Freaks. Dusty cassette of Youth.

Dead I am the one, Exterminating son

Slipping through the trees, strangling the breeze

*** *** ***

— Он типо языкастый какой-то чёрт. Типо он тот самый, который на собрании в мэрии послал нахуй депутатшу эту ебанутую, которая не нашинская ещё, ну у которой мазератти ещё. — Нихуяяя... — в голосе Антонова отчётливо прослеживается улыбка, — вот это кадр... — этот парниша никогда ни к чему серьёзно не относился, словно вся жизнь была для него один сплошной карнавал. Его реакции на подобную новость лежащий на парте Паша был ни сколь не удивлён. — Не, за такое по-хорошему, ему респект надо. — Нихуя, — в ответ раздался первый голос, — этот тип просто ебанутый, — Арсен сегодня снова как никогда разошёлся. То самое трепло, что разносит каждую новость и каждый долбанный слух. И даром, что сидит прямо перед Пашей — вокруг его парты сейчас стояла целая толпа ворон, что пытаются разузнать о новеньком как можно больше ещё до его появления. "Спать мешают. Суки". — У него вообще в башке всё перепутано говорю, он ничего не боится. Он чёто там стёкла пробивал с кулаков, преподов до истерик доводил, житья в общем всем окружающим не давал, бля мне такое про него рассказывали... Ты знаешь, чё он, короче, однажды на заднем заборе десятки, ну который бетонный тот, написал какую-то хуйню, да и не абы чем, а блять кровью! — Эт какую? — вопрошает высокий женский голос. Староста Лерочка... действительно, ей нужно знать всё самой первой. Узнать, а потом поперемывать косточки ещё отдельно со своими подружками. Паша недовольно цыкает языком, поудобнее устраивая голову на сложенных на парте руках. Длинные чёрные волосы нехило так оттеняли, почти не пропуская свет флуоресцентных ламп над самой головой, он был близок к тому, чтобы вот-вот уснуть. Однако... Как бы он ни презирал Арсена за его излишне длинный язык, а послушать всё-таки хотелось, чего ещё этот Тора мог натворить, если это действительно он и переводится к ним в класс. А в последнем Паша почти не сомневался. — Так в том-то и прикол, что никто не понял, чё там было, потому что оно было то ли на немецком, то ли на испанском каком-то, и типо бессмыслица какая-то. Говорят мол послание дирику их было, но это слух, я не уверен. Но ты типо прикинь как факт вот так вот из окон кабинетов во двор смотришь, а там кровавая надпись на заборе. Крипово же пиздец...Так ещё и короче однажды с ножом на кого-то кинулся. Это я точно говорю, мне чел оттуда рассказывал мол его одноклассник это своими глазами это видел. — Бля, чую, и нам с ним тяжко придётся... — Ага, ещё как... — вновь сокрушается Арсен, наслаждаясь тем, что всё внимание вновь приковано к нему, будто бы он на самом деле носитель какого-то великого знания, которым по доброте душевной делится со всеми окружающими. — Не знаю, как вы, но я хотел нормально и спокойно школу закончить, без всяких вот таких вот новых кадров. Нам своих хватает, — в ответ на такую нападку в свою сторону, "Свой Кадр" лишь цыкает языком, не найдя в сил даже взглянуть на него. Паше не было похуй, просто Арсен трус коих свет не видовал, так что отвечать на его петушиные всполохи всё равно что избивать младенцев. Красавчиком Паша, конечно же был, но женщин и детей предпочитал не трогать. — Нам, бля, ЕГЭ вообще-то ещё сдавать в следующем году, а если он нам уроки срывать будет, это ж пиздец... — Ага, да и преподы от нас могут отказываться начать. Только представьте, если из-за него нам на математике опять Фёдорову на Волкову заменят... — снова поддакивает Лерочка, явно вновь бросая многозначительные взгляды на Арсена. — Она ж тупая, как к ОГЭ нас готовила вспомните, половина троек, еле как сдали. А тут ЕГЭ будет, и чё и как нам тогда опять с ней... Если Фёдорова опять от нас откажется, то у меня вот нет денег на репетитора. — Да, наши преподы, кстати, тоже в ахуе, что ВОТ ЭТО ВОТ к нам и переводят, слыхали Ильясыча сегодня? — Бля кста, а чё к нам-то? Потому что народу мало чтоль? — Ну так бля перекос на 7 человек между нами и Ашками, если и переводить, то к нам, к кому ж ещё, — "хули строишь из себя умника, бля, ты ж не строитель" — ответно проносится в мыслях Паши, хоть сам он и отмечает, что вопрос и взаправду глупый был. — А, ещё! — вновь резко подскакивает Арсен, чем вдвойне приковывает всеобщее внимание, будто бы прямо сейчас даст ответ на главную загадку человечества. От любопытства даже сам Паша чутка приподнялся на парте, вперивая внимательный взгляд чёрных глаз на предмет всеобщего внимания. — Он же это, бля, баторский вроде. "Точно Тора". — Тюю... — вновь подаёт голос Антонов, чьё рассеянное внимание также приковывает и заметно оживившийся Паша. — Поэтому и конченый такой. Не, ну пиздец, у нас теперь их двое на голову ебанутых что ли будет? — то и дело стреляя взглядом в сторону брюнета. — Биба и Боба, блять? — А вот и дальше так выёбываться будешь, — этот выпад Паша уже не мог проигнорировать, — и скоро количество людей в этом классе станет прежним. И дело будет не в новеньком, — метая угрожающий взгляд в сторону вмиг дёрнувшегося Антонова. Конечно же, он на него не накинется, слишком уж он хочет спать для этого, да и учёт в управлении по делам несовершеннолетних всё-таки не такая простая штука. Однако, именно она сейчас и служит каким-никаким свидетельством того, что в теории его угроза может претвориться в жизнь, а это немало так веселит уже самого Пашу. — Какие-то вопросы? — Да, — старается не терять лицо Антонов, нервно пытаясь перевести нарождающийся конфликт в шутку, — ты тоже напишешь кровью на стене какую-нибудь гадость? — Ой, а можно как и я — на латыни? И Паша наконец-то улыбнулся, впервые за этот день.

*** *** ***

— Болит, да? Ну и правильно, что болит, так тебе и надо, — утро действительно встречает Фила ужасной мигренью, однако буквально последнее, что он хочет слышать в данный момент — это чьё-то злорадство по этому поводу. — Где я бля вообще..? — пересохшее горло также отозвалось немалой болью, покуда сквозь неимоверную резь в глазах парень пытался осмотреться. — А ты не помнишь? — всё также хмурится брюнет, перекидывая волнистые чёрные прядки на одну сторону и оголяя один из фигурно выбритых висков. — Ты же нас сюда затащил вчера, придурок, — сам Кира же, невысокий и худощавый парень, грузно поднимается с кровати, на ходу застёгивая не по-зимнему рваные чёрные скинни и подходя к чьему-то компьютерному столу, забирая с последнего отчего-то открытую бутылку с водой. — На пол не поставил. Тебя полночи штормило так, что я думал, рано или поздно ты нахер свалишься, и мы останемся без воды вообще. "Не удивительно, на самом деле, что штормило..." — вплетает руку в высветленную карешку Фил, с силой оттягивая волосы и зажмуриваясь, пытаясь подавить очередной спазм в голове. Количество выпитого за вчерашнюю ночь было сопоставимо разве что с количеством той эйфории, в которой пребывал Фил ещё с момента одного только известия о том, что Кира возвращается, и не через полгода, а прямо сейчас, "прямо сегодня", и хорошо бы Филу "вытащить свою жирную задницу на улицу и встретить наконец давнишнего закадычного друга"... А сейчас же блондин усиленно пытается не уснуть, сквозь полуприкрытые веки наблюдая за хождениями Кира по комнате и сбором отчего-то разбросанных повсюду вещей их обоих. — Если не встанешь прямо сейчас же, я тебя столкну с кровати, и с полом ты таки сегодня познакомишься поближе, — именно с такими словами в Фила летит его вчерашняя полосатая растянутая водолазка в паре с такой же видавшей виды футболкой. — Таки не надо мне такой перспективы, — отшучивается Фил, расправляя прилетевшие на кровать шмотки. — Спасииибо, я не голооодныыый, — и делать нечего — придётся одеваться. И Кира всегда поражался, как можно так стильно сочетать поёбанные половые тряпки... — А вот я бы пожрал чего-нибудь на самом деле... — игнорирует шутку тот. — Чего-нибудь съедобного, боже нас там так отвратно кормили... И Фил вмиг вскидывает пронзительный взгляд голубых глаз на ссутулившегося около окна брюнета, коий, судя по туману сигаретного дыма в помещении, смаковал уже которую за это утро сигарету. И даже если не присматриваться, было заметно, насколько он успел похудеть за эти полгода, проведённые вдали от дома, хотя и домом-то место его проживания можно было назвать с очень большой натяжкой... Однако, всё же когда он был в нём, сквозь его кожу не просвечивался каждый позвонок, а извечные скинни не приходилось удерживать на талии ремнём... — Вы же на государстве все там, не уж-то на еде с вами так сильно экономили..? — Шутишь что ли? — вместе с сигаретным дымом выдыхает Кира, даже не оборачиваясь. — Раз государственное, значит воруют, чё тут непонятного-то... — и блондин снова поджал губы, неловко отводя взгляд. Школа-интернат, в которую был отправлен Кира сразу после 9 класса, по его рассказам была далеко не самым приятным местом... "Там гестапо ёбаное" — сигареты были куплены сразу целым блоком, Фил невольно вскинул брови, наблюдая, как Кира выкладывает на кассу нехилую сумму, забирая в обмен ещё замотанные плёнкой 10 пачек мальборо голд. — "Везде камеры понатыканы, ни плюнь, ни моргни бля без внимательного ока большого брата". 9 класс Кира закончил относительно хорошо, и мог не сомневаться, что в десятый его возьмут, тем более, не каждый натянутый троечник по гуманитарным предметам взамен будет долбанным гением физмата... Однако, сам Кира решил иначе, совершив этим летом очень большую глупость. Небеспричинную, но глупость. "Телефоны запрещены, их изымают сразу по приезде и выдают дважды в неделю. Тут уже я виноват, надо было прочекать этот момент раньше и привезти с собой два, чтоб один сдать, а со вторым сидеть, а так пришлось ждать аж до осенних, покуда сам домой на недельку не махнул". Отправка в какую-то далёкую школу-интернат в Мурманск свалилась словно снег на голову, и сказать, что сам Кира был от такого в шоке — ничего не сказать. С одной стороны, неплохо, наверное, с их долбанной области переехать в центр региона, в город, который в 6 раз больше их собственного, но обстоятельства и причины отправки были, мягко сказать, не самые радужные, да и сам Кир от такой перспективы был не в восторге. "А они там ебанутые просто. И преподы, и пиздюки остальные, я просто выпал..." В первый же день Киру влетело за длинные волосы от одного из соседей по комнате. Точнее, не за сами волосы, а за то, как паренёк огрызнулся в ответ на шутку о его "заднеприводности". "Потом, конечно, было плохо уже напавшему, но по пирсе мне тогда от него знатно прилетело, саднило несколько дней". После происшествия его отчитали и переселили в соседнюю комнату к таким же как и он сам "буйным", по словам преподов. А потом попросили снять пирсинг, и в ответ на ожидаемый отказ познакомили уже со своей системой "кнута и пряника". "Ты представляешь, когда тебя на каждом. долбанном. уроке. вызывают к доске, и даже если ты отвечаешь, мурыжат до последнего, покуда ты не сдашься... Ну, про лишение звонков на неделю, не выдачу телефона когда положено, каких-то доп заданий, запрета на прогулку по ёбаному двору, вешания всякой разной работы на тебя единственного, уборки там, готовки на 100 рыл, я вообще молчу. Делали, короче, всё. Разве что лично не пиздили..." Выслушивая всё это тогда через телефонную трубку, Фил не мог понять одного — чем Кира в принципе всё это заслужил..? Ситуация с ним была сложнее некуда, но в идеале... Если бы хотя бы кто-то пожелал разобраться, просто разобраться... Кир вообще не должен был за всё это быть наказан. Ни на йоту. — А погнали пожрём..? — может, воспоминания его и расчувствовали, однако то, что Фил только слышал, сам Кира пережил на своей шкуре. И от этого нервный холодок пробегал по спине, покуда Фил снова уставился на исхудавшую спину парня у окна. — Пойдём в макдак, мне там уютней... ну или в курятню какую-нить, у меня деньги есть, — словно опомнившись, добавляет в конце. — Было бы славно... — выдыхает вместе с дымом Кир, усмехаясь очередному хитрому вплетению какой-то знакомой херни прямо посреди фразы. — Только ещё половины восьмого утра нет, все забегаловки часов в 9-10 обычно открываются. — Пиздец, — сарказмом прыскает Фил, вновь жадно присасываясь к бутылке и пытаясь мысленно просчитать, сколько же он за сегодня спал вообще. — А нахуй ты тогда меня разбудил? — да и спал ли сам Кир эту ночь... — А ты забыл? — изгибает тонкую проколотую бровь брюнет, оборачиваясь и опираясь локтями о подоконник, выгибаясь и потягиваясь всем телом. — Мы идём в школу.

*** *** ***

Яркие светящиеся золотые глаза плавно скользили по классу, Тора был спокоен как никогда, и боже, как же Паше это уже нравилось. Как и Антонов, он тоже любил понаблюдать за людьми, да и шоу какое-никакое уж явно лучше, чем полное его отсутствие. И тишина, которая наступила сразу после той внезапной фразы нежданного гостя уже начинала порядком так давить на уши. Все просто молча уставились на этого не самого высокого, но абсолютно точно заметного паренька, что преспокойно опёрся плечом о дверной косяк, с неподдельным интересом разглядывая лица напротив. И лица, надо признать, того стоили. Адская смесь из презрения, пренебрежения, враждебности и, как ни странно, любопытства. Паша не знает, сколько Тора стоял за дверью, выжидая момент когда можно зайти. Но отчего-то ему хочется, чтобы Тора слышал весь этот поток речи громкоголосого Арсена полностью. — Вижу, я вам уже не нравлюсь, жаль... — карикатурно наигранная грусть, "а мы с тобой поладим" – мыслил брюнет, узнавая знакомые повадки, в частности некий слегка безумный, но вместе с тем осторожный взгляд. — Кстати, привет, Паш! — и лучезарная улыбка разлилась на его лице. — Фил, я вижу, ещё не пришёл. "Черёд второго акта" — ответно улыбается он Торе, наслаждаясь теперь уже сквозящим на лицах одноклассников недоумением. — А Фил всегда опаздывает, — отмахивается он так, словно они все действительно давние знакомые, мол "ну ты знаешь, этот Фил...". — Чё как не родной-то стоишь в дверях, заваливайся уже давай. Класс же всё также словно в оцепенении, слегка расступается, пропуская паренька прямиком к парте Паши. Вика, видимо, с сегодняшнего дня будет сидеть в другом месте. — Да я планировал, что мы с ещё одним товарищем вместе зайдём, но он, видимо, тоже опаздывает, — плюхается рядом с ним Тора. — А чё за товарищ? Ты про Фила? — молвит в ответ Паша, краем глаза замечая пристальные взгляды остальных одноклассников, что, хоть и разбрелись по классу, продолжают внимательно следить за ними. — Неа, — вновь легко отмахивается Тора, чуть покачиваясь на неудобном школьном стуле, — но раз уж Я не понравился, интересно, что они скажут о чуваке, который с исправительной школы сюда перевёлся, хмм даже не знаю...

*** *** ***

Осесть на сутки в хате каких-то третьих кентов, выцепленных ещё прошлым летом на Эхепрокуренныхподъездов в Мурманске, на бумаге выглядело замечательной идеей. Фил ещё только в телефоне услыхав о высвобождении Кира из плена этой едва ли не тюрьмы, с ходу предложил ему этот ахуительный план, надёжный, блять, как швейцарские часы. К тому же, истосковавшийся по воздуху свободы и вкусу сигарет Кира и сам был не против увидеть наконец город, в стенах одного из зданий которого буквально безвылазно просидел чуть больше полугода. Однако вот сейчас, аккуратно переступая через развалившиеся прямо в коридоре и на кухне пьяные и угашенные тела полунезнакомых людей, блондин понимал — план не был таким прекрасным. — Погодь, — и Фил останавливается, заставляя идущего впереди него Киру недоумённо обернуться. — Пошли сюда, — указывая в сторону кухни. — Нахера..? — изгибает бровь Кир, всё-таки разворачиваясь и теперь уже следуя позади блондина. — Как это "нахера"? — наигранно возмущается Фил, который уже преспокойно открывает две початые бутылки стоящей на столе "талки" и начинает переливать алкоголь из одной в другую. — Вон конина, — указывая взглядом на стеклянные тары на разделочном столе, в каждой из которых было эдак по две трети коричневой жидкости, — прихвати. — Как-то не-па-хрестьянске это, — бравадничает брюнет, уже открывая портфель и уверенно засовывая в него сразу обе. — У них в холодосе ещё абсент и джин. И пиво должно быть, так что всё нормально, — успокаивает его Фил, окидывая взглядом кухню на предмет того, что можно ещё позаимствовать на безвозмездной основе. К несчастью, еды здесь не осталось, а значит, сегодня без завтрака. — Тогда... идём? Нам ещё до нашего очка цивилизации добираться... Тут нашинский по-прежнему раз в две жизни ходит, не пропустить бы...

*** *** ***

— Ну, раз они перемыли все мои косточки, надеюсь, ты мне теперь и про них расскажешь, — деревянная рама продувалась со всех сторон колючим северным ветром. Однако сам Тора, казалось, этого так и не замечал, нервно поджав колени в груди, пытаясь умоститься на этом узком подоконнике. Паша же был расслаблен, лениво наблюдая то за стремительно заметаемым снегом пейзажем за окном, то за всё тем же Торой, который, видимо, с непривычки не выдерживая такого количества внимания в свою сторону, в какой-то момент просто сбежал в туалет, утягивая за собой и Пашу. — Уподобляться им? Пфф, брось, они того не стоят. Говорят ведь только про исключительных личностей, — и снова клыкастая полуулыбка расстелилась на лице последнего. Не сказать, чтобы он сам себя считал действительно кем-то подобным, однако всё же понимал, что на нормальных людей мало похож даже внешне. К слову, как и Тора. — Исключительных личностей? Как ты себя любишь, — иронизирует в ответ младший, нервно мотая головой, скидывая с лица мешающие длинные пряди. Беспокоится, и ведь небеспричинно, мало кто ожидает настолько "тёплый" приём в новом коллективе той школы, которая вроде бы должна быть получше прежней... И как бы он ни пытался оное скрыть — читать Тору можно было как открытую книгу. По крайней мере тому, кто отчасти его понимает... — А то, — вновь усмехается Паша. — Про нож — это и у меня было, давно ещё. И окна я тоже бил, случайно правда... — слегка улыбается брюнет, проводя длинными пальцами со сбитыми костяшками по волнистому старому стеклу. — Но вот чтоб кровью на стене написать... — Не кровью, — раздаётся откуда-то из-за худых острых коленок, — краской. Если баллончик поднести близко к стене, то краска будет не распыляться по всей поверхности, а тонкой линией ложиться и подтекать. Вот и создаётся такой эффект, про это мне Фил поведал, он же рисует, сам знаешь. И вообще, я написал "Primus inter pares" ещё в конце августа, 31 числа. "Все равны, но некоторые равнее", если быть точнее — из скотного двора Оруэлла. — И к чему это было? — хмурится брюнет, пытаясь припомнить, о чём там была эта книжка...

*** *** ***

— Бля, мож всё-таки проебём уже сегодня... Ну чё тут 4 урока осталось... — во время дороги же Кира знатно разнылся — сказывалась бессонная нервная ночь, да и вчерашняя попойка тоже. — Да ладно, а кто у нас был инициатором? — парирует в ответ блондин, разворачиваясь к тому и идя теперь уже вперёд спиной. Коридоры школы, в которой он учится уже 10ый год, выучены наизусть, оттого он даже не сомневается в правильности пути. — Разбудил меня — вот и страдать теперь будешь вместе со мной, — в ответ на что брюнет только театрально закатывает глаза, всё же продолжая следовать за старшим. — И вообще-то я тебя накормил, так что соизволь уж добить сегодняшний день. Дорога в родной сердцу холодный северный моногород вылилась в отдельное испытание. Жизнь зимой за полярным кругом уже сама по себе как отдельное испытание, однако выпираться в традиционную январскую темень куда-либо далеко было совсем не комильфо. Сначала пытка холодом и промозглым северным ветром — Фил уже успел отчитать Кирилла за его едва ли не летний прикид в такой мороз. Однако, младший был закалённее, поэтому просто пожимал плечами, пряча тонкие руки в карманах, выискивая на заснеженной дороге ту самую единственную маршрутку, на которой они смогут уехать из этой задницы на вокзал. Потом было отдельное испытание под названием "дождись этого долбанного автобуса, который опаздывает из-за заметённой дороги". Простое ожидание клонило в сон, однако спать было нельзя. Кажется, примерно такими путями родители буквально каждого нынешнего подростка и добирались до школ. "Ну знаешь, три дня лесом, три полем и два на собаках" — нервно иронизировал Фил, постукивая носками берцев по и без того раздолбанному бордюру, чем вызывал в парнишке рядом раз за разом приливы истеричного смеха. А ещё Кира голодный был. Фил никак не мог отделаться от этой мысли, хоть сам парниша и не жаловался вовсе... Блондин знал, тот никогда не пожалуется, отчего-то воспитан был так — обо всём всегда молчать. Когда же автобус наконец подполз, убитый и такой ушатанный, что были сомнения, сможет ли он вообще проехать эту дорогу, парни ввалились в него одними из первых, сразу занимая заднюю лавку. И всю дорогу Кир проспал, привалившись к плечу блондина рядом, что и сам одной рукой аккуратно придерживал его за талию, спасая от падений на ухабах. Пару раз случайно замеченные косые взгляды в их сторону он проигнорировал — сейчас есть дело поважнее: на едва ли работающих посреди тундры гугл картах надо найти какую-нибудь уже открытую шаурмичку в их задрищенске — он уже чётко решил покормить сегодня этого идиота во что бы то ни стало. — Ну спасибо, конечно, но всё-таки... — не бросал своей затеи Кира, совершенно не желая видеть ни новой школы, ни нового класса, в компании которых придётся отсидеть ещё полтора года. — Так ты ж не один перевёлся сейчас, так что не ссы...

*** *** ***

— Ну вот, короче... Говорил, что я отбитый вообще, и что нас таких у них теперь двое будет. Чё думаете..? — закуток под лестницей аварийного выхода в левом крыле здания сейчас был необычайно многолюден. Тора сидел подле Паши, не стесняясь подворовывать у него принесённый остальными двумя парнями коньяк, запивая оный ими же купленной колой. Сама пожарная дверь на улицу всегда была закрыта, а лестница не пользовалась популярностью у учащихся хотя бы по причине леденящего мороза на оной. Паша сам им её показал, с готовностью плюхаясь на заранее приготовленную картонку из-под телевизора на полу и доставая откуда-то из-за спины доселе стоявшую там бутылку от доктора дизеля, наполовину заполненную хабариками. И завёл он их сюда далеко не просто так... — Только двое? Надо же, какие интересные... — сводит тонкие брови к переносице Кир, почёсывая затылок и со всем отвращением переводя взгляд куда-то в сторону. "Так это и есть твой класс..?" — первые слова, которые произнёс Кира, стоило только двум с половиной десяткам незнакомых глаз уставиться на ворвавшихся в кабинет посреди третьего урока парней. И взгляды эти не несли в себе ничего хорошего. Но их пустили. Как ни странно. Однако... "Вы, бля, где были оба? От вас перегаром за километр веет" — Тора был как всегда в своём репертуаре. — Выходит, слухи уже и до сюда доползли. Жаль, конечно, что всё так вышло... — Фил же был спокоен, флегматично облокотившись о стену, он словно со стороны наблюдал за остальными тремя парнями. — Но ничего, сами всё увидят и может мнение их поменяется. А ежели нет — вам самим-то не похуй? — Мне не похуй, — чуть хмурится Паша, в ответ на что и Тора и Кир смотрят на него настороженно, напряжённо. — Я вас обоих почти не знаю, тебя так вовсе, — кивает в сторону Кира, — пара вопросиков всё-таки имеется... — Как и у нас к тебе, — не теряется Тора, пристально уставившись на старшего. И в любой другой момент Паша не раздумывая бы оскалился на такую дерзость, однако... в янтарных глазах напротив не было никакой враждебности и уж тем более пренебрежения или наезда, с коими привык встречаться старший. Поэтому ответно он лишь изогнул бровь, не менее внимательно глядя на паренька рядом, тем самым позволяя Торе продолжить. — Учёт за что..? — не стал ходить вокруг да около он. — А вы что об этом знаете? — вновь ёрничает брюнет, по очереди смеряя долгими взглядами всех троих. "Слухи разные ходят так-то" — развалившись на чужой кровати, блондин не утруждает себя пододвинуть телефон поближе. Поэтому это приходится делать Торе, удобнее устанавливая покоцанный смартфон со включённой видеосвязью на тумбе. Значительно более не выспавшийся Кир на другом конце провода выжидающе молчит, намекая на продолжение рассказа. — "И в основном хуйню несут. Вообще, Кайсаров, ну Паша, не живёт толком нашей школой. У него там какие-то свои друзья есть вне. Точнее были, но вроде как разъехались куда-то, кто в Мурманск, кто в Питер, кто в Москву, после девятого как раз..." "Норм типы-то хоть были?" — Тора же заметно напряжён, поглядывая то на парнишку на экране телефона, то на развалившегося на кровати блондина. Идея о переводе в середине года, конечно, была одна из самых безумно-идиотских идей в его жизни. Однако он уже на это решился, уговорив замолвить за него словечко директора детдома. Документы готовятся, а значит — пути назад уже нет. Если всё то же, только чуть другими путями, сможет провернуть ещё и Кира, Тора будет счастлив увидеть в новом месте ещё одно знакомое лицо, тем более вырвавшееся из абсолютно незаслуженного заточения знакомое лицо... "Ну это как посмотреть... Никому они ничего плохого вроде не делали, но как сейчас помню: играли мы как-то в баскет на улице, то май был, Кайсаров ещё тогда в сборной нашей был, ну вы понимаете... Так вот, подходят там два каких-то типа странных в мотокуртках, оба на него малясь похожи патлами этими длинными и ростом таким же высоченным, так ещё и такие же здоровые как он были. Не прям качки, но вы меня поняли... Так Паша чёто сразу к ним подходит, через забор с ними пиздит, чёто на игру забивает вообще, тренер чёто на него прикрикивает там, трали вали..." — Фил был своеобразным рассказчиком. Однако что было точно наверняка — он всегда говорил только о том, что видел сам и своими глазами, предпочитая никогда не разносить чей-то пустой трёп. А видел он, надо признать, многое... — "Ну так вот, возвращается он злой пиздец, орёт на тренера, тренер на него в ответ, а Паша как ёбнет мяч в землю, мы аж чуть не упали. В общем, не знаю, чё эти типы ему сказали, но в баскет он с того дня больше не играл. Да и я сам впоследствии тоже забил — без Паши мы проигрывали." "Видать, чёт серьёзное..." — хмурится Тора, поджимая под себя ноги и пытаясь представить, как мог измениться смутно знакомый ему человек за последние лет 5... "Хз. На самом деле, но он всегда таким был — себе на уме абсолютно. Мало с кем общается, мало кому доверяет. Причин и следствий его действий мы вообще в душе не ебём. Он просто мог, например, в середине дня взять и свалить из школы, а вернуться только на следующий день, так ещё и заметно не выспавшимся. И никто не знает, чем он там занимался всё это время. Класс его недолюбливает, конечно, но побаивается. Особенно после учёта. Ооо, какую хуйню там про это только не несли..." "Учёта? Видать, весёлый парниша" — хохотнул на другом конце провода Кира, с улыбкой вглядываясь в нечёткую картинку на экране мобильника. Октябрь в этом году выдался морозным — температура уже несколько дней как была едва ли не минусовой, однако батареи ещё не грели даже в его школе-интернате, и Кире приходилось кутаться в подаренный ему Филом на прошлый день рождения цветастый чёрно-красно-жёлтый свитер, таковой в угоду его красивой немецкой фамилии Штельмахер. Оттого было завидно наблюдать за относительно полуголо сидячими на кровати ребятами, что поближе к себе приставили довольно шумный обогреватель. "Я вам так скажу: если вы не агрессивны к нему — он не агрессивен к вам" — резко обрывает Фил, поднимаясь наконец с кровати и устало вздыхая, вновь окидывая грустным взглядом тесную приютскую комнату Торы. — "Ему в принципе по большей части на людей вокруг срать с высокой колокольни, если они ему самому не интересны. Я вот с ним нормально лажу, потому что он так-то не такой уёбок, каким его считают." — Ничего из того, что вязалось бы с тем, что мы сейчас видим, — Кира пожимает плечами, протягивая вновь отхлебнувшему коньяк брюнету бутылку колы. — Но тебя описывают как недоверчивого, — вновь осторожно начинает подступаться тот, — так с чего же это к нам такое доверие, раз мы друг друга толком не знаем? — А это не к тебе персонально доверие, — парирует в ответ Паша, — а вот к нему, ибо это он тебя привёл, — кивая головой в сторону блондина, что в ответ только ухмыляется, упираясь ногой в стену позади себя. — Я вообще не склонен делать выводы, не познакомившись с людьми лично. "Паша! Кайсаров, стой!" — Фил уверенно лавирует меж вывалившейся в коридор толпы, выискивая нужный ему тёмный силуэт посреди остальных спин. — "Паша..." — обегает он его вперёд, заставляя тем самым брюнета вытащить наушник и остановиться, — "чё, короче, скажешь по поводу новеньких?" "А это так важно?" — хмурится брюнет, с неохотой облокачиваясь о стену. Понимая же, что блондин уходить не собирается, всё же сдаётся. — "Ну, Тора, конечно, интересный тип, это бесспорно. Да и этот твой... как там его... Кирилл вроде... тоже умный пацан оказался, даже Лерочка б не решила то выражение с корнями из логарифмов из корней логарифмов, помноженных на косинусы" — усмехается он, ненароком оглядываясь и замечая позади в отдалении две знакомых фигуры, что выжидающе смотрят в их сторону. — "Хуй знает, чё эти на них взъелись на самом деле" — всё также смотря на них, говорит он довольно тихо, но так, чтобы Фил точно услышал, — "но меня ты знаешь". "Они хорошие на самом деле" — в их же сторону глядит и Фил, следом вновь, словно опомнившись, одним движением головы откидывая назад мешающую карешку и вновь поднимая глаза к брюнету. "Хорошие..." — как-то по-особенному проговорил он это слово, будто бы пробуя его на вкус. — "Ну, может и хорошие, не спорю. Не глупые оба, уже радует." — и Фил словно выдыхает. Однако же видя, что Паша опять собрался куда-то уходить, вновь его останавливает. "Короче, у нас с Кирой с собой сегодня нет учебников, как ты заметил, да ты и не только это заметил..." — голос резко начинает приобретать несвойственные ему сегодня нотки бодрости, даже некоего азарта. И Паша вновь заинтересованно останавливается. — "Зато полный портфель разного бухлишка, как тебе такое предложение?" "А ты, чертила, знаешь, чем привлечь внимание", — усмехается Кайсаров, оборачиваясь и маша рукой, подзывая этим жестом и стоявших в стороне двоих парней. — "Пойдём, я знаю одно место" — И что ты... думаешь? — янтарные глаза Торы ещё с начала разговора выглядели обеспокоенно, а сейчас в оных словно электрический ток проходится, рвано расчерчивая ярко-жёлтую радужку. Паша не мог этого не заметить, однако чувствуя, что этот парнишка далеко не так прост как кажется. — Помысли, раз вы все трое сейчас здесь, — легко бросает в ответ тот, не сводя внимательного взгляда чёрных глаз с младшего. Звук пронзительной трели звонка на последний на сегодня седьмой урок доносится из глубин находящейся за дверью рекреации. Алкоголь был учтиво спрятан обратно в портфели и завёрнут в какие-то листы и тряпки, чтоб бутылки не звенели на всю округу. Антисептик разошёлся по рукам всех четверых, щедро маскируя табачный запах каким-то сладковатым цветочным. По две пластинки ментоловой жвачки были вставлены промеж зубов также достаточно оперативно. Ничто не могло их сейчас выдать, особенно биолог, на урок к которому все четверо сейчас и поднимались сразу по пожарной лестнице.