Отвергнутые

Келью наполнил хриплый, судорожный вздох, после которого юноша медленно опустился на постель, прижав пятерню в районе рёбер. Несколько чрезвычайно тонких прядей мягких волос спали на лоб и щёки. - Что случилось? Тебе не хорошо, – женский голос был необычным явлением в стенах монастыря Хуан Цзы и звучал тише, чтобы не раскрыть тайну. Тайна, но только не для него. Она снова пришла. Му Цин совершил огромное усилие, чтобы не закатить глаза, но голос прозвучал холодно: - Кажется, я просил тебя больше здесь не появляться. - Тебя избили? Это Шисюн? – она не унималась. - Опять поругалась с родителями? Ты всегда приходишь ко мне, если случается ссора, - он упрямо проигнорировал весь список вопросов, смерив девушку необъяснимым взглядом мерцающих обсидиановых глаз. На этот раз Мэй отвела взгляд. Фраза звучала неоднозначно. Эта тема сама по себе была для неё болезненной и сложной, ровно как и вопрос о том, почему рядом с ним отношения с родителями беспокоят её немного меньше. - Хреновая из тебя принцесса. - А у тебя характер, - напряжение в одночасье было разрушено невольным смешком. – Можно я осмотрю? Почему ты сразу не обратился к лекарю? Тонкие пальцы, не церемонясь, уже почти дотронулись ткани жёсткого мужского ханьфу, но рука была грубо перехвачена, сжатая за запястья до боли и синяков, а на лице юноши пролегла глубокая тень. - Не твоё дело. - П – прости, - она опешила от такой грубости, которой прежде не случалось. Му Цин сразу отпустил, совершая несколько шагов назад, испугавшись своих действий не меньше. Как он посмел? Она ведь голубой крови, неприкосновенна. Ему отсекут руки? Ему стоило бы их отсечь за недостойное поведение с Её Высочеством. Но как же мать? Кто станет приносить лекарства? Помогать по дому? Приносить хоть какие – то деньги? Мозг готов был уже просчитать любой исход. Он - слуга. Она – принцесса. - А – Цин, - но ничего из надуманного не случилось, эта дурёха сделала шаг к нему, потянулась травмированной рукой. Кожа Мэй такая нежная, на ней быстро проступают любые следы, будь то аллергия, ссадина или же ушиб. - Замри, - взгляд юного даоса не сходит с запястья. И она повинуется. - Тебе… лучше уйти. - Я не хочу возвращаться домой. Позволь остаться. Обещаю больше... - Уходи. В конечном счёте их статусы всегда были и будут нерушимой преградой их дружбы и отношений.

*** лет назад

Царская повозка семьи Тан уже пересекла дворцовую площадь государства Сяньлэ. Их встретил не менее роскошный дворец, усеянный изваяниями из нефрита и золота, всё усыпано каллиграфическими шедеврами, а музыка поражала своим спокойствием и изяществом. - Матушка, ещё немного и вы неприлично раскроете рот, - голос юной красавицы звучал наигранно вежливо, но поражал своей мягкостью, контрастируя с великолепной осанкой и горделивой походкой. Принцесса была элегантна и уверена в себе, показывая это всем своим видом, за которым скрывались дерзость и неудержимый нрав. - Вам обоим стоит вести себя прилично и меньше сегодня подавать голос, дабы не сметь мешать деловой встрече. А ещё лучше, если после ужина женщины и дети удалятся. Тан Мэй*, надеюсь, что ты меня услышала? Хоть одна выходка… - Да, пап. Если надменный император и хотел выразить ещё какие – либо замечания своей семье, то время было потерянно. Государь и государыня уже приветствовали гостей, вместе с драгоценным сыном, которым они так гордились. Однако среди незнакомой толпы, девушка заострила заинтересованный взгляд лишь на изящном лице Наследного принца, которое украшала самая искренняя в её жизни тёплая улыбка. Кажется, его имя Се Лянь. Она много слышала о его намерениях «спасать простой народ», отец даже ставил молодого человека ей в пример. За спиной Его Высочества расположились приближённые – два прекрасных юноши. Они держались умело и подобающе, правда можно было заметить, что один чувствовал себя не в своей тарелке. Он словно был потрясён происходящим. Слуга сразу ощутил её взгляд, как и Наследный принц. - Му Цин?