Все, что нам дорого

Когда ему удавалось немного согреться, Сяо Чжань спал между дублями на съемочной площадке. Он понимал, что таким образом вряд ли у него получится завести друзей, но ночь, проведенная на стуле, давала о себе знать. По окончании съемок он отправился на занятие по корейскому, а затем, собрав в сумку все необходимое, поехал прямо в больницу. На этот раз, когда он появился в палате, было уже около одиннадцати вечера, и Ибо, как и накануне, уже крепко спал. Возможно потому, что Сяо Чжань боялся, что Ибо снова будут мучить кошмары, Сяо Чжань все время был начеку, и как только Ибо начинал ворочаться, сразу оказывался рядом, чтобы успокоить его. Ему показалось, что интенсивность кошмара усилилась, и ему понадобилось больше времени, чтобы успокоить Ибо. Однако, как и прошлой ночью, тот так и не проснулся, что заставило Сяо Чжаня задуматься над тем, а знает ли сам Ибо, что его мучают кошмары. Возможно, он искренне верил, что ворочается во сне, даже не осознавая, что происходит. Сяо Чжаню было трудно в это поверить, но это объяснило бы, почему Ибо ничего ему об этом не сказал. Рано утром Сяо Чжань снова покинул больницу до рассвета. Несмотря на то, что ему удалось немного подремать, он был настолько истощен, что к концу съемочного дня уже едва держался на ногах. К счастью, в этот день у него не было занятия по корейскому, поэтому он решил сразу отправиться домой и отдохнуть. Сначала он хотел снова поехать в больницу, но решил, что у него нет сил провести еще одну ночь на стуле. К тому же следующий день у него был свободным, и имело смысл как следует отдохнуть, прежде чем проводить время с Ибо. Он только надеялся, что Ибо сможет справиться с кошмарами без него. Несмотря на то, что он лег спать относительно рано, Сяо Чжань проспал почти до обеда. Он не давал никаких обещаний относительно того, в какое время он приедет в больницу, но надеялся провести там весь день, поэтому поспешил собраться. К счастью его позднее пробуждение поспособствовало тому, что консьерж дома смог передать ему посылку, которую принесли буквально несколько минут назад. Пока он находился на съемочной площадке, в то время, когда он не спал или пытался не думать, как ему холодно, Сяо Чжань раздумывал над тем, как развеять скуку Ибо. Тот по-прежнему не мог пользоваться электроникой, а с отъездом матери, круг людей, с которыми он мог общаться, еще больше сократился. Сяо Чжань не думал, что Ибо решится отправиться в общую комнату, чтобы поболтать с другими пациентами и их семьями. У славы определенно были свои недостатки. В конце концов, Сяо Чжаня озарило. Ибо любил Лего, так почему бы не подарить ему набор? Это не требовало смотрения на экран и способствовало координации и концентрации, позволяя ему работать в своем собственном темпе. Кроме того, это дало бы им возможность чем-то занять свои руки и мысли, пока они были вместе, и избавило бы от необходимости постоянно искать темы для разговоров, чтобы избежать неловких ситуаций. И конечно же, он надеялся, что Ибо предложит ему собрать набор вместе. Раньше у них никогда не было такой возможности. На случай же, если он не захочет, чтобы Сяо Чжань помогал ему, он всегда может просто наблюдать за ним, или что еще лучше, читать ему, пока тот возится с Лего. Какое-то время он колебался между наборами с мотоциклами, пока не наткнулся на набор с BMW M 1000 RR. У него было впечатление, что Ибо, вполне возможно уже владеет подобным набором, так как видел у него дома несколько законченных и незаконченных моделей мотоциклов. Но поскольку существовал большой шанс, что Ибо забыл, что уже собирал его раньше, Сяо Чжань решил, что оно того стоит. Он оплатил покупку, но не ожидал, что ее доставят так быстро. Не желая портить сюрприз, Сяо Чжань засунул коробку в пластиковый пакет, который ему дал консьерж, и вышел из здания. Когда он добрался до больницы, там как раз было время обеда. В коридоре толпились работники, толкавшие тележки с подносами с едой, которую они разносили по палатам. Пациенты и члены их семей также прогуливались по коридору, или переходили из комнаты в комнату. В общем и целом никому не было до него дела, и расписавшись в журнале посетителей, он направился в палату Ибо. Через открытую дверь Сяо Чжань сразу увидел Ибо, сидящего на постели и с аппетитом поглощающим свой обед. Он немного понаблюдал за тем, как тот уверенно орудовал палочками, поднося ко рту очередную порцию еды, еще не дожевав предыдущую. Сяо Чжань не смог сдержать улыбку. Сколько он его знал, Ибо всегда ел как маленький бурундук, и Сяо Чжань всегда находил это очень милым. Конечно, он часто дразнил его из-за этого, но ему совсем не хотелось, чтобы тот менялся. Сяо Чжань уже собирался войти, когда заметил, что Ибо протянул левую руку, чтобы подхватить чашку с супом. Тыльная сторона его ладони и запястье были покрыты темно-синими синяками. У него больно сжалось сердце. Он был уверен, что их не было, когда он провел здесь ночь в прошлый раз. Поэтому он пришел к выводу, что кошмары, должно быть, только усилились. Пока Сяо Чжань витал в своих мыслях, Ибо, наконец, заметил его. — Ой! Ты здесь! — воскликнул он с едва сдерживаемой радостью. — Заходи! — добавил он, снова принимаясь за еду. Сяо Чжань постарался придать своему лицу менее напряженное выражение и вошел в комнату. — Да. У меня сегодня выходной, и я подумал, что будет хорошей идеей провести день вместе, — сказал он, поставив сумки на пол и вешая куртку на крючок возле двери. — Если ты, конечно, не против, — добавил он, стараясь не звучать так, будто навязывает Ибо свое общество. Ибо согласно кивнул. — Конечно! Если ты не против подождать. Я быстро доем это, — сказал Ибо, указывая на еду перед ним. Сяо Чжань в это время отодвинул инвалидное кресло в сторону от кровати и поставил вместо него стул. — Все нормально. Не спеши из-за меня. Что это? Пахнет очень вкусно. Ибо принялся рассказывать Сяо Чжаню, что он ест, и даже предложил попробовать, но Сяо Чжань отказался. Пока он говорил, Сяо Чжань не мог не смотреть на синяки на его левой руке. Ибо заметил это и спрятал руку на коленях под столиком. — Что случилось с твоей рукой? — спросил Сяо Чжань, не желая делать вид, что ничего не заметил. — Наверное, где-то ударился, — ответил Ибо, не глядя на него и делая вид, что чрезвычайно увлечен едой в тарелке. Его поведение показалось Сяо Чжаню подозрительным, он не мог поверить, что Ибо мог не знать о своих кошмарах. — Выглядит довольно серьезно. Ты уверен, что не знаешь, как это произошло? Рука Ибо с палочками для еды на мгновение зависла над тарелкой. Он сжал губы и нахмурился. А потом, по-видимому, пришел к какому-то решению, и поднес еду ко рту. — Я ворочаюсь во сне, — просто сказал он. — Ибо… я знаю, что… — начал говорить Сяо Чжань, но был прерван работницей больницы, которая пришла забрать поднос с едой у Ибо. Ибо с явным облегчением сунул в рот несколько последних кусочков, смешно набив щеки, а затем передал поднос поблагодарившей его женщине. Они снова остались одни, но момент был упущен, и Сяо Чжань решил не настаивать на выяснении вопроса о травме руки Ибо. Ему все равно было бы не до этого, потому что Ибо принялся двигаться на кровати, подтягиваясь к краю, держась за поручни со стороны Сяо Чжаня. — Что ты делаешь? — спросил он, наклоняясь к нему, чтобы помочь. — Не стесняйся спрашивать, если тебе что-то нужно, — добавил он, поскольку Ибо выглядел как ребенок, упорно желающий делать все самостоятельно. — Можешь пододвинуть инвалидную коляску поближе? Сяо Чжань встал и отодвинул стул, чтобы освободить место для инвалидной коляски. Снова взглянув на Ибо, он заметил, что тот медленно подтягивал ноги к краю кровати, помогая себе руками. Сяо Чжань попытался помочь ему, но Ибо остановил его. — Я в порядке. Мне просто нужно время, — сказал он спокойно. Опустив руки и сжав кулаки, Сяо Чжань наблюдал за тем, как Ибо переместил свое тело, чтобы сесть на край кровати. Хотя он изо всех сил старался сохранять на лице невозмутимое выражение, Сяо Чжань видел, как тот сделал несколько резких вдохов, явно свидетельствующих о том, что ему больно. Ибо подвинулся к краю и опустил кровать так, чтобы его ступни касались пола. Затем он наклонился вперед и схватился за подлокотники инвалидного кресла. Перенеся большую часть веса на правую ногу и используя ее, как опору, он наклонился вперед и схватился за подлокотники. Сяо Чжань снова попытался протянуть руку и поддержать его, но Ибо снова остановил его. — Я сам могу это сделать, — проворчал он. Сяо Чжань беспомощно посмотрел на него, и придержал инвалидное кресло, чтобы оно не откатилось. Все это время он внимательно наблюдал за Ибо. Ибо уже почти сел, как вдруг издал приглушенный крик и буквально упал на сиденье, сморщившись от боли. Его рука метнулась к правому колену, помассировав его пару секунд. Потом он выпрямился и повернулся к Сяо Чжаню с максимально нейтральным выражением на лице. — У меня иногда бывают судороги, — сказал он, сбито дыша. — Я могу тебе помочь в следующий раз, — сказал Сяо Чжань, изо всех сил стараясь не выдать голосом своего беспокойства. Ибо покачал головой. — Я в порядке. Не волнуйся. Я могу сам это делать. С этими словами, он поднял ступни на подножки и покатился в ванную. «То, что ты можешь сделать это сам, не значит, что ты не можешь попросить о помощи». Сяо Чжаню пришлось подавить в себе настойчивое желание помочь Ибо. Он переживал, что их уровень взаимопонимания был еще недостаточно глубоким, и он мог вызвать у Ибо неприязнь. Тем не менее, он чувствовал, что должен настоять, по крайней мере, хотя бы на минимальной помощи. Поэтому, несмотря на протесты Ибо, Сяо Чжань помог ему открыть и закрыть дверь в ванную. Пока Ибо занимался своими делами, Сяо Чжань внимательно прислушивался к любым звукам, которые могли свидетельствовать о боли. Однако дверь была достаточно толстой, и он ничего не услышал. Сяо Чжань видел, что Ибо явно не помешала бы его помощь, чтобы пересесть в инвалидное кресло. Было очевидно, что он испытывает сильную боль, пусть и только периодически. Но по какой-то причине тот изо всех сил старался скрыть это от него. Сяо Чжань также быстро понял, что кошмары Ибо и боли в его правом колене были взаимосвязаны. Что-то во всем этом было не так. Он задумался над тем, а знала ли об этом тетушка Ван, и если знала, то почему ничего не сказала ему. Насколько он знал, с правой ногой Ибо было все в порядке, гипс был только на левой ноге. Неужели доктора обнаружили что-то еще, пока он отсутствовал? Он хотел спросить об этом Ибо, но боялся разозлить его. Было очевидно, что он не хотел делиться с ним этой информацией и Сяо Чжань не знал, что ему делать в этой ситуации. Дверь открылась, и Сяо Чжань отступил в сторону, позволяя Ибо проехать обратно к кровати. — Ты довольно хорошо управляешься с этой штукой, — сказал Сяо Чжань после того, как Ибо аккуратно развернулся на месте. — Мне потребовалось некоторое время, но как только я понял, как это работает, мне было легко освоить управление коляской, — сказал Ибо, пытаясь снова перебраться на постель. На этот раз Сяо Чжань не мог просто стоять и смотреть, поэтому наклонился, чтобы помочь ему. Чтобы не столкнуться головами, он повернул голову в сторону, и уже собирался обхватить Ибо подмышками, помогая ему встать, когда Ибо внезапно схватил его за плечи и решительно остановил. — Что ты делаешь?! — спросил он с паникой в голосе. — Помогаю тебе встать, — сказал Сяо Чжань, все еще не глядя на него. — Я сказал, что могу сам это сделать! — запротестовал Ибо. Намереваясь отчитать Ибо за упрямство и отказ от помощи, Сяо Чжань повернулся к нему, оказавшись лицом к лицу. Когда их взгляды встретились, его бросило в жар. Его сердце затрепетало, а живот скрутило в нервный узел, когда он почувствовал запах кожи Ибо. Он тут же отпрянул, густо покраснев. — Я… прости. Я просто подумал… я имею в виду, ты выглядишь как… — он замялся и отвернулся к двери. Сяо Чжань понятия не имел, как Ибо воспринял его внезапное смущение и какова была его собственная реакция на то, что только что произошло. И что еще более важно, все, о чем он мог сейчас думать, как себя вести, если бы у него возникла эрекция. — Я всегда сам это делаю. Мне не нужна помощь. Пожалуйста, не беспокойся обо мне, — сказал Ибо своим обычным, спокойным голосом. Сяо Чжань повернулся к нему и увидел, что он уже почти устроился на кровати. Чтобы успокоиться, Сяо Чжань откатил инвалидное кресло к стене, и снова придвинул стул ближе к кровати. Прежде чем сесть, он подхватил свою сумку и поставил себе на колени. Он сделал это, чтобы достать из нее что-то, но получил дополнительное преимущество, прикрыв ею свою промежность. То, что у него не встал сейчас, не гарантировало, что эрекция не возникнет в другой раз. — Тебе больно? — наконец спросил он, все еще беспокоясь. Ибо на мгновение поджал губы, кинув быстрый взгляд в окно. Затем, переплетя пальцы рук на коленях, наконец, повернулся к Сяо Чжаню. — Я в порядке. Не волнуйся. «Почему ты мне лжешь?» Сяо Чжань снова не смог произнести слова, которые действительно хотел сказать. — Ладно, — вместо этого сказал он. После этих слов в комнате повисла неловкая тишина, и они оба смотрели на что угодно, кроме друг друга. Сяо Чжань был благодарен Ибо, когда тот наконец заговорил, нарушив удушающую атмосферу, которая возникла между ними. — Так что у тебя в сумке? — спросил Ибо. Сяо Чжань поднял на него взгляд. — В сумке? Ибо указал на его колени. И Сяо Чжань опустил взгляд вниз. — О, в моей сумке! Да. Ну, вообще-то, я собирался вернуть тебе это раньше, но у меня не было времени. Сяо Чжань выудил из сумки маленький атласный мешочек и передал его Ибо. Заинтригованный, тот быстро раскрыл его, переворачивая вверх дном. Ему на ладонь выпали часы и он расплылся в улыбке, узнав их. — Вообще-то я думал о них неделю назад. Даже спросил маму, знает ли она, где они, но она сказала, что не видела их. Ибо обрадованно поднял левую рук и надел часы на запястье, при этом стараясь не поворачивать руку так, чтобы Сяо Чжань заметил синяки на ней. Потом он внезапно повернулся, протянув руку к окну, пытаясь поймать луч света снаружи. — Стекло выглядит гладким… ты что-то с ним сделал? — спросил он, все еще глядя на часы. Сяо Чжань на мгновение заколебался. Он не был уверен, можно ли ему говорить об аварии. И если да, то что именно? До него только сейчас дошло, что никто не сказал ему, что он должен делать в такой ситуации. — Я отремонтировал его, — сказал он. Ибо посмотрел ему в лицо. — Они были на мне, когда я попал в аварию? Сонми сказала, что он может отвечать на вопросы, поэтому Сяо Чжань согласно кивнул. — Насколько сильно они были повреждены? — Стекло треснуло. Поэтому я отдал их ювелиру, чтобы починить. Я знаю, как для тебя важны эти часы, — сказал он. Ибо быстро накрыл запястье правой рукой и опустил взгляд вниз. — Значит, ты и это знал, — сказал он с таким выражением в голосе, которое Сяо Чжань не смог понять. «Черт». Сяо Чжань словно вышел на минное поле. Это оказалось намного сложнее, чем он предполагал. На этот раз, однако, он решил не отступать. — Я не только знаю, что твоя мать подарила тебе эти часы, но также я знаю, что тебе нравится лего. И у меня есть для тебя сюрприз. Сяо Чжань отложил свою сумку в сторону и наклонился к стене, чтобы поднять пакет с подарком Ибо. Он передал его ему. — Ты приготовил мне подарок? — спросил Ибо, беря пакет с благоговейным выражением на лице. Сяо Чжань кивнул, тепло глядя на него, а затем жестом показал, чтобы Ибо открыл подарок. Как только Ибо разорвал упаковку, его лицо осветилось чистой и неподдельной радостью. — О боже. Это… это… я всегда хотел один из них. Он повертел коробку в руках, внимательно изучая ее со всех сторон. Затем он посмотрел на Сяо с выражением радости и смущения на лице. — Это ведь очень дорого! Чжань-гэ, ты не должен… Сяо Чжань попытался сказать ему, что для него это было только в удовольствие, но с удивлением обнаружил, что не может сказать ни слова. Он не был уверен, было ли это потому, что он стал свидетелем бурной радости Ибо, или потому, что впервые после аварии Ибо назвал его «гэ». Вероятно, это было сочетанием и того и другого, но все, что он мог сделать, это широко улыбаться, глядя на Ибо. Внезапно выражение лица Ибо изменилось. — Тебе больно? — тут же спросил Сяо Чжань, вернув себе возможность говорить. Ибо покачал головой, выглядя слегка смущенным. — Нет. Нет. Я… я только что понял, что назвал тебя… можно мне называть тебя… так? Сяо Чжань кивнул. — Да, ты можешь называть меня Чжань-гэ, — мягко сказал он, чувствуя щемящее чувство любви в сердце. Это, казалось, привело Ибо в восторг, но он быстро отвернулся, чтобы скрыть этот факт. Однако вспомнив о лего, он принялся распаковывать набор. Сяо Чжань обошел кровать с другой стороны и пододвинул стол к кровати, прежде чем помочь Ибо достать кучу пакетиков с деталями. Как только Ибо взял в руки инструкцию по сборке, все его внимание сосредоточилось на ней, он внимательно изучал ее, прикусив нижнюю губу. А Сяо Чжань воспользовался возможностью, чтобы поглазеть на него. На лице Ибо было столько эмоций! И Сяо Чжаню как никогда хотелось обхватить его щеки руками и поцеловать в лоб. Хотя, конечно, он не мог этого сделать. Он уже собирался спросить Ибо, что они будут делать дальше, когда его мысли прервал звонок телефона в кармане. Он быстро вынул его, намереваясь перевести звонок на голосовую почту, но увидев, что это была Чию, понял, что должен ответить. — Я скоро вернусь, — сказал он Ибо. — Эмм. Хорошо, — ответил Ибо, не отрывая взгляд от набора. Сяо Чжань поджал губы и покачав головой, вышел из комнаты. Как только он оказался в коридоре, он натянул маску и ответил на звонок. — Доброе утро… — не успев договорить, он был прерван своим менеджером. — Послушай. У меня не так много времени на разговоры, поэтому просто слушай. Сяо Чжань не стал отвечать. Он знал, что она просто продолжит говорить, не слушая его. — У меня есть новости о дяде Ибо. Теперь, когда в дело вовлечено правительство, получить информацию стало труднее, но судя по тому, что я узнала, они собираются все обнародовать. И похоже они решили сделать из этого случая «пример для порицания». — Если ты звонишь мне, чтобы рассказать это, я могу предположить, что все очень плохо, — сказал Сяо Чжань, воспользовавшись тем, что Чию замолчала, чтобы перевести дух. — Так и есть. Все очень плохо. Я надеялась, что они прикроют это дело, или, по крайней мере, попытаются уменьшить тяжесть преступления в глазах общественности. Но они решили все раскрыть. Это означает, что на дядю Ибо навешают все грехи, чтобы изобразить его в худшем свете. Это все будет в прессе уже завтра, если не просочится еще раньше. Я не думаю, что они намерены связывать его с Ибо, тем более, что, как оказалось, он приемный сын и у него нет кровного родства с Ибо. Но ты же знаешь, какими настырными могут быть фанаты, и они очень быстро могут выяснить его связь с Ибо. Мать Ибо уже связалась с его менеджером, и я посоветовала ей, как действовать дальше, но я беспокоюсь, что она не выдержит давления, когда все это выйдет наружу. В зависимости от того, как обернется вся эта ситуация, все может стать очень плохо. — А что с деньгами? — спросил Сяо Чжань. Чию вздохнула. — Я не думаю, что Ибо получит свои деньги обратно в обозримом будущем. Госпожа Ван очень расстроена, поэтому я сказала ей, что ты уже заплатил по счету, и что пока что ей не о чем беспокоиться. — Но это ты заплатила… — начал Сяо Чжань. — Ты ведь вернешь мне деньги, так что это все равно, как если бы ты заплатил. Разве нет? Ей не нужно знать все тонкости. Она сказала, что менеджер Ибо все еще сомневается в том, что агентство оплатит его больничные счета, но, по крайней мере, его отец скоро вернется, так что, он сможет выделить какие-то средства. Но предстоящая операция на колене только увеличит счет, свыше того, что я уже оплатила заранее… Сердце Сяо Чжаня больно сжалось. — Подожди, какая операция на колене? — прервал он ее. На другом конце линии повисла тишина. — Разве госпожа Ван или Ибо не сказали тебе? — Я… мне никто ничего не говорил, — сказал он. — Оу. Ну что же… Внезапно помимо голоса Чию в трубке послышались чьи-то голоса, и она прикрыла микрофон ладонью, чтобы ответить тому, кто к ней обратился. Ожидая, пока она освободится, Сяо Чжань в шоке попытался обдумать новость. Он предполагал, что Ибо все еще находится в больнице, потому что врачи наблюдают за его восстановлением после травмы головы, или потому, что его левая нога все еще была в гипсе и со штифтами. Но, возможно, это было потому, что ему все еще нужно было дополнительное лечение? Безусповно, это объясняло то, почему его колено, казалось, причиняло ему такую сильную боль. Но почему он скрывал это от него? Тетушка Ван, возможно, была расстроена из-за финансовых проблем, но у Ибо не было причин лгать ему. Прежде чем он успел надумать что-нибудь еще, Чию снова заговорила. — Извини, мне нужно идти. Спроси об этом Сонми. Поговорим позже. И прежде, чем Сяо Чжань успел что-либо сказать, она отключилась. Он невидящим взором смотрел на экран, пока тот не потемнел. Почему все от него что-то скрывали?