То, как мы любим друг друга

Тодороки тихо лежал на диване и читал книгу. Бакуго ушëл из дома четыре часа назад на семейный ужин, поэтому ждать его можно не скоро. Дочитав последнюю строчку, Шото уже собирался перевернуть страницу, как громкий звук открывающейся двери заставил его вздрогнуть. Парень повернулся в сторону коридора, где Кацуки со злобой снимал кроссовки и практически срывал с себя куртку. – Что, неудачный вечер? – Шото положил закладку между страниц и отложил книгу, принимая вертикальное положение. Бакуго лишь угрюмо кивнул, откидывая рюкзак в угол комнаты, и тяжело опустился рядом. От парня исходили волны негатива и напряжения от которых кожа покрывалась мурашками. Тодороки вздохнул, понимая, что сейчас, возможно, будет тяжëлый разговор. Ему не очень хотелось лезть в семейные проблемы, так как он даже со своими родственниками не особо общается, но оставить Бакуго в таком состоянии себе дороже. – Что случилось? – Тодороки пододвинулся чуть ближе, стараясь взглядом найти глаза парня, скрытые за волосами. Бакуго молчать около минуты, глубоко дыша, затем резко подорвался на ноги и начал расхаживать по комнате, громко крича: – Что случилось?! Да как всегда, ничего нового! Приехал, блять, на праздник! И вот надо было ей опять лезть в мою жизнь. Видите ли не стал я про-героем Номер Один. Так я это сука прекрасно знают! Я старался! Но еë это вообще не волнует. Агр, как меня, это бесит! Тодороки внимательно слушал, не перебивая и не меняя позы, лишь поворачивал голову, чтобы проследить за траекторией Кацуки. Когда тот закончил, то снова уселся рядом. Теперь парень выглядел не сколько раздражëнным и злым, сколько расстроенным и усталым. Шото сел по-турецки и медленно потянул Бакуго за край футболки, чтобы тот улëгся на его ногах, а сам принялся медленно массировать напряжëнные плечи. Парень прекрасно понимал его чувства. Не все его пересечения с отцом заканчивались хорошо, поэтому не разделять эмоции Бакуго было просто невозможно. – Она не права, – тихо произнëс Тодороки, продолжая двигать руками, чуть спускаясь на бицепсы, – но ты должен еë простить. Бакуго резко поднялся, чуть не ударившись головой о подбородок Шото и повернулся к нему. Тодороки даже показалось, что в глазах мелькнуло разочарование. Но это было лишь мгновенье. Бакуго уставился на обивку дивана, где лежала рука Тодороки. Большая ладонь накрыла руку парня, переплела пальцы. Кацуки медленно поднëс их руки к лицу, рассматривая каждый шрам и ожог, затем нежно поцеловал одну костяшку, вторую, третью. Он исследовал поцелуями всю руку. Дойдя до запястья он прислонился к нему щекой. – Я подумаю. Просто устал постоянно слушать еë упрëки. Шото грустно улыбнулся, потянув всë ещё сплетëнные руки, заключая Бакуго в объятия. Жëсткие волосы защекотали нос и Шото попытался их убрать, но заметив, как Кацуки уткнулся носом в его шею и расслабился, продолжил плавными движениями перебирать его локоны. Поглаживания быстро перешли на спину и теперь уже Шото чувствует под рукой не непослушные волосы, а сильные мускулы под объëмной футболкой. Ему нравилось, как это красивое тело придавило его своей тяжестью и сейчас, подобно коту на солнечной веранде, лежит на Шото. Кацуки поцеловал шею, поднялся выше и чмокнул в начало подбородка, затем куда-то за ухо. – Если не собираешься прекращать, то дай мне сначала хотя бы в душ сходить. Кацуки даже не думал прекращать. – Пошли вместе, мне тоже надо. Клубы пара заполняли комнату, зеркало и стены запотели и покрылись испариной. Кацуки, полностью голый, прислонился к кафелю спиной, прижимая Тодороки ближе. Их языки исследовали рты друг друга, изредка отрываясь, чтобы набрать ещё воздуха. Шото запустил все пальцы в мокрые светлые волосы, перебирая их. А когда губы и языки устали, посмотрел вниз. Член Бакуго подрагивал, в то время как его уже стоял. – Это на тебя так поцелуи влияют? – то ли с любопытством, то ли с издëвкой поинтересовался Бакуго. Шото хотел было сказать про температуру в ванной, но передумал, так как это звучало лишь как жалкое оправдание. Тодороки закинул одну ногу на бедро парня, Кацуки его быстро понял и сам усадил его на себя, сжимая чужие бëдра в руках. Схватившись за широкие плечи для равновесия, Шото наклонился вниз. – Эй, Бакуго... Бакуго поднял голову и наткнулся на пару разноцветных глаз. Тодороки почувствовал, как его сзади сжали сильнее и сам улыбнулся. Он начал поочереди целовать глаза, нос, каждую родинку и шрамик. Бакуго не понимал что происходит, но такая забота и нежность заставляла биться сердце сильнее. Рука светловолосого мягко опустилась на их члены. Тодороки вздрогнул, но продолжил целовать. Кацуки хотелось перехватить его губы, стукнуться зубами и засосать язык, но не решился. Рука прошлась по стволам вниз и вверх, остановилась на головках и сжала их вместе. У Тодороки перехватило дыхание, он шумно выдохнул в рот Бакуго, прекращая поцелуй, и спрятал покрасневшее лицо в изгиб шеи. – Сделай так ещё раз, – дрожащим голосом попросил он. Кацуки понадобилось пару секунд чтобы придти в себя. Разместив удобнее чужие ноги на своей талии, светловолосый снова погладил члены от самых яиц до уздечки, а головку зажал большим пальцем, потирая. У Шото начала течь смазка , он сильнее вцепился ногтями в сильную спину, оставляя после себя маленькие царапинки. – Я ещё даже не начал, а ты уже готов кончить? – еле сдерживая улыбку, Бакуго начал двигаться быстрее, то набирая, то сбавляя скорость, делая темп рваным. – Ахх, Бакуго, – Тодороки отстранился, чтобы поцеловать, но промахнулся и попал в уголок губ – не прекращай, дай мне свой. Кацуки послушно дал перехватить свой член, не переставая двигать рукой. Это было странно. Ощущения от движений чужих рук сильно разнились от того, как надрачивал сам Бакуго. Шото двигался ровнее, иногда замедляясь, но только тогда, когда светловолосый заставлял его подавиться воздухом от очередного смена темпа. Их руки были липкими и горячими. Тодороки кончил первым, громко застонав и откинувшись на руках Бакуго назад, испачкав животы. Бакуго пришлось сжать зубы и напрячься, чтобы не упасть и не уронить Тодороки, так как сам был на пределе. Кончив, он прижал Шото, опускаясь на дрожащих ногах на пол. Тот каким-то образом дотянулся до полотенца и начал вытирать обоих, но, задумавшись, отбросил ткань в корзину для белья. Проще будет заново помыться. Тодороки поднялся на ноги, включил воду и залез в ванну, жестом приглашая Кацуки. Бакуго, до сих пор тяжело дыша, молча уселся у ног, облокотившись головой на грудь парня. Он чувствовал как грудная клетка медленно поднимается и опускается, а сердце ритмично, немного быстрее чем обычно, глухо стучит внутри. Тодороки одной рукой зарылся в светлые волосы, целуя в макушку и вдыхая аромат, а другой успокаивающе поглаживал по плечу. – Знаешь, что бы не говорила твоя мать, она тебя любит, хоть и выражает это...странно, – Бакуго лишь фыркнул, дëрнув плечом, Тодороки продолжил, не обратив на это внимания. – Но я вижу, сколько сил у тебя уходит на тренировки, как ты стараешься на заданиях, спасаешь людей, арестовываешь злодеев. Люди благодарны тебе и считают героем. Твоя мать это видит, она верит в тебя как никто другой, поэтому и требует многого. Но ты не обязан потакать ей во всëм. Я тебя люблю таким. Шото ещё раз поцеловал жëсткие волосы, обнимая Бакуго руками и обхватывая ногами под водой.