Предопределение

В последнее время Она стала слишком нервной. После той сцены в университете, когда она погнала меня в обход здания, лишь бы только не пересекаться с той компанией, моя копия исчезла на несколько дней. Мне было радостно на душе от того, что я могла отдохнуть от её приказов и манипуляций, которые сыпались из неё каждый раз, когда она появлялась перед моими глазами. За две недели я полностью отвыкла от её присутствия, а через месяц я и вовсе забыла о существовании сущности, которая терроризировала мою голову. Пропажа благотворно сказалась на моём сне и настроении, делая меня менее нервной и зависимой от тишины. В какой-то степени я впервые за долгое время смогла расслабиться и даже походы к психологу не выводили меня из себя, когда я готова была задушить Алестера на месте. Но как бывает в таких случаях всё это было затишьем перед бурей. Ровно чрез месяц и три дня Она явилась ко мне посреди ночи с бешеными жёлтыми глазами, что светились во мгле комнаты. Два огонька были похожи на глаза мифического животного, что всем своим видом показывал — тронешь и останешься без руки. Её силуэт точно кошка подплыл к моей кровати и в следующее мгновенье она схватила меня за шею, крепко сжав свои холодные пальцы. Я вскрикнула на всю комнату пытаясь спастись из её хватки, пиная в бока и царапая руки девушку. Укусив бледную руку, я вдруг почувствовала невыносимую боль от укуса на своей коже, после чего меня откинули в район стены посади себя с таким грохотом, что наверняка все мои соседи оцепенели от шока. Когда её безумный взгляд оказался на моём лице, она стиснула свои зубы и на лице тут же проступили острые скулы. Руки были сжаты в кулаки и могли вот-вот нанести новый удар, хотя мне начинало казаться, что ещё секунда и она исчезнет. — Принеси мне диадему Артемиды. Живо! Прошипев, как гадюка, девушка в последний раз взглянула на моё перепуганное лицо, после чего исчезла в ночи. Потянувшись дрожащими руками, я ухватилась за край лампы, включая мягки белый свет в комнате. В эту ночь я больше не смогла уснуть. — Слушай, тебе никогда не казалось, что ты делаешь что—то не так? Повернувшись в сторону Эриды, я кинула быстрый взгляд на её одежду. Сегодня она была слишком закрытой и простой, полностью отличаясь от того, что носит девушка каждый день: никаких топов, коротких юбок, обтягивающих джинс или шорт, с цепочками и нашивками; даже никакой джинсовки или толстовки тёмного оттенка, обязательно украшенной различными надписями и странными символами. Если бы я не знала этого человека, то могла бы подумать, словно она сбежала из приюта, а своё платье тёмно-зелёного оттенка отобрала у домохозяйки замученной жизнью. — Нет, потому что я всегда делаю то, что хочу, — развалившись на моей кровати среди мягких подушек, она безучастно листала ленту в своём телефоне, находясь где-то не здесь. — Ты сегодня выглядишь как нормальный человек. Что-то случилось? После небольшого диалога с самой собой неделю назад, я побывала в нескольких музеях Нью—Йорка. Как бы глупо это не выглядело, но всё же я прошлась по экспозициям связанных с Древней Грецией, в конечном счёте так ничего и не найдя. Я бросила эту затею, как ненужный мусор и больше не собиралась к этому возвращаться. От всех этих мифов, скульптур и картин у меня плывёт в глазах, а от смотрителей помещений вянут уши и падает уровень сахара в крови. Не хочу больше тратить время на бредовую идею, которая пришла невесть откуда и тем более от той, которой, по сути, даже нет. — У меня встреча с родителями, на которую я не прочь не ходить, — отложив телефон в сторону, Эрида прикрыла рукой глаза, тяжело вздыхая, — Мне вообще не хотелось, чтобы они прибывали сюда. — Видимо, у тебя плохие отношения с ними, — перебирая ненужные бумажки на своём столе, мне невольно подумалось, что даже если у них плохие отношения и они натянуты, как струны на гитаре — они всё—таки есть. Родители — та часть, которую я не помню, и которая чёрным пятном засела в моей голове. — Они настолько плохие, что на Антарктиде намного теплее, чем с ними в одной комнате. — Воспринимай это как экзамен, который преподносит тебе жизнь. Он не очень приятный, но зато в конечном итоге ты окажешься в дамках. — Тебе вообще не стоит переживать на этот счёт. Ты одна в этом мире, и никто не пудрит твои мозги, — недовольно простонав она схватилась за подушку, с размаху кидая в противоположную стену. — Одиночество не всегда в радость, — размашисто мазнув по нижней губе матовой помадой #15 DFOR Danger, я многозначительно уставилась на девушку, которая будто не замечала моих слов, что-то бубня себе под нос, — Тебя видимо просто не прельщает тот факт, что они приедут к тебе. — Прибудут. Они прибудут сюда, как гром среди ясного неба. — Разве приедут и прибудут это не одно и тоже? — Они несут с собой мрак и раздор, Андреа. Нет ничего хуже, когда родители вместе. — Эрида, многие считают своих родителей тёмными. Она всегда говорила так, словно на взгляд обычные слова несут совершенно иной смысл. Будто фраза «Мрак и раздор» подразумевает не характер её родителей, а действительно что—то тёмное и страшное, не поддающееся любому сравнению. Эрида всегда говорила загадками и крылатыми выражениями, вкладывая в них смысл, который понимала лишь она одна. Мои ответы на это девушка считала бредом сумасшедшего, каждый раз повторяя о том, что я просто не понимаю. Даже сейчас она описывала своих родителей, словно те какие-то боги, способные одним лишь взглядом заслонить всё кромешной тьмой, принеся в мир раздор и одни лишь страдания. Но это же бред, не так ли? — Ты просто не понимаешь. Если бы не твоя память, ты бы поддержала меня, — разочарованно выдохнув, она подняла подушку, что по её велению валялась на полу. — Причём тут моя память? — закончив с макияжем, я скинула всё в косметичку, убирая ту обратно в шкаф, — Почему ты вечно повторяешь о том, что все проблемы из-за моей памяти? — Потому что я знаю одну легенду. — Какую ещё легенду? — нахмурившись, я отложила телефон в сторону, присев на край стула. Мне неожиданно сильно захотелось услышать эту историю и совладать с собой я не смогла. — Раньше в далёких местах жила богиня. Кто-то говорил, что она была умная, кто-то, что красивая и мудрая, а кто-то, что она импульсивная и действует необдуманно, — замолчав, Эрида с вызовом взглянула в мои глаза, специально испытывая моё терпение, — В общих чертах она была не той спасительницей, которую все ждали. С её приходом вокруг разверзся хаос и полнейшая суматоха, пока она пыталась вернуть саму себя. Когда же это вышло, было уже поздно и мир вернулся к истокам. Сверкнув своими глазами, отразившими свет от лампы неестественно фиолетовым оттенком, она вальяжно расположилась в кресле. — Она хваталась за любовь животного параллельно испытывая судьбу со своими друзьями, идя против более сильных и могучих. В конце концов она победила, вернула всё обратно, а когда пришло время принимать решение, она сдалась, предпочитая умереть. Её все забыли, все её знаки и артефакты разрушились, а она сама стала слабой и бессильной, предпочитая тешить себя глупой мыслью о том, что так и должно быть. — И для чего мне эта легенда? После рассказа Эриды у меня осталось странное ощущение, будто я уже это слышала. Словно всё это происходило на моих глазах, и я была свидетелем её жизни. Самое дикое на мой взгляд — мои руки резко задрожали, а сердце защемило тоской. — Не будь глупой, как эта богиня и прислушивайся к чужим словам. Иногда они бывают полезными. — Причём тут это вообще? — не понимая, к чему клонит эта бестия, я встала со стула, — Что с тобой происходит? «Добудь мне диадему, смертная!» Неожиданно грубый женский голос появился рядом с моим ухом. Отпрянув в сторону, я закрыла уши руками, пытаясь отмахнуться от этого наваждения. «Мне нужна диадема, Андреа!». Голос становился всё громче и громче, будто на меня бежит толпа испуганных людей, вереща на всю улицу от дикого страха. В моей голове мгновенно запульсировало и боль стала бить по вискам, принося жуткий дискомфорт. Сжав челюсть, я уловила неприятный звук скрежета зубов. Плотнее прижимая ладони к своим ушам, я осела на пол, борясь с болью, что стремительно растекалась по всему телу. Я не помнила, в какой момент комнату прорезал мой крик. Истошно вопя, я звала на помощь, пробираясь сквозь толщу гнетущей тишины. Воздух вокруг меня становился густым и вязким, обжигая своим дыханием. Ощущая слёзы на своём лице, я не могла больше терпеть. Они потоком лились из моих глаз, и я не могла ничего сделать. Я закричала. Кричала из всех сил, чтобы Эрида услышала меня и помогла. Ничего… Абсолютно ничего. Я продолжала вопить, просить о помощи и меня поняла лишь ваза, вдребезги разбившись от моего голоса. Мирно стоя на тумбочке около кровати, где сидела Эрида, ваза зазвенела задребезжала и когда мой крик достиг пика — она словно разорвалась на множество осколков, разлетаясь по всей комнате. Стоило небольшому обломку пролететь мимо её лица, как Эрида мгновенно встрепенулась, отшатываясь назад поближе к стене. Глядя испуганными глазами на место, где ранее стояла ваза, девушка резко повернулась в мою сторону не раздумывая подбегая ко мне. — Андреа! Схватив меня за плечи, Эрида резко затрясла моё тело, приводя моё сознание в чувство. Все мои силы ушли на то, чтобы стерпеть боль, но этого было мало. Чертовски мало для меня и достаточно для апатии, которая накрыла меня с головой. Сидя посреди комнаты с заплаканными глазами, я пустым взглядом смотрела на тумбочку, медленно качаясь из стороны в сторону. — Эй, тебе ещё рано становиться такой! Понимая, что ничего не может подействовать на моё сознание, Эрида подняла свою руку, влепив мне сильную пощёчину. Не ожидая этого, я по инерции свалилась на землю, испуганным взглядом смотря на подругу. Схватившись за ушибленную щёку, на которой начал проступать след, я на нагнувшихся ногах попыталась встать. Вышло не очень… — Что случилось? — Ты не реагировала на меня. Это я должна спрашивать, — усадив меня на кровать, она присела рядом. — Ты слышала, как я кричала? — получив отрицательный ответ, я потёрла покрасневшую щёку, — Я думала, что у меня в голове разорвало сосуды. Это была дикая боль. Из-за моего крика даже ваза разбилась. — Крика не было. Ты тихо сидела на полу, смотря вперёд . — А ваза? — Она распалась на миллион осколков. Словно её кто-то переехал асфальтным катком, — кивнув в сторону стеклянной крошки, Эрида нахмурилась, — Что с тобой? — Я не знаю. — Думаю, тебе нужно сходить к врачу. — Ты сейчас серьёзно? — сбросив её руку со своего плеча, я поспешила оказаться на ногах, пусть меня до сих пор шатало и кружилась голова, — Врачи не избавят меня от этой твари, засевшей в моей голове. Мне придётся сделать то, что она хочет. — В смысле? Эй, стой! — не успела Эрида и глазом моргнуть, как я сорвалась с места, по пути хватая свой рюкзак и телефон. Глядя мне в след, девушка усмехнулась, но это выглядело не ехидством, а скорее разочарованием, — Она же этого и добивается, глупая. Никогда бы в жизни не подумала о том, что, когда-нибудь мне придётся проникать в музей посреди ночи, да ещё и красть не весть пойми что. Возможно, на моей совести уже бывали такие случаи, когда я была подростком с глупыми фантазиями и мечтами о нереализуемом, но увы, я этого не помню и для меня это впервые. Моя совесть так и кричит о том, что я могу попасть в ад за такое (когда я стала такой святошей?), но, если честно, мне глубоко на неё насрать. Битый час сидя в женском туалете, я отсчитывала каждую секунду, ожидая пока охрана закончит с осмотром. Устроившись на крышке унитаза, я прислушивалась к звукам со стороны коридора, слыша заветные шаги, что с каждым разом удалялись всё дальше и дальше. Забавный факт: когда я отправилась сюда несколькими часами ранее, ко мне снова явилась эта бестия, с довольной улыбкой перегородив мне дорогу. Распинаясь о том, что я умная девочка и поступила правильно, она вложила в мою руку какой-то камень, заверив о том, что с его помощью камеры меня не увидят. Честно говоря, я мало в это верила и сомневалась в каждом её слове, но увы, кроме слепой веры у меня больше ничего не было. Наверное, именно поэтому я без капли сожалений вышла из кабинки туалета, крепко сжимая хрусталь в своих руках. Идя мимо камер с красными точками, я пробиралась в зал, где посредине стояла внушительная статуя Артемиды — той, чью диадему я должна украсть, хотя я не представляю как. Оказавшись перед самым входом, я краем уха уловила чьи-то шаги, доносящиеся с другого конца коридора. Испугавшись не на шутку, я со всех ног рванула в сторону греческого зала, прячась за первую попавшуюся статую, стоящую у дальней стены. Затаив дыхание, я стала вслушиваться в тяжёлые шаги, что с каждым разом становились всё ближе и ближе. Теперь кроме шагов я слышала два голоса: один явно принадлежит молодому человеку, а второй как будто заядлый куряка, чей голос стал грубым. — Нас в любой момент могут заметить смотрители! — недовольно воскликнув, мужчина с грубым молодым голосом ступил в экспозиционный зал. — Куда нам торопиться? Ей это уже вряд ли понадобиться, — второй, ещё менее приятный голос засеменил следом, от чего по всему залу пронеслось шарканье по полу. Съежившись, я сильнее прижалась к одной из статуй, мысленно молясь чтобы меня не заметили эти двое. Не так я хотела провести свой остаток жизни и не так я хотела оказаться на перепутье. — Это не повод толпиться здесь, когда рядом охрана! — Нам всего то нужно достать её с головы статуи и нас мигом переправят назад, — воодушевлённо хлопнув в ладоши, тот, что помоложе решил не терять времени, подойдя к статуе вплотную. Выглянув из своего укрытия, я не могла разглядеть этих двоих, так как они стояли спиной. Смотря, как паренёк пытается залезть на изваяние, издавая при этом странно—противные звуки скрежета по камню, я оглянулась по сторонам. Мне нужно выбрать другое место, чтобы скрыться от их глаз. Если сюда зайдёт охрана, они загребут и меня под одну гребёнку, а этого мне хотелось меньше всего в данной ситуации. Дождавшись, пока тот вновь попытается вскарабкаться, я бесшумно переползла к следующему постаменту, способному скрыть меня в своей тени. Прижавшись спиной к холодному камню, я запрокинула голову назад, выравнивая своё дыхание. Слыша, как сердце отбивает бешеную чечётку, я сглотнула невидимый ком в горле, медленно выглядывая из укрытия. Стоило пареньку коснуться венца на голове статуи, как вокруг стал сгущаться воздух, превращаясь в патоку. Даже невооружённым глазом можно было заметить свечение, исходящее от этого предмета. Я понимала, что после всего случившегося и увиденного мной за последнее время, такая картинка не должна меня напрягать. Более того я должна была привыкнуть, свыкнуться с мыслью чего-то далёкого и неведомого этому миру, но сейчас всё казалось нереальным. Всё, казалось, чудесатым и неправильным, совершенно странным и диким. Руки парня почти коснулись венца, когда в коридоре послышались тяжёлые шаги. Не успев даже ухватиться, он мгновенно спрыгнул на пол, срываясь на бег следом за своим подельником. Укрывшись в соседнем зале, они мгновенно затихли, пока шаги охраны приближались всё ближе и ближе. Появившись как чёрт из табакерки, пожилой мужчина обвел фонариком всё помещение, на несколько секунд останавливаясь на каждом экспонате. Не особо интересуясь и заботясь о проверки каждого угла, он последовал дальше, оставляя после себя запах табака и мяты. Я нуждалась в этом венца не хуже тех типов хотя бы потому, что она гналась за ним. Я не имею ни малейшего понятия о том, что может эта штуковина и зачем она ей нужна, но, если я могу забрать её и спрятать у себя возможно у меня будет шанс узнать больше о себе и о ней. Пока эти придурки не узнали о том, что охрана ушла из зала, я как можно скорее покинула укрытие. Оказавшись напротив статуи Артемиды, я забралась на её постамент, ухватившись руками за её шею. Поставив правую ногу на спину оленя, я перенесла на неё весь свой вес, подтягивал себя вверх. Когда моё лицо оказалось на ровне со статуей, я схватила золотой венец, спрыгивая с тем вниз. В тот момент мне показалось, что моё приземление вышло слишком шумным и заметным. Спрятав украшение в рюкзак под свои записи и книги, я со всех ног рванула в сторону соседнего павильона, где находился второй выход и окно, через которое я могу вылезти. Лавируя между экспонатами, мне приходилось не хило так скрываться не только от тех громил, но и от камер, висевшими на каждой стене и потолке. Мысль о том, что её камень может скрывать от мониторов охранников в какой-то степени успокаивала мою душу, но какая-то её часть продолжала нашептывать о том, что никакой булыжник здесь не поможет. "Выберусь отсюда и выскажу всё этой гадине в её поганое лицо!" Остановившись напротив нужного окна, я открыла защёлку рамы, распахивая ту настолько, чтобы моё тело могло протиснуться и при этом остаться незаметным. Смерив на глаз высоту стены от окна и фундамент, я села на край подоконника, свешивая вниз ноги. С каждой секундой меня накрывала паника и страх, поэтому, не теряя времени я с размаху пригнула вниз, отталкиваясь ногой от стены. Приземлившись где-то в районе кустов и оставшись невредимой, я со всех ног побежала в сторону проезжей части, стараясь поскорее покинуть территорию музея. Почти добежав до парковки, я вдруг резко затормозила, встретившись с препятствием на своём пути. Посреди дороги стоял высокий человек облачённый во всё чёрное с головы до пят. Его лицо наполовину прикрывала тёмная маска, оставляя открытыми глаза, что пылали в темноте ярким желтоватым пламенем. Он не двигался, лишь смотрел в мою сторону и у меня складывалось ощущение, что, если бы не маска, я смогла бы увидеть его оскал. От него так и сквозило угрозой и опасностью. — Вам что-нибудь нужно? — это был крайне глупый вопрос в данной ситуации, а ещё глупее то, что я вообще решила с ним заговорить. Человек вдруг протянул мне свою руку и только сейчас я смогла увидеть то, что действительно меня насторожило. На его руке не было перчаток или прочей атрибутике подстать образу. На его пальцы, словно кольца были нанизаны серебряные когти, уходящие от пальцев в сторону запястья и скрываясь под рукавом. Такими запросто можно разодрать человеку руку, а то и шею с ногами и всем телом в целом, если есть должная мотивация и сила. «Похоже, я влипла». — Отдай то, что забрала. Он стал медленно приближаться в мою сторону, всё так же не прерывая зрительного контакта. Вот тут мне действительно стало жутко до такой степи, что я перестала думать о том, что говорю. — А ты попробуй забери.