Одинокий Волк

Казалось, прежняя жизнь на Олухе смолкла. Представление, устроенное Иккингом, расставило все по местам. Стоик оправился, пусть и не сразу, от столь ярких событий, которые буквально перевернули его жизнь с ног на голову. Даже продолжая корить себя за случившееся, он признавал. Его некогда слабый сын возмужал и ощетинился, превращаясь в некое подобие надежд, которые вождь накладывал на едва появившегося на свет наследника. Он превзошел их, и не раз. Одиночество на Олухе почти всегда означало верную смерть. Но он стоял перед ним, расправив плечи, без страха взирая и говоря, что захочет. Он был по настоящему горд им. Лишь его глаза. Глаза, полные ненависти и безразличия, заставляли сердце скрежетать, отзываясь болью. А его дракон. Это казалось немыслимым. За последние столетия не было даже слухов о всадниках на таком чуждом звере. Да, определенно он добился нужного эффекта. Скованные страхом викинги. Звучало уже чем-то напоминающим подвиг. А девушка? Сестра Задиры без сомнений пошла за ним. Кто бы, что не говорил. Но даже гордая Астрид Хофферсон взирала на эту картину с женской завистью и не меньшей обидой. Потребовалось полтора года, что бы тщедушный неудачник превратился для неё в мифического героя... Женщины... Валка бы лишь рассмеялась от подобного заявления, подобные мысли заставли вспоминать собственную безбашенную юность сея на губах вождя небольшие ухмылки. Хотя кто-то ещё пытался называть их демоном и ведьмой, Стоик пресекал подобные попытки на корню. Однажды он уже упустил свой шанс защитить его перед лицом деревни. Второй раз он эту ошибку не совершит. Не сейчас и не с тем грузом вины, который пришел подобно приливу. Участившиеся атаки драконов вынуждали в скором времени собрать новую экспедицию, иначе и без того бедный Олух скоро будут населять одни живые мертвецы. Запасов на зиму не хватало, предвещая скорый голод и опустошение. Лишь покончив с гнездом, можно было попытаться исправить все то, что годами Стоик Обширный собственноручно и без остатка разрушал. Через три месяца его сын должен был явиться. И Стоик, чего бы это ему не стоило, намерен найти ответ на вопрос сына. Даже если ему придётся, стоя на коленях, молить его о прощении, вождь примет подобную судьбу. Он был рождён воином, был обучен, что бы стать вождём. А сейчас ему предстояло по настоящему понять, что означает быть любящим родителем. И если он не справится, Валка не простит его. Уже, наверное, никогда. Посему он, Стоик Обширный Первый своего имени, сокрушит обнаруженное гнездо, а затем... Затем разберётся со всем. Медленные, но точные удары молотка отбивали свой сокровенный ритм, заставляя металл подчиниться. Принять нужную форму, превращая непокорные обрубки в оружие. Работа успокаивала, давала цель и скрывала участившееся для его сердца сердцебиения. Каждый раз её присутствие действовало на него подобно лавине эмоций. и лишь отточенное годами напускное безразличие позволяло ему не превращаться в лужу при каждой нежности, которую, как он считал, недостоин получать. Полтора года закалки обращались в ничто. Словно те испытания и холодные ночи не превращали его в подобие стали. "сталь не гнется, Сталь не скулит и не жалуется", Вспоминал он собственные мысли в самые тяжелые из ночей, когда он был слаб. Голод закалял, заставляя искать пропитание. Каждая охота заставляла его учиться на ошибках, зашивая собственную плоть. Работа с деревом заставляла его быть лучше, перевязывая окровавленные от соскочившего ножа. Тяжелый труд покрыл его руки мозолями, а тело шрамами. Превращая его в того, кем он является. Потягиваясь, из пещеры с лёгким зевком выбралась Забияка. Ещ1 вступающая в свои права Зима, казалось, была тем самым, чего ей не хватало. А близость и открытость, которую она теперь делила с Иккингом, казалась ей чем то по настоящему великолепным. Кто бы мог ещё пару лет назад подумать о том, что она, Забияка Торстон, будет радоваться жизни в дали от цивилизации вместе с Иккингом. Пусть они едва вступали в совершенные года, а его интерес до сих пор был больше платоническим. Она чувствовала его взгляды, которые он бросал, стоило ей появиться в его поле зрения. А его мягкость и забота проявлялись в каждом движении, заставляя её сердце участить свой ритм. Безумие, превратившееся в мечту. Прямо сейчас, в их маленьком, сокрытым от всего мира раю. Она была просто счастлива. Иккинг был по истине отличным собеседником, учителем и другом. А их постоянные тренировки под его началом закалили её. Скромная кухня Иккинга заставила её тело расцвести. Некогда плоская, зачастую путаемая с собственным братом, непримечательная девушка всего за каких-то девять месяцев превратилась в настоящую красавицу. То и дело она порой не могла налюбоваться собой в отражении водной глади, сокрытого от всех озера или прибрежной глади. А Иккинг подпитывал её самолюбие различными комплиментами. Кто-то счел бы это незначительным, но не она. Их постоянная охота на волков обеспечивала их пушниной, которая шла на одежду, и мясом, которое, хоть и было довольно твёрдым, было вкуснее всего того, что можно было получить в деревне. Из дерева они поддерживали созданную Иккингом небольшую кузню. Пусть он и не был столь эффективен, как полноценная кузница на каменном угле, этого наученному годами под руководствами Плеваки... Иккингу вполне хватало для жизни. Рыбалка обеспечивала рыбой как нас, так и Беззубика. Иккинг был терпеливым учителем. Он никогда не повышал голос, если того не требовала ситуация. Казавшийся вечно спокойным и мудрым. Сейчас он напоминал ей о далеких мечтах, когда отец обратил бы внимание на свою заблудшую дочь. Тихонько обойдя Беззубика, она водрузила руки на его казавшиеся каменными плечи. Заметив её присутствие, он расслабился, увлекая её в лёгкий поцелуй. "что делаешь? " - Иккинг, отложив инструмент, позволил себе полностью повернуться к Забияке лицом-"Заканчиваю. приготовления к нашему появлению", нервно проводя по шее рукой, закончил Иккинг. - "Хочу быть уверенным, когда столкнусь с твоими родителями и своим отцом. В конце концов, мне стоит объясниться. За наш столь скорый и помпезный уход". Смех Забияки развёл любые сомнения, которые могли засесть в его голове. Наклонившись прямо к её уху, Иккинг заставил Забияку зарезать, прижимая её к себе. "К тому же у меня есть для тебя сюрприз. Будь готова через пару часов. ". Нежно коснувшись её волос, он поцеловал её макушку, сильнее зажимая её в объятиях. Тихий мечтательный вздох сорвался с её уст. Да, она определённо не жалела, что пошла с ним в тот день. Когда она практически вырвала кусок своей прошлой жизни и бросила его в казавшуюся бездонной пропастью. Подобно Иккингу, она ушла по собственной воле. Пусть тогда это казалось безумным, только сейчас она по настоящему понимала собственное решение.