Одинокий Волк

Прибывший "флот" встречали молчанием. Немногим удалось выбраться из похода. Большинство из присутствующих искали взглядом своего вождя, другие искали родных или друзей. Однако чем больше затягивалось молчание прибывших, тем больше шёпотов ходило среди немногочисленных жителей. Все искали ответов, все смотрели на него. Собравшись с духом, Плевака выдохнул. выходя вперед. Его слова звучали громко, пусть и с тяжестью, подобной суду, словно вынесенный приговор-"Стоик. Обширный пал в неравном бою с Королевой Драконов! Из всей флотилии выжили только мы. Раненный зверь, так и не завершив свое дело, укрылся в горах, лишённый слуг и побитый как огнём, так и железом. Сегодня в Ямы к нам должен прибыть сын Стоика Иккинг... Посему собрание Совета и назначение нового вождя... " - Его речь оборвалась. Плевака с прискорбием осознал, что все члены Совета, кроме него, были мертвы.-". А так же назначение нового Совета. Будет сделано после разговора с сыном погибшего вождя". Шотоп неумолимо преследовал поглощённого в собственных мыслях кузнеца. Мрак и горе на лицах собравшихся не добавляли ни уверенности в его шатких шагах, ни силы его ослабевшему голосу. Казалось, последние крупицы надежды возлагались на того, кто до смерти запугал собственный народ и ушёл. Ушёл от собственного отца и долга перед деревней. Плевака понимал его мотивы больше, чем ему хотелось. Но так же осознавая непомерный груз и собственной ответственности перед мальчиком. Нет... Уже не перед мальчиком. перед викингом, перед волком, перед их будущим вождем. В своей лихой молодости он тоже был не подарком для родителей. Но уйти в леса, бросив всех. Нет, у него бы просто не хватило духу. В этом его подмастерье превзошел его. Он и до этого был непоколебим и тверд в собственных убеждениях. Даже позор и порицание, казалось, лишь только усугубляли дело, заставляя его душу черстветь, а глаза наливаться металлом. Но в отличии от многих, ошибки не заставляли его отступиться или возможно, пересмотреть собственные цели. Нет. Это разжигало в нем лишь ещё больший огонь, ещё большую уверенность. Превращая маленький огонек в кузнечную жаровню. Он уважал его за это. Люди расступались, Давая дорогу немногим уцелевшим, что неспешно двигались в сторону ямы. Один за другим они присоединялись к растущей колонне. Каждый из них не знал, что теперь им делать. Впервые за последние три столетия у Олуха не было вождя. Холодная ночь перерастала в рассвет. Минуты сменялись, пока застывшие в предвкушении люди продолжали шептаться, стараясь скоротать время, пытаясь утешить собственные израненные сердца и унять казавшийся бескрайним страх. Не прошло и часа, как над ямой появилось два дракона. Величественно, как и прежде, они повисли над ареной, высматривая агрессию и панику. Но вместо этого их встретили лишь немногочисленные взгляды с надеждой, сокрытой внутри. Иккинг на своей фурии, а Забияка верхом на огромном кошмаре. Опустились со всей доступной им грацией и величием. Позволяя толпе насытить свое любопытство. Даже сейчас заставляя сердца народа упиваться восхищением и ужасом, интересом и надеждой. Внушая им то, что Плевака не способен был когда-либо дать... Покрытые сталью и мехами, они, словно воины из чуждых земель, вступали в яму Олуха. Если люди и готовы были снова застать изменения сына покойного вождя, то Забияка оказалась для них сюрпризом. Взгляды то и дело метались между её братом и, казалось, прекрасной валькирией. Некогда невзрачная и порой даже отталкивающая девушка предстала перед ними в своей новой форме. Явно заставив того же Сморкалу оторваться от своей возлюбленной кружки с элем. В немом восхищении. Даже Плевака признавал - этот год вдали от дома пошел ей на пользу. В отличии от остальных. Его взгляд остановился на исхудавших детях. Задира. Астрид. Даже Рыбьеног. Только Сморкала остался прежним. Его привилегии явно вредили больше, нежели приносили пользы. Однако, переведя взгляд снова на девушку, даже сейчас кузнец был впечатлен. Броня плотно прилегала к её телу, показывая все достоинства фигуры. Облегая грудь вырезанными рунами, покрытая меховыми вставками и плащом. Её костюм стал кульминацией мастерства кузнечной эпохи того времени. Он был схож с Иккингом и при этом разительно отличался. Вместо рыбьих и казавшихся вялыми кос. их встретила ниспадающая на шею и уходящий за доспехи плетеный длинный хвост. Её угловатое лицо расцвело, выравнивая контуры и сглаживая множество неровностей. Немногочисленные женщины с нескрываемой завистью смотрели в сторону ранее заклейменной "Ведьмой" женщины. Её надменная стойка с опущенным к земле копьём и острый взгляд заставляла опасаться любого, кто посмеет посягнуть на то, что она сочла бы личным. Их пришествие не просто поражало сознание, но и вселяло надежду в лица изголодавших и покрытых собственным горем людей. Но чем больше люди наблюдали, тем большее благоговение и страх окутывали их, подобно цепям. Непонятно, чего больше.