Моя любовь ждала апрель, но умерла зимой

***

-Алёна, доброе утро, просыпайся После этих слов, что прозвучали возле уха розововолосой, кожу шеи косаются нежные губы, оставив на ней влажный след. В глаза светило солнце, мешая Алёне дальше спать. Какого вообще хрена кто-то не закрыл шторы и какой черт будит голубоглазую — Ну давай, встань А Алена лишь поворачивается на другой бок, что-то недовольно промычав, тогда в ход идут крайние меры. Александра приподнимает растянутую старую футболку Швец и кладет свои холодные руки ей под ребра. Та тут же вздрогнула и недовольно взглянула на светловолосую, расскрыв с трудом веки и потирая усталые голубые глазки, а Александра в свою очередь хитро улыбаясь, отддернула руки за спину. Добившись того, что розововолосая проснулась, старшая протягивает ей руку и говорит - Давай уже, опоздаешь ещё, я помогу тебе вещи собрать Голубоглазая, которая не привыкла видеть Александру такой, не доверчиво взяла холодную бледную руку, что тут же притянула девочку к себе. Одна рука ложится на талию девочки и изучают все ее изгибы, сама девушка восхищается красотой этого тельца, а другая рука сжимает руку Швец. Горбачева становая почти вплотную к Алёне и не отводит взгляд от голубых ясных как небо глаз. В то время как та, войдя в ступор, ничего не делала, кроме того, как смотрела в такие же чудесные, карие глаза, как будто бы все самые прекрасные яшмы мира собрали в них. А когда Алена пришла в себя, она ощутила ее теплые, тонкие губы на своих пухлых, малиновых губах. Та начинает затягивать ее в поцелуй, розововолосая долго не может понять что происходит, но отвечает на поцелуй. В тот момент по телу как будто раздалось током, она вздрогнула от мурашек и холода, когда ее холодные руки стали гладить Алёну уже под футболкой. Все тело покрылись "гусиной" кожей. Руки кареглазой скользят по спине, плечам, талии младшей. Та, как будто не может от этого отказаться, начинает углублять поцелуй... Тут их прирывает голос уже давно знакомый Швецовой — Алёна, блять, вставай, будильник для кого звенит уже третий раз, встала быстро, я уже заколебалась тебя будить. Алёну разбудил женский голос, который принадлежит матери Алёны, Оксане. Она практически всегда будит девочку с такими словами или чем то наподобие этого. Мать у нее не плохая, но просто иногда бывает не в настроении. И не любит постоянно слушать раздражающие звуки будильника. — Встаю... Алена потянулась и все таки с трудом встала только через минут так пять, после попыток матери разбудить голубоглазую. Покидать кровать не хотелось совсем. Только она осознала, что все что было, это лишь сон. То ли это расстроило девушку, то наоборот обрадовало ее. Сейчас она не могла понять себя. Она вяло перебираясь с ноги на ногу, идёт на кухню уткнувшись в телефон. В прихожей стояла мать, надевая куртку с мехом и обматывая шею белым шарфом. Отец уже давно ушел на работу. Он всегда работает и дома его увидеть можно крайне редко . Утром Сергей собирается бесшумно, чтобы не разбудить семью. Поставив чайник на плиту, та ушла обратно в комнату, дабы собраться, пока чайник кипит. Собрав сумку и надев белоснежную блузку с юбкой в красно черную клетку, она слышит свист, говорящий о том, что чайник уже скипел, она тут же сняла его с плиты и налила себе горячий чай. Пить его было не с чем. Родители живут от зарплаты к зарплате. Когда они получают зарплату, это такой праздник. На столе тут же появляется всякая еда, отец находит повод выпить, а потом начинает спрашивать у дочери в три часа ночи уважает ли она его и как важно в жизни стать хорошим и успешным. Алёне даже обидно, что эти разговоры происходят тогда, когда папа пьян и на утро уже не помнит на какие серьёзные темы они разговаривали вчера ночью. Выпив чай, она надевает черную куртку, что почти по колено и накинув сумку на одно плечо, девушка закрывает дверь квартиры и выходит из подъезда. Сразу же ощутив холод, простирающийся по незащищёному лицу, поежившись от холода, она утыкается носом в куртку. Засунув руки в карманы, она шла по пустующей улице, освящённой только фонарями. Вышла она как то рановато, но она ожидала увидеть хотя бы одного человека, торопящегося на работу или учебу. Тротуары уже были очищены от вчера навалившего снега. Кажется так рано встают только дворники и Швец. Вскоре же, на улице появились и взрослые, что матерят все, что попало, потому что их маршрутка все ещё не приехала, и школьники лениво шедшие в школу, и студенты всю ночь готовившиеся к экзамену. Теперь на улицах было не так скучно и одиноко. Но Алёне было как-то не до этого. Она до сих пор витала в своих мыслях, продолжая думать о том сне. Ей даже вспомнились некоторые мелочи. За окном была весна. В этом её убеждало молодое дерево сирени за окном, оно пустило свои цветы и листочки, а на самом деле там стояла старая береза, которая в эту весну не факт, что даст почки и вообще выживет до весны. Снег на земле уже расстаял, появилась зелёная трава, а на ней подснежники. Школа находилась не так далеко, поэтому дошла она туда медленным шагом, утопая в своих мыслях за десять минут. В школе было практически пусто. Лишь некоторые родители, которые торопясь на работу, оставили своих детей в школе пораньше, а также вечно недовольная вахтерша, сидя за столом, принимающая учеников. Швецова проходит и отдает свою куртку, а затем снова закинув сумку на одно плечо, ушла в кабинет, что был совсем пуст. Это даже играло на руку, можно было спокойно подготовиться к предстоящей контрольной работе по физике, повторив все формулы и определения. Девушка пытаясь все запомнить шептала себе под нос. В класс стали заходить "любимые" одноклассники, прирывая эту тишину, но Швец было не до них, да и пока она радовалась, что в классе ещё нет ее... Те кто присутствовал, шептались на одном месте и смеялись с этого, глядя на голубоглазую, сидящую за предпоследний партой возле окна. Швецову это нихрена не колышело. Она уже давно к этому привыкла. И тут появилась и причина, по которой Алена не любит ходить в школу. В кабинет заходит девушка со светлыми вьющимися волосами, она высокая , по сравнению с Алёной, около ста семидесяти, одета девушка в черные джинсы и белую рубашку. Зовут эту девушку Сашей Горбачевой. Она выглядит превосходно, но если бы не её ужасный характер, то Швецова бы не так паниковала при ее входе, а только наборот. — Привет, привет Настроение у девушки было плохим, что заставило Алёну напрячься, теперь невозможно было читать или пытаться понимать физику, она теперь лишь редко и бегло поглядывала на светловолосую взглядом, полным страха. Девушка пожала парням руки и с неохотой приобняла девушек. Они что-то рассказывали Александре, а та лишь каким-то убийственным взглядом смотрела на розововолосую. Один раз их взгляды встретились. Безумный отчаяный взор карих глаз и опасливый невинный голубых. Внезапно все посмотрели на голубоглазую, она сразу же ощутила на себе эти шестнадцать пар глаз на себе и поняла что сейчас ей явно ее явно не будут по головке гладить. Она сразу же вжалась в стул, поджав голову в плечи. В ее сторону уверенной походкой шла Горбачёва, брови были нахмурены. По этому выражению лица можно было понять, что настроена она не доброжелательно. И вот она совсем близко к ее парте. На ее плечо ложится тяжёлая рука и сжимает его. В карих глазах вспыхнуло безумие, та выхватила учебник и сумела согнуть даже твёрдую обложку, совсем сломав переплет. Ей явно попадет от библиотекарши, а Саше ничего не будет, ведь родители у нее люди богатые и совсем не занимаются воспитанием ребенка, она всегда остаётся безнаказанной и попадает учителям, если они делают замечания и не дай бог ставят плохую оценку их единственной маленькой дочке. Швецова старается не заплакать, не от того, что её учебник превратили в кучу бумажк и обложку, а с того, что в ее плечо впились достаточно острые ногти, та зашипела, когда старшая вонзила свои когти так, что на белой блузке появились следы от крови. — Хватит... Она опустила голову, стараясь не показывать светловолосой слёзы, нахлынувшие от этой невыносимой боли. Саша как будто не понимает, сжимает ещё сильнее, хотя казалось куда ещё больше. Тогда послышался тихий всхлип. — Не надо, хватит... пожалуйста Мольбы были услышаны и Александра убрала руку. Плечо ужасно болело. Саша не сказала ни слова. Это странно, обычно было так, что сначала идёт оскорбления, а только потом рукоприкладства. Судя по всему, сегодня Саша не в настроении с кем то разговаривать. — Чертова ты сука! Радуйся, что я тебя не убила после того что ты сделала Швецова вытерла с лица слёзы и сжала руки в кулак и негромко, но внятно ответила — Это не из-за меня произошло! Горбачева снова ужасно сильно разозлилась, да и Алена тоже была настроена серьезно. Саша оскалилась как собака. я сегодня злая КАК СОБАКА — А кто блять я что-ли, ты хочешь меня в этом обвинить! Швецова встала со стула и отойдя на безопасное расстояние от Александры — Да блять, тебя! Сорвалась на крик голубоглазая. Нельзя... нельзя так о ней говорить, она на такое не способна. — Меня?! Ты хоть знаешь, как он был важен для меня? Голос Александры явно изменился, она как будто бы сейчас заплачет, но она хорошо сдерживала слёзы, в отличие о Швец, которая уже плакала в два ручья. — Это не я! Не я! Поняла, это все твоих недодрузей дело! Голубоглазая то и дело, глотала слёзы м сопли во время того, как говорила. — Ты ещё и их хочешь обвинить в этом? Они по сравнению с тобой не могут сделать такого с человеком! Уверяла она скорее не Алёну, а себя в этом Саша, голос её охрип от криков — Как раз таки могут! Думаешь раз я оказалась там, это значит, что я во всём виновата?! Это могло вызвать подозрения, но там были и все твои подружки, почему тогда если бы я и была способна на то, чтобы позволить себе так поступить, они тогда не оттолкнули меня, не сказали ни единого слова об этом, это тебе друзья?! Саша не зная что ответить, хватает Швец за воротник — Ну так докажи мне и расскажи почему на это способны они Указывая на тех людей, которые перестали давно смеяться и нервно обменивались взглядами - и почему ты не могла совершить убийство? Впервые Швецова увидела слезу, задрожавшую на щеке светловолосой, она становится менее сдержанной и делает пару шагов к Алёне, с каждым её шагом сердце начинает биться быстрее. Страх охватывает все тело и кажется бежать уже некуда. Снова получить каких-то травм не хочется. Руки дрожат как у дряхлой старушки. Сердце наровясь разорвать грудную клетку, делает чуть ли не все 200 ударов в минуту. Дыхание перехватывает. Она как будто забыла как дышать.