Тень, что появилась позади.

День подошёл к концу и наступила длинная летняя ночь, что стелилась своим темным небосводом над сумеру. Звёзд небыло видно, тучи густо расползались по небу, закрывая любой исходящий от него свет. Мелкие капли, прохладного дождя стали шумно стучать о крышу, пробивая какую-то неуловимую мелодию природы. Тигнари тихонько сопел на плече матры, навалившись сверху, свесив хвост, то и дело что-то бубня себе под нос, сильнее прижимаясь к горячему телу. Сайно же аккуратно, одной рукой перебирал прядки темных волос, любуясь умиротворённый лицом спящего. Он невольно чуть опустил голову и смазно чмокнул в висок, после чего, сразу же чуть заливаясь краской, прикрыл глаза, глубоко вздыхая и проваливаясь в сон. Утро выдалось совершенно не радостным, но успокаивало только одно: сайно здесь ждать будут. Выкорабкавшись из крепких объятий ушастого, махаматра приняв утренние процедуры, позавтракав и написав записку об его уходе, покинул дом, не забыв на последок поцеловать феника. На долго ли он покидает это место? Черт знает. Сайно будет надеяться до последнего, что эти чёртовы дела, в занудной академии, вместе с придурком хайтамом, поскорее закончатся и тот вернётся к тигнари. Выложит свои чувства подчистую, не пытаясь скрыть и эмоции. Тигнари проснулся ближе к обеду, сладко потянувшись, улыбнувшись, но после того, как он не наблюдает рядом матры, улыбка соскальзывает с его лица, а уши, поднятые вверх, тут же прижимаются к голове. Руки тянуться к концу одеяла, что почти лежало на полу, укрываясь с головой и вдыхая остатки запаха сайно, фенек вновь задремал, но его нежные витания, где-то за гранью живого, прервал стук в дверь. Кто-то явно хотел сделать в ней дыру. Это было услышано сразу же после того, как начали в ту стучать. Слишком напористо, громко. Фенек встал с нагретой уютной кровати, и потянувшись, направился ко входу в дом. Отворив дверь, там показалась знакомая болотно-зелёная макушка, что чуть подрагивая и нелепо лыбясь прикрывала кого-то своей спиной. - коллеи? Ты же должна быть в мондштате. Стоило тигнари закончить свое предложение и мельком потереть глаза от удивления, как позади девушки выпрыгнула ещё одна. - здравствуйте, наставник! Я хотела сделать вам сюрприз и приехать раньше! Или вы не скучали? Чуть печально протянула коллеи, ступая на порог дома и проходя внутрь. Подруга девушки тоже поплелась за ней, перед этим всучив какую-то коробочку фенеку в руки. - в следующий раз предупреждай когда приедешь, я мог хотябы вкусненькое приготовить да в доме прибрать. Грустно выдохнул фенек, закрывая дверь и проходя в зал, где сидели девушки. Коллеи почти разлеглась на весь диван, глубоко дыша и напевая какую-то миленькую, мондштадскую милодию, которую видимо выучила, за месяц проживания там. Она чуть качала ногой из стороны в сторону в такт песни. Это выглядело так мило, по домашнему, что сердце феника пропустило некий удар, вызывающий на лице лёгкую улыбку. - это был сюрприз. Сказала вторая девушка, присаживаясь рядом с неугомонной коллеи. Она погладила ее по волосам и проморгавшись пару раз, продолжила: - мистер тигнари, сделайте чаю, пожалуйста, мы устали, хоть по коллеи и не скажешь, но это так. - хорошо. Эмбер, вы голодны? Беспокоюще спросил парнишка уже уходя на кухню, прихватывая с собой, какое то полотенце и вешая его на плечо. В ответ он услышал кроткое "да" и принялся за готовку. До чёртиков, сладко-соленые ароматы наполнили помещение расползаясь по дому, как самый едкий газ, только приносящий удовольствие. Тигнари приготовил якисобу и она был уж вдоволь шикарна не только на вкус, но и на запах. И, о боги, с каким рвением девушки накинулись на еду. Как оголодавшие звери, пытающиеся урвать кусок побольше. Приняв милосердие и приготовленную еду, девушки, попрощавшись ушли в домик коллеи. Фенек же, быстро убрав все со стола и вымыв посуду, направился в спальню, откуда его так нахально выдернули и мельком заприметив какой-то клочок бумаги, напрился к нему. Выпрямив его в уголках, тигнари принялся за чтение. Доброе утро тигнари. Я так полагаю ты уже проснулся. Ну так вот, я уехал на неделю в город сумеру, не волнуйся, со мной все будет хорошо. В общем, я хотел сказать, что буду скучать по тебе. Жди меня. С любовью от сайно Тигнари повел ухом и неторопливо смял лист бумаги в руках, прижимая к груди, будто это были последние моменты его жизни. Сайно только покинул дом, а тот уже скучает. Видимо события, произошедшие перед сном так сильно отразились на чувствах феника. Сердце машинально делало кульбит в пятки, выскакивая из орбит и так же резко начиная стучать в горле, только об одном упоминании о махаматре. Тигнари понял, он влюблен. Дни тянулись медленно, тихо. Происшествий близ его пристанища не наблюдалось, как и зон увядания, будто жизнь остановилась для всех, не только для фенека, что днями напролет ждал когда вернётся сайно. Он не мог заснуть, голову не покидали дурные мысли, но все же, успокаивал себя, читал, как мантру о том, что тот сильный боец, махаматра и с ним ничего не будет. Но все же было не спокойно. Проходит неделя. Ни висточки, ни прибытия самого сайно небыло. Будто он испарился. Исчез. Тигнари уже хотел бить тревогу, все же он жутко скучал по этому человеку. Но все обошлось, когда кто-то посреди ночи не стал ломиться в несчастную дверь, громко стуча и чуть ли не срывая ту с петель. Фенек быстро подскочил с кровати, чуть ли не падая с нее попутно зацепившись за край пододеяльника, он быстрым шагом добежал до выхода из дома, тут же отворяя его и впуская неожиданного гостя. Он был весь мокрый от дождя, что шел уже вторые сутки и казался бесконечным, холодный и на вид - жутко пьяный. - господи, сайно. - протороторил ушастый закрывая дверь и затаскивая полусонного махаматру к себе в дом. Его тело обездвиженно упало на кровать, тут же моча не так давно постеленную чистую простынь. Он тяжело выдохнул закрывая глаза и проваливаясь в сон, пока тигнари пархал над ним, снимая всю мокрую одежду и пытаясь согреть только что пришедшего. Когда тот уже чуть отогрелся, фенек медленно, на только растеленное постельное белье переложил пьяное тело, заворачивая то в одеяло и пристраиваясь рядом, крепко обнял, все время бурча что-то еле различимое себе под нос.