Описание
Кроме них с Женей, тут было еще 5 человек, и Егор сразу понял, что они музыканты. Во-первых, Смирнов всегда и везде мог легко и безошибочно узнать своего собрата-музыканта, а во-вторых, они были с инструментами.
Примечания
Работа по заявке: Гг все стесняется намекнуть своей половинке, что готов/ва уже к большему. Гг придумывает на голое тело надеть костюм ёлки, чтобы загадать паре простую загадку, где прячется его/её главный подарок.
Впервые Егор появляется тут: https://ficbook.net/readfic/12524181
2
20 декабря 2022, 10:57
Всего за каких-то пару недель Смирнов стал своим человеком в Угре. Ребята нарадоваться не могли, как легко Егор запоминает текст, как четко вступает там, где надо, как ставит голос. Если он где-то и фальшивил, то никто и слова ему не сказал, потому что это не имело значения и терялось в куче других мелких косяков. Будь они популярной раскрученной группой, может кто-то и прицепился бы, но в их большой разношерстной семье не принято было крошить батон на товарищей.
Трунов оказался не только отличным парнем, но и топовым фронтменом: он решал все вопросы, выслушав все стороны, и охотно принимал предложения от каждого из членов группы, если они были действительно стоящими. Рома-Боря оказался настоящим социопатом и, наверное, самым безбашенным в коллективе. Он был слишком шумным, слишком активным, постоянно нарывался на драки, а, когда напивался, вообще берега терял. Баран, одним словом. Егор прибегал к дракам только в крайних случаях, поэтому подобное поведение не одобрял. С Олежкой они очень сдружились, как-никак две белые вороны. Никитенко не хватало только рубашки и галстука-бабочки — и можно сразу в концертный зал на выступление. Смирнов же выделялся из общей массы своей манерностью и непробиваемым оптимизмом. Томат постоянно витал где-то в своих мыслях и очень редко участвовал в обсуждениях. Он везде таскал с собой барабанные палочки и, если не стучал по всем доступным поверхностям, то втыкал в телефон, печатая наброски для новых песен. Егор пытался к нему аккуратно подкатить, но Кир как будто не замечал его. Тот же Скорый, который сначала показался Смирнову типичным хмурым бруталом, на деле оказался очень позитивным и деятельным, а еще он постоянно всем поднимал настроение, если что-то не клеилось.
Первое выступление Егора прошло просто феноменально, несмотря на сильное волнение и не слишком активную публику. Смирнову так понравилось быть на сцене, быть частью чего-то настолько самобытного и гармоничного. Вся первая неделя прошла в состоянии эйфории, потом Егор понемногу стал привыкать к своей новой деятельности, а график репетиций и выступлений стал для него рутиной.
У Смирнова был хороший слух и, обвыкнув на новом месте и немного осмелев, он стал давать Саше советы, на каком моменте лучше взять выше или ниже, где уместно придыхание, а как можно из гроула без запинок перейти на вокал.
— Искали медь, а нашли золото, — однажды прокомментировал Кир егоровские наставления.
Смирнов тут же заулыбался, расцвел и попытался завязать с Томатом разговор. Барабанщик как-то сразу скуксился и засобирался по каким-то срочно возникшим делам. Егора уже начинало это подбешивать, потому что с другими Кир нормально разговаривал, пусть и редко.
— Я не понимаю, нравлюсь я ему или нет, — озвучил Смирнов свои мысли, случайно ловя на себе сочувственный взгляд Саши. — Так, это что сейчас было?
— Нравишься, — Трунов взъерошил ежик на голове и как-то растерянно посмотрел на остальных.
— Та-ак, можно подробнее? — зацепился за ниточку надежды Егор.
— Томатик у нас стесняша, — проговорил Олежка с робкой улыбкой.
— Вот этот? — Смирнов показал большим пальцем на дверь у себя за спиной.
— Ага, — оживился Боря-гитарист. — Тебя стесняется. Ты же вон какой весь, — парень оглядел его с ног до головы.
— И какой же я? — Егор каждому персонально посмотрел в глаза, но все молчали, как сговорившись.
— Егоша, ну ты красивый очень, — первым сдался Олег.
— Особенно по сравнению с такими обрыганами, как мы, — заржал Боря.
— Олежка точно не обрыган, — вступился за него Скорый.
— А, ну, значит, только мы трое, — пожал плечами Рома, закидывая ноги на стол, за которым сидел.
Смирнов бы поспорил насчет Саши, но остальные точно выглядели как типичные говнари, только отмытые и в чистых носках. На этой ноте закончилась их репетиция, и Алекс, по обыкновению, вызвался провожать Егора, так как им было в одну сторону. Остальные пошли к метро.
— Сбавь обороты слегка, а то совсем отпугнешь его, — вдруг сказал Трунов, когда они свернули с главной улицы во дворы.
— В смысле, ты о чем? — Не понял Егор.
— Тебе же нравится Кир, — это даже не вопрос, а утверждение.
Смирнов сглотнул, чувствуя неловкость, но не видел смысла отрицать очевидное и только кивнул. Неужели это было так заметно?
— В общем, дай ему время привыкнуть к тебе, а потом делайте, что хотите, — продолжил Саша, очень удивив Егора своими словами. — Он с виду весь такой панк, но на деле он просто большой угрюмый ребенок. Только не говори ему, что я тебе сказал.
— Ладно. Спасибо, — Смирнов был искренне благодарен за совет и решил запастись терпением на будущее. — Что меня выдало?
— Вообще все, — Алекс остановился и, не скрывая улыбки, посмотрел на Егора. — Твое тело тебя выдает, интонации, жесты, взгляды. Мы-то, в основном, натуралы, но даже я поначалу испугался, как бы ребята не передрались из-за тебя.
Смирнов потупился, сгорая от стыда, и в то же время ему было чертовски приятно. Не то чтобы он скрывал свою ориентацию, просто никогда не думал, что со стороны так сильно заметно. Егор пообещал Саше, что постарается сдерживать свои флюиды и на какое-то время отстанет от Кирилла. На том они и попрощались, но Смирнов не сразу поднялся в квартиру, а какое-то время еще сидел у подъезда и курил.
А потом опять вторник, репетиция. Трунов написал, что немного задержится — что-то там надо с ребенком помочь, но можно начинать без него, Егор может пока подменить с вокалом. Боря тут же включил главнюка, предложил быстренько прогнать выбранные для следующего выступления каверы, а потом уже с Алексом обсудить, будут ли исполнять что-то из своего. Худо-бедно отрепетировали пару песен, но с появлением Трунова дело пошло бодрее.
Егор, помня слова Сашки, оставил все попытки подкатить к Киру и старался как можно меньше с ним контактировать. На удивление, это подействовало, причем уже очень скоро.
Смирнов стоял в курилке вместе с Борей и Скорым, когда к ним подошел Томат и тоже закурил.
— Ты бы голос поберег, жалко же, — сказал Кирилл, обращаясь к Егору.
— Я и так редко курю, — пожал плечам Смирнов, изо всех сил сохраняя спокойствие.
— Сегодня второй раз уже, — проговорил Томат с явным укором.
Он, что, следит за Егором? Значит ли это, что он интересен Киру? Любопытно до одури. Нет, нельзя торопиться, нельзя показывать явную заинтересованность, но и игнорировать его внимание тоже нельзя.
— Хорошо, я сегодня больше не буду курить, — Смирнов затушил сигарету и выбросил в урну, краем глаза замечая, как Рома с Максом замерли и наблюдают. — Знаешь, ты прав, наверно не стоит мне вообще курить.
Томат весь подобрался, покивал как бы со знанием дела и сжал губы в тонкую полоску. Егор не знал, как на это реагировать, поэтому просто без лишних слов вернулся в гримерку. Олег пиликал что-то на своем синтезаторе, а Саша дремал на потресканном кожаном диване. У них был перерыв после полуторачасовой репетиции и где-то час еще понадобится, чтобы прогнать остальное.
— Там дождь что ли? — Спросил Никитенко, замечая следы капель на джинсовке Егора.
— Мелкий, но может усилится еще, — ответил Смирнов, садясь на второй диван, такой же обшарпанный. — Олеж, а у тебя есть кто-нибудь?
— А-а? — Никитенко вспыхнул как маков цвет. — Почему ты спрашиваешь?
— Просто интересно, — пожал плечами Егор. — Приставать не собираюсь, ты немножко не мой типаж.
— А, ладно, — Олежка расслабился и вернулся к своему синтезатору. — Ну, вообще, у меня есть кое-кто, — тихонько проговорил он, чуть погодя.
Смирнов, кажется, догадывался, о ком речь, но решил не озвучивать свои мысли, чтобы не смущать Олега еще больше. Все-таки рыбак рыбака видит издалека. Натуралы они тут, как же.
Трое из курилки вломились в гримерку, нарушая спокойствие и расталкивая Сашу. Боря орал, чтобы они скорее начинали, чтобы раньше закончить, Скорый повесил на плечо басуху и бросил загадочный взгляд на Олега. Томат ни на кого не смотрел и сразу сел за барабаны, вытаскивая палочки из кармана куртки. Егор нашел свой микрофон на диване и вывел на экран айфона текст. После сигарет, в самом деле, пелось не так хорошо, но раньше Смирнова это не заботило. Он мельком глянул на Томата, внезапно встречаясь с ним глазами и тут же отворачиваясь в другую сторону. Сразу как будто второе дыхание открылось, и Егор подхватил за Труновым припев. Звучало очень круто, захотелось даже сделать запись в настоящей студии, а не на сашином ноуте на коленке. Смирнов и подумать не мог, что заниматься музыкой может быть так приятно.
Когда репа закончилась, дождь немного усилился, но не настолько, чтобы до нитки промокнуть. Не хотелось тратить деньги на такси, а зонт Егор не взял. Саша пошел обкашливать вопросики с менеджером бара, на выходе как бы между делом бросив:
— Кир, проведи Егора, я сегодня не смогу.
И все — у Смирнова подскочил пульс, внутри что-то сжалось, ладони вспотели.
— Окей, — сказал Томашевский и кинул взгляд на Егора. — Пошли, куда тебе?
Смирнов натянуто улыбнулся и назвал улицу. Кир знал, где это, он сказал, что жил там раньше, лет семь назад.
— А тебе самому сколько? — Осторожно поинтересовался Егор, когда они вышли из бара.
— Двац-шесь, — не очень внятно сказал Кирилл.
— А мне двадцать три, — проговорил Смирнов и обошел лужу на своем пути.
Все-таки дождь конкретно усилился, но они уже подходили к дому Егора и спрятались под козырьком подъезда.
— Зайдешь? — Предложил Смирнов.
— Зайду, — согласился Томат.
Они поднялись на третий этаж и зашли в квартиру Егора. Хорошо, что Смирнов убирался на выходных — хотя бы не стыдно пригласить к себе в дом гостя. Они прошли на кухню, Егор поставил чайник на газ.
— Чай будешь? — Спросил Смирнов. — Или покрепче чего?
— Чай, — сказал Томат и, чуть подумав, добавил: — Не пью алкоголь — от него потом руки трясутся.
Егор кивнул и поставил на стол две чашки. Пока чайник закипал, они молчали и как будто не замечали друг друга. Смирнов не хотел смущать Кира, а тот, как обычно, находился где-то в своих мыслях. Разлив кипяток по чашкам, Егор поставил одну на столе перед Томатом, а вторую оставил себе. За окном шумел дождь, а дома было тихо и тепло, даже как-то уютно. Смирнов грел руки о чашку с чаем и жевал губу, думая, стоит ли завести разговор.
— Я тебе хотел песню одну показать, — Томат вдруг заговорил сам. — Сейчас найду.
Он принялся рыться в телефоне, не глядя на прибалдевшего хозяина квартиры. Найдя нужный файл, Кир положил свой смарт на стол и подвинул его Егору. Тот посмотрел на Томашевского с изумлением и принялся читать текст на экране. Чем дальше он читал, тем сильнее сдавливало в груди от необъяснимой тревоги и горечи, пропитывающей буквально каждое слово. В песне говорилось об утопающем, о воспоминаниях из его жизни и о подводном мире, в который его затягивают неведомые существа. Так печально, жутко и красиво.
— Очень берет за душу, — проговорил Егор, сглатывая ком в горле.
— Я ее для тебя написал, — сказал Томат, держа двумя руками чашку. — Под твой голос. Исполнишь?
— Я? — Слегка офигел Смирнов. — А Саша?
— На акустике тебе подыграет, он умеет, — как ни в чем не бывало сказал Кир.
— Но… я же… — Замялся Егор.
— Я как услышал тебя в первый раз… До мурашек, — Глаза у Томата заблестели, голос стал каким-то глубоким. — Сразу понял, что хочу написать что-нибудь для тебя.
— Наверно я могу попробовать, — ответил Смирнов, чувствуя, как уши начинают гореть смущения. — Меня от твоих текстов тоже… До мурашек.
Егор вернул телефон хозяину и некоторое время молча смотрел в чашку с чаем, потом отпил и перевел взгляд на Томата. Тот, оказывается, смотрел на Смирнова уже какое-то время.
— Ты один живешь? — Невпопад спросил Томат.
— А ты тут еще кого-то видишь? — Егор расслабился, улыбнулся, вытянул ноги под столом, случайно задевая ногу Кирилла. — Нет, я один. Совсем-совсем один.
— А, понял, — Томашевский отпил из кружки, посмотрел в окно, побарабанил пальцам по столу. — Там вроде кончилось уже все. Дождь. Пойду.
Смирнов по-настоящему расстроился — только у них завязался разговор, еще и без посторонних, а тут такой облом. Томат поблагодарил за чай, надел свою кожанку, сунул за ухо сигарету и, уходя, вдруг остановился и как-то странно посмотрел на Егора.
— Пасиба-пока, — сказал он быстро и побежал вниз по лестнице.
Смирнов кинул ему в спину задумчивое “пока” и захлопнул дверь. Через минуту в телегу пришло сообщение с текстом песни и припиской от Томата: “попробуем на след репе?” Егор отправил “палец вверх” и расплылся в улыбке. Странный, конечно, этот Томашевский, какой-то загадочный, недоступный — Смирнову только азарта прибавилось, а где-то далеко в груди защекотало от предвкушения.
Текст Егор заучил сразу же, легко как-то далось, наверно от того, что песня так зацепила. Смирнов напевал на разный манер, подбирая мотив, думая о том, как это все будет сочетаться с гитарой.
К следующей репе Егор плюс-минус определился, какой будет песня, и, как только они с ребятами собрались в “Бархате”, сцапал под руку перепуганного Томата и отвел в сторонку. Все как-то разом умолкли и поглядывали на них, как-то странно перемигиваясь. Кир, как только услышал пение Егора, в секунду посерьезнел, стал вслушиваться, иногда покачивая головой и беззвучно повторяя слова. Когда Смирнов закончил, Томат молчал наверно больше минуты.
— Да, мне все нравится, — Кивнул барабанщик.
— Таки что у нас тут происходит? — Отозвался ничего не понимающий Боря.
— Кир для Егора песню написал, — ответил Саша. Значит, Кир ему рассказал — еще бы, лучший друг все-таки.
— Да, Саш, я тут тебе ноты набросал, глянь, — Смирнов полез в рюкзак за тетрадью.
— Саша, шо он говорит, я не понимаю? — Не унимался Рома.
— Ноты, дэбил, по ним играют все, кроме тебя, — вмешался Скорый.
Саша взял у Егора развернутую тетрадь, поглядел, почесал подбородок. Все с интересом наблюдали за ним. Томат откуда-то вытащил акустическую гитару, принес ее Трунову, и тот некоторое время подбирал аккорды, пока просто так, без игры.
— Ребят, я что-то пропустил? — Рома поглядывал на всех с подозрением и непониманием. Вот бы еще Егор сам понимал, что происходит.
— Да, супер, думаю, взлетит, — сказал Алекс утвердительно. — Блин, Егор, так ты, может, и музыку нам нормальную писать будешь?
Остальные поддержали фронтмена, кроме Бори, который так ничего и не понял. Макс и Олежка потом объяснили ему, что у них в группе небольшие изменения, и что Егор теперь тоже иногда будет петь, а не только “бэчить” Трунова. Смирнов даже название для песни придумал — “Ко дну”, ее они потом вдвоем с Сашей прогонят отдельно, а пока будет стандартная репа.
Егор старался работать как обычно, но взгляд Томата то и дело отвлекал. Причем, сам Томашевский делал вид, будто только что поднял на него глаза, а не таращился каждую минуту. Когда объявили перекур и Томат, Рома и Макс ушли, Смирнов выдохнул с облегчением, но расслабиться ему не дали.
— Ежка, очень круто, что ты петь будешь, — Олег был так воодушевлен этой новостью, что Смирнову даже стало как-то неудобно перед Сашей.
— Я бы не стал, если бы не Кир, — сказал Егор, косясь на дверь.
— Ты так смотришь на него, он тебе нравится?
Никитенко говорил тихо, но Саша, который как раз в этот момент пил воду, вдруг поперхнулся и начал кашлять. Смирнов не видел смысла скрывать очевидное и просто молча кивнул. Он мог бы отомстить Олежке, спросив про Скорого при Трунове, но решил, что это не в его стиле.
Курильщики вернулись на редкость тихие — даже Боря был как-то непривычно задумчив. Томат выпил махом полбутылки воды, покрутил свои палочки пальцами и… улыбнулся. Егору. Смирнов открыл рот, но Кир уже отвернулся и сел за свою установку.
— Ладно, давайте еще разок прогоним две последние, а потом можете идти, — сказал Саша, потягиваясь. — А мы с тобой, Егор, порепаем еще.
Смирнов угукнул, схватил свою тетрадь с текстами и подошел к стойке микрофона. Егора не покидало ощущение, что буквально каждый смотрит на него, пока тот не видит. Как-то слишком это все подозрительно. А еще, никак не отпускала мысль, что у Кира охуенно красивая улыбка.
Боря конкретно лажал последние два прогона и, в конце концов, психанул и собрался домой. А прогон, между прочим, был генеральный. Скорый и Олежка тоже сложили инструменты.
— А можно остаться и послушать, как Ежка поет? — Спросил вдруг Никитенко.
— Кто поет? Ешко? — Переспросил басист.
Эх, Олег, лучше бы ты молчал. Прицепится же сейчас. Скорый тоже изъявил желание послушать, а Кир, судя по всему, и не собирался никуда уходить. Ну, да, он же автор песни, имеет право. В общем, Смирнов сегодня в центре внимания.
Саша поначалу возился с аккордами, потом приноровился, а Егор просто пел, как чувствовал, и ему это по-настоящему понравилось. Внутри все сводило от волнения, но он ни разу не сбился и голос ни разу не дрогнул, наоборот, будто бы в нем появилась неведомая ранее сила. Когда стих последний аккорд, в гримерке повисла напряженная тишина.
— Саш, — вечность спустя, тихо сказал Томат.
— Да, я знаю, — Трунов кивнул и потер лицо ладонью.
Егор не понимал, о чем они, но чувствовал, что о чем-то важном. Он посмотрел на Олежку и Скорого — те ни разу не пошевелились с той самой секунды, как Смирнов открыл рот. Теперь Егору было неловко, потому что все смотрели на него как на какое-то чудо природы, но никто ничего не говорил.
— Мы, пожалуй, пойдем, — очнулся Олег и, растолкав Макса, поторопился к выходу. — До завтра.
— И что это сейчас было? — Потребовал объяснений Егор.
— Саш, — Томат посмотрел на друга в поисках поддержки.
— Нет уж, давай сам, — Трунов положил гитару на диван и снял с крючка куртку. — Я тоже пойду, а вам есть, о чем поговорить, — сказал он, чуть заметно улыбаясь.
Когда Алекс ушел, Томат отряхнул джинсы, поставил электрочайник и сел на свободный диван, складывая рядом свои палочки. Егор не собирался пить чай, но, видимо, разговор не из легких и придется задержаться. Он подошел к дивану и осторожно сел в метре от Кира.
— Если что-то не так, лучше сразу скажи.
— Все так, — Томат уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях. — Ты просто не знаешь… Где ты раньше был?
— Да много где я был, — Егор пожал плечами и придвинулся немного ближе.
— Я так искал тебя, — сказал Кир с жаром и поднял на Смирнова взгляд.
У Егора сердце екнуло, забилось часто, дышать стало тяжелее. Томашевский смотрел на него с таким благоговением, что Смирнов не знал, куда деваться. Он подсел еще ближе, уже чувствуя тепло и запах парфюма вперемежку с сигаретным, тихонько вдохнул и замер. Томат сам нашел его руку и переплел их пальцы, улыбнулся той загадочной улыбкой, которую Егор уже видел сегодня.
— И что теперь? — Спросил Смирнов, осторожно улыбаясь в ответ.
— А то, что я теперь тебя не отпущу.
Кирилл подался вперед и накрыл его губы своими, просто касаясь и ни к чему не обязывая. Егор даже дыхание задержал, боясь испортить момент. Щелкнул индикатор чайника и Томат тут же отстранился, глядя своими невозможными карими глазами. Смирнову хотелось еще, хотелось большего: объятий, рук, жарких поцелуев, своих и чужих стонов, но…
— Кир, я хочу с тобой встречаться, — Егор и так слишком долго тянул, терпение было уже на пределе.
Томат отпустил его руку, схватился за палочки, покрутил, сложил вместе, сжал. У Смирнова глаз задергался от его мельтешения.
— Ты уверен? — Спросил Томашевский, заметно смущаясь.
— Да, — Егор отобрал у него палочки и, притянув к себе за футболку, поцеловал уже по-настоящему.