Пиршество на костях

«Эмалированное судно:

Окошко, тумбочка, кровать.

Жить тяжело и неуютно,

Зато уютно умирать…»

© Борис Борисович Рыжий, «Эмалированное судно», 1997

       Полностью нагой молодой человек, который всего лишь какие-то жалкие пять минут назад носил имя Тайлера Эрлиха, валялся на земле, окружённой руинами старинного некрополя в лесу Финстервальд близ бедного германского городишки Райненбаль. На шее зияла ужасная колото-резаная рана, нанесённая его жертвой. Наружу торчали сонная артерия и выпирающие косточки, покрытые кровавой блевотиной.        А на самом дне реки Мистенлид возлежали бездыханные тела его убийцы Роксанны Глатц и мертворождённой от него же самого девочки Никки. Несчастная девушка покрепче прижала мёртвую малышку к своему изорванному платью и покончила жизнь самоубийством, утопившись в лесных водах. Раздувшиеся от попадания внутрь воды тела постепенно разрушались, а их остатки навеки сливались с песком на дне.        Труп Тайлера даже после смерти ожидала судьба похуже. Когда вся кровь на нём засохла, а тело начало постепенно разлагаться, на безумный трупный смрад слетелись грифы, стервятники и вороньё — паршивые птицы, падальщики-трупоеды, которым, как и лику смерти, не было ведомо милосердие. Ими двигал лишь низменный, банальный голод. Они принялись клевать добыче глаза, уши, лицо, живот, руки, ноги и остальные части вонючего кадавра (и не только птицы, но ещё и могильные черви решили поживиться, смакуя и неспешно пожирая гниющую плоть). Но когда пернатые, сопровождающее мрачную маску чёрного обличья смерти, добрались до паховой области, случилось нечто странное. Одна из птиц своим громоздким клювом отделила половой орган, главный инструмент беспощадных злодеяний этого неумолимого изверга, который до этого был поглощён жесточайшим развратом, а теперь он лишь жалко и беспомощно барахтался в птичьей пасти. Не успев съесть его, птица взмыла в воздух и тут же выплюнула его, заставив упасть в воды Мистенлида. Окровавленный член Тайлера брызнул трупным гноем в её рту, отчего даже пернатая тварь изошлась кровавой рвотой…        …Но в мире нематериальном молодые и необезображенные, очистившиеся от всей скверны и пороков, что приключились с ними в прогнившем людском мире, души Роксанны и Никки парили над Мистенлидом и смотрели, как в тёмной и густой чаще Финстервальда исходила кровью и мучилась душа Тайлера. Она корчилась и извивалась в невыносимых муках, прося прощения у погибших по вине того, кто носил её в своём земном теле. Однако этот ужасный мир уже следовало покидать, чтобы предстать перед Тем, кто будет судить страшно, но справедливо. Ибо воздастся каждому по долгам его!        Мирская жизнь закончилась для всех троих несчастных в один проклятый день холодной осени. И то, что же происходило, с их тонкими телами дальше, мы знать не смеем, полностью оставляя несчастных на откуп высшим небесным силам.

«Томино умер одним ясным утром,

Умер так тихо, что никто не знал.

В ад занесло его душу ветром,

Где ни один цветок не вырастал.

Старшая дева оставила раны,

Не она ли его бьёт хлыстом?

Рубцы ноют, ногти содраны,

Удары, порка ночью и днём.

В вечный ад дорога закрыта,

Есть один способ пробраться туда.

Мольбами лишь норка в сий ад прорыта,

Мольбой от овцы и от соловья…»

© Сайдзё Ясо, «Ад Томино», ок. 1919