Однажды снег растает

- Я передумал. Мо Жань обернулся, уже стоя в коридоре и держа руку на дверной ручке. Его внешний вид, конечно, у любого человека вызвал бы очень много вопросов. Плавки, высокие сапоги по щиколотку, тёплая зимняя куртка и полотенце на плечах. Весь вид дополняла меховая шапка, под которой... была ещё одна шапка. Для купания. - Почему передумал? - удивился Мо Жань, совершенно игнорируя тот факт, что выглядит как дебил. - Хочешь лечь спать без купания после всего, чем мы занимались? Чу Ваньнин поджал губы, стараясь не думать о том, как двусмысленно прозвучала эта, казалось, такая безобидная фразочка. Он всё ещё сидел на кровати, натянув одну штанину. С одной стороны, вроде бы и хотелось на источники, но с другой стороны идти на улицу не было совершенно никакого желания. Снова переться по сугробам, тащиться к чёрту на рога, чтобы помыться, а потом, раскумаренным после воды и распаренным, ползти обратно, молясь не отморозить себе мозг. Это Мо Жаню-то что, бояться явно нечего. А он, Чу Ваньнин, ещё не до конца из ума выжил, чтобы соглашаться на подобные авантюры. Хотя нет. Видимо, выжил, раз согласился. - Мне не кажется хорошей идеей купаться в горячих источниках под снегопадом, - поделился мыслями Чу Ваньнин, нахмурив чёрные брови. - Как минимум, звучит как проблемы с давлением. - А у тебя что, проблемы с сердцем? - удивился Мо Жань. - Не знал, что ты такой болезненный. - У меня нет проблем со здоровьем. Вообще, - холодно соврал Чу Ваньнин. Мо Жань, кивнув своим мыслям, пожал плечами и сказал: - Ну, не хочешь как хочешь. Я понимаю, старость и все дела. Если захочешь перед сном освежиться – вода в пятишке на кухне. Нагрей и обмойся, а я пойду поплаваю. Лицо Чу Ваньнина покраснело от злости, и он аж привстал с кровати, чтобы высказать Мо Жаню всё, что тот о нём думал, но парень вышел из домика и захлопнул дверь, не дожидаясь, пока его пошлют на кожаную флейту. Чу Ваньнин фыркнул и буркнул: - Старость? Что ты вообще ляпнул... А потом крепко задумался, глядя в окно. Старость? Он-то, в свои тридцать с небольшим – старый? Нет, не может быть. Старость – это когда ты сидишь в окружении внуков, обсуждаешь с соседями урожай и целыми днями смотришь ящик, лежа на диване. А он, Чу Ваньнин, не старый, нет... Ещё не скоро. Он ведь ещё такой бодрый, ещё молодой. Сам Мо Жань-то от силы младше лет на десять. Что такое эти десять лет? Чу Ваньнин встал с кровати и подошел к окну. Из отражения на него смотрело бледное лицо с острыми скулами. Эти серые глаза, эти чёрные ресницы... Вроде ни единой морщины на лбу. Это он-то – старый? Мо Жань ослеп на оба глаза? Да, вероятно, Чу Ваньнину и не нравилось целыми днями скакать по сугробам, как раненому в жопу, и не было интереса заниматься всякой ерундой, но ведь это же не делало из него старика? А потом до Чу Ваньнина вдруг дошло. Что именно видел Мо Жань? А видел он человека, который целыми днями действительно сидит, ничего не делает, ворчит и просит покоя. Это поведение и в правду больше свойственно какому-нибудь старикашке, чем молодому мужчине в самом расцвете лет. Чу Ваньнин решительно поднялся с кровати и натянул-таки штаны. Мо Жань, может, и придурковатый, но в чём-то он прав. Если сидеть целыми днями на жопе ровно, то можно до седых яиц так ничего и не увидеть, будучи старым пердуном в относительно молодом возрасте. Так ведь действительно – оглянуться не успеешь, а уже настанет время рассады, дачи и мази от радикулита. Нужно хотя бы в отпуске делать хоть что-то, чтобы вдохнуть жизнь полной грудью! Ну, и чтобы показать этому сопляку, что он был не прав. Одевшись потеплее, Чу Ваньнин вооружился полотенцами и вышел на улицу. Свет до сих пор не дали, но метель как будто утихла. По крайней мере, снег не валил сплошной стеной, и была возможность разглядеть хоть что-то дальше своего носа. Это было мужчине как никогда на руку, и он, стараясь наступать в ещё свежие следы Мо Жаня, направился в сторону источников. Уже на полпути ноги забились, но Чу Ваньнин упрямо шагал вперед. Вскоре показалась каменная ограда, которая отгораживала источники от всего внешнего мира. Где-то неподалёку была лестница, при одном воспоминании от которой Чу Ваньнину едва не становилось дурно. И именно тут он впервые увидел того, кто за пару дней умудрился вымотать ему километры нервов. Чу Ваньнин обогнул ограду, пытаясь найти вход, и посмотрел наверх, где пар шёл от воды коромыслом, растворяясь на фоне тёмно-серого ночного неба. Снежинки таяли, не успевая долететь до воды. Чу Ваньнин заглянул за одно из ограждений, прошел через небольшой коридор и увидел нишу, на которой лежали всякие мыльно-рыльные принадлежности. Рядом стояла лавка, на которой аккуратно сложил одежду Мо Жань. Чу Ваньнин поёжился от одной только мысли, что придётся раздеться. Тут же холод собачий! Каким образом нужно попытаться не околеть и дойти до воды? Ещё и пар такой, что не видно ни зги. Буквально – из-за перепада температуры пар такой густой, что тут не то что воды не разглядеть – ладонь на расстоянии вытянутой руки и то терялась в этом белоснежном мареве. Впрочем, очень быстро Чу Ваньнин пришел к выводу, что чем дольше он стоит тут, тем выше вероятность, что он просто развернётся и уйдет. Повесив на крючок халат, который он прихватил с собой, мужчина очень быстро разделся, тут же укутался в халат и даже накинул на голову капюшон, чувствуя, как кожа моментально покрылась мурашками. Да, очевидно, вестись на провокации Мо Жаня было не самой умной идеей. У Чу Ваньнина не было с собой плавок, и в голову не пришло ничего умнее, кроме как взять с собой два полотенца: одно обернуть вокруг бёдер и сидеть в нём в воде, а второе чтобы вытереться и не застудить себе всё то, чем наградила природа. Чу Ваньнин оглядел природный бассейн с проточной и явно очень горячей водой, угнал чьи-то резиновые тапки, надеясь, что не одолжил вместе с ними какой-нибудь грибок, и направился к каменной лестнице. Мо Жаня не было нигде видно. Впрочем, Чу Ваньнин вряд ли бы его увидел, даже если бы тот стоял в двух шагах – настолько непроглядным был пар. Оставив тапки, Чу Ваньнин скинул халат, бросив на лавку, и поспешил залезть в воду. Возможно, из-за холодного воздуха, а может, вода действительно была такой горячей, но Чу Ваньнин почувствовал себя пельменем, который бросили в кипяток. Кожу будто пронзили тысячи крошеных иголок, и мужчина тихонько застонал. То ли он странных ощущений, то ли от удовольствия. Сделав несколько шагов и зайдя на глубину, Чу Ваньнин нашёл специальную нишу под водой и сел на неё, привалившись спиной к каменной стене. Проточная вода была чище, чем слеза младенца. Тихо журчал родник. Из-за сильной влажности волосы мгновенно намокли, и Чу Ваньнин, прикрыв глаза, медленно стянул резинку, позволяя прядям густыми чернилами разлиться по плечам. Приятно. Чёрт возьми, а правда приятно. Чу Ваньнин расслабился и чувствовал себя так, будто вот-вот и сам растворится в воде, как кусок сахара. Именно в таком состоянии его и застал Мо Жань, который каким-то шестым чувством действительно знал, что Чу Ваньнин придёт. Парень сперва разглядел лишь смутные очертания, а потом, подойдя поближе, понял, что не ошибся. Воды было чуть больше, чем по пояс, и идти, не создавая ни шума, ни всплесков, было проще простого. Чу Ваньнин, распаренный, разнеженный и расслабленный, сидел, привалившись затылком к каменной стене и опустив ресницы, на которых собирались капельки воды. Его шея, белоснежная и изящная, так и манила, чтобы сомкнуть на ней пальцы, нежно провести подушечкой по адамову яблоку, найти ямку между ключиц, и спускаться ниже, ниже, ниже... Мо Жань сглотнул, отгоняя все мысли и тихонько подкрадываясь к своей жертве. И вот, когда Чу Ваньнин, такой расслабленный и придремавший, был на расстоянии вытянутой руки, гадливая натура Мо Жаня взяла верх, и он, вместо того, чтобы осторожно коснуться, резко положил ладони на мокрые горячие плечи мужчины и громко сказал: - Бу! На какую бы реакцию Мо Жань не рассчитывал, но явно не на ту, что незамедлительно последовала. Чу Ваньнин, который выглядел достаточно разморённым и разнеженным, вскочил, словно заведённая пружина, схватил Мо Жаня за руку и без труда провёл подсечку, роняя потерявшего бдительность парня. Мо Жань успел лишь широко-широко распахнуть глаза, как на его шее сомкнулись стальные пальцы, опуская голову под воду. Парень попытался было вырваться, но Чу Ваньнин оседлал его сверху, лишая всякой возможности освободиться и явно пытаясь утопить. Мо Жань, понимая, что находится в крайне невыгодном положении, впился пальцами в чужие руки, но те держали плотнее, чем медвежий капкан. Тогда Мо Жань, нащупав колено, которое ему давило на грудь, лишая остатков воздуха, скользнул ладонью выше и впился ногтями в чужую ляшку. Возможно, это и привело Чу Ваньнина в чувство. Он, увидев, в каком они с Мо Жанем оказались положении, тут же разжал пальцы и отскочил на добрых пару метров. Мо Жань тут же вынырнул, хватая ртом воздух и кашляя. - Мо... Мо Жань?.. - тихо пробормотал Чу Ваньнин. Отлично. Чуть не утопил племянника начальника. Пожалуй, абсурдность ситуации граничила просто с невероятным уровнем комичности. Впрочем, Мо Жань сам виноват. Чу Ваньнин, который по роду занятий не раз был на волоске от смерти, буквально разучился расслабляться целиком и был готов в любой момент защититься от угрозы. - Зо... Золо... - Мо Жань похлопал себя по груди кулаком. - Ваньнин, ты... Кхе-кхе... Ты... - Я случайно, - сглотнул Чу Ваньнин и развёл руками. - Больше так не делай. - Да я это уже... Кха... Понял... - прохрипел Мо Жань. - Я про... Про другое. - Про другое? - вскинул брови Чу Ваньнин и провёл рукой по мокрым волосам. - Про что? - Это твоё? - спросил Мо Жань, глядя куда-то в сторону. Его лицо покраснело, на коже были следы от пальцев, но лицо, хоть и с всё ещё сохранившимся следом испуга, вдруг стало каким-то уж больно ехидным. Чу Ваньнин, проследив за взглядом наглых обсидиановых глаз, увидел голубое полотенце, которое бодро уплывало куда-то в сторону стока. - Моё, - кивнул Чу Ваньнин, пытаясь понять, как полотенце вообще оказалось в воде. А потом вдруг понял. По течению плыла его единственная защита от чужого взгляда, так как кроме полотенца прикрыться было нечем. - А ну... А ну отвернись! - тут же запаниковал Чу Ваньнин и сделал шаг в сторону полотенца, впрочем, понимая, что его ему уже не догнать. Обернувшись, мужчина понял, что  Мо Жань мало того, что не отвернулся, так ещё и наоборот словно начал пялиться ещё более внимательно. Хотя, может, Чу Ваньнин просто всё придумал. Зачем Мо Жаню смотреть на его уродливое тело? Чтобы самоутвердиться? Посмеяться? Пожалеть? - Ваньнин, у меня неожиданно возникло предложение, - с улыбкой сказал Мо Жань. Но Чу Ваньнину было не интересно, что он там придумает. Меньше всего ему хотелось беседовать с этим бесстыдником сейчас, стоя посреди источников с голой жопой. Какой позор. Прикинув расстояние до полотенца и до бортика, Чу Ваньнин, методом быстрой оценки ситуации, понял, что выскочить из источников будет куда быстрее, чем бежать за подлым куском ткани. Точнее, бегать в воде что так, что так в силу законов физики – идея не очень хорошая, но Чу Ваньнин, желая избежать дальнейшего позора, даже будучи в воде, побежал быстрее, чем если бы в него вселился дух Аквамена. Казалось, ещё чуть-чуть, и он побежит по поверхности, как святой. Вот он – спасительный бортик, вон лавка с халатом. Ещё секунда и всё, можно будет скрыться в спасительных слоях халата, но у судьбы явно были другие планы. Как только Чу Ваньнин оказался на берегу, перемахнув через бортик быстрее, чем олимпийский чемпион по прыжкам с места, в глазах внезапно потемнело, а в ушах раздался чудовищный звон. По телу стрелой пронеслась дичайшая слабость, а каменный пол и бескрайнее небо будто поменялись местами. Последнее, что увидел Чу Ваньнин – это как раз небо, затянутое туманом, бесконечно глубокое и серое. Вполне возможно, что эта история могла бы просто закончиться, если бы Чу Ваньнин упал затылком на камень, либо же наглотавшись воды. Из-за перенапряжения и давления мужчина потерял сознание и контроль над телом буквально на считанные секунды, но этого вполне бы хватило, чтобы случилось нечто непоправимое. Конечно же, если бы не Мо Жань, который, предвидя нечто подобное, кинулся за убегающим Чу Ваньнином следом и успел поймать его. Чу Ваньнин не был хрупкой девушкой или диснеевской принцессой, поэтому Мо Жань, по инерции сделав шаг назад, упал обратно в воду прямо со своей ценной ношей на руках. Мо Жань, едва не отбив себе задницу, так как на этом участке источников было довольно мелко, и этот лягушатник в принципе выделялся, чтобы в нём плескались дети, тут же начал вглядываться в лицо Чу Ваньнина. Боясь самого страшного, Мо Жань хотел было выйти из источника, чтобы положить Чу Ваньнина на лавку и бежать за помощью, надеясь, что тот не закончил свой отпуск путём инфаркта, но мужчина открыл глаза. Его взгляд был рассеянным, но, остановившись на лице Мо Жаня, тут же приобрёл осмысленность. - Что это было? - спросил Чу Ваньнин, глядя Мо Жаню в глаза. - Намёк на то, что так больше делать не надо, - сглотнул Мо Жань, по-прежнему держа обнаженного мужчину на руках. - Как ты себя чувствуешь? Хочешь, я сделаю тебе искусственное дыхание? - Мм... - вяло промычал Чу Ваньнин, видимо, ещё не до конца прийдя в себя. - Халат. - Понял. - коротко отозвался Мо Жань, и, посадив Чу Ваньнина на каменную ступеньку, метнулся за халатом и полотенцем раньше, чем Чу Ваньнин придёт в себя.  Лучше всё делать быстрее, пока тот снова не понял красоту положения и не застеснялся. Хотя казалось бы, вот чего ему стесняться? Пусть у Мо Жаня и не было возможности рассмотреть Чу Ваньнина во всей красе из-за ситуации и густого пара над водой, то, что удалось разглядеть, заставило что-то внизу сладко заныть от желания. Мо Жань протянул Чу Ваньнину полотенце. Тот, проигнорировав, вырвал халат, натянул прямо на мокрое тело, и, снова прыгнув в чьи-то резиновые тапки, сделал пару шагов. Голова опять закружилась, но Мо Жань оказался рядом и осторожно придержал Чу Ваньнина за талию. Мужчина повернул голову и сглотнул, понимая, что за вечер телесных контактов с этим парнем случилось больше, чем за всю жизнь. Вот и как Мо Жаню не противно смотреть, почему он вообще касается... Видел же это убогое тело во всей красе. - Голова кружится? - спросил Мо Жань и усадил Чу Ваньнина на лавку. Тот мелко задрожал от холода. На Мо Жане не было даже халата – только плавки и чужое полотенце на плече. От его смуглой кожи поднимался пар. Неужели ему не холодно? - Оденься, - коротко попросил Чу Ваньнин. - Я тебя смущаю? - нагло улыбнулся Мо Жань. - Хочешь меня? - Хочу тебя чем-нибудь огреть, - огрызнулся Чу Ваньнин, не оценив чужую шутку. Или не шутку? Мо Жань, видя, что состояние Чу Ваньнина не из лучших, помог ему одеться, оделся сам, и, не смотря на то, что мужчина всячески вырывался, отказываясь от помощи, едва ли не волоком довёл до домика. После источников и холодного воздуха на улице, Чу Ваньнина, едва он оказался в натопленном камином домике, окончательно разморило. Он даже раздеться толком не успел, уснув раньше, чем рухнул на кровать. Мо Жань, сглотнув, помог мужчине стянуть штаны и свитер, хоть тот даже сквозь сон сопротивлялся, тихо бормоча: - Не... Не трогай... Не смотри... - Что ж ты за человек такой... - качнул головой Мо Жань, и аккуратно промакнул полотенцем чужие волосы. Парень осторожно укрыл Чу Ваньнина, задержав взгляд на чуть приоткрытых розовых губах, и поднялся на ноги. Пошерудив в камине догорающие угли, Мо Жань подкинул дров и тихонько пошерудил кочергой. Огонь в очаге был единственным источником света, и Мо Жань, усевшись в кресло, начал любоваться золотыми отблесками и искрами, которые таяли, взмывая вверх и угасая, достигнув пика своей яркости. Парень, пригревшись у камина, задремал. Но вдруг Мо Жань, даже сквозь свой неглубокий сон, услышал какие-то странные звуки. Сонно проморгавшись, он понял, что они доносились со стороны Чу Ваньнина. - Оставь... Не прикасайся... - тихо шептал он, хмурясь. Мо Жань, склонившись над ним, вдруг заметил, что ресницы влажные от слёз, а на щеках слабо блестели мокрые дорожки. Неужели... он плачет? Ему снится кошмар? - Ваньнин, ты чего? - тихо спросил Мо Жань. Чу Ваньнин, услышав своё имя, резко дёрнулся, но не проснулся. Тихо всхлипнув, он приоткрыл губы, тяжело задышав. Мо Жань нежно коснулся щеки, смахивая чужую слезу, и Чу Ваньнин хрипло прошептал: - Оставь меня в покое. - Не уверен, что ты это мне, - улыбнулся Мо Жань и осторожно потряс Чу Ваньнина за плечо. Тот нахмурился, и его болезненное выражение лица постепенно разгладилось. Мужчина медленно приподнял иголочки мокрых ресниц и увидел слегка обеспокоенное лицо Мо Жаня. - Что случилось? - нахмурился Чу Ваньнин. В теле по-прежнему была такая слабость, что казалось, кто-то вырвал все кости, набив оболочку ватой. - Ты... говорил во сне, - тихо ответил Мо Жань. - Я? - удивился Чу Ваньнин и коснулся пальцами влажной щеки. Сглотнув, он опустил взгляд, поджимая губы. Прекрасно. Мало того, что опозорился в источнике, так ещё и разрыдался, увидев очередной кошмар. Что ж, после такого Мо Жань точно на утро загнобит своими дебильными шуточками и приколами, тут к бабке не ходи. - Что тебе снилось? - спросил Мо Жань и вдруг мягко положил ладонь на горячую щёку Чу Ваньнина. - Ты можешь рассказать, если хочешь. - За... Зачем тебе это? - спросил Чу Ваньнин, дёрнувшись от чужого прикосновения. - Тебе обязательно копаться в чужом белье? - Не обязательно. Просто я подумал, что тебе станет легче, - серьёзно сказал Мо Жань, глядя во влажные серые глаза, которые отражали свет огня, и из-за этого, казалось, светились изнутри. Мо Жань подумал о том, что никогда не видел таких красивых глаз. - Подумал? Тебе с твоим уровнем интеллекта только цветами торговать, а не советы по психологии раздавать, - колюче ответил Чу Ваньнин. - Почему ты лезешь ко мне? Почему не оставишь в покое? - Потому что ты мне понравился, - в очередной раз ответил Мо Жань. - Как объект для своих идиотских шуток? - в очередной раз не поверил Чу Ваньнин. - Ложись спать. - С тобой всё хорошо? - всё же решил уточнить парень. - Как ты себя чувствуешь? Меня дядя с лестницы спустит, если ты ночью откинешься. - К сожалению, не доставлю ему такой радости. - буркнул Чу Ваньнин. - Давление скакануло. Как ты и сказал. Старость. - Да я же пошутил просто! - заверил Мо Жань, глядя на Чу Ваньнина полными притворного раскаяния глазами. - Ты выглядишь моложе меня. - Как видишь, в каждой шутке... - грустно ухмыльнулся Чу Ваньнин. - Спокойной ночи. Мо Жань не ответил, глядя на Чу Ваньнина, который снова очень быстро задремал. Во сне, когда его лицо расслаблялось, а острые холодные глаза скрывались за густыми чёрными ресницами, он казался таким нежным и беззащитным, что хотелось прижать к себе и спрятать от всего мира. Правда, учитывая, что именно этот человек едва не утопил Мо Жаня особо не напрягаясь, тут же приходило понимание, что лучше не обманывать себя. А утром, едва проснувшись, Чу Ваньнин понял, что чувствует в теле невероятную лёгкость. Пусть мышцы слегка и побаливали из-за вчерашней рубки дров, отдых в источниках, кажется, пошёл на пользу. Из минусов только позорная ситуация, которую теперь придется припоминать перед сном до конца жизни, и утерянное навеки полотенце. А так почти без потерь. Даже не простудился. Зевнув, Чу Ваньнин посмотрел на часы, думая о том, что по ощущениям, проспал минимум семь часов. Настенные часы, тихо тикая, показали почти четыре вечера. Надо же, уже скоро... СКОЛЬКО?! Чу Ваньнин едва не рухнул с кровати. Это ж сколько он харю плющил? Четырнадцать часов? Шестнадцать? Вот ничего себе расслабился, и сказать нечего. Мужчина медленно поднялся с кровати. Из-за слишком долгого сна болела спина. Чу Ваньнин, стоя без одежды рядом с кроватью, сглотнул и сел обратно. Целый день продрых. Целый, мать его день. Как же так? Чу Ваньнин столько не спал, казалось, с самого младенчества. На столе стоял остывший завтрак. Точнее, уже почти ужин. Взгляд упал на кровать Мо Жаня. Интересно, а он где сейчас? Наверное, работает. В отличие от Чу Ваньнина, этот бедолага явно не может себе позволить так долго и бессовестно дрыхнуть. Медленно одевшись и умывшись, Чу Ваньнин начал думать, как быть дальше. Вдруг распахнулась дверь. Ветер был такой силы, что Мо Жань, а это был именно он, навалился на дверь спиной, чтобы закрыть и оставить снежную бурю снаружи. Отряхнувшись от снега, он посмотрел на замершего посреди комнаты Чу Ваньнина и широко улыбнулся, спросив: - Выспался? - Нет, - холодно ответил Чу Ваньнин. - Почему ты меня не разбудил? - А я что, похож на петуха? - Ну... - Мне дядя запретил тебя тревожить, - пояснил Мо Жань и скинул с плеча рюкзак, в котором что-то недвусмысленно звякнуло. Чу Ваньнин тут же перевел взгляд на рюкзак и вскинул бровь. - Там...? - Да, погреб дяди разорили, - похвастался Мо Жань. - Будет пьянка. Тут. Так что, если не хочешь стать свидетелем чего-то, что тебе не понравится, лучше этим вечером иди к дяде чай пить. - Ты думаешь, что меня может чем-то шокировать пьяная молодёжь? - хмыкнул Чу Ваньнин. - И почему тут? - Этот домик самый дальний. Меньше шанс получить пиздюлей от дяди, - пояснил Мо Жань, и, пройдя в комнату, начал расставлять на столе батарею бутылок. - Все наши придут. Сюэ Мэн с близнецами, ещё пара человек... Жаль только, что одну блядь позвали, которую я, была б моя воля, закопал бы в сугроб и обосс... Ой. Прошу прощения, мысли в слух. Хочешь с нами? - Не хочу, - отрезал Чу Ваньнин и сел на кровать. Подумаешь, бухать будут. Не проблема. Самое страшное в пьянке – это если кто-то из них решит блевать посреди комнаты. В любом случае, Чу Ваньнину было плевать. Он планировал слушать музыку, читать и не обращать внимания на то, что будет происходить вокруг этими вечером. Зря. Очень зря.