Алая петля

      Канун Рождества медленно приближался с каждым днём. Город словно накрыло праздничным куполом из белых пушистых хлопьев и золотых гирлянд. А в воздухе кругом витал приглушённый запах корицы и сладостей. Эта зима была снежной с самого начала. И чем больше становилось число на календаре, тем скорее росли сугробы и шапки на аккуратных домах. Сильные снегопады все чаще становились гостями в этом городе и с заботой укрывали всё вокруг снежными одеялами.       В тот день, когда таинственный праздник уже стоял на пороге, Леви проснулся раньше будильника. За окном ещё было темно. По крышам стелилась серебристая дымка, окаймленная золотыми цепочками фонарей. А снег всё продолжал медленно кружится в дивном вальсе. Для Аккермана эти праздники уже давно не были любимыми и долгожданными. Да и сложно сказать, любил ли он праздники вообще. С тех пор, как умерла мать, Рождество и Новый год для него померкли. Радость угасла. Не стало теплой улыбки, ласковых любящих объятий, невероятно вкусного пирога и таких заветных подарков.       Кенни, как бы не старался, не смог заменить тот свет, который Кушель приносила в их жизни. Ведь он тоже потерял свой лучик радости. Раньше они встречали Рождество все вместе. А теперь даже праздновать не хотелось, чтобы не вспоминать. Обычная рутина помогала переключиться. А вся эта праздничная суета теперь казалась такой бесполезной и пустой.       С этой мыслью Аккерман поднял телефон с тумбочки. А на экране, будто шутка, горело большими буквами: «23 декабря». Завтра Рождество. В школе все уже месяц стояли на ушах по поводу праздников. Кто-то поедет к родственникам в соседние префектуры, кто-то готовится к ужину в кругу семьи, а кто-то планирует красивое романтичное свидание. Он как всегда места себе не находил от этой суматохи. Хотелось бы деться куда-нибудь на недельку, пока все затихнет и вернётся на круги своя. Но в школу идти надо, хоть убейте. Иначе классный руководитель все мозги вынесет.       В доме было тихо, Кенни ещё не вернулся с ночной смены, и приготовленный с вечера завтрак дожидался на столе. Не спеша закидывая в рот одну за одной ложки овсяной каши, Леви посматривал на искусственную еловую ветку, которая полукругом висела на стене. Кенни принес её вчера вечером с неловким видом и сказал, что, может, стоит немного добавить праздника в дом. Подарили ли её ему или он сам решился на это, для Леви так и осталось загадкой. Дядя не признавался, но парень почему-то больше склонялся к последнему. Вчера он перерыл всё в доме, но гирлянду так и не нашел. Надо бы её сегодня купить после школы.       Почти незаметно домашняя обстановка сменилась заснеженной улицей. Прохожие семенили по тротуарам, потупив головы. Мороз крепчал, и от лёгкого дыхания в воздух взмывали белые клубы пара. Где-то на другом конце улицы засвистела электричка. Мимо пронеслась служебная машина, подняв за собой белый шлейф снега. А в магазинчике через дорогу зажёгся свет — продавец только добрался до работы. И так было почти в каждом квартале. Зажигались вывески, украшенные разноцветными огнями, перед витринами сновали работники с лопатами, щетками и упорно пытались выгнать снег со своих прилавков.       Даже в центре картина была похожей, разве только сугробы казались поменьше. Уже перед самой школой Леви окликнул одноклассник, и по пути в класс он увлечённо рассказывал про новую идею с подарками. Аккерман слушал лишь краем уха, а сам думал о том, где лучше купить гирлянду. И машинально повесив сумку на крючок, он вдруг спросил: — Кадзуки, ты не знаешь, где можно купить гирлянду поблизости?       Парень удивился и тут же в подробностях рассказал про магазин в трёх кварталах от школы, в котором, по его словам, выбор был отличный и цены приемлемые. Аккерман уже готовился к граду любопытных вопросов, но, к счастью, прозвенел звонок, и Кадзуки мгновенно очутился возле своей парты.       День на удивление пролетел быстро. Часы в кабинете истории показывали четверть третьего. Это было последнее занятие. И Леви уже в голове проложил дорогу до заветного магазина. К обеду тихий снегопад превратился в настоящий буран. Ветер завывал, словно дикий зверь в лесной чаще. Окна застелило густой сизой пеленой из лохматых хлопьев. Хоть в школе было тепло, холодок пробирал от одного взгляда на улицу. Но едва прозвенел последний звонок, Аккерман первый незаметно исчез из кабинета, а потом и из школы.       Ни капюшон, ни шарф от ветра не спасали. Он сбивал с ног на и без того скользских дорожках, закидывал за пазуху ледяной воздух и жмени снега. Весь путь через три квартала смешался в одно густое зарево фар и белой пыли. И вот вдалеке замерцала нужная вывеска. Кадзуки оказался прав. В этом магазине и правда выбор был огромный: от всякой мелочи и ёлочных игрушек до декоративных стеклянных фигур в человеческий рост. Не то, чтобы Леви цепляли подобные вещи, но когда перед глазами оказался целый ряд самых разнообразных гирлянд, он всерьёз задумался, какую же выбрать. И погряз в этом деле надолго.       Какая длина нужна? У них же всё-таки ветка, а не целая ёлка. Или, может украсить гирляндой ещё часть стены? А лампочки какого цвета должны быть? Цветные или просто жёлтые? Мыслей становилось больше с каждой взятой в руки коробочкой. Но вдруг в их ровную череду ворвалось что-то резкое и сильное, будто гром среди ясного неба. На фоне приглушённой музыки раздался сигнальный звук автомобиля. Засвистели колеса и тормозные колодки. А потом кто-то закричал.       Леви стоял как раз возле окна. И от увиденного по ту сторону стекла он сорвался с места, совершенно не раздумывая. Коробка с грохотом полетела на пол, а вместе с ней и цепочка гирлянды. — Скорее! Звоните в скорую!— выкрикнул он продавцу, который ошарашенно смотрел на перекресток.       А там уже начался коллапс. Машина с лопнутым передним бампером стояла перед самым поворотом с аварийкой. А прямо посреди перекрестка лежала девушка. Она не шевелилась, не издавала ни единого звука. Только снег рядом с ней медленно багровел. Пятно ширилось, и вскоре даже концы красного шарфа на её шее обмокли в крови. Ветер трепал густые черные волосы, будто сам пытался вернуть её в сознание.       Пожилой мужчина в длинном пальто осторожно подошёл и проверил её пульс. И вся собравшаяся шокированная толпа в мёртвой тишине ждала от него ответа. Но это был тот самый случай, когда лицо говорило куда красноречивее слов. По одной его поникшей голове Леви понял — ничего. Совсем. Тонкая ниточка жизни для неё оборвалась. Может, она и ничего не почувствовала. Может, даже не поняла, что произошло. Вот только её школьная форма, будто нож, врезалась в сердце каждого, кто был на том перекрестке. Она всего то была старшеклассницей, совсем ещё девчонкой, и наверняка шла домой. Из школьной сумки виднелись яркие картонные упаковки подарков.       Хоть скорая и домчалась на крыльях ветра, помочь они уже ничем не смогли и печально покачали головами. К сожалению или к счастью, медики ещё не умеют воскрешать умерших. Когда захлопнулась дверь и машина умчалась в снежную густую пелену с телом незнакомой девушки, Леви так и остался стоять на том перекрестке. Затея с гирляндой канула в небытие. У него перед глазами стоял её красный шерстяной шарф с кисточками на концах и проплывали горькие детские воспоминания.       Сознание упорхнуло в прошлое. Тогда ведь тоже было 23 декабря. Что за странный день? Ровно двенадцать лет назад такая же автомобильная авария украла жизнь его матери. Тогда тоже ревела метель, на заснеженных улицах была плохая видимость. Она возвращалась вечером с работы, но до дома так и не добралась. А к полуночи напуганного мальчишку Кенни забрал к себе. Дядя не умел мягко обходиться с людьми, поэтому на вопрос «где мама?» ответил с порога глухим хриплым голосом «она больше не придёт». Кенни в ту ночь глаз не сомкнул, сидел в гостиной в кромешной темноте. Как бы не была остра и холодна его натура, Леви отлично знал, что он тогда чувствовал. И это подтверждалось на протяжении минувших лет отношением к праздникам.       Вот только почему он в этом году вдруг решил купить рождественский венок? А теперь ещё и эта авария. Совпадение или закономерность? Непонимание и боль смешались с кровью, превратив её в невыносимую едкую жидкость, текущую по венам. Он пропал в собственной памяти. Ушел в дебри сознания, чтобы потеряться там и наконец докопаться до гребанной истины. Где же причина всему этому? Почему они обе должны были погибнуть в преддверии этого светлого праздника?       Голова и тело стали существовать сами по себе. Он шёл куда-то, сам не понимая куда. Немногие прохожие с непониманием заглядывали ему в лицо, остальные же безразлично пробегали мимо, пряча лица под капюшонами. Метель стала ему попутчиком и всю лишённую смысла дорогу вела душевную беседу. Аккерман опомнился, только когда зажглись фонари, и тут же достал телефон из сумки. Был седьмой час вечера. Дядя пока не звонил, но Леви точно знал, что он с порога кинет ему в лоб какой-нибудь пошлый вопрос. Это была не интуиция, а опыт, набитый шишками за минувшие годы.       Мысль подтвердилась, как только он открыл входную дверь дома. — Малой, нельзя оставлять девушку на Рождество одну. Свидания завтра устраивают. Или у тебя сегодня так... репетиция была?— из гостиной показалась ехидная физиономия дяди.       Леви криво ухмыльнулся в ответ. — Конечно, репетиция,— со вздохом буркнул парень.       В гостиной работал телевизор. И когда Леви потянулся к вешалке повесить куртку, от услышанного он выронил всё, что было в руках. Вещали местные новости, и сегодняшняя авария в центре стала сенсацией. Оказывается ту девушку звали Микаса. — Вот дела...— угрюмо протянул Кенни,— Малой, ты слышишь, что передают? Это недалеко от твоей школы случилось.       Леви появился в дверях почти сразу. На лице у него было написано куда больше, чем он мог сказать в тот момент. Под глазами проступили темные круги, взгляд потупился и почернел. Он с опущенной головой взглянул на экран с фотографией девушки. На ней она задорно улыбалась и махала кому-то рукой. Счастливая и живая. Сердце прострелило спазмом. Одним глотком Леви выпил полную рюмку сакэ, которая стояла на столике. — Что с тобой?— с укором спросил дядя, а спустя пару секунд молчания добавил,— Ты был там? — Был. Когда всё случилось.       Кенни уныло почесал затылок. Подходящих слов не находилось. Да и вряд ли они могли чем-то помочь. Леви ушёл в свою комнату, напоследок сказав: — Прости, я сегодня ужинать не буду.       Весь оставшийся вечер он бездельно пролежал на кровати, глядя в потолок. Телефон остался на столе, и экран постоянно загорался от приходящих сообщений. Но все эти люди, праздники, дела теперь потерялись в другой вселенной. За окном совсем стемнело. И немного позже в коридоре послышались шаги. — Малой, я оставлю ужин здесь на комоде. Если хочешь, поешь,— тихо произнес дядя, не открывая двери.       А пришёл он и вправду вовремя. Голод уже начал о себе напоминать. Кенни сразу скрылся, а парень с благодарностью забрал из коридора тарелку горячей лапши. Мысли, словно тот снег за окном, унеслись, гонимые ветром, на поиски ответов. Он заснул почти сразу после ужина и даже во сне остался в белом плену метели.