет хорошо. Когда, казалось, тяготы покинули её, и она обмякла, повиснув на нем, Иккинг с лёгкостью подхватил её на руки, медленно направился назад в пещеру. Послышав возмущённое урчание из соседних кустов, он тихо вздохнул. "Прости: Беззубик, но я не хотел её пугать. Она не знает того, через что мы прошли. Дай ей время, она единственное, что осталось у меня от прошлой жизни". Тихо, стараясь не разбудить уснувшую на его руках девушку, попросил Иккинг. Чёрная мордашка выглядела озадаченной и любопытной, взирая на новую гостью. Страх в его глазах и недоверие в сердце были открыты Иккингу как на ладони, но он лишь покачал головой, призывая друга к благоразумию. На последок фыркнув, ночная фурия погрузилась головой в куст, сворачиваясь калачиком. Теряя всякий интерес к происходящему. Тихие шаги отдавались эхом в небольшой пещере. Иккинг, вернув потерянную и смертельно уставшую Забияку на настил из шкур, медленно обернулся, взирая на стоящее подле неё копье. Дар, который он хотел оставить только ей, был цел, да и вчерашний бой, под конец которого он нашёл её, говорил о правильности данного подарка. Она была воином. Воином, что в целом мире понимал его даже лучше родного отца и его народа. Горечь на языке казалось минутой, слабостью, вынуждая его восстановить собственный контроль. Сев за блокнот, он повернулся, начав рисовать её портрет. Он скучал по ней. Казалось, два месяца назад он готов был бы отдать все за новую встречу. И сейчас он намеревался, подобно художнику, изобразить её в холсте на память. Он испытывал к ней чувства и был бы худшим лжецом, если бы сказал обратное. Но время ещё не пришло. Ему нужно было, как и тогда, разобраться с этим. Прежде... Прежде чем все испортить. Задумавшись на мгновение, он вспомнил Астрид. В то время он мечтал впечатлить её, показать, на что он способен. Забияка же не просила ничего, кроме его редкого внимания. не давя и давая простор. Подобно искусному художнику, он выводил каждую линию с особым тщанием, стараясь передать любой, даже самый незначительный элемент её веснушчатого лица и умиротворения, которое он с ней делил. Ночь давала ему время для размышления, давая простор фантазии. "что было бы, если бы он не ушел", "что было бы, если бы он остался". Но все чаще возникал совсем другой вопрос, тот, на который у него не было ответа: "Хочет ли он вернуться". Казалось, всего час назад ответ был только один - "Нет"... Сейчас же, глядя на Забияку, он не знал, что и думать. Он не хотел ей отпускать, хотел остаться вместе с ней в этом сокрытом от простых смертных раю. Только он и она. Но он знал, что не может. По крайней мере, не сейчас. Если он не даст ответа отцу, тот будет неделями, если не месяцами патрулировать Олух. Превратив его размеренную жизнь в нескончаемые прятки. Мысли об отце вызвали лишь очередной приступ горечи во рту. Необходимость встречи отягощала его, но Иккинг знал, какой вопрос он задаст вождю. Отложив блокнот, Иккинг поднялся, начав медленно помешивать уже почти готовый суп. Пытаясь забыть лицо его отца, с упреком взиравшее на него... Даже в собственных мыслях.