The Selca

Будучи еще во сне, Сокджин нахмурился от присутствия чего-то зловещего в комнате. Словно резко упала температура, хотя он был уверен, что отопление включал. Инстинкты призывали открыть глаза и проверить, но измученное тело отказывалось функционировать. Но после того, как где-то рядом раздался отчетливый шум, глаза распахнулись сами собой, он интуитивно уставился на приоткрытую дверь спальни. Воздух вокруг был наполнен чем-то удушающим, и нос не подвел, выявив в какофонии запахов мед и пион. Суен? Сокджина немедленно затопила тревога, поскольку привычный ему сладкий аромат был наполнен горькими нотками страха. В его квартире есть кто-то еще, помимо Суен, кто-то, кого она боится. Стараясь не шуметь, Джин надел очки и мельком осмотрел комнату в поисках какого- нибудь оружия против неизвестного. Миллион вопросов роилось в его голове, сердце грохотало в ушах и пот струйкой сбегал по виску. Он не мог учуять третьего, вероятно, тот принял блокаторы. Неужели сасэн? Но как он узнал о Суен? Они всегда встречались в уединенных местах, избегая толпы, они даже ездили всегда на разных машинах, чтоб никто не мог сделать компрометирующее фото. Мысленно он видел разъяренное и разочарованное лицо свекра, но это позже. Сейчас безопасность Суен в приоритете. Трясущимися руками он начал искать телефон, чтоб позвонить в полицию, но, к удивлению, в комнате его не было. В панике он так сильно прикусил губу, что она начала кровоточить. Мир далеко продвинулся в плане технологий, особенно по части их защиты, как одной из самых популярных групп. И вот, в своем же доме он не может быть в безопасности. Скверно, что он не подготовлен к таким ситуациям и в его квартире нет ничего, что могло бы помочь. Но он очень хочет пойти и утешить Суен, и плевать, если получит травмы. Кроме вазы у окна в комнате не было ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. Сокджин так долго возился с ней, стоя спиной ко входу, что упустил момент, как в приоткрытую дверь вошел кто-то высокий и большой. Ковер был достаточно толстым и мягким, чтобы скрыть звук шагов от массивных ботинок, поэтому Джин скорее почувствовал, чем услышал, приближение- к горлу подступила желчь и слезы собрались в уголках глаз. Именно в тот момент, когда он хотел резко развернуться, его тело резко прижали к стеклу с такой силой, что воздух вылетел из легких. Он не мог кричать-рот закрыли шарфом с запахом апельсина и корицы; глаза расширились от страха и предчувствия. Чужое горячее дыхание опалило его ухо, заставив содрогнуться: —Привет-привет, мой Джин-хен. Шарф, темно-синий с зелеными полосками, который Сокджин подарил Тэхену в дебютные времена, слегка сполз вниз, теперь вместо рта затягиваясь вокруг шеи. —Тэхен?! Какого хуя??—голос Джина звучал ровно, но они оба знали, как он напуган, по его усилившемуся лавандовому аромату. Он просто смотрел перед собой, не желая встречаться с острым взглядом кошачьих глаз, которые, он был уверен, следят за каждым его движением. И не смог сдержать всхлипа, когда теплые губы коснулись основания шеи, словно Тэхен пытался вдохнуть его в себя. Тэхен и раньше делал так, обнимал, любил его; ему нравилось, как хен лелеял его. Его первоначальное восхищение хеном все росло, по мере того, как они взрослели, перерастая во что-то неплатоническое, в темные, тяжелые сны, после которых Тэ просыпался с тяжестью в паху. Он хотел, чтобы хен всегда был вместе с ним. Хотел просыпаться с ним, готовить с ним, потом кормить его, любуюсь, как застенчиво хен сидит на его коленях. Он хотел ходить на авантюрные свидания, которые обязательно заканчивались бы бурными поцелуями. Хотел видеть, как смущается хен от его комплиментов. Но больше всего Тэхен хотел заботиться о хене также, как тот заботился о нем. Сокджин заслужил, чтобы его купали в роскоши, чтобы его тело украшали драгоценности и шелк. И обязательно его шея и ключицы должны быть усеяны множеством темно-алых подтверждений наличия альфы. И Тэхен был полон уверенности воплотить свои мечты жизни, поэтому упорно работал над своей музыкой, личностью и внешностью, чтобы стать тем, на кого хен мог положиться, в ком бы никогда не сомневался. Тэ был так глубоко влюблен, что уже в двадцать мечтал о нескольких щенятах от своего драгоценного Джинни. Но всего его мечты, все старания пошли прахом, когда хен презентовался альфой. Примерно с тех пор Тэ упустил момент, когда это нежное чувство превратилось в одержимость. Всякий раз, как Сокджин шел в зал, чтоб подтянуть свое хрупкое тело, Тэхену приходилось впиваться пальцами в свои бедра, чтобы не броситься на него. Ему приходилось успокаивать внутреннего альфу, который желал затащить хена в постель и подчинить себе. Единственное время, когда его альфа прекращал бесноваться- сеансы обмена запахами, очень важные для них, как для стаи. Это помогало успокоить их волков и дать чувство любви и безопасности. Он знал, для хена не остается незамеченным, что учуяв его запах Тэхен становился агрессивным- мягкое потирание губ о шею превращалось в болезненные укусы возле запаховой железы. Не смотря на произошедшее, Тэхен пришел к выводу, что у их отношений все еще есть шанс и начал тактическое ухаживание. От милых цветов до сережек и дизайнерской одежды; он приносил хену свои мешковатые толстовки и тот с радостью принимал их. Он даже подарил ему бабушкино ожерелье, которое Джин носит и по сей день с удовольствием. Тэхен никогда не сдавался, но Джин однажды вернулся под вечер, благоухая мерзкими пионами, и его мир разлетелся на куски. Это был второй раз, когда Джин разбил его сердце, и в теперь оно не подлежало восстановлению. Тэхен ничего не мог поделать с собой, вся любовь, оберегая им несколько лет, исчезла. Теперь он просто был зависим от хена и ненавидел. И, хотя в стае Джин был самым старшим, презентовался он последним и его альфа был просто щенком. И этот щенок будет под его опекой, и никого другого. Сокджин принадлежит ему. Гнев и ненависть бурлили в его крови, когда хен краснел из-за кого-то другого. Только Тэхен имеет право смущать его, только он может целовать его губы, пока они не потемнеют и не припухнут, только из-за него хен может плакать. Чтоб сохранить хоть какое-то здравомыслие и не наброситься на Джина как дикое животное, Тэ предался ночным вечеринкам, алкоголю и сексу. Наивный. Думал, что сможет жить дальше, не поддаваясь влечению. Но пьяным он был или трезвым, он как на яву видел, когда хен извивается в его руках, как стонет под ним и умоляет. Никто не знает, как Тэхен выстанывает его имя, кончая в какую-то омегу. Если он хотел заставить ревновать Сокджина- что-то пошло не так. Каждый раз было ударом, когда хен недоуменно смотрел на него, похмельного и затраханного, и просто проходил мимо. Тэхен ожидал, что он попросит его прекратить спать с другими, что предъявит на него права. Но этого так и не произошло. Поэтому Тэхен решил переехать, так и не способный смириться с тем фактом, что его хен принадлежит не ему. Оказывается, хен вообще не любил мужчин. Его бета была милой, стройной девочкой с пухлыми щечками, и она была такой невероятно уверенной в себе, когда зажимала его хена где-нибудь в уголке, пока тот краснел и хихикал. О, как близко Тэхен был к тому, чтобы ворваться в ее дом ночью и угрозами заставить исчезнуть. Кто знает, каких сил ему стояло сдерживаться, возможно, он все таки любил Сокджина и не хотел расстраивать- так он себя убеждал. Но он хотел сломать его, забрать его невинность, его душу. Сокджин заслуживал как никто другой быть идеальной омегой, чтобы о нем заботились, а не он, но бедняге пришлось столкнуться с суровой реальностью альфы. Что ж. И на этот счет Тэхен все предусмотрел. Чаша его терпения переполнена, настало время брать то, что принадлежит ему давно. Тот факт, что Суен была слабым местом хена и злил и устраивал его. Он определенно сможет увидеть, как Сокджин будет страдать, умолять о шансе на прощение. Суен была обычным человеком, живущим обычной жизнью, похитить ее не составило вообще никакого труда посредством нанятых им людей. Когда Суен поняла, кто ее похититель, ее первой реакцией было рычание: —Я так и знала!—она плюнула на его ботинки, пока нанятые люди запихивали ее в багажник его авто.—Ты таскался за нами везде! Я говорила Джину, чтобы он держался от тебя подальше, потому что ты даже пахнешь как-то странно! Но мой бедный малыш невинен, он никогда бы не поверил ни единому плохому слову о тебе! Не смей причинять ему боль, чудовище! Тэхен так резко схватил его за подбородок, что у Суен в жилах замерла кровь- он выглядел по-настоящему страшно, почти зверь с сияющими ненормальным блеском глазами. —Мой бедный малыш?—передразнил он елейным голосом.—Джин тебе никогда не принадлежал. Это я с ним был 10 лет, мы вместе пережили то, что тебе и не снилось. Это я заботился о нем, я спас его от изнасилования в первый гон…Это я должен быть с ним, а не какая-то случайная шмара. Ты, блять, забрала у меня смысл существования! Он тяжело вздохнул и отпустил ее, а потом ласково улыбнулся, заставив Суен усомниться в его адекватности. Она не сдержала скулежа, когда альфа навис на ней. —Не трогай меня, тварь! Сокджин никогда не простит, если ты хоть пальцем ко мне прикоснешься! —Трогать тебя?—он нагло рассмеялся ей в лицо.—Должен признать, я восхищен твоей самоуверенностью. Он еще раз рассмеялся, а после его лицо приняло классическое холодное выражение, долгие годы им отрабатываемое. Его лицо словно изваяли сами боги, его глаза были выразительными, взгляд мужественным, его окружала темная, манящая аура аристократа, вынуждающая людей чувствовать, что он недосягаем. Это заставляло поклонниц все отчаяннее влюбляться в него, но тот единственный человек, в любви которого он нуждался, так и не попался в эту ловушку. —Я бы предпочел сдохнуть, чем прикасаться к тебе. Ты всего лишь приманка. Если ты не заметила, сегодня полнолуние, так что я бы хотел содрать твою кожу живьем и сбросить тебя в какую-нибудь сточную канаву, но к несчастью, ты та, кого мой хен любит, этим и воспользуемся. Суен дрожала перед ним, задыхалась от чувства страха и вину под его тяжелым взглядом. —Сегодня тот день, когда я сделаю Сокджина своей парой. Сокджин мелко дрожал в его руках, морщась от захвата стальных пальцев. Когда попытался вырваться-Тэхен только сильнее зажал его между собой и стеклом, вызвав рычание. Альфе Сокджина не нравилось такое доминирование. —Тэхен, блять, отпусти меня немедленно!—Джин снова зарычал, обнажая клыки, глаза всполохнули алым. —Все эти годы, хен, я делал все, чтобы ты обратил на меня внимание. Я трясся над тобой, как над немощным щенком, ухаживал, как за больным, чтобы в итоге ты пошел и влюбился в какую-то бету, с которой и года не знаком. Неужели я для тебя ничего не значу? Неужели я тебе настолько отвратителен, что ты не любишь меня? Скажи мне, хен, скажи, как ты относишься ко мне? Джин краснел от стыда, чувствуя бедром, как уже эрегированный член альфа прижимается к нему. Этот факт усугубляло и то, что на самом Джине была надета только толстовка. Тэхен словно почувствовал ход его мыслей, резко притянув его задницу к паху и снова уткнувшись губами в шею. Мгновенным рефлексом Сокджина был удар локтем Тэхену в живот, после этого хватка на талии несколько ослабла, но этого хватило, чтобы Джин мог вырваться и выбежать из спальни. Он должен спасти Суен. Злобный рык, прокатившийся по всей квартире, должен был заставить всех замереть на месте, но у Джина были свои приоритеты- на полу в гостиной лежала его невеста, с заклеенным ртом и связанными в неудобной позе руками и ногами. Он видел четко, поскольку его внутренний альфа грозился вырваться наружу, зрение стало животным, он мог видеть, как в местах соприкосновения жгутов и кожи уже течет кровь. Сокджин бросился вперед, упал на колени и осыпал ее заплаканное лицо мягкими поцелуями, пытаясь успокоить. Суен была вся вне себя от страха и боли. Едва Сокджин встретился с ее взглядом, он увидел, что ее зрачки расширены от ужаса, а потом и сам почувствовал холодное дуло пистолета на своей голове. Это ощущение вызвало в нем такую волну страха, что он невольно причинил боль и Суен, сжав ее предплечья слишком сильно. —Встань,—тихо прошептали сзади. Голос Тэхена был спокоен и безмятежен, как он и звучал обычно.—Если ты будешь слушаться меня, никто не пострадает. Подняв руки в капитулирующем жесте, Джин медленно встал: —Где ты взял пистолет, Тэхен?—дрожащим голосом прошептал он, но быстро взял себя в руки-паника ни к чему не приведет.—Зачем ты так со мной, Ву? Все эти годы я любил тебя не меньше других мемберов, в чем я не прав? В том, что не заметил, как ты сорвался? Или что стал альфой? Ты меня знаешь, стереотипы, навязанные обществом, мне чужды. Мне все равно, если ты влюбишься в представителя своего пола и сабгендера, но я не тот, кто тебе нужен. Отношения не могут быть принудительными. Я люблю Суен, она любит меня. Я люблю тебя, но не иначе, чем брата, близкого друга. Я так много сделал для тебя, а ты ранишь моих близких. Если ты хочешь причинить кому-то боль, выместить гнев-это должен быть я. Как ты смеешь прикасаться к моей паре?! Последние слова прозвучали, как рык, как крик гнева, джинов кулак метко проехался по тэхенову лицу, а альфа внутри удовлетворенно заворчал от отчетливого прозвучавшего хруста. Джин почувствовал, как кровь с разбитых костяшек падает на пол и вина затопила его от причиненной боли члену своей стаи. Но сейчас тот нуждался в этой боли, возможно, она принесет ясность в его сознание. Когда Джин занес руку для еще одного удара, Тэ перехватил тонкое запястье и вывернул в сторону- Джин взвыл от адской боли, кажется, запястье было сломано. На какое-то время внешние звуки перестали существовать вовсе, пока его не вывел и ступора крик Суен. Тэхен хладнокровно сплюнул кровь на пол, а после с размаху ударил бету рукоятью пистолета в висок, тем самым вырубив. Сокджин в панике бросился к ней, опасаясь худшего, но на пол пути его сбил с ног мощный удар в челюсть. Прежде, чем он успевает прийти в себя, сзади на поясницу давит колено, его выгибают в обратную сторону с такой силой, что нет возможности вдохнуть. Он тщетно царапает держащую его руку, но, даже не смотря на кровь, она не отпускает. Боль ослепляет его- Тэхен вгрызается в его шею, глубоко запуская клыки, кровь брызжет, стекает по коже, падает на пол, смешиваясь в другой кровью. Укус сильный и глубокий, предназначен для подчинения, но альфа Тэхен и так старше, так что альфа Сокджина жалко воет, из последних сил сопротивляясь. И сам Джин тянет руку вверх, вцепляется в его шевелюру, с силой дергая, вынуждая обоих покатиться по полу. Запястье, челюсть, шея- все болело и пульсировало невероятно, Сокджин никак не мог восстановить нормальный ритм дыхания; к этому же прибавились тяжелые альфа-феромоны, которые перебивали действие блокаторов. И так плохо соображающий после удара, Джин совсем терялся в пространстве. Чудом ему удалось подняться на ноги, сделать пару шагов и вновь осесть на пол, сползая по стене и оставляя неявный кровавый след. Определенно, Тэхен умудрился спровоцировать его гон. Его трясло и тошнило, в глаза мелькали мушки, легкие саднило. Феромоны и тот факт, что его альфа подчинился, лишали всякой воли. Он знал, что сопротивляться бесполезно, ведь Тэхен направил дуло пистолета на бету, улыбаясь. Еще несколько дней назад Сокджин был бы счастлив, что Тэ улыбается ему, но сейчас это вызвало только отвращение и агонию. Он поднял на него умоляющий взгляд. —Давай, наконец, сделаем тебя моим, хен. Сокджин даже не пошевелился, когда Тэхен закинул его себе на плечо, лишь тихо плакал, глядя на удаляющееся безжизненное тело беты. Он отнес его в спальню и осторожно уложил на постель- черт возьми, его мечты сбываются! Его хен на кровати, с окровавленной шеей и плачущий. Тэхен переполз через него, прижал к себе, окутывая руками и новой порцией феромонов, осторожно поглаживая уже распухшую челюсть. —Все могло бы быть иначе, хен, никто бы не пострадал. Но я все понимаю, альфу трудно приручить, особенно такого молодого, как ты. Не волнуйся, я с тобой, малыш, и ты наконец станешь моим. Я тебя прощаю.—нежно прошептал Тэхен, слегка касаясь губами его щеки. Сокджн не мог внятно среагировать, опьяненный феромонами и собственными гормонами. Ему нужны таблетки, чтобы ясно мыслить.—Что такое? Не можешь ответить? Такой глупый альфа не должен бороться с старшим альфой. Но ты это делал и ради кого? Замухрыжки-беты? Ты должен быть со мной, купаться в роскоши и заботе. Никто не может прикасаться к тебе так, как я. Сказав это, он сократил жалкое расстояние между ними, наконец-то целуя губы, о которых грезил. Джин слабо вскрикнул, когда острые зубы впились в плоть, зубы ударились друг об друга, слюна потекла по подбородкам, но Тэ был безжалостен, не давая ни единой возможности вырваться. Сокджин забился под ним чувствуя, что воздух в легких закончился; разум буквально разрывался от боли и жажды наслаждения. Без блокаторов он превращался в животное, которым пугали непутевых омег. Ему срочно нужно было заняться сексом. Они с Суен все еще не поставили меток, поэтому его тело желало не только ее. Проклятие, да почему ж он не поставил ей метку еще год назад? Тогда Тэхен не мог бы ничего поделать. Тогда Джин бы не хотел его прямо сейчас. Кто знает, откуда в нем взялся самоконтроль, но он оттолкнул Тэхена от губ, прерывая поцелуй. Впрочем, тот все равно продолжил покрывать поцелуями его лоб, щеки и шею. —Пожалуйста, прекрати!—умолял Сокджин, плача. Ему нужно таблетки, чтобы остановить это. —Ты может и не хочешь, но твое тело умоляет, хен,—в подтверждение он провел бедром по его бедру, притянув к себе вплотную, и оба застонали, получив столь необходимое трение.—Не думай, малыш. Такие глупые сучки, как ты, должны просто принимать, что дают. Просто отпусти себя, хен. Я позабочусь о тебе намного лучше, чем эта бета. Забудь о ней, тем более, ты принадлежишь мне. Не дав ответить, Тэхен снова овладел его губами, целуя. И Сокджин честно старался сформировать связную цепочку слов, но был просто не в состоянии. Не тогда, когда Тэхен накрывает его свои горячим телом и пряным мускусным запахом. Альфа оторвался от губ и двинулся вниз, жадно прихватывая кожу полуукусами, заставляя своего хена выгибаться и неосознанно подставлять шею. Кровь имела божественный вкус и он жадно присосался к ране, вызвав у другого альфы слабый лепет. Совершенно точно, никто, кроме его хена, не может доставить ему такого удовольствия. Тэхен жалеет только, что не сделал этого раньше, прервав бесполезные ночи, которые он проводил с безликими людьми. Пару минут спустя он избавился от одежды на обоих, наклонился и обхватил потемневшую головку, наслаждаясь вкусом. Он позволил хену двигаться самому, пока полностью не опустился, уткнушись носом в низ живота, языком ощущая каждую взбухшую вену на стволе, чувствуя знакомую пульсацию скорой разрядки- и сглотнул, словно это было самое необходимое действие. Сокджин горел в огне. Выгибался в жесткой хватке на бедрах, не совсем понимая, вырывается он или гонится за удовольствием. Зато точно знал, что такое с ним впервые. Тэхен подсадит его на себя. Буквально. Синтезированная омежья смазка стоит очень дорого, поскольку является наркотиком, но Тэхен нелегально купил ее для своего хена, он ведь заботливый тонсен. Дырочка хена была нетронутой, маленькой и очень тугой, как и полагалось альфе. Тэхену потребовалась вся сила воли, чтобы не сорваться и не трахнуть его на сухую, полностью подчиняя себе. Но не теперь. Ему нужен соответствующий ритуал спаривания, и 8 лет не прошли зря. Он широко раздвинул его ноги, облизал палец и погладил сморщенный ободок. —Твое тело предназначено, чтобы ему поклонялись, использовали и причиняли боль…Твой член абсолютно бесполезен, хотя, я мог бы позволить тебе трахнуть себя им, но это в другой раз. Сокджин буквально захлебывался слюной, когда длинные пальцы метко попадали на простату. Никогда в жизни он не чувствовал такого по силе удовольствия. —Как тебе прок от беты, хен? Она не знает твое тело так, как я…Я могу сделать так, что ты будешь умолять о всех тех ощущениях, что я дам тебе. Все, что тебе нужно сделать-отпустить себя и дать мне позаботиться о тебе,—он жадно прикусил бедро, вонзая клыки в кожу.—Ты будешь рыдать на моем члене, обещаю, малыш.—Тэхен мрачно усмехнулся, занятый своими садистскими идеями.—Ты будешь плакать от удовольствия. От боли. От беспомощности. Ведь твое маленькое, глупое сердечко любит острые ощущения, да? Когда он посчитал, что хен достаточно подготовлен, он вылил огромное количество смазки на член и на его промежность, а после навис на Джином, оперевшись на локти. —Скажи мне, что хочешь этого. Умоляй. Скажи, чтобы я трахнул тебя как течную суку. Скажи, что ты хочешь меня. —Пошел ты…—вяло пробормотал Сокджин, не вполне понимая, реально ли происходящее. —Еще держишься,—спокойно произнес Тэхен, сверкнув взглядом, полным предвкушения.—Посмотрим, надолго ли. Понимание настигло Сокджина, и в тот момент, когда он был готов сказать что угодно, из горла вырвался лишь беззвучный вопль, когда огромный член вонзился в отверстие на всю длину. Он буквально был разорван пополам. Тэхен уткнулся лбом в изгиб его шеи, приподняв его бедра и снова толкнулся вперед, теперь с немалым напором и силой. —Тэ…Нет,нет!! Крик сменился стоном и снова криком, когда головка целенаправленно стала долбиться прямо по простате. Он ощущал каждый миллиметр разрывающего его органа. В какой-то момент он отключился и, наверное, кончил, потому что когда вновь пришел в себя, его узел уже начал опадать, и это было так больно, что он невольно взмолился все богам, хотя и не был верующим. Тэхен продолжал методично вбиваться в него, открыто наслаждаясь тем, как жадно его втягивают бархатистые стенки. Непристойное хлюпанье при каждом толчке заставляло его альфу рычать от гордости и раздувало эго до непомерных размеров. Сокджин пытался покрутить руками, даже сломанной, дергаясь и двигаясь в попытке уклониться от непрерывного долбления дырочки. Он старался глубоко дышать и преодолевать чувство жажды удовольствия и сжирающего внутри огня. Каждое нервное окончание было оголено и тело импульсивно вздрагивало. —Тэхен…Хватит, пожалуйста…Мне больно, я кончил… —И кончишь снова,—мощный толчок.—И еще,—еще один.—И еще, пока полностью не будешь принадлежать мне. В доказательство он подтащил его плотнее к себе и задал такой ритм, что кровать сдвинулась и теперь стучала спинкой по стене. Сокджин застонал, когда член, протащившись по стенкам, с силой ворвался обратно внутрь. Он захрипел и снова разразился слезами, икая при каждом толчке. Его ноги буквально болтались в воздухе, когда альфа неумолимо вбивался в него- его член, не успев толком восстановиться от предыдущего узла, снова затвердел-это было невыносимо больно, если бы не гормоны гона, он бы наверняка потерял сознание. —Пометь меня, хен! Давай, сделай меня своей парой!—в глаза Тэхена плескалось чистое безумие. —Никогда! Тэхен резко остановился и Джин опять заплакал, лишенный столько желанного оргазма. —Я могу оставить тебя в таком состоянии мучиться, хен. И еще, я всегда могу приказать своим людям выбить из беты дух, так что и родители ее не узнают. Так что все зависит от тебя. —Где тот Тэхен, которого я знал?—прошептал Сокджин, во взгляде которого перемешались сожаление и грусть. —Он умер в тот день, когда ты привел ее в нашу жизнь. Теперь они плакали оба, хоть и по разным причинам. Тэхен оплакивал все года одиночества, его глаза вновь вернулись к привычному карему. Затем его взгляд остановился на покрасневших губах, в которые он со стоном впился, и возобновил движение бедрами, после нескольких толчков доверчиво подставив шею Сокджину. Тот просто уставился на нее, мысленно попросил прощения у своей девушки и укусил. Магия природы осталась неизменна-после взаимных меток между ними образовалась связь, полностью примиряя их альф, и этого было достаточно обоим, чтобы утонить в оргазме. Сокджин не шевелился. Даже когда Тэхен навалился на него всем весом-только слабо охнул, но не пытался освободиться. Урон уже был нанесен, и не только физический. Теперь он связан с Тэхеном навсегда. —Мы будем счастливы вместе, обещаю,—хрипло пробормотал Тэхен ему в висок.—Я буду любить тебя, даже если ты никогда меня не простишь. Он поцеловал его шею, ухо, коснулся губами плеча и сник, заснув. Сокджин лежал, уставившись в потолок, глотая слезы боли и предательства. «Мне так жаль, Суен. Прости».