Ты был прав, Майкрофт

Наверное так начинаются триллеры. Щёлкает зажигалка, выхватывая из темноты девичье лицо. Ещё совсем юное, но от косметики не особо понятно пятнадцать ей или двадцать пять. Шерлок вздохнул и сделал ещё шаг вперёд. Подворотня около молодёжного клуба не самое безопасное место. Хорошо, что здешняя публика не увидит ангела даже при свете дня, куда там ночью. Девушка красиво затянулась, выпустила дым. Закашлялась. Резко, сильно, до слёз. Выругалась. — Никак не научишься? Она подняла голову, но не вздрогнула. — Привет, Шерлок. — Привет, Рози. Он не мог поверить, что та милая девочка в кудрях и бантах так быстро превратилась в… вот в это. Кудри остались только на фотографиях, что Джон ещё иногда перебирал. Сейчас волосы выпрямлены, подстрижены до плеч, мелированы, да ещё будто обгрызены на концах. Рози называла это «филировка». Или ещё каким-то похожим мудрёным словом. В брови, нижней губе, и — как знал Шерлок — пупке — пирсинг. С их прошлой встречи добавились чёрные татуировки на лице, шее и предплечьях. — Временные? — спросил Шерлок. — Угу, — кивнула она, но сигарету спрятала. — Рози… — Знаю, — она чуть откинула голову назад. — Помню наш прежний разговор. Но или я вольюсь в местную тусовку своих одноклассников, или меня просто сожрут, — она чуть откатилась от Шерлока на своей коляске. — Я должна быть сильной. Они должны уважать меня, потому что жалеть не умеют. — У тебя отец много лет борется с раком. Значит, и у тебя есть предрасположенность. Тебе сигареты по кривой дуге обходить нужно. Рози усмехнулась. — Знаешь, за что я люблю тебя, Шерлок? За то, что ты говоришь прописные истины с таким лицом, будто действительно веришь, что поможешь мне этим. Ангел, у меня отец — врач и пациент в одном флаконе. Я про онкологию столько знаю, что, думаю, уже экзамен какой-нибудь могла бы сдать. — Давай я заберу тебя отсюда и отвезу домой, — он сказал это, но не стал подходить. Знал, что она откажется. — Ангел… — Рози вперила в него взгляд, будто проколола насквозь, — скажи… а если ты перестанешь каждый месяц таскать отцу благодать… он же умрёт, да? Как скоро? — Рози… — Он же только на ней и держится, да? Лечение тоже чуть помогает, но только чуть. Эти постоянные поездки в больницу и капельницы. Только в сочетании с твоим чудом. Убери его, и… сколько? Месяц? Два? Пара часов? — Послушай… — Нет, послушай ты. Я люблю папу, ты не думай. Но… он умирает, Шерлок. Много лет уже умирает. И никак не умрёт. А я… я не железная. Смотреть на это. Сначала мне было непонятно, мелкая была, потом было очень страшно — очень-очень, ты представить не можешь — как. Потом… Потом ещё много чего было. А сейчас — только усталость. Я хочу, чтобы это просто закончилось уже. Кончилось. Потому что не могу больше видеть, как он мне улыбается. Пусть он уже умрёт наконец, Шерлок! — она крикнула это так, что эхо пошло. — Я его похороню, отплачу… отрыдаю, может, но — освобожусь! Вышвырну всё, что пропахло болезнью, лекарствами. Ты знаешь, как ужасно пахнет болезнь?! Такой тошнотворно-сладкий запах. Его ничем не убрать, ничем не заглушить. Я не могу уже дома находиться! Не могу там дышать! Я может, продам эту квартиру, может, сдам, может, ремонт сделаю… — На какие деньги, хотелось бы знать, — тихо спросил Шерлок. — Дядя Гарри даст, — она чуть поездила вперёд-назад. — С прочим он тоже поможет, я же несовершеннолетняя ещё. — Значит, ты уже простила ему, как он топтал твои игрушки? — Сейчас топчут мою жизнь. Шерлок, — она осмотрелась вокруг, будто проверяя, что они здесь действительно одни. — Ты не задумывался, почему я до сих пор тебя вижу? Не только в Рождество, как отец, а всегда? Почему я до сих пор вижу твои крылья? Хотя я… такая. Уже далеко не невинное дитя. Может потому, что я… права? И должна поставить тебе мозги на место, раз Майкрофта ты не слушаешь. — Откуда ты знаешь, что мне говорит Майкрофт? — Потому что его я тоже вижу. И болтаю иногда. Шерлок… ты думаешь, что совершаешь благо для отца, но на самом деле ты совершаешь его для себя. Майкрофт говорил, что не знает, что происходит с людьми после смерти. И что никто не знает. Из тех, кого можно спросить. И что рай, для вас, ангелов, такая же сказка, как и для людей. И ты просто боишься потерять Джона. Не увидеть его больше никогда. Но это случится рано или поздно. Сколько ты не старайся. И ты никогда не заработаешь столько благодати, чтобы вылечить его совсем. Тут Шерлок был вынужден отвернуться от неё, чтобы сдержать свои эмоции. И не очень вежливые слова. В этом Рози была совершенно права. Сколько бы он ни старался, как бы не трудился, он получал на руки крохи благодати. Чуть ладони запачкать. — Куда лучше было бы, если бы хоть однажды ты отдал эту благодать мне… — Шерлок не видел её глаз, но ощущал взгляд между лопатками. Между крыльями, если быть точнее. — Я встала бы с этого проклятого кресла, Шерлок. Я смогла бы жить. Получить профессию, нормальную работу. Я смогу иметь семью, детей. Я куда нужнее этому миру, чем он, Шерлок. Его нужно отпустить уже и не мучить. Его время пришло давным-давно. И я не понимаю, почему тебе до сих пор позволяют тащить это. Надеются, что ты научишься, наконец, делать всё нормально, с таким стимулом? — Никто не может знать, кто нужнее этому миру, — Шерлок всё не оборачивался. — И он не умирает, Рози. А живёт. Каждый день живёт. Ничто больше не даст такой радости, как жизнь. Никакой рай, даже если он и существует. А ты… твои слова… это просто предательство, Рози. — Это — правда. Возможно я и вижу тебя и Майкрофта, потому что говорю правду. Я соврала один раз в жизни, Шерлок, когда не сказала отцу о твоих крыльях. И ни разу потом. — Рози… работу, семью и детей ты можешь получить и… — Калекой. Да. И сидя в кресле найду того, кто увидит мой богатый внутренний мир. И работу найти такую… за компьютером. Только я не хочу, Шерлок. Я хочу бегать и ходить. Как могла делать это до той аварии… — Если ты сейчас скажешь — в которой виноват он, я ударю тебя. Очень сильно. По лицу. По губам. Я тебе их в кровь разобью, — Шерлок повернулся к ней, наконец. И вздрогнул. За спиной девочки, а точнее за её левым плечом, стоял… — Приве-е-ет-приве-е-ет, Шерлок! — демон, взявший себе в этом столетии имя Джим Мориарти, говорил шутливым тоном, но в противовес этому не улыбался. — Давненько не виделись! Я даже соскучиться успел! — Рози… не говори только, что ты… заключила контракт, с этим… — Ох, ну что опять за драма-мелодрама, Шерлок! — Джим даже глаза закатил. Но только на секунду. — Душу мне не продавали, не переживай. И не обещали даже. Мы так, случайно пересеклись, когда я заскочил искусить кое-кого из её приятелей, и, оказалось, малышка видит и слышит больше, чем положено. Я стал выяснять, и узнал, что она тусуется с ангелком и архи-важным ангелком. Мориарти обошёл девочку и велел ей: — Брысь! — Ты сказал, не обидишь его! — Угу. Демоны же никогда не лгут, дорогуша, — Джим взял Шерлока под руку. — Прогуляемся. Поговорим. Про Джона и благодать. У меня есть для тебя, Шерлуша, офигенное предложение, от которого, я уверен, ты не захочешь отказаться!