Одинокий Волк

Стоик стоял на капитанском мостике. Ветер северных земель трепал ему бороду. Волны, ударяясь в борта, шатали корабли. Он наблюдал, как среди тумана появилась Великая Гора, та, что возвышалась над самими облаками, уходя далеко за пределы понимания человека. Разведчики сообщали о дракона, стекающихся сюда, казалось, со всего света. Сотни, а может и тысячи тварей сейчас прятались там, среди камней и пещер. Даже сейчас он сомневался, хоть и ним и было не меньше сотни закаленных в боях ветеранов острова Олух, подкрепленными двумя сотнями щитов с соседних островов. Отбросив страх и любые остаточные сомнения, Стоик собрался. Все они прибыли сюда с единственной целью - окончательно разорить логово драконов, дабы защитить родные края и принести столь долгожданный мир спустя века сражений. Дружина кораблей встала на якорь. Редко, когда такая экспедиция собиралась вместе. Переводя взгляд на палубу, Он замечал, как воины предвкушали битву, завершая свои приготовления. Загружая катапульты бочками с гремучей смесью, как полировали и натачивали клинки. проверяли тетиву луков и пересчитывали стрелы. Они все готовились. Ожидая его сигнала. Стоик сожалел, что его сын не видит их прямо сейчас. Всю эту армию, пришедшую в свой, возможно последний бой с его старыми наработками. Смесь была не просто взрывоопасной. Нет, она вызывала всепоглощающий хаос, заставляя раскалываться даже сами горы. "Шарометы которые так же были придуманы его сыном, со скрепом шестеренок, взводились, ожидая первых драконов. Плевака стоял по правую руку от вождя, руководя подготовкой. Именно он нашёл столь забытые наработки его сына и применил их, превращая в грозное оружие. Сердце вождя в очередной раз испытало боль сожаления и гордость за собственного сына. Лишь увидев его. Он знал, что его сын возмужал, какими бы режущими сердце словами он не бросался в отца. Стоик был безмерно горд, видя, кем он стал. Немногие викинги выживали и в лучших условиях, чем Олух. Окруженный одиночеством и собственным горем, он не сдался, с явным упорством покоряя дикую природу. А его дракон. Стоика до сих пор покрывали мурашки. Ночная фурия, прирученная его сыном, лишь дополняла его. Непоколебимый, Стальной внутри и снаружи, его сын превзошел все его ожидания. Именно поэтому его изобретения положат конец тирании драконов. Одновременно с тем, даже если и на незначительную часть, искупая грехи собственного отца за невнимательность и ошибочность столь жестоких суждений. Вдохнув, Стоик протрубил в рог, тем самым давая тот самый сигнал, которого все ждали. Залп Катапульт, шелест веревки и мгновенная суматоха наполнила палубы кораблей. Однако не это привлекало его внимание, а обрушившиеся снаряды. Одна за другой бочки достигали поставленных целей, заставляя саму Землю трястись от ужаса. Те, кто впервые видел подобное оружие, вызывали к милосердию богов. Даже люди Олуха возносили молитвы, хотя видели единожды, как Иккинг с помощью одной бочки заставил сам залив полыхать, поджагая то, что не могло гореть, поджигая саму воду. А залп стольких орудий. Казалось, эта вспышка была подобна яркости летнего солнца, в своём пике, заставляя сузить глаза и поднять руку, закрываясь от ослепительного света. Когда свет пропал, смесь не исчезла, а начала заливать места попадания "вечногорящим пламенем". Стоик стоял остолбеневший, наблюдая, как драконы начали бежать. Не все. Далеко не все. Крупные твари вроде кошмаров и ловких змеевиков начали пикировать, стараясь отогнать корабли. Именно, именно в тот момент Рог протрубил снова, и град шаров буквально скашивал летящих врагов на землю, где их, ослабленных и обездвиженных, с жестоким рёвом добивали берсерки из клана Полной Безнадеги. Когда Катапульт были перезаряжены, Стоик снова протрубил. Поливая гору самим огнём Муспельхейма. Затишье было прервано ревом ужасающей твари, начавшей раскалывать поглощённую пламенем гору. Стоик раздавал приказы, перезаряжая Катапульты и бросая на палубу гарпуны взамен шарам. Гора трещала и раскалывалась. Земля и вода пришли в движение. Зверь невиданных ранее масштабов поднимал голову, заставляя целые глыбы камней отлетать в сторону. На ходу кинув рог Плеваке, он выжидал. Та тварь. Он слышал сказания предков, это была их королева. Выйдя из оцепенения, два рога взвыли, отдавая приказ о немедленном залпе. Мощь богов опустилась на королеву драконов, заставляя её вопить в бесконечной агонии. Но этого было недостаточно. Проведя голову на нападавших, тварь извергла огонь, сокрушивший не меньше трех кораблей. Люди сгорали заживо, а их крики побуждали выживших бежать. Лишь голоса их вождей ещё удерживали некоторое подобие дисциплины. Стоик вопил, приказывая целиться ей в горло. Это была безумная, обреченная на гибель идея, Но она могла сработать. Когда казалось, что Хель снова занёс свои клиники над их душами. Когда тварь нацелилась на оставшиеся корабли. Залп орудий произошёл едва ли за секунды до атаки. Королева вопила и ревела столь сокрушительно и разрушительно, как словно вырвавшееся и ожившее пламя их орудия. Залп гарпунов пытался отвлечь тварь, заплатив ещё четырьмя кораблями. Давая шанс на последнюю атаку. Их братья и сестры платили высокую цену, давая им секунды, пожираемые в пламени. Пламени Королевы Драконов. Последние снаряды были загруженные, и Стоик Обширный, вождь клана с острова Олух, затрубил что было силы, заставив привести оставшиеся катапульты и гарпуны в дело. Их запасы были на грани опустошения, Даже если Королева не атакует, они едва-ли могли что-то противопоставить. Когда же тварь упала на землю, все думали о том, что впервые за историю. они совершили невозможное. Королева пала. Крики радости и боевые кличи наполнили оставшиеся корабли. Люди вопили как умалишенные. Лишь Стоик оставался безмолвным. Едва шевеля головой, Королева направила свое дыхание на корабль Стоика. ЛИшь сейчас он осознавал. Они провалились и именно он их подвел. Непрошенные слезы текли из глаз вождя. Он понимал, что это конец. Никогда раньше Стоик не боялся смерти. Даже когда он истекал кровью, он не боялся. Все, чего хотел сейчас вождь - в последний раз увидеть сына, обнять его. Как в раннем детстве, потрепать по его лохматой голове своей рукой. И увидеть прощение в его глазах. Огонь пожирал и сжигал тела. Видя неизбежную гибель в последние секунды, отведенные ему на этом свете, вождь толкнул Плеваку за борт. Свисая, он крикнул свои последние слова, что, казалось, навечно отпечатались в памяти кузнеца. "Найди: моего сына! Скажи ему, что ответ на его вопрос был понимание. Скажи ему, что мне жаль. ". Однако не успел вождь договорить, как огненный шар поглотил его. Грозный молот. Флагман Олуха был потерян. Выбравшись на берег, Плевака кричал что есть сил, вкладывая всю горечь, все обиду и ярость. Проклиная мир за его жестокость, крича богам о их несправедливости. Королева, видя бездействие оставшихся двух кораблей, с воплем уходила обратно под землю, скрываясь в недрах горы. Её стоны, слышимые даже сейчас, явно показывали о серьезности её ран. А Плевака вместе с немногочисленными выжившими погружался в отброшенные от дыхания королевы целые корабли. Он стоял, проливая оставшиеся слезы по погибшим, слезы по своему другу, слезы по своему вождю. Это не было победным маршем, это было горькое поражение. Ведомый своими чувствами, он поклялся на этой проклятой земле. Он выполнит последнюю волю Стоика. Он разыщет Иккинга. Даже если это будет стоить ему жизни, он его найдёт.