- Он тебе так важен, что и умереть нестрашно?!

***

Чонгуку плохо. У него спазмами хватает желудок от того, что омега голодный. К тем пожиткам, что кинул ему альфа, он даже не притронулся. Чонгуку плохо. У него безжалостно раскалывается голова. Чонгуку плохо. Он впервые в жизни боится далеко не за свою жизнь, а за жизнь маленькой крохи, которая ещё даже не увидела этот мир. Да что тут говорить, даже отец не знает о его существовании. А узнает ли?..

***

Последние, примерно, полчаса омега не плачет. Он сильный, он сейчас у себя один. Помощь точно будет, Тэхён его не бросит. Нужно потянуть время. Пока парень пытался составить в голове примерный план действий, которому следует придерживаться, альфа вновь открывает замок. Чон мгновенно закрывает глаза притворяясь спящим. Может уйдёт? — Подъём, — альфа пинает ноги. — Просыпаемся я сказал, — Чонгук нехотя, но открывает глаза. Нужно тянуть время, просто тянуть время. — Кто вы? Что вам от меня нужно? — голос осип, омегу еле слышно. Всё также сильно колотит от холода. — За что? Почему? Альфа берёт табурет и садится напротив. Теперь видно его лицо… — Что, малыш, не признал? — скалится, выжидает реакцию. А она не заставляет себя долго ждать. Чонгук кривится от этого «малыш», его глаза максимально раскрываются. — А я вот о тебе ни на день не забывал. — Сэ-Сэхёк? — да, это тот самый альфа, который довёл его до слёз своими репликами. Он тот, чьим словам, как сказал Тэхён, никогда не верить и не прислушиваться к ним. — Собственной персоной. Не ожидал? — садится сгорбившись, опираясь локтями о колени. Смотрит прямо в душу. Что-то не так. В нём что-то не так… зрачки… они расширены. Альфа сидит нервный, и явно не поговорить о жизни пришёл. Ему что-то нужно, а делая вывод из того, что он явно под дозой, нужно быть максимально аккуратным. — Зачем всё это? — искренне не понимает. Сэхёк резко выпрямляется, чем пугает омегу. Подсаживается максимально близко и берёт младшего за подбородок. Чонгук не дышит и не шевелится. — Давай я поведаю тебе интересную историю? — давит на щёки заставляя кивнуть. Не даёт и звука издать. — О, я вижу, ты согласен. Тогда слушай, — глаза яростно блестят. Он явно не в себе. — Ты тот, кто сломал идеально выстроенный мною план, ты… — Можешь развязать ноги, чтобы я сел? Очень больно, — просить о таком безумно страшно, но в такой позе он больше не может. Затекло всё тело. — Перебивать нехорошо, тебе ли, умнику, не знать? — альфа скользким взглядом обводит всего Чона. — Ладно, бежать тебе всё равно некуда. Сэхёк быстро освобождает ноги омеги от верёвок. На щиколотках синяки и несколько кровоподтёков. Чонгук садится, облокачиваясь на холодную стену, и готовиться слушать. — Ну что? Готов? — кивок. — Так вот. Ты, та самая шлюха, которая испортила мне всю жизнь. В ней всё было отлично, я бы сказал, шикарно. У меня был любимый человек, хорошие друзья, прибыльная работа, одним словом, всё. Только в один момент появился ты и всё пошло по пизде, — омега хмурится. Он не понимает. — Вижу, что ты нихера не понял. Ничего, для особо тупых я повторю. Ты — дрянь, которая отобрала у меня жизнь, Ты, — тычет пальцем в младшего. Сэхёк начинает раздражаться, поэтому пререкаться точно не стоит. — На вопрос «за что», я полагаю, ответил? Теперь приступим к «почему ты». Знаешь ли, своей ненормальной любовью и привязанностью к тебе, Тэхён делал мне очень больно. Может и не знал, а может и специально. Не знаю. Он на меня хуй положил, как тебе всё пытался понравиться. Бегал за тобой, как собачка дворовая, а ты всё нос воротил, да цену себе повыше набивал. Он тобой бредил, в лик святых записывал, а в мою сторону даже смотреть отказывался, — альфа кладёт руку на грудь. — Ты хоть знаешь как долго здесь болело? — ждёт ответа. Ох, Чонгук очень хорошо знает, что такое боль. Он испытал за свою жизнь её разную, и физическую, и моральную, и душевную. Больше боли доставляла именно последняя. — Знаю. Только я не понимаю причём здесь Тэхён, — откуда у него столько смелости? В остатках голоса ни капли страха. — Какое ты всё-таки ничтожество. Тэхён мой, я его люблю. Он должен быть только моим. Мой, — в глазах пламя, он в ярости. — Но… — продолжить не даёт сильный удар ботинком в нос. Кровь, много крови. Чонгук падает на пол и сворачивается в позу эмбриона, максимально, пытаясь защитить живот и голову. Удары, их очень много. Последнее, что помнит Чон перед тем, как провалится в темноту, это: — И финальный «для чего». Чтоб принести ему как можно больше боли. Себя он и в грош не ценит, ты для него бесценен. Сдохни…

***

Ким Сан меряет шагами кабинет. Пошли вторые сутки, а омегу найти так и не удавалось. Максимальное количество связей поднято, результата ноль. После звонка Тэхён не смог произнести ни слова. Упал замертво. Сан впервые так испугался за сына, вызвал скорую. Медики насильно вкололи Тэхёну снотворное и успокоительное. Подействовало. Сейчас он спит. Это ненадолго, ведь нервная система того перенасыщена, но он спит, а это уже выигрыш. Альфа ждёт важного звонка. От Чимина и Хосока узнал всё об этом Сэхёке. Друзья быстро поведали всё. Дали контакты, адреса и рассказали абсолютно всё. Чимин никак не мог поверить, что Сэхёк способен на такое. Это же их Хёк! Наконец долгожданный звонок. — Да, — тоном указывает, что стоит перейти сразу к теме. — Засекли его часа два назад. Он в пригороде, точнее, в Кёнги-до. Мы готовимся. Через три часа будем там. — Я с вами, — отключается. — Я тоже, — в проёме стоит Тэхён. Альфа ни живой ни мёртвый, лишь стоит заметно ровнее. В голосе и глазах стойкая уверенность в своих действиях. Сэхёк разжёг в нём то, что трогать было совершенно нельзя. Спорить с ним абсолютно бесполезно. Он успокоится только тогда, когда удостоверится в сохранности своего омеги. Этому научил его сам Сан. «Живи так, чтобы в первую очередь было хорошо твоей паре, тогда счастлив будешь и ты» — эти слова вверяли ему с детства. — Через полчаса выдвигаемся. Его засекли в пригороде, — Тэхён кивнул, и без лишних слов они вместе вышли из кабинета.

***

Открыл глаза Чон, когда наступали сумерки. Сколько времени прошло он и понятия не имел. Омега отключался пару раз, его организм не выдерживает. Наверное, много. Его же ищут? Тэхён же придёт? Попытка подняться на ноги с треском провалилась. Сэхёк бил его, не жалея ни сил, ни времени на то. Со стороны не видит, но предельно отчётливо чувствует состояние своего тела. Разбит нос, кровь остановилась не так давно, больно пошевелиться и сделать вздох, видимо, трещина в ребре. Гематомы не видно, но они пульсируют жаром и болью. После своего рассказа альфа пропал на некоторое время. Приходил ещё не раз, бил и снова запирал. Ему приносили неистовую радость тихие хрипы и стоны боли Чонгука. Омега держался из последних сил и пытался не давать желаемого. Давил в себе крики боли. Держался на последней капле сил. Слушал долгие крики и оскорбления в свою сторону. Пытался уворачиваться и не подставлять живот. Больше попадало по спине, рукам и груди. Иногда страдала и голова. Нет… только не это… опять… В последний раз Сэхёк ушёл, не закрывая двери. Прекрасно видел состояние омеги и ликовал. Он не то, что сбежать не сможет, даже просто подняться не получится. — Время десерта, — альфа присаживается перед не шевелящимся омегой. То, что видит Чонгук, заставляет слезам всё-таки прорваться и мокрыми дорожками стекать по щекам. Вертит судорожно головой не в силах вымолвить и слова. Нож. Чонгук видит нож. — А я ведь за тобой следил. Счастливый такой в последнее время бегал, искры радости так и сыпались с тебя, — проводит лезвием по щеке парня. Не надавливает, но даёт ощутить холодный металл. — Я за тобой следил. Долго. А ты залетел просто, выродка решил родить какого-то, — проводит острым лезвием по животу, немного приподнимая край пропитанной пижамы кровью. — Только не выйдет, это я тебе гарантирую.