Если твоё сердце вдруг остановится

Мы пробыли в этом закутке под лестницей не долго. Всего минута была отведена нам на ощущения тепла друг друга. Вскоре Пик отстранился и предложил уже идти, а то нас ждут... Нельзя было не согласиться, ибо мужчина был прав. Если я опоздаю - наказания не избежать. А, как я уже говорил ранее, оно может быть очень строгим. Мы вышли из закутка за руку, напоследок обменявшись лёгким поцелуем в губы. Может быть даже последним. Вдруг это опять сон? Но как бы не так, всё выглядело более реалистично. Эллингтон повёл меня в сторону зала, то и дело поправляя свою рубашку, волосы и галстук свободной рукой, другой же крепко держал мою ладонь, не желая отпускать. Было уже абсолютно плевать, если нас кто-то спалит вот так. Прислуги часто видели, как мы с Пиком ходим за руку. Все лицезрели в нас отношения братьев, да и просто я очень тактильный и сильно люблю своего телохранителя, все это знают. Но никто не подозревает, что люблю то я его не просто как старшего брата или даже отца. Только вот зачем он так яро поправляет свои лохмотья и рубаху? Всю дорогу мы шли молча, причём эта тишина была супер неловкой. Ещё никогда не было такого. Всегда, какой бы пиздец не был, я шёл с ним за руку, обязательно что-то да напевая, либо шумно рассказывая какие-нибудь анекдоты про евреев, немца, русского и француза и смеясь. Сейчас же этого не было. Настроение впервые изменилось за последние два месяца. Я уже и забыл, каково это - чувствовать неловкость и идти рядом с Пиком спокойно. Прибыв в залу, мы расцепили скрещённые пальцы рук и уселись каждый на своё место. Благо они были рядом, как обычно - рукой подать, или же взять... Эллингтон поприветствовал моих родителей, переговорил с ними о чём-то и принялся за еду. Я сделал то же самое. Успели мы вовремя, придя совсем чуть позже гостей. Вернулся в комнату я уже один, ближе к 12-ти часам ночи. Немножечко пьяный, без этого никак. У меня просто чудо, а не телохранитель, всегда наливает мне по малому винца, а тут не жалея - целый бокал! Повеселиться на празднике мы тоже успели - подмешали Феликсу в сок алкоголя, а затем заперли его в подсобке. Как же матерились на нас Лаура с Майком (родители мелкого)! Но оно того стоило, было жуть как весело. Пик находился уже у себя, а из-за этой ситуации Палкерам, да и остальным гостям, пришлось уехать пораньше, поэтому с Феликсом можно было не сидеть. Слава тебе, господи. Телохранитель не пошёл со мной, поскольку мы наказаны. Словно он не мой опекун, а лучший друг, и нам по 8. Серьёзно, такие глупые методы воспитания... Ибо всегда, когда мы повеселимся и попадёмся на глаза родителям, нас разделяют по своим комнатам и запрещают видеться ровно три дня. Ну пиздец, что я ещё могу сказать. Но мне - великому Вару Остину - насрать на все запреты, поэтому эти дни я не отсиживаюсь у себя, а постоянно бегаю в какие-нибудь потаённые места, где мы с Пиком договариваемся увидеться по сообщениям. Итак, я уже лежал у себя на кровати, практически засыпая. Даже не переодевшись - я сейчас чувствовал себя беззащитным котёнком, который обнюхался валерьянки. С мыслями о том, что больше никогда не буду напиваться, погрузился в сон, найдя перед этим удобную позу. Позднее я проснулся от стука в комнату. Чёрт, на часах только пять с лишним утра, кто ко мне явился ни свет, ни заря? А я ещё и на автопилоте дверь на замок закрыл, ну красавчик, что я могу сказать. Нехотя поднялся с удобного, нагретого местечка, растрепал свои лохмы и подошёл наконец к двери, открыв её. Я уже был готов материться на того человека, кто соизволил явиться в такую рань, но попридержал язык за зубами, когда увидел там Пика... — Извини, что так рано, но нам надо поговорить, ибо я точно не усну. — Что? Я успел вымолвить только это перед тем, как был прижат к стене собственной комнаты. Дверь захлопнули. Я стоял прямо напротив окна, и даже Эллингтон не загораживал мне Солнце, поэтому пришлось щуриться, ибо это ядерное оружие точно ослепит меня полностью. Из-за этого я казался ещё более пьяным и сонным, наверное... — Что. Это. Блять. Было? — Ты о чём? — О произошедшем в том самом закутке под лестницей в подвал... И тут меня осенило. Я сразу же пришёл в себя, как только вспомнил тот случай. Это заставляет краснеть и вжиматься в стену сильнее, пряча лицо в ладонях собственных рук. — Вару, я жду ответа. — Голос телохранителя звучал куда грубее и ниже, чем ранее. Таким его можно было слышать только тогда, когда обладатель этого баса зол, либо пока на стадии легкого раздражения. Я максимально сильно не хотел отвечать ему на этот вопрос, ведь и сам то толком не понимал, что тогда произошло. Уже скопив в себе тысячи ответов, я выдал спустя секунд 10 только один, очень тихий и неуверенный: — Порыв страсти?... Подняв голову обратно на Пика, я встретился с ним взглядами. Тот более-менее успокоился, но даже как-то... расстроился? — Не более? — Не более... О черт, что ж я такое говорю... Я бы мог признаться прямо сейчас, идеально подходящий момент, но... что-то останавливало. Не знаю конкретно, что. Пик кивнул и отстранился, встав ровно. Я же до сих пор вжимался в стену, непонимающе глядя на Эллингтона. — Хорошо, пусть будет так, — уже поспокойнее сказал мужчина, скрестив руки на груди. После этой фразы можно было бы уйти, но он этого не сделал. Что ж ещё ты хочешь от меня? — Что-то ещё? — Да. Почему именно со мной? Я промолчал. Отвёл взгляд и пожал плечами. Он вздохнул. — Ладно. Нечего больше скрывать. И тут я остолбенел. Неужели он первым признается? Но стой, я не... — Вару, я люблю тебя. ... Я не успеваю ничего ответить, как слышу крик матери и выстрел с первого этажа. Мы с Пиком оба встрепенулись, синхронно посмотрев сначала на дверь, а затем друг на друга. Что это только что было?...