Попытка сбежать обречена на провал.

       Не имея других вариантов, Вэй Усянь согласился отправиться вместе с знаменитой в мире заклинателей Баошань Саньжэнь. Но, скорее всего, "согласился" слишком лестно сказано, потому что даже если бы мальчишка отказался идти с женщиной, которую видел впервые в жизни, вряд ли бы она ушла и оставила неразумное дитя и дальше скитаться по улицам и искать голодной и холодной смерти.        Остановившись на постоялом дворе, чтобы привести сына бывшей ученицы в надлежащий вид, женщина вновь начала расспрашивать Вэй Усяня о родителях, но узнать многое о последних днях Цансэ Саньжэнь не удалось. Внезапная потеря родителей и жизнь на улице слишком сильно отпечаталсь на псикихе несчастного ребёнка, чтобы он мог хоть что-то вспомнить о матери, по крайней мере, так могла подумать бессмертная. Сам же Усянь прожил не одно десятилетие и просто не помнил деталей из своего вновь обретёного детства. Сомнений в том, что перед ней сидит сын Цансэ у Баошань не возникло. Может мальчишка и забыл образ матери, но он был, как две капли воды, схож с ней, отличаясь лишь полом.

***

      К месту проживания наставницы, или как Баошань Саньжэнь просила называть её, "Шиму" они прибыли лишь поздним вечером. То была высокая безымянная гора, что находилась между границами земель Цинхэ, Цишань и... Гусу. Хоть гора и находилась между землями трёх великих орденов, но ни одному из них не принадлежала, люди сюда не приходили, поблизости не было ни единой деревни, а уж тем более города.        Вэй Усянь мысленно подметил: "По сравнению с той горой в Илине, куда я когда-то оправил Цзян Чэна к "Баошань Саньжэнь" для восстановления золотого ядра, эта выглядит менее мрачной и безжизненной. И почему только ни один орден не заинтересовался процветающей и наполненой жизнью горой, если даже на проклятые земли Луацзан когда-то претендовал орден Ланьлин Цзинь?"       Впрочем, ответ не заставил себя долго ждать, стоило Усяню вспомнить, что когда они направлялись сюда из Юньмэна никакой горы видно не было. Лишь когда Баошань Саньжэнь внезапно остановилась и что-то прошептав, нарисовала в воздухе печать, мальчик почувствовал всем телом странную светлую энергию и перед глазами на миг всё поплыло, как в потревоженной водной глади.        Ответ напрашивался сам собой: на гору была наложена печать, скрывающая её от чужих глаз и действовала эта печать подобно мешочку цянькунь, не просто пряча гору от чужих глаз, а унося её в своеобразный межпространственный карман.        Мальчик судорожно вздохнул, восхищаясь способностями своей шиму. В прошлой жизни, отдыхая после изнурительных тренировок со своими шиди, Усянь слышал сплетни о печати, способной прятать целые города, сады, и поля, не давая кому-либо увидеть или почувствовать их. Тогда Вэй Ин лишь посмеяться с такого, как он подумал, абсурда и даже пошутил, что умей он создавать такую печать, то спрятал бы себя от ударов Цзыдяня Госпожи Юй, и пошёл бы воровать лотосы да кур. К несчастью, он не заметил стоящую за его спиной Юй Цзыюань, сверлящую его недовольным взглядом и крутя на пальце искрящее молнией кольцо. В тот день от наказания в храме предков Усяня не мог спасти даже дядя Цзян.       Когда они, наконец-то, дошли до большой двухэтажной бамбуковой хижины, с невысокой пристокой из того же материала, маленьким старым сараем, Вэй Ин и Баошань увидели двух людей. Это были юноша и девушка лет четырнадцати в одеждах, так похожих на одежду самой женщины в белом ханьфу.       Юноша был среднего роста, со смуглой кожей и красивыми изящными чертами лица, с короткими тёмными волосами до плеч и лисьими глазами цвета цинь. Он всё время жестикурировал руками и ругался с девушкой напротив него: - И что я должен делать!? Этот маленький засранец весь день не давал мне тренироваться и требовал, чтобы я поиграл с ним, а вечером начал истерить и проситься к наставнице! Сонг-мэй, сама теперь с ним и разбирайся, если он и дальше продолжет ныть, я умру от искажения ци!       Девушка, как только что заметил Усянь, держала на руках хныкающего ребёнка. Сонг, как её назвал юноша, была красивой девушкой с нежными чертами лица, фарфоровой светлой кожей и пухлыми губами, глаза её, подчёркнутые алыми стрелками, были выразительны и обладали особым обаянием, под правым глазом девушки раполагалась родинка.       С досадой сжав губы в тонкую полосочку, Сонг, укачивая ребёнка на своих руках ответила: - Шисюн, он ведь ещё совсем малыш, конечно, он будет плакать, когда ты так громко кричишь. Наставница должна скоро вернуться, а пока что нужно придумать как успокоить шиди...       Похоже, занятые болтовнёй о ребёнке, парочка совсем не заметила как к ним приблизились две фигуры, а потому чуть не подскочили, когда Баошань Саньжэнь подала голос: - Тан Фэнг, ты опять ругаешься с Бай Сонг?       Юноша с девушкой испугано обернулись, но потом на их лицах расцвела улыбка. Похоже, их головная боль, в лице маленького ребёнка, наконец-то решена.       Тан Фэнг склонился в почтительном поклоне, приветствуя женщину: - Наставница, вы наконец-то вернулись! Не устали с дороги? Поставить чай? Может, вы голодны?       Бай Сонг же не могла склониться на 90 градусов, боясь уронить ношу на своих руках, а потому лишь слегка склонила вперёд голову: - Наставница... Сяо Шиди скучал по вам и поэтому не мог заснуть. Простите.       Женщина подошла ближе к девушке и погладив ребёнка по голове, взяла его на руки освобождая свою ученицу. Малыш с большой охотой сменил носителя и спокойно принялся перебирать белые пряди, сама же Баошань сказала: - Ни чая, ни еды не нужно. Мы уже поели в постоялом дворе. Если закончили со своими тренировками, то можете отправляться спать.       Девушка посмотрела вниз, и увидев шестилетнего ребёнка около женщины задала вопрос: - Наставница, это тот, о ком вы говорили? Сын Аи Цансэ Саньжэнь?       Получив утвердительный кивок, девушка с фамилией Бай, улыбнулась маленькому члену семьи: - Ты Вэй Ин, да? Меня зовут Бай Сонг, но так как ты теперь считаешься моим младшим братиком по обучению, можешь обращаться ко мне Бай Шицзе.       Позади девушки раздалось недовольное фырканье. Тан Фэнг, скрестив руки на груди, смотрел на Вэй Усяня с явным пренебрежением: - Сонг-мэй, ты как всегда, с радушием принимаешь чужаков. Тебе явно не четыре - уже обращался к Усяню Фэнг - вином, конечно, не угощу, но не жди, что за тобой все обязаны подтирать. Просто будь тихим и не создавай Наставнице и Сонг-мэй лишних хлопот. Называй меня Шисюн, но если хочешь, можешь и господином.       Проживающая не одно десятилетие душа Вэй Усяня негодовала: что, чёрт подери, не так с этим высокомерным юношей!? Они впервые видятся, но этот паразит вёл себя так, будто Старейшина Илин занял у него тысячу золотых и не вернул. Ах, если бы только сейчас у Усяня было его взрослое тело, то он бы с превеликим удовольствием дал этому напыщеному идиоту вразумительным подзатыльников. Но, увы, в его положении Усянь мог только проглотить обиду и кивнуть.       Распустив свой павлиний хвост, Тан Фэнг самовольно ухмыльнившись ушёл в направлении пристройки, которая служила немногочисленным ученикам Баошань Саньжэнь общим домом.       Тяжело вздохнув Бай Сонг потрепала Усяня по голове: - Не бойся, малыш. Может показаться, что у Шисюна очень противный характер, но на самом деле он очень заботлив к дорогим ему людям, просто... были обстоятельства из-за которых он не может нормально выражать свои чувства...       Баошань Саньжэнь посмотрела на ученицу и спросила: - Сонг, ты уже покормила Синченя?       Подняв голову и встав девушка протянула руки, желая забраять у Наставницы уснувшего ребёнка: - Да. Шисюн уже покормил его во время ужина. Давайте я отнесу его в кровать. Вы, наверное, устали после долгой дороги и хотите отдохнуть? Мне постелить А-Ину отдельную кровать, или сегодня он будет спать с Шисюном Фэнгом?       Баошань Саньжэнь перевела свой взгляд на Вэй Усяня, и казалось, что в её глазах промелькнула какая-то тёплая искра заботы: - Нет нужды. Он будет жить в старой комнате Туди Цансэ.       Забрав ребёнка, Бай Сонг удалилась в том же помещение что и Тан Фэнг минутами ранее, а Усянь под руку с женщиной пошёл к основному зданию.       Всё это время Вэй Ин не издал ни звука и выглядел задумчивым, но после того как они оказались внутри хижины, он всё-таки задал вопрос забравший его покой: - Шиму, а что это был за ребёнок? Как его зовут?       Повесив плащь на прибитые в стену гвозди, Баошань молчала и выглядела слегка подавленой этим вопросом: - Синчень... Его зовут Сяо Синчень... Год назад я нашла его хныкающим и замёрзшим на помойке в корзине для белья. Это было в Цайи. Я пыталась найти его мать, но местные жители сказали, что знаменитая куртизантка умерла во время родов, а её хозяин не желал держать при себе лишний голодный рот. На вопрос: почему никто не забрал ребёнка, они отвечали, что не желают забирать в семью сына падшей женщины и становиться посмешищем.       Вэй Усянь был шокирован. Нет, не из-за жестокости людей. Об этой самой жестокости он знал не понаслышке. Он был шокирован, узнав кем является этот ребёнок. Сяо Синчень... Сяо Синчень! Тот самый Сяо Синчень чья судьба была так жестока и чьё тело Вэй Усянь видел в прошлой жизни в городе И. Похоже, судьба та ещё шутница... Сяо Синчень... Сяо Синчень! Тот самый Сяо Синчень, чья судьба так трагично подошла к концу и чей хладный труп Вэй Усянь видел в прошлой жизни в городе И. И теперь этот Сяо Синчень являлся его Шисюном, при том, что был младше него на четыре года и даже не мог нормально разговаривать. В прошлой жизни Шишу, а в этой Шисюн. Да, судьба действительно любила шутить...