Six sins

.

Грех второй. Склонность на худое дело.

– Кира, ты рехнулась?! Включи фонарь! – возмущённо потребовала Крис. Кухню захватила такая густая, непроглядная темнота, что стало трудно дышать. На секунду даже показалось, будто они разом потеряли способность видеть. От этого ощущения ужас ледяной волной захлестнул бесстрашных девушек. – Я его не выключала! – неожиданно дрогнувшим голосом произнесла Кира. – Черт... где телефон?!.. – Кира, ну хватит уже! – вступила Маша. – Никому давно уже не смешно! Это заявление было немедленно опровергнуто оглушительным смехом, раздавшимся со стороны Мишель и Тихой. – Медведева, ну хорош уже!.. – прохрюкала Тихая сквозь смех. – Перебор. – Да я не... – снова начала Кира. Но её оправдания вдруг прервал неожиданный испуганный вскрик со стороны Мишель, а потом грохот падающей табуретки. Причëм падающей явно вместе с ней. – Миш, ты чего?! – воскликнула Крис. – Не, ну вы совсем дурные, что ли?! – начала ругаться Мишель, всё с тем же громыхающим аккомпанементом поднимаясь на ноги. – Моё старческое сердце может не выдержать ваших приколов! – Да что случилось?! – крикнула в её сторону Тихая, тут же переставая смеяться. – Да они меня трогают! – взвизгнула Мишель. – Две кладези юмора! Ну вот зачем пинать меня?! Я же могла головой приложиться! – Когда это тебя останавливало? – донёсся иронический вопрос от Крис. – Да кто тебя пнул?! – попыталась перекричать всех Кира. В её голосе слышалась неподдельная тревога. – Медведева, это оскар! – Мишель аж в ладоши похлопала. – Всё, заканчивайте спектакль, не смешно. – Заканчивайте? – подключилась Лиза. – Да, я вам обеим говорю! – воскликнула Мишель. – Отыграно, как в голливуде: одна гасит свет, наводит шумиху, вторая пока начинает распускать руки! – Я тебя пальцем не тронула! – завопила Лиза. Остальные аж притихли, автоматически напрягаясь. – Такие ледяные руки здесь только у тебя! – эта фраза вырвалась из Мишель явно прежде, чем она успела её обдумать. Что-то даже на мгновение дрогнуло в сердце Лизы: ледяные руки. Она помнит. – Да объясни ты мне, как я могла до тебя дотянуться?! – тем не менее продолжала защищаться Андрющенко. – Между нами расстояние около трёх метров! – Да включите вы уже свет! – прервала их перепалку Маша. – Как по мне, в темноте ругаться веселее, – хмыкнула невозмутимая Тихая. – Нашла! – снова щелчок, и фонарик на телефоне Киры на секунду ослепил подруг. Картина комичная: Маша и Крис, забравшиеся на стол с ногами, прижавшиеся друг к другу; как и всегда, холодная и категоричная Тихая, всё ещё сидящая на табуретке; перепуганная и бледная Кира; а самое главное, Лиза и Мишель, сверлящие друг друга злобными взглядами. Будто бы что-то видели в кромешной тьме. – Ну всё, теперь точно пойдёмте, – выдохнула Маша, немного расслабляясь и с осуждением кидая взгляд на Киру. Она вместе с Крис, Тихой и Мишель направилась к дверям. Лиза, чуть погодя, тоже спрыгнула со стола, но Кира вдруг поймала её за локоть. – Лиз, я не гасила фонарь... – прошептала Кира, пытаясь поймать взгляд взвинченной подруги. – Честное слово. – Кир, хватит уже, не смешно, – отмахнулась Лиза. – Да подожди, – Кира схватила её за плечи. – Ты знаешь, фонарики на телефонах сами собой не выключаются, телефон хороший, заряд есть... Он просто вырубился и откатился на другой конец стола... Прошу, ты должна мне поверить... – Я преклоняюсь перед твоей актёрской игрой, даже не могу представить, как ты это провернула, но правда, уже во, – Лиза приставила ладонь к горлу. – Идём, хватит клоуна из себя строить. – Да что ты такая нервная? – воскликнула Кира уже ровно с такой громкостью, чтобы её услышали все. – Я, что ли, виновата, что ты никак с бывшей общий язык найти не можешь? – Да заткнись ты уже! – неожиданно рявкнула Мишель с другого конца кухни, лишь на секунду оборачиваясь и впиваясь в Киру злобным взглядом. До Киры, кажется, только сейчас дошло, что она ляпнула. Девушка осеклась, растерянно глядя на Лизу. Та не произнесла ни звука. Но глаза её в тот момент наполнились злостью вперемешку с болью. И этот полыхнувший в них огонь заставил немедленно почувствовать себя самым отвратительным другом в этом мире. Мишель мгновение спустя развернулась и резко вышла из кухни, направляясь в парадную. Крис же проводила её глазами, после чего перевела взгляд на Киру и покрутила пальцем у виска, шипя что-то вроде «ты совсем уже, что ли?» – Лиз... – пролепетала Кира. Но Лиза даже слушать не стала. Повернулась и отправилась в коридор вслед за ушедшей Мишель. Тихая на всякий случай, не говоря ни слова, рванула вместе с ней. Маша и Крис покинули помещение в таком же тяжёлом молчании. Напряжение вновь повисло в воздухе неподъёмной материей, давящей на самое сердце. Подруги прошли в парадную. Мишель, шедшая первой, толкнула тяжёлые двери ладонью. Они не поддались. Девушка повторила манипуляцию, надавив уже сильнее. Дверь не открылась и на этот раз. – Что с ней? – Тихая подключилась к подруге, надавливая на дверь всем весом своего тела. – Просто заела, наверное, – пусто ответила Мишель, наваливаясь на упрямую дверь плечом. К ним присоединилась Крис. Дверь слегка поддалась, но не открылась. Её будто кто-то держал снаружи. – Что за?.. – Кира осветила фонарём каждую щель, но не обнаружить чего-то, что могло бы сдерживать тяжёлую дверь, не удалось. – Это, наверное, те пацаны нас заперли, – сердито пробормотала Крис. – Что делать будем? Через окно выбираться?.. Её риторический вопрос вдруг прервал оглушительный звон, раздавшийся с кухни. Девушки одновременно вздрогнули, аж подпрыгивая на месте от испуга. Звук был, как от тарелки, которую швырнули в стену. Кира направила свет фонаря в сторону прохода в гостиную. Кухню видно не было. Но были слышны звуки. Было слышно прерывистое дыхание. Были слышны шаги. То, что ощутили девушки в этот момент, невозможно было охарактеризовать словами «страх», «ужас», «паника» и тому подобными. Они просто-напросто окаменели. Живот скрутило в тугой узел, руки задрожали в два раза чаще, а кровь, кажется, похолодела в прямом смысле этого слова. Маша зажала рот рукой. По её побледневшим щекам покатились слезы. Кромешная тьма, разрываемая лишь светом фонарика, шаги неведомого существа и напуганные почти до обморока подруги. Поместье наполнило рваное дыхание. Дыхание возможного убийцы и возможных жертв. Очередная тарелка, судя по всему, полетела в стену, разлетаясь на тысячи осколков. И этот резкий звон словно отрезвил подруг. – Кто бы там ни был... надо валить, – прошептала Мишель, рывком разворачиваясь к двери и начиная давить на неё ещё сильнее. Остальные пятеро немедленно присоединились к ней, наваливаясь на крепкое дерево всем весом. От напряжения аж зубы скрипеть начали. Но дверь так и не поддалась. А шаги неизвестного существа на какое-то время затихли... А через несколько секунд послышались вновь. И теперь стало понятно, что, кто бы это ни был, он приближался к девушкам. Причём очень быстро. – Не получается! – чертыхнулась Мишель, отскакивая от двери и начиная озираться в поисках чего-нибудь тяжёлого. Либо, чтобы выломать доски на окнах, либо, чтобы обороняться от приближающегося чудовища. Из прохода в гостиную вдруг полилось едва уловимое свечение. А фонарик Киры вновь погас. Парадная погрузилась в удушающую темноту. Были слышны лишь сдавленные всхлипы Маши, испуганный шёпот Лизы, которая, кажется, в этот момент уверовала и начала молиться, да возня Мишель. К слову, она действовала в своём репертуаре: игнорировала панику и искала хоть какое-то орудие убийства. И несколько секунд спустя она что-то да нашла: наткнулась на валяющуюся возле лестницы деревяшку и рванула обратно к подругам, заслоняя их собой с палкой наперевес. В иной ситуации это даже было бы смешно, но сейчас девчонки не могли думать ни о чем, кроме приближающейся к ним опасности. Силуэт худой высокой женщины как-то разом возник в широком дверном проёме. Она до какого-то момента словно являлась тем самым тусклым свечением, которое потом резко обрело человеческую материю. Кожа её была высохшей, мертвенно бледной – казалось, она и излучала свет. Под огромными глазами залегли тяжёлые тёмные круги. Длинные каштановые волосы неопрятной копной рассыпались по плечам. Облачена она была в длинное сероватое платье. Худые кисти рук мелко дрожали. Женщина шла медленно, хромая и издавая едва слышный хрип. Совершенно пустые, ничего не выражающие глаза сверкали в темноте. Она была... чересчур странной, пугающей. Она не была похожа на живого человека: слишком болезненная, сухая, бледная... И худое тело её будто просвечивало: сквозь неё можно было рассмотреть находящиеся в соседней комнате предметы. Но и мёртвой назвать её было трудно. Ведь она ходит, она видит, она издаёт звуки. Мёртвые ведь так не могут. Не могут же... Девушки никогда не смогли бы описать, что они испытали в тот момент. Смотреть на это было настолько страшно, что они потеряли способность двигаться. Хотелось орать до срыва голоса, чтобы хоть малая часть страха вышла наружу, но связки будто сдавило тисками. Невозможно было даже пискнуть. Понимание происходящего медленно испарялось. Казалось, будто они попали в самый страшный фильм ужасов, или в ночной кошмар, или в одну из пугающих историй, которые они так любили придумывать и рассказывать друг другу на ночёвках... Они готовы были поверить во всё, лишь бы не принимать тот факт, что этот кошмар происходит по-настоящему. Он реален. И совершенно непредсказуем. – А ведь вас предупреждали, – произнесла женщина хриплым ломаным голосом, отчего все шестеро одновременно дёрнулись, начиная учащённо дышать, – что нужно уйти до наступления темноты... Между компанией и женщиной оставалось не более нескольких метров. А девчонки будто сдались. Каждая прятала лицо в плече стоящей рядом подруги, цепляясь за неё обеими руками. Тела их так колотило, что едва слышимый, частый-частый стук разносился по всей парадной. Одна лишь Мишель стояла впереди всех и оторопело смотрела на женщину. Она ощущала не меньший страх. Но отвести взгляда не могла, окаменевшая от ужаса. Лишь когда существо вытянуло свою костлявую руку вперёд, девушка пришла в себя и, не думая ни секунды, рванула на неё, замахиваясь хлипкой палкой. Девочки даже не успели понять, что она сделала и какие этот поступок повлёк за собой последствия. Они лишь уловили лёгкий взмах руки женщины, а потом услышали визг своей бесстрашной подруги, которая со страшной скоростью отлетела куда-то в сторону. Послышался глухой звон: явно от столкновения человеческого черепа и чего-то железного. А когда девочки перевели взгляд на лестницу, они увидели свою Мишель, лежащую у нижней ступени. Без движения. Без единого звука. А мгновение спустя до них донёсся уже знакомый топот маленьких ножек. Откуда-то сверху. Со второго этажа вновь полилось это тусклое свечение. По ступеням лестницы резво сбегали двое ребятишек лет одиннадцати: девочка в кружевном платьице и мальчик в забавном сером пиджачке. Они держались за ручки, толкаясь и хихикая. Они тоже были бледными, худыми, с тёмными кругами под глазами. Они были очень похожи друг на друга: одинаковые вздёрнутые носики, белобрысые вихры, кривые зубы, виднеющиеся в лучистых детских улыбках. Встреть подруги этих милашек в иных обстоятельствах, восхитились бы и дали конфетку. Сейчас же вид близнецов навёл лишь большую панику. Ведь девушки моментально их узнали. Они уже видели этих ангелочков. В фотоальбоме со снимками мёртвых людей. Возле Мишель ребята остановились, с любопытством рассматривая лежащую девушку. Девочка даже осторожно тронула её носочком маленькой туфельки. Тут уж на слезы пробило всех. Двери не открываются, никто им не поможет, они совсем одни в заброшенном доме, в котором, судя по всему, до сих пор живёт что-то... потустороннее. Близнецы вприпрыжку пересекли парадную, становясь за матерью и разглядывая незваных гостей. Пятеро девушек, держась друг за друга, полными слез глазами пялились на... призраков... и ждали, что же ещё они скажут. – Вы должны искупить свои грехи, – выдала вдруг женщина всё так же хрипло, свистяще, совершенно безумным взглядом впиваясь в девушек и делая ещё шаг навстречу. – У вас есть ночь. Играйте по нашим правилам или нам придётся вас забрать... И ещё шаг. Большой шаг. Прямо к стоящей с краю Лизе. Девушку сразу обдало холодом и неприятным запахом. Она поняла, что не в силах поднять глаз на существо. Вжалась в стоящую рядом Киру, пряча лицо в её плече. – Доверять, даже если делают больно... – прохрипела она, отчего Лиза против воли громко всхлипнула. Кира обнимала её, мелко дрожала, упорно глядя в дверь и не поворачивая головы в сторону женщины. Совершенно ошарашенные Маша, Крис и Тихая так же трусливо жались друг к другу, стараясь не смотреть. А женщина вдруг вытянула руку, касаясь плеча Лизы. Та зажмурила глаза и стиснула зубы, лишь бы не издавать звуков. Женщина нашла её ладонь, сжимающую край толстовки Киры и вложила в неё что-то... Лиза от страха даже не могла понять, что. Она лишь машинально сжала этот предмет между пальцами, продолжая колотиться и сдавленно всхлипывать. – У вас есть ночь... – снова прошипела женщина. Она наконец отошла. А потом случилось что-то странное... Их бледные тела начали колыхаться, мерцать. Раздался страшный, протяжный вой. И все трое вдруг потеряли материальность, поднимаясь к потолку и растворяясь в воздухе. Ещё несколько минут девочки стояли в оцепенении, боясь отпустить друг друга хоть на мгновение. От пережитого шока дрожали руки. Хотелось сползти по стене и расплакаться. Сами бы не ответили, откуда в них появилось столько самообладания. Первой, на удивление, очнулась Лиза. Девушка медленно отстранилась от Киры, вытирая разводы слез со своих щёк. – Девочки, Мишель... – дрожащим голосом проговорила она. Все сразу же встрепенулись и сорвались с места, наперегонки бросаясь к лежащей на полу подруге. Кира плюхнулась рядом с ней, осторожно переворачивая девушку на другой бок. Одноклассницы вздрогнули. Даже в темноте была заметна густая кровь в белоснежных волосах. Она тонкой струйкой стекала по её левому виску, капала на тёплую чёрную толстовку, на трухлявый пол... – Она жива?.. – пролепетала Маша. – Куда она денется... – с волнением пробормотала Кира, легонько хлопая подругу по щеке. Мишель поморщилась, не открывая глаз. – Ага, первый раз, что ли?.. – попыталась поддержать шутку Тихая, касаясь её виска. Бледная ладонь тут же испачкалась в крови. – Мишка, просыпайся давай... Нам без тебя никак... – жалобно залепетала Маша, тряся её за плечо. Мишель слабо двинула рукой, морщась. Маша не выдержала и расплакалась ещё больше, пряча лицо в плече Крис. Остальные тоже были на грани отчаяния. Кира обратила внимание на железный столбик, удерживающий перила. – Да... неплохо она приложилась, – сказала девушка, касаясь железяки пальцами. – Она же пыталась защитить нас... – всхлипывала Маша. – И получила, как обычно, одна за всех. – Да уж. Главный герой, ничего нового, – Кира продолжала легонько хлопать её по лицу, пока Мишель не дала ответную реакцию в виде недовольного мычания и слабого движения рукой. – Лиз, что она... оно... что тебе дала эта дрянь? – встрепенулась Тихая. Лиза, до этого момента сидевшая в ошарашенном молчании, разжала плотно сомкнутый кулак и продемонстрировала подругам мятую желтоватую бумажку. Девушка несмело развернула её, но в темноте не смогла разобрать написанное. Пока лазила в карман за телефоном, чтобы включить наконец фонарь и внести хоть малейшую ясность в беспросветный ужас, настигший их, Мишель, кажется, начала приходить в себя. Она наконец открыла свои прекрасные, вечно-сияющие глаза, которые сейчас будто потускнели, пусто глядя в потолок. – Как ты? – с заботой спросила Крис, гладя её по волосам. – В ушах звенит... – сбивчиво ответила Мишель, морщась. – Миш, ты лучшая. Но не делай так больше, – попросила Тихая, а потом снова, с явной нервозностью, обратилась к Лизе, которая зажгла фонарик и внимательно вчитывалась в содержимое записки. – Непокорство, склонность на худое дело, гордыня, трусость, легкомыслие, отчуждённость... – зачитала она, после поднимая на подруг растерянный взгляд. – Чего им от нас надо, господи?.. – Кира схватилась за голову. – Да с чего ты взяла, что им что-то от нас надо? – резко спросила Тихая. – Если бы они хотели нас убить, то просто сделали бы это, – влезла Крис. – Мы находимся в заброшенном доме, принадлежавшем чокнутой семейке, которая любила фотографировать мёртвых детей, происходящее здесь не подчиняется даже законам физики, и за нами, похоже, охотятся... приведения... – губы Маши снова задрожали. – Какой бред... – Мне кажется, будто всё это страшный сон... – прошептала Крис. – Неужели это происходит на самом деле?.. – Неважно, на самом деле или мерещится, – отрезала Тихая, вставая на ноги. – Нужно выбираться отсюда как можно скорее. – Как нам отсюда выбираться? – почти с отчаянием спросила Лиза, вертя бумажку в руках. – Разбить окно, выбить дверь, не знаю! – воскликнула Тихая, озираясь в поисках чего-нибудь тяжёлого. – Тихая, это существо сказало, что мы должны что-то сделать... Что-то искупить... – лепетала Маша. – Мы должны выбраться отсюда другим способом. Не силой. – Мы что, слушать их будем? Совсем сбрендила?! – возмутилась девушка. – Тихая, послушай, – Кира вскочила на ноги и подошла к подруге. – Что бы это ни было... это что-то ужасное, не поддающееся никакому логическому объяснению. Мы не знаем, что нас ждёт, что можно ожидать от этих... От них. Мы должны играть по их правилам, иначе будет хуже! – Играть по их правилам! – передразнила её Тихая. – Нам нужно спасать свои шкуры, а не думать об уважении к паранормальному явлению! – Подождите, подождите... – забормотала Мишель. – Я теряю нить разговора... Девушка неуверенно приподнялась на локтях, обводя подруг затуманенным взглядом. Крис поддерживала её за плечи. Маша плакала. Лиза сидела в угрюмом молчании. Одна только Тихая суетилась, да Кира сокрушенно наблюдала за ней. Не прошло и минуты, как Аня нашла неплохое такое оружие убийства: увесистый серый булыжник. Всё происходило словно в тумане. От пережитого ужаса девушки с трудом осознавали происходящее с ними в данный момент. На Тихую внимания почти не обращали, не воспринимая её намерений всерьёз. Их больше волновало состояние Мишель, которая уже приняла сидячее положение, но тут же начала жаловаться на тошноту и головную боль. А Тихая времени зря не теряла. Взвешивая камень в руке, она подошла к одному из заколоченных окон, размахнулась и... звон, треск и осколки стекла разлетелись по всей комнате. Девчонки разом вздрогнули, резко оборачиваясь. Но они не успели даже увидеть силуэт Тихой, возникший в лучах заходящего солнца, прорвавшегося сквозь сломанную доску. В одно мгновение этот свет, едва разлившийся по парадной, померк, и снова началось что-то страшное. Подруги, наверное, даже не смогли бы описать, что произошло в тот момент. Всё вдруг закрутилось, завертелось, раздался ужасный, до мурашек пробирающий вой, крик, рычание... Это даже не было сравнимо с приходом умершей семьи. Девочки от ужаса не могли издать не звука. Они вжались в нижнюю ступеньку, стискивая друг друга в крепких объятиях и жмуря глаза. Страх стал настолько сильным, что они почти перестали ощущать его. Ни единой эмоции. Лишь тупое смирение с тем, что они впервые попали по-настоящему. Подруги вновь обрели возможность осознавать происходящее, лишь когда они услышали истошный вопль Тихой. А вслед за этим последовал глухой скрип... Как будто... будто кто-то тащит по полу человеческое тело. Вновь звенящий стук, и крик девушки резко оборвался. Да и всё остальное тоже. Кошмар, затянувшийся буквально на минуту, неожиданно рассеялся. Комната снова погрузилась в густую тьму и гробовую тишину, разрываемую лишь прерывистым дыханием до полусмерти испуганных одноклассниц.