Спаси себя сам

      — Ты помнишь хоть что-нибудь из своей привычной жизни?       — Я помню, что точно не успела окончить старшую школу, что жила не одна и что у нас была кошка, — я лежала на траве и смотрела на редкие облака. Перистые и такие красивые.       Гарри работал в саду. Его наказание закончилось днём ранее, а сейчас тётка отправила его вырвать сорняки, предварительно дав небольшую тарелку салата и стакан воды. Что странно, в самом деле: слишком щедро, если рассматривать мир по книге. Хотя, наверное, неправильно судить Петунию по моменту из третьего тома, когда мы находимся лишь в первом. Может быть, голова не совсем полетела и она понимает, что ребёнок так и откинуться от голода может?       — А что-то конкретное?       — Даже фамилия — тьма.       Нужно как-то помочь Гарри. Мы ведь теперь Бонни и Клайд, только от магического мира. Мы должны выручать друг дружку, а пока старается из нас лишь он.       — Так, с меня хватит смотреть, как тебя используют, словно рабочую силу, — встав и отряхнувшись, я отобрала у Поттера маленькую тяпочку и потянула его вверх.       — Есть идеи как при этом мне не получить по шее?       Я пожевала губы, думая как найти выход из сложившейся ситуации. Придумать ничего не смогла. Точнее, ничего толкового придумать не смогла.       — Притворись действительно странным.       — Меня отдадут в сумасшедший или детский дом.       — Нет, не отдадут, — Петуния слишком боится Дамблдора, а ещё чувствует вину перед почившей сестрёнкой. — Притворись, что солнечный удар схватил. Сегодня и вправду что-то сильно печёт.       Хватит с него работы, тем более всё почти сделано. Цветы буквально расцвели. Хоть сорняков и так не было. Если бы Петуния удосужилась хоть раз в неделю стабильно их поливать, тем более в июне, то они бы и ожили у неё. Старая дура.       Мы вошли в дом, где я тут же с разбега прыгнула на диван, из-за чего услышала смешок мальчика. Единственное, что я могла делать — это спать. Ничего другого просто не было. Книги мало какие Поттеру брать разрешалось, а если она сама внезапно пропадёт, то виновником выставят его же. Впервые, когда это произошло, «мистер Дурсль» обвинил Гарри в краже. Когда же пацан в ответ съязвил о забывчивости опекуна и упомянул витамины для развития памяти, книжка сразу же нашлась и полетела в очкарика.       Так что мне скучно, Гарри — заебись. Гарри теперь есть кому рассказывать про летающие во снах мопеды, жаловаться на глупого кузена, на миссис Фигг. Его впервые кто-то слушал так внимательно и не мог отмахнуться. Мальчик понял, что я от него никуда уйти не смогу и тоже пользовался этой возможностью.       А ещё первое время, когда мне было совсем плохо и я периодически впадала в истерику, прикрывая лицо руками и выдирая волосы, Гарри Поттер старался оторвать мои конечности и прижимал мою голову к себе, гладя по макушке, пока я орала.       Потом, когда хотел кричать он после особо сильных затрещин и пряжки ремня, инициатором близости была я. Ребёнок, изголодавшийся по ласке и заботе, как никто другой. Так что вскоре он сам подходил ко мне, когда я раскрывала руки. Поначалу не хотел — стеснялся.       Но я не могла с таким смириться — не после тех его рассказов о ремне, готовке на всю семью и засохшие корки хлеба. Пока Петуния отправляла Гарри полоть клумбы и звала своего сыночка кушать, я понемногу забирала с тарелки Дадли еду, пока она не смотрела. Когда Дурсль младший подходил к столу с меньшим количеством еды, чем было изначально, он конючил и почти сразу просил добавки. Женщина не могла нарадоваться, когда её сыночка так уплетал тарелку за тарелкой. Я же не могла нарадоваться, что Гарри не отказывается от еды и тоже активно ел. От этого зрелища хотелось плакать. От осознания из-за чего это. Если бы его нормально кормили, то он бы точно не стал её кушать. Тогда я ждала, пока Гарри поест, и крепко обнимала его.       Но, кажется, что я что-то забыла, что-то очень-очень важное, что произошло со мной. И я сейчас не о своей жизни до попадания сюда.       И у меня начался мозговой штурм. Тело перевернулось на спину, уставившись в потолок. Я здесь совсем недавно, если судить по моим меркам. За моё нахождения в графстве Суррей не произошло ничегошеньки удивительного или странного. А ещё раньше я очнулась в зоопарке. Там же, кроме ужасной боли и желания умереть, не чувствовалось ничего. Люди на меня уже тогда не обращали внимание. Кроме Гарри и…       — Гарри! Гарри Поттер! — я тут же подскакиваю с дивана и лечу в сторону кухни, где мальчик жуёт бутерброд и запивает его водой. Правда, он чуть не подавился, когда его окликнули, но ничего же страшного, да?.. — Гарри, помнишь же, как ко мне в зоопарке, когда я уже сползла по стенке, подошёл какой-то мальчик?!       Но то, как на меня после посмотрел Гарри, заставило умерить пыл. Слишком много беспокойства в этих невинных глазах. Что не так?       — Там никого не было, если ты говоришь именно про тот момент, — глупо хлопнув глазами, я нахмурилась. Ведь не сошла головка с ума, да?       — Может быть, ты просто не заметил… — издав нервный смешок, мне пришлось с надеждой в глазах наблюдать, как мальчик медленно повертел головой в отрицании.       А вот сейчас уже не до смеха.       — Даже если я настолько плохо видел в тот момент, — в голосе Гарри не было сарказма, но эти слова прямо выстрелили скептицизмом мне в лоб. — то вряд ли мы сможем найти его, — в аниме иногда в шуточной форме изображают, как правдивые или обидные слова собеседника, словно стрелочки, пронзают персонажа. Так вот, сейчас я почувствовала то же самое… — Лондон огромен, — удар! — да и он может быть из провинции, — ещё удар! — или вообще туристом из другой страны. — нокаут.       Я опустила взгляд в пол. Слышать подобное, конечно, расстраивает, но ведь он правду рубит. Найти десятилетнего в столице Англии кажется почти невозможным.       — Ты лишаешь меня всякой надежды, знаешь? — Гарри подошёл ближе, хмыкнул и погладил меня по голове.       — Я лишь говорю тебе правду.       От этого мне не легче…       — А магия не может нам никак помочь? — на наивный вопрос Гарри приподнимает бровь.       — Ты это у меня спрашиваешь?       — Ну не я же себе волосы отрастила за ночь!       И такое практически постоянно происходит. Мне нравятся наши шутливые перепалки — это приятно, на душе так тепло становится и хочется плакать. Мы прямо как семья.       — А разве мы не семья?       Хлопнув глазами, я в удивлении приподняла брови — неужели сказала это вслух? Ну, семья… Семьёй мы быть не можем, нет. Слишком мало времени прошло, он не мог так ко мне притереться.       Гарри выглядел разочарованно, не услышав ничего в ответ на свой вопрос. Я просто не знаю сколько пройдёт времени, когда мне придётся уйти. И что со мной вообще будет? Я исчезну? Просто растворюсь?       — Своеобразная семья у нас тогда получается, — хмыкнула я. Сгребая в охапку маленького волшебника, я зарылась рукой в и так уже порядком растрёпанные волосы. — Быстро же ты ко мне привязался.       — Сложно не привязаться к человеку, который единственный, кто за всю жизнь меня обнял, — тихое хмыканье со стороны Поттера ни капельки не помогало почувствовать себя менее разбито после его слов. Хотелось взять его за руку и увести куда-нибудь. Навязчивый вопрос так и возникал в голове: а так ли хуже в детском доме, по сравнению с этой семейкой? Конечно, в седьмой книге Дадли и Петуния ведут себя не как скотины, но я не могу забыть что именно эта «тётя» наговорила Гарри при визите Хагрида в первой книге.       Сморгнув непрошенные слёзы, ещё крепче прижав к себе мальчика, я сама себе пообещала, что больше его никто не обидит. Ни его дядя с тётей и племянником, ни профессора, ни тот безносый урод.       Через неделю как раз предоставился случай.       Вообще, сегодня, вполне себе, всё начиналось как обычно. Да, язвительные замечания, крики и недовольства — часть ежедневного расписания в этом доме.       Голова не сразу сообразила и не сразу связала ранние предзнаменования в лице новой формы Дадли ещё вчерашним дня. Сегодня же Гарри старался не слишком морщиться из-за запаха из кухни, пока я свободно закрывала нос от чудесного амбре, которое доносилось от бака в мойке. Поджатые губы Петунии на вопросы Гарри только добавляли раздражения в чашу терпения.       — Терпи, казак, — атаманом будешь, — промолвила я, смотря на серые тряпки вместе с мальчиком.       — Откуда эта фраза?       — «Тарас Бульба», вроде как, — тут же зеленоглазый повернул голову ко мне, толкнув меня в плечо. На возмущённый взгляд тот лишь довольно улыбнулся.       — Фамилию до сих пор не вспомнила, а книжку — запросто!       Ойкнув, мои ладони с носа перешли на рот. А ведь точно: в какой-то момент что-то да вспоминается, но до того незначительное, что на это и не обращаешь внимание. И эта иностранная книга, которую я, если верить разуму, иногда читала в библиотеке, в том числе ничего существенного не даёт.       В кухню вошли остальные родственники, которые тоже не слишком оценили запах новой формы Поттера, но всё же остались в комнате. Пришлось в который раз удержаться от закатывания глаз из-за стука трости Дадли по всему, до чего та могла дотянуться, а также безразличия его папаши, который с головой ушёл в чтение газеты.       С клокочущим раздражением внутри я пошла в сторону чулана под лестницей. Почему-то для меня это место стало маленьким уголком спокойствия. Возможно, из-за первого моего там появления из всего дома.       — Принеси почту, Дадли.       — Пошли за ней Гарри.       Моя голова тут же вынырнула из прохода. Не знаю почему и чем вызван такой интерес. Возможно, — вполне возможно — что сегодня тот день, когда прилетит сова с письмом от Хогвартса.       — Гарри, принеси почту.       — Пошлите за ней Дадли.       — Да ты нарываешься, — восхищённие так и шло из губ. И одобрение встретили чуть приподнятые на миг уголки губ опущенной головы. Сразу видно, как приятны слова.       — Ткни его своей палкой, Дадли.       Палка долетела, но не туда: вовремя подставленная подножка на пути Дадли заставила того запнуться, упасть и выронить трость, которая угодила прямо в отца семейства. Петуния тут же подбежала к своему любимому сыночку, проверяя не ударился ли тот.       Прогулочным шагом пройдя до входа, я смотрела на Гарри, держащего в руках письма. И ведь моё предположение оказалось верным — знакомый желтоватый пергамент, пурпурная восковая печать, изумрудно-чёрные чернила. Пальцы дотронулись до бумаги, чувствуя её шероховатость.       Взгляды встретились, мои губы растянулись в скромной улыбке, а приложенный к ним палец добавлял таинственности. По крайней мере, мне так казалось. Поттер хлопал глазами, пока конверт из его рук, перекочевал в чужие, а после и вовсе был спрятан под ковёр.       — Что ты там копаешься? Проверяешь, нет ли в письмах взрывчатки?       Нет, ну на этом невозможно сдержаться и не закатить глаза. Достало. Просто всё здесь достало. И спрятанное письмо ничем нам не поможет. Я не полезу на крышу ловить сову, а ребёнка туда тем более не пущу, лишь бы написать ответ в эту школу. Уж лучше стоит подготовиться морально и придумать оправдания моему поступку. Наверняка будут расспросы, после которых не останется ничего, кроме уставшей головы и неворочающегося языка.       Проснувшись из-за того, что на живот упало что-то тяжёлое, я распахнула глаза: Поттер собственной персоной уселся на меня, держа в руках злополучное письмо.       — Ты знаешь, какой ты хороший ребёнок, Гарри? — маленькое умасливание нисколько не подействовало на сорванца, и тот, устроившись поудобнее, впихнул мне в лицо раскрытый конверт.       — Твоя шутка? Знаешь, не очень смешно.       Убрав злополучную бумагу с глаз долой, я решила: никогда прежде мне не удавалось лицезреть эти глаза в такой печали и разочаровании. Ох, боже… В книге Гарри даже после встречи с Хагридом думал, что его разыграли Дурсли. Неужели, и сейчас он размышлял о подобном? До какой же степени нужно было убить доверие у ребёнка?       Чувствую, горе-семейка ведёт себя так, словно в их организме не хватает пули. Сволочи.       — Гарри, зайка мой, клянусь тебе, я бы никогда так жестоко с тобой не поступила, — взяв мальчика за руки, я крепко их сжала, стараясь уверить того в своих помыслах. — Это жестоко! Так поступят только… Очень нехорошие люди.       После моих слов мальчик мигом успокоился, будто только ждал, что я скажу заветное для него «нет». Очень хотел верить, что я здесь не причём. Ну что за ребёнок.       — Значит, это письмо?..       — Правда, Гарри! Скоро ты сможешь уйти отсюда в новый чудесный мир, где тебя будут любить намного больше, чем здесь, — последние слова, кажется, не стоило говорить. Возможно, это не новость для Поттера, но было видно, что тому неприятно слышать, как собственные родственники тебя и за родного человека не считают. — Ну, я не это имела ввиду…       — Проехали, — фыркнул он, уткнувшись лицом мне в живот. — То есть, хочешь сказать, что есть на свете школа волшебства?       — Их много, но да, — приподнявшись, моя рука потянулась к чужим волосам. Это привычка появилась практически сразу после попадания сюда. Чуть что — сразу мои загребущие руки вплетаются в Гаррины кудри, запутываясь в них, расчесывая пальцами, прочесывая кожу. Это тот самый своеобразный кайф. У некоторых людей курение, алкоголь, крики, драки, а у меня эта лохматая головушка. К тому же мальчик ещё и так вкусно пах — домашним мылом. — Ты будешь колдовать, летать на метле, влипать в приключения.       — Мне очень интересно как я буду выглядеть со стороны верхом на метле, — тихо посмеявшись, выдохнул брюнет.       — То есть, последнее тебя полностью устраивает? — хихикнула я. — Всё будет хорошо. Если кто-то будет тебя трогать, то есть я, — вскинув руки в стороны, — насколько это позволял сделать чулан — широкая улыбка растянулась на моих губах.       Проговорив ещё полчасика, мы уснули. Неудобно, темно, но усталость взяла своё и нам было на это совершенно всё равно.       А утром мы с мальчиком словили чувство дежавю. Вот только на этот раз Гарри не сильно настаивал на прочтении письма. Хотя всё ещё не уступал в своём обычном рвении к чему-либо. Стоя рядом с этим актёром, раздавая аплодисменты и дивясь такому таланту, мысленно я восхищалась. Это же надо так уметь строить из себя неведающего ничего дурака. Актёрище погорелого театра пропадает!       Особенно после всех тех выпытанных вещах у меня вчера. Пришлось дать лёгкий щелбан по лбу, аккурат возле молнии, и посылать куда подальше, чтобы не портить сюрприз. А сюрприз будет хороший для человека, которому всё запрещали. Не хочу брать на себя за это вину, но уж очень хочется посмотреть воочию на это счастливое личико и огоньки в глазах.       Но после Поттер младший сполна отыгрался на Петунии, когда я обмолвилась, что мол, тётка-то всё знает, проходила в детстве со стороны наблюдателя. И малолетний хитрец пошёл наседать на женщину, когда никого не было рядом и пока та хлопотала на кухне. Миссис Дурсль это жуть как не нравилось, что та так и норовила взять с меня вчерашний пример и послать мальчишку. Ну что за чёрствая стерва!       Гарри мигом глянул на меня из-под очков. Видимо, последняя фраза была сказана вслух.       — Она твоя тётя, а я… А я послала тебя не по-настоящему! — закончив свою мысль так, я сложила руки под грудью. — К тому же, ей по возрасту не положено.       Но если бросить дурачество, то мне в действительности сильно не нравилось её поведение. Нужно было что-то делать и срочно, пока не случилось непоправимое. Последующие года не так далеко от нас, как могли казаться. Можно было бы избежать ухода из дома, шатанья ночью по улицам, обшарпанного «Дырявого котла». Если повезёт обойдёмся и без прогулки с дементорами перед пятым курсом.       Махнув рукой, привлекая чужое внимание, я жестом попросила мальчика повторять за мной. Неуверенность так и сквозила в зелёных глазах, опасаясь из-за моих действий после получить звездюлей. Но я настояла.       — А Лили вас любила, — тут же вздрогнула не только Петуния, но и я, захлопнув свой рот руками. Идиотка, для него же она мама, а не просто «Лили»! Время исправляться. — Мама вас очень сильно любила. Несмотря на то, что вы называли её ненормальной, любила. Она умерла, а вы до сих пор её поминаете недобрым словом.       …А о покойниках либо хорошо, либо ничего…       Я хотела добавить приглашение на свадьбу Поттеров, но запнулась, увидев то, каким взглядом наградила женщина своего племянника. Злость, раздражение… Немощность, снисхождение, боль?..       Невольно подойдя ближе, как и мальчик, смотря в лицо Петунии. На секунду — лишь на секунду — я даже почувствовала себя виноватой за свои слова.       — Твоя мать приняла эту ненормальность. Приняла и ваш ненормальный мир отобрал у меня сестру. А теперь от этой опасности я должна тебя защищать.       Мы с Гарри затихли, мигом уйдя оттуда. Петуния продолжила разбивать яйца одно за другим, выкидывая каждое с письмом внутри. Наш дуэт молча пошёл на второй этаж в отведённую после первого письма маленькую комнату.       На этом наши расспросы по поводу волшебного мира и семьи Поттеров закончились.