Она………

Когда за окном выпали первые снежинки, на учеников навалилась праздничная хандра. Коридоры заполонили ребята в ярких свитерах, а некоторые аудитории удивили всех своим Рождественским оформлением.  Приближались экзамены, а за ними и финальные игры отборочного тура на чемпионате по экси. Вскоре, когда праздничная атмосфера стала обыденностью, парк при университете занесло пушистым снегом и с крыш стали свисать сосульки, все вспомнили про Пегасов—их родную вузовскую команду.  С грохотом отгремели последние матчи у футболистов и баскетболистов, учащиеся перестали носить номера любимых игроков на спинах и наконец знакомые Мэри фамилии стали звучать в общежитии и библиотеке.  Было приятно видеть, как девочки махали ей в кафетерии. Как парни постарше кивали ей, проходя мимо и задерживая взгляды. Учителя дружно с ней здоровались, а другие тренера уважительно улыбались. Казалось, что весь университет радостно приветствует своих спортсменов.  Ее сокомандники начали ходить группками, отмахиваясь от нежелательных слов на удачу, и даже Оливия покинула Лекси к середине декабря. Теперь сидеть на истории стало в разы скучнее, право в конце дня стало все нуднее, а привлекательная дверь на выход, все приковывала к себе взгляд.  Их общежитие заполнилось пыльными коробками с новогодними украшениями, работники принесли высокую елку и восторг Вельтана еще долго звучал в девчачей комнате.  Временами, ребята, выкроив свободный вечер собирались в зале на корте и устраивали посиделки. Да, иногда с алкоголем. Да, и с сигаретами. Ну и что, что они спортсмены? Всем нужен отдых.  Было невероятно много стрессовых моментов, когда Мэри ужасно хотелось курить. Прям не в себя, столько, чтобы носоглотка болела, чтоб из легких вырывался мокрый кашель, так чтобы ее на куски разрывало. Конечно, ее товарищи иногда останавливали эти порывы, но их завидная регулярность привела ее к идее посетить командного психолога—Амелию Кларк.  Все игроки, перед началом сезона проходили обязательный медицинский осмотр. Он включал в себя посещение командного врача, психолога и тренера, который уже и решал, сможешь ли ты играть в новом сезоне.  Пройти психолога не составило труда: Миньярд умело строила из себя полностью психологически здоровую девушку, ни одним мускулом на лице не показывая, что ее может, что-то беспокоить. Никто не знал, что у нее страх высоты, маленьких помещений, насекомых и громкой ругани. И самой себя.  Обойти осмотр ее тела, не удалось. Но, удалось обезвредить медсестру, уж точно. Просунув ей под справку пачку денег, Мэри больше не сомневалась, что в ее крови не найдут сильные успокоительные, или в личном деле не появится строка об обилии шрамов. Ей, это не нужно, уж точно.  Все прошло без происшествий и на разговоре с дядей Кевином. Тот пустил ее в кабинет, спросил как дела у отцов, уточнил ее планы на карьеру и отпустил с миром, наказав появится на ночной тренировке с Джейкобом и Оливией. Он не знал, что она не видела отцов уже около шести лет, не знал, что ее забрали в двенадцатилетнем возрасте от них.  Так, ее допустили к новому сезону. И всех ее друзей тоже.  Команда, к ее не скромному мнению была невероятной. Да, большая степень ребят общалась между собой, да и у Мэри появилась своя компания, но в нужные моменты, ребята всегда могли отстоять мнение товарища или помочь с учебой. Они были семьей, слабой и не такой дружной, но семьей. Да, со своим размытым понятием, она считала их родными, для себя. Привычки стали меняться, подстраиваясь под нужды команды, времени стало на себя меньше, а ответственности больше.   Спустя полгода тренировок в Чикагских Пегасах, Мэри с уверенностью может заявить, что этот опыт контракта, совершенно не походит на Малую лигу, в которой она играла в детстве, вместе с Джейкобом. Здесь было больше свободы, раскрепощенности. Никто не замыкал их в рамки действий, не отслеживал каждый шаг, а количество людей, что без скрытого подтекста ее окружали, все увеличивалось в геометрической прогрессии.  Вскоре, родительский дом стал угасать в воспоминаниях: цвет черепицы, стены, расположение полок и шкафов, картины и разбросанные книги—все стало пропадать. Но страха, что и лица ее отцов исчезнут, почему-то не было. Копию Нила она видит каждый день, час, минуту, секунду в зеркале. Видит и молчит, стараясь подчеркивать их видные различия: губы и носы.  А Эндрю живет в ее душе, как совесть, живет и молчит, переодически вылезая и переворачивая все мысли вверх дном.  Он как счастливые воспоминания, как добрая мать, как осторожная забота, он как дом. Этот мужчина, совершенно не родной по крови, подарил ей больше любви и заботы, чем биологические родственники.  Он видел ее первые шаги, слышал первое слово. Учил читать и писать, помогал справляться с колтунами в волосах, обнимал ее по ночам и дарил подарки.  А еще, Эндрю подвел ее к такому образу жизни. Кто знает, может он предполагал все это? Знал, что их отыщет Кейго, что заявится в их дом и вышлет ее навсегда из семьи.  Сначала она оказалась в Нью-Йорке—коленями в пол и головой вниз. Под дулом пистолета, ее заставили уверовать, что отец, даже после ее рождения, свой долг выплатит. А потом, она подписала свой собственный контракт, на всю оставшуюся жизнь. Контракт на неминуемое служение этой их, главной семье.  Иначе, они убьют и ее и Эндрю.  —Лекси, ты идешь? Тренер зовет—резкий голос Марго вывел ее из сонного транса, заставив мимолетно вздрогнуть. Девушка потянулась за ключом от комнаты и накинула на свои плечи спортивную кофту, на которой красовалась ее шестерка и фамилия.  —Я встаю. Где Кэрел?—Мэри потянулась, рукой задев подлокотник дивана. Сбоку под подушкой загудел телефон.  —Вышла за кофе на проходную. Потом сразу пойдет в гостиную—она выдохнула, повернув голову к окну, где уже виднелся закат—Ты же завтра уезжаешь, как я помню?  Мэри поднялась, напрягая затекшие конечности и игнорируя резко вспыхнувшую боль в ноге. Она сильно потерла руками глаза, пытаясь убрать пелену усталости и разбитости. Телефон снова загудел, и громкий будильник заставил поморщится.  Голова ужасно болела, а все мышцы будто окоченели, хотя комната и радовала своим теплом. В висках стучала кровь, а звуки в комнате перебивало сердцебиение. Лицо Марго слегка расплылось когда она сделала шаг к подруге. Будильник все так же гудел.  —Стой!—Мэри вскинула руки, заставив девушку замереть—Я..На секунду. Скажи, что я позже подойду—девушка кинулась в комнату, захлопнув дверь и закрыв на замок. Сзади послышались удивленные возгласы соседки, которая решительно спрашивала, все ли у нее в порядке.  Миньярд залетела в ванную, и упав на колени возле унитаза, ее вырвало желчью. Мир вокруг вновь поплыл, а из глаз потекли горькие слезы, будто разъедая щеки. В горле запершило, а по рукам пошла судорога когда она попыталась дотянуться до кнопки смыва.  Перед глазами стояли окровавленные руки. Ее руки. Маленькие ладошки, родинка на большом пальце, нить судьбы, складка у среднего пальца, длинные пальцы, яркий маникюр. И все ее руки в крови.  Вчера он вызвал ее вновь. И в этот раз, и в прошлые, она делала людям больно. То взрослые мужчины, то молодые парни или красивые девушки. А каждым разом все больше он просил от нее, все больше человек должны были пасть от ее руки. Кто же Мэри после такого?  —Монстр, ты монстр….—она всхлипнула и желудок сново скрутило. На лицо упала прядь волос. Янтарная кудрявая прядь. Как и у него.  Натан Веснински был наваждение, галлюцинацией. Тем, кем становиться точно не хотелось. Убийцей и монстром, настоящим дьяволом воплоти. Его знали как „Бешеный пес Морияма“, как бойца, главаря и отбитого Мясника.  Но еще его знали, как сильного мужчину, как харизматичного парня, как милого мальчика с ангельскими глазам, как рыжего младенца из семьи Веснински. Так, его знали и родители и жена и Лола.  Лола.  В тот миг, когда ФБР обыскали дом Мясника после его смерти, в кабинете они нашли портрет женщины—светловолосой худой леди, с невероятными зелеными глазами. Он писал ей письма, получая в ответ записки с поцелуями от губной помады, он хранил альбомы с совместными фотографиями и собирал коллекцию ножей с ее именем.  Его Лола.  Насколько знала Мэри, брак с ее бабушкой был необходим Мориямам, и, не найдя ничего лучше, они просто отдали ее Натану. Конечно, ни он, ни она, не питали друг к другу теплых чувств. Она оставила в Англии жениха, а он надежду на жизнь с Лолой. А потом родился Натаниэль—плод их нелюбви.  Кейго и сам не знал всю эту историю, лишь обрывки от отца. Но он видел дом Веснински, он поручил его восстановить и подготовить к жизни, он знал Ромеро Малькома и их с сестрой историю.   Он знал, что может создать своего Натана Веснински. Он захотел ее, женщину по имени Мэри.  Неприятные мысли отвлекли девушку от наступающей панической атаки. Накопившееся напряжение вновь вернулось в глубину души, больше не отравляя ее сердце сомнениями. Время ощутимо утекало, но когда мысли пришли в норму, тишина резко накатила.  Выбравшись к комнату она увидела зажженный фонарь и стопку тетрадей с краю стола. Ее половина жилища отличалась сумбурной пустотой, становясь хоть каплю живой, только ночью, и то через раз. Кровать была заправлена, но девушка не помнила, чтобы убирала ее вечером, перед тем как уехать на задание. Бессонная ночь себя выдавала, путая воспоминания и восприятие.  Может, ее заправила Оливия, уходя на учебу. Или Марго, забежав за косметикой Дэй.  Или кто-то другой.  Взмахнув волосами она вышла в зал, в поисках телефона, который ярко выделялся из под маленькой подушки. Она схватила его, всматриваясь в пропущенные от тренера, Эндрю и Итана. И Кейго.  Взглянув на время, Мэри нажала на его иконку, перезванивая. Волосы лезли в глаза, а ресницы слиплись меж собой, затрудняя моргание.  —Да?—парень снял спустя три гудка. Его голос был полон настороженности и беспокойства.—Я звонил пять раз. Где ты была? —Я хочу прекратить. Я буду зарабатывать экси, но не чужими жизнями.—она громко выдохнула, прикусив губу.  —Это ты сама так решила? Или кто подсказал?—Кейго ощутимо напрягся, видимо собираясь с мыслями.  —Я больше не выдерживаю, они скоро убьют мою душу. А я хочу жить, спокойно и счастливо. Не хочу видеть кровь, на своих руках. Ты ошибся, Кейго. Я не Натан. И быть им, не хочу. Послышались продолжительные гудки, которые говорили о том, что он сбросил звонок и оставил ее одну в пустой комнате.  Руки задрожали. Она послала Кейго Морияму и точно за это, получит незамедлительный ответ.  Сообщения от Эндрю мелькали на заставке, все вопросительные, с явным чувством страха. Папа всегда боялся за нее намного больше, чем за себя или Нила. Зная, что если сейчас она ему не ответит, тот поднимет на уши всю команду, заставив волноваться и Кевина тоже.  Написав краткое:„Все хорошо”, она отложила телефон, собираясь с мыслями. За окном проступил вечер, снежное покрывало появилось на подоконнике и соседних крышах. Где-то сверху зазвучала громкая музыка, послышался топот и три восторженных голоса.  —Быстрей бы уехать… ************************************************* Поездку домой пришлось отложить.  К вечеру следующего дня за ней пришли. Тихо и ловко пробрались в комнату, когда все  сидели в холле, и появились у ее кровати, когда время перевалило за полночь, а она не спала всю прошлую ночь.  —Вставайте, госпожа Веснински. Милорд ждет.—огромный мужчина, чье лицо было прикрыто очками и тенью, выступил вперед их тройки, протягивая ей руку, в которой покоились наручники.  Каждый раз, когда Кейго вызывал ее на задание, это походило на культ. Все работники ей кланялись, дружелюбно приветствовали и улыбались. Ее помощники восхищались всеми действиями, что она производила во время пыток, а после говорили, как рады, что именно она стала их предводителем.  Так, проходили месяцы. Филлип, тот кому она чуть не раздавила голову, он, кто пошел за ней несмотря ни на что, Мэтью, мужчина, всегда носивший ее одежду, и разбирающийся с телами, и Кларис, красивая девушка, отвечающая за финансы и отчеты—все они стали ее маленькой командой. Мэри переписывалась с девушкой, обедала с ней по вторникам и ходила в клубы, когда все остальные подруги ее бросали. Они вместе отмывали кровь с волос, разговаривали во время пыток, лишь бы отвлечься от криков и после, всегда собирались и обсуждали свои жизни.  Например, Филлип рассказывал о своем детстве, с отцом-алкоголиком. Мэтью показывал фотографии своих детей и жены, осуждая всех их за слабость души. А Клэр, говорила много о своем парне, что был футболистом в национальной лиге. Они сидели долго, каждый раз, после задания и выпивали, пытаясь заглушить подступающую тошноту. Всем, кроме Мэтью Рилса, было под двадцать. Молодые умы Империи Морияма.  Как, уже достаточно опытный работник, Мэри знала, что семья Морияма перебралась в Америку около сорока лет тому назад из Японии, когда их семью стали активно притеснять. В большей степени в переезде помогла, обосновавшаяся в Нью-Йорке, мафиозная семья, чья дочь потом и стала женой дедушки Ичиро Мориямы. Хоть якудза и придерживались идеи свода правил и неважности родственных связей, высшая власть их семьи передавалась по наследству, когда же такие люди как Натан Веснински, лишь могли продать своих детей.  Спустя лет десять, та семья, что перевезла якудза в Штаты, была поглощена Империей, а некогда благородная дочь их семьи убита, на глазах у Кенго.  —Меня убьют?—девушка повернулась к ним, аккуратно вылезая из под одеяла. Резкий холод заставил на коже проступить мурашки. Легкая кофта задралась, обнажая живот, а шорты перекосились вправо, вызывая дискомфорт—Мне можно переодеться?  —Нет—мужчина схватил ее за руку, поднимая с кровати и защелкивая наручники на одной из рук, второй браслет надев на себя.  Парень пониже, схватил кофту, лежавшую на диване и накинул на ее плечи, хватаясь за свободную руку, так чтобы ею Мэри не смогла и пошевелить.  —Вы такие нежные.  —Идем. Милорд не любит ждать.  Они вывели ее из комнаты и, обходя коридоры с большим скоплением людей, вывели через пожарную лестницу, на улицу, где уже стоял черный тонированный джип. За рулем сидел еще один человек, листавший что-то в телефоне. Они открыли перед ней дверь и с силой толкнули на заднее сидение, сев по бокам. Оказавшись зажатой между двумя крупными мужчинами, она нахмурилась, робко поерзав на кожаном сидении. Ее шорты еще сильнее задрались, наполнив девушку стыдом.  —Эй—она повернулась к смотрящему, чья рука с ней скована не была—Сними кофту с меня, пожалуйста, и укрой колени. Мне холодно.—она демонстративно передернула ногами, ощущая дрожь.  Он цокнул, стянув ее с плеч, когда девушка наклонилась немного вперед, натягивая наручники. Мужчина разгладил на ее коленях спортивку и ей удалось разглядеть небольшой шрам над губой, что доходил до носа. Вокруг него виднелась розовая кожица, означая, что порез он получил совсем недавно, но тот уже успел образовать яркий шрам.  За окном мелькали улицы. Постепенно, пейзажи по дороге, она перестала узнавать, а когда они выехали за город, начала подступать паника. Ее телефон остался в общежитии, маячка на ней нет, и даже послания, что ее похитили, она не оставила. Если сегодня, Кейго решит, что она больше ему не нужна, то ее тело просто закопают где-нибудь в лесу. У нее не будет гроба, люди к ней ходить не будут, а родные даже не узнают, что с ней случилось на самом деле.  Мэри Алекс Миньярд-Джостен не хотела умирать. Она хотела жить, счастливо и глупо. Закончить университет, стать адвокатом, выйти замуж, родить детей и умереть, в глубокой старости. Она хотела, чтобы с ней был один мужчина, понимающий, любимый, преданный как пес, и такой сильный. Она не хотела быть ни жестокой, ни мерзкой убийцей. Мэри хотела быть простой, легкой, красивой и глупой.  —На месте. Выходи.—ее потянули из машины, заставив кофту упасть на коврик. Она было потянулась за ней вниз, но надзиратель грубо ее отдернул, заставив наступить на больную ногу, которую тут же обдало болью.  —Можно чуть по-аккуратней!? Не дрова несешь.—она вышла из машины, грозно сверкнув глазами.  Пред ними предстал небольшой деревянный домик с треугольной крышей и окнами в пол. Окружал дом, красивый и резной железный забор, немного прикрытый высокими деревьями. Вдалеке виднелся бескрайний лес, будто уходящий за горизонт, такой одинокий и таинственный.  Было темно, и лишь свет из дома освещал дорожку из гравия, что вела ко входу. По бокам от двери находились террасы: на одной стоял длинный диван и кофейный столик, украшенный вазой с сухоцветами. С другой стороны расположилось джакузи, окруженное столом для напитков; в стороне стояли большие кресла.  Этот дом находился в честном секторе базы отдыха, под Чикаго, и специализировался похоже, на спокойном отдыхе вдали от цивилизации, ведь пока они ехали, Мэри рассмотрела лишь несколько таких же жилищ, на большом расстоянии друг от друга. Точно, если ее будут жестоко убивать, никто и не услышит.  Мужчина завел ее в прихожую, достав из кармана ключик для наручников. Он ловко открыл сначала свою руку, а потом и ее, но продолжил находится вблизи, прикрываясь собой обратный путь. Она осмотрелась, заметив, что возле всех окон стоят другие люди в черных костюмах, и лишь одним путем без преград, был проход в небольшой зал, выполненный в бежевых оттенках.  Надзиратель схватил ее за плечо и повел дальше, опустив голову и смотря на свои ноги. Мэри поступила так же, стараясь не беспокоить и не привлекать внимание, сидящего там, лорда.  Кейго Морияма был красив. Утонченный, высокий молодой парень, чьи черные глаза еще горели волей к свершениям, а его сердце пылало огнем будущего. Он сидел мраморной статуей, приподняв подбородок и являя миру свою резкую, массивную челюсть с острыми скулами и чертами лица. Сквозь его серую водолазку проступали напряженные мышцы:хотя его поза и говорила о расслабленности, нервный тик, в виде постукивания ногтем по подлокотнику, его выдавал. Сегодня он решил зачесать свои черные и блестящие волосы назад, дабы убрать длину, уже залезающую в глаза.  Он неотрывно смотрел на то, как Мэри толкнули на пол. Как и в первый раз, много лет назад.  В тот день, когда он вывез ее из Колумбии, она дрожала, сидя рядом с ним в самолете; дрожала, когда ее вели на самый верх башни. Но лишь представ пред его отцом, она забоялась еще больше, уже вслух прося о спасении. Она была нужна ему. Как мать, как жена, как та, кто сможет подарить ему безграничную любовь, то что у него отобрали еще в раннем детстве.  Мать умерла в день его рождения, но спустя пять лет. Прямо на его глазах, отец дал разрешение на ее убийство и отдал своим ручным псам. Мать, его Мэредит, женщину, с рыжими волосами, голубоглазую и высокую богиню. Его мать, всегда обнимающую, понимающую и самую нежную—последнюю, чью смерть он не вынесет. А сейчас, тут стояла Мэри. И тоже, его Мэри. И тоже, его отец, его проклятье и карма , тот, чье лицо он разделял.  —Когда твой отец появился предо мной, он не молил о прощении. Как думаешь, он глуп или умен?-Ичиро Морияма откинулся в кресле, приняв бокал с вином от женщины, стоящей подле его воображаемого трона. Он молчал ожидая от нее ответа, а она могла лишь смотреть на туфли своего друга, ожидая безмолвного приказа; тот, приподнял каблук и неловко стукнул им по деревянному полу.  —Натаниэль полагался на удачу. А мне она не благоволит.  —Мэри, удачи всегда на твой стороне, ведь ты знакома с моим сыном.—он выдохнул, продолжая сверлить ее глазами—Мне казалось, ты знаешь, какой контракт подписываешь.  —Мой лорд, мне было двенадцать лет, я совершенно не представляла, на что могу обречь себя. Мне казалось, вы великодушно вложились в меня, дабы я приносила деньги через экси, как и мой отец.—девушка прикусила губу, боясь, что сказала нечто лишнее.—Я не подхожу для этой работы. Похоже, гены моей бабушки намного сильнее.  Ичиро встал, медленно приближаясь к ней. Он стоял высокой стеной, чье спокойствие, выработанное годами, пробить нельзя. Под его ногами просел ковер с характерным звуком, привлекая к себе внимание. Он наклонился, грубо схватив ее за подбородок и приподнимая так, чтобы их глаза наконец встретились.  —Да где же там, копия Натана. Думаю, если бы он был жив, то гордился бы тобой.  По ее телу пробежала дрожь, когда он отпустил ее лицо и удалился обратно, сверкая довольной легкой ухмылкой. Она замерла, шокировано распахнув глаза еще больше, взгляд заметался по комнате, а руки будто перестали ее держать. Как-то сзади исчезли все люди, наступила протяжная тишина, а ее мозг все сильнее начинал работать, пропадая из реальности.  —Хочешь я расскажу тебе одну интересную историю, Мэри? —Лорд скрестил руки, собираясь с мыслями. Ему совершенно не нужен был, ее ответ.—Про то, как девятнадцать лет назад, твой отец появился у меня на пороге и молил о твоем рождении. Он очень тебя ждал. И я согласился, ожидая, что ты будешь как он—надежной и верной мне, очередное вложение в акцию. Но знаешь, самое интересное, что много лет назад, его отец тоже, появился в нашем доме. И он молил о жизни для своего сына. Его наследника. А потом родился Натаниэль—его маленькая копия, несовершенное существо, что не смогло стать сильным человеком.—он замолчал, вновь пройдя по ней взглядом.—Мой отец был глуп, он позволил родится смерти своего лучшего друга. Натаниэль Веснински, убийца моего крестного отца.—мужчина махнул рукой и сбоку подошла та же женщина, что подавала ему вино, но в этот раз в ее руках покоился длинный старый топор. Лорд принял его, ловко проведя большим пальцем по лезвию.—Это главный инструмент Натана Веснински. Если ты сейчас возьмешь его и займешься делом, ты и твоя любимая семья, будет жить. Если ты этого не сделаешь, Эндрю Миньярд тут же умрет, подорванный в своей машине. А после, я приду и за Натаниэлем, но вот он будет умирать долго, мою люди об этом позаботятся. А что до тебя…. Это уже решать не мне, а твоему хозяину—он перевел взгляд на своего замершего сына, отмечая как по его шее скатилась капля пота.—Выбор за тобой, Веснински.  Она задержала дыхание, наконец посмотрев на друга, чье лицо не выражало ни одной эмоции. Он будто и не жалел ее, не боялся за друга и не чувствовал стыд. Чертов ублюдок. Они же ломают ее жизнь окончательно! За что ей все это?!  Мэри сжалась, привстала на ноги и пересела поудобней, так, чтобы закрыть свое лицо и хоть на секунду спрятаться от мира. Она чувствовала как по щекам потекли горячие слезы, и она попыталась их остановить растирая по лицу. Но они и не собирались останавливаться, отравляя ее тело еще и снаружи. Глупая, всеми брошенная, на холодном полу в незнакомом доме, никем нелюбимая и такая одинокая. Чтобы хоть немного собраться, она всадила себе в ладонь ногти, вдавливая их под кожу. Если бы можно было вырвать себе сердце, она бы так и поступила, ломая всю себя до последнего.  Жить, со сломленной душой, или умереть как воин? Сейчас сдаться, будет значить предать всех, кто однажды в нее поверил. Отца, что даровал ей жизни, усмирив свой страх, Эндрю, научившего драться, любимого родителя, Кейго, первого друга, почти брата. Кевина, ее сильного и великого тренера, Джейкоба, ее напарника, и в детстве, малой лиге и сейчас, Оливию, самую лучшую соседку и вратаря. Всех, всех—ее родных друзей.  —Хорошо.—она привстала, стараясь наполнить свои движения серьезностью и опасностью. —Тогда иди—Ичиро бросил ей под ноги топор и махнул головой на лестницу, ведущую вниз.—И не удивляйся, мы просто нашли похожую девушку и покрасили ей волосы.—она обернулась—У тебя не так много времени.  Сглотнув накопившуюся слюну, Мэри шагнула в темноту, даже не представляя, что сегодня ей придется убить саму себя. *************************************************