Записки на полях

      Холодный ветерок мягко играл с шёрсткой обезьяны, так ещё параллельно щекотал его уши и набрасывал на него шуршащие до ужаса листья. От такого шума не то, что заснёшь, даже слушать противно.       Макак, приоткрыв один глаз, которым он лучше видел, взглянул на те же нетронутые опавшие листья. Опустив чуть ниже глаз, заметил лежащую лампу, немного светящуюся в сумерках. Подождите… — Бляха! — воскликнул Шестиухий. — Сколько я спал?! Который вообще час?! — засуетившись, он поднялся на колени и быстро взял реликвию в руки.       Он поднял уже оба глаза на крону деревьев, через которую просвечивалось тёмно-синее небо. Сейчас же осень, значит темнеет раньше. Надежда на то, что он чуть ли не проспал спасение мира, появилась и закрепилась в его мыслях.       Сделав глубокий вдох, Макак снова взглянул на лампу. Она так же продолжала тускло изливать свое нежное золотистое свечение.       «Может быть он тоже уснул?» — пронеслась мысль в голове, пока тот ощущал приятное тепло, медленно перетекающее из артефакта в руки обезьяне.       Но недолго он рассуждал над этим. Все же мир сам себя не спасет, хотя не он сам это будет делать, но заставить героев хоть как-то действовать надо.       Поднявшись теперь на обе ноги, он прошуршал своим хвостом примятые листья и почувствовал что-то островатое, издавшее странный звук, будто драгоценный камень ударился об металл. Поставив на землю артефакт, Макак повернулся, присел на корточки и стал искать в куче странное нечто. Смахнув верхнюю часть листвы, он увидел слабый серебряный блеск и, запустив руку глубже, вытащил старую китайскую шпильку, скорее всего, принадлежавшей женщине. Само украшение было достаточно длинным (начиная от кончиков пальцев и заканчивая запястьем), от длительного пребывания в земле и высокой влажности серебро потемнело, особенно на части, где располагался металлический цветок с вкрапленными шпинелями, из-за чего тот напоминал раскрывшийся лотос, но много пустых впадин красовались на узоре. Также от самого цветка отходили две короткие цепочки, на концах которых должны быть такие же шпинели, что и на основной композиции, но их не было. Но от самого изделия исходила странная энергия: чем больше смотришь на него, тем сильнее она начинала опустошать тебя изнутри. Что-то похожее он чувствовал, когда костяная леди «подарила» ему ключ, от ее темницы под землёй. Холод и опустошение.       Шестиухий помотал голову из стороны в сторону, как бы отгоняя посторонние мысли. Странная вещица, но может пригодится в будущем. К тому же за продолжительный промежуток времени украшение не потеряло свою остроту (Макак проверил это, несильно вонзив кончик в свой палец).       «Ладно, пора идти», — спрятав шпильку в потайной карман вместе с дневником, он взял свою лампу и снова погрузился а свою тень, тем самым сразу же оказался на весьма шумном мероприятии.        Как ни странно, магии смерти он не ощущал… Скорее всего, она ещё не пришла либо выжидает момент. Время покажет, а сейчас он бы не прочь найти того паренька…       А зачем собственно? Костяной Леди скорее всего нужен огонь Самадхи, нежели последователь Царя, который не представлял особой опасности, учитывая ту самую встречу, где он не смог сам за себя постоять. К тому же она вообще в курсе, что у него появился собственный ученик? Не думаю.       Проскакивая из тени в тень, он своим острым слухом улавливает знакомый голос мальчишки. Шестиухий спрятался в тени у какой-то маленькой забегаловки и решил немного послушать. — ... Ну и вот, короче, я ему говорю такая, что «Эй, я тебе не бесплатный курьер на мотоцикле», на что тот мне предложил бесплатный ужин в кафе. Ты себе это представляешь? — с особой интонацией рассказывала девушка с явно крепким характером. — Мне просто интересно, кто этот мачо что вообще осмелился с ТОБОЙ поговорить, — подхватил этот странный тон МК. — И я про то же. В итоге я сказала ему валить к своей мамке, — после слов она ехидно улыбнулась, ожидая ответа от своего собеседника. — Но про мать было лишнее, — серьезно произнес тот и он вместе с девушкой весело засмеялись и параллельно обхватывали животы. — Ой, жаль, МК, что ты в последнее время так занят. Я уже начала отсчитывать дни когда я могу с тобой поиграть в приставку, — утирала свои наступившие слезы Мей. — Самому бы знать. А то все Пигси со своим «Я тебя уволю в чертям, если снова проспишь смену!», то Король Обезьян душит своими тренировками, хотя я чувствую, что становлюсь сильнее, — он почесал свой затылок, явно вспомнив что-то важное. — А как сам этот «Великий и легендарный Царь Обезьян»? — демонстративно взяв в руки ближайшую швабру, она стала размахивать из стороны в сторону. — Что-то я его не видела давненько. — Ну, с учётом того, что он ко мне сегодня приходил… — Он к тебе сегодня приходил?! — не смогла дослушать его Мей и перебила, выбрасывая из рук швабру. — Да, сам в шоке. Он начал мне что-то важное рассказать а я полусонный «Малыш, я ни слова не понимаю нифига, у меня AQ ноль пять с половиной», — после чего они снова начали смеяться.       Такой расклад Макаку не понравился. Он ведь с ним договорился по-хорошему, но, как говорится, если хочешь сделать что-то хорошо, сделай все сам. И не дождавшись продолжения разговора, продолжил поиски древнего огня. — Шутки шутками, конечно, но в тот момент Царь был весьма серьезный, да и тучи потом странные налетели, и ветер сильный был, — уже холодным тоном продолжил говорить МК. — Ты тоже это видел?! — Мей взяла свой телефон и приблизила его к лицу парня. — Завтра обещают снег! А новости бьют тревогу что за последние десять лет это аномально низкие температуры воздуха осенью, хотя это только середина октября! Может это как-то связано? — она убрала экран в сторону и с надеждой в глазах посмотрела на друга. — Скорее всего, так и есть. Поэтому, — он немного протянул фразу и взял свою подругу за плечо, — наш неуязвимый дуэт должен с этим разобраться, — и широко улыбнулся. — А как же Ред Сан? — Э-э-э, я думаю, что он уже знает. Он же у нас сумасшедший учёный, — и уже с неповторимой уверенностью показал вдаль, где виднелся кусок сцены с ярко-алым свечением, что пытался слиться с вечерним небом. — Погнали!       Шестиухий, пока те болтали, стремительно продвигался вглубь фестиваля. Ничего странного или сверхъестественного не было: люди развлекались разными аттракционами, вкусностями, переодевались в различные образы (самым популярным был Сунь Укун), а также просто гуляли по комплексу и разглядывали разные исторические выставки и рядом поставленный кукольный театр с весьма натянутыми эмоциями, по мнению Макака. Чуть не заблудился он среди такой толпы, но все же нашел правильный путь. Так как сам концерт должен был начаться ночью, людей здесь было намного меньше.       Без проблем пробравшись через ограждения, он оказывается позади сцены с рядом располагавшимся маленьким зданием. Наконец Макак смог выбраться из своего царства и можно спокойно вдохнуть свежего воздуха. Он вытащил свою лампу и, благодаря Укуну в виде огонька, он может освещать пространство вокруг себя. Осмотревшись, он не находит ничего нужного, потому он двинулся на сцену. Пока Шестиухий искал вход, он заметил горящий свет в дальних комнатах здания. Скорее всего, это были гримёрные. Но он уже нашел маленькие ступеньки ведущие наверх, так что тот поспешил проверить все ли в порядке там, а потом уже рассматривать здание. Лестница была хоть и устойчивая, но до жути скрипучая, будто вот вот хрустнет что-то под ним и полетит он вниз, попутно сломав ногу или что-то ещё, как это бывает во всяких ужастиках. К счастью, такого не произошло. Макак аккуратно прошёл на середину сцены, где ему открывался вид на фестиваль. Не привлекая внимания, он быстро осмотрелся, но ничего, кроме светодиодов и различной техники, не нашел, и уже успел развернуться, как сзади послышались хлопки в ладоши. — Браво! Что за представление Вы устроили! Фантастика! — не переставал хлопать тот самый мужчина в костюме, который должен быть мертв в непонятном святилище в лесу. — Хах, спасибо, но я не выступаю сегодня, — произнёс Макак и хотел развернуться, но мужчина сковал его шею холодными оковами в виде одной руки и приподнял над землёй. — Жаль, Моя Леди очень хотела Вас увидеть, — его лицо было в застывшей крови, которая успела потемнеть, и кукольная улыбка расплылась на безобразной коже, выдыхая пар из пасти, — желательно на том свете, — и тяжёлая рука стала сдавливать шею обезьяне.       Вдохнуть было невозможно, а пульс бешено забился, пытаясь отдать энергию мозгу, который из-за неожиданности не знал, что делать. Руки стали ватными, лампа тем самым упала на пол. — О, а это мне пригодится, — голова незнакомца опустилась.       Это шанс!       Шестиухий заставил себя одним резким движением ударить мужчину по лицу, но тот лишь повернул голову и продолжал поедать его взглядом. А становилось все хуже. Все стало расплываться, в глазах темнеть, в мыслях проскакивать важные моменты.       «ШПИЛЬКА!!!» — кричал оставшийся разум в его голове. Рука еле-еле потянулась в потайной карман. — Что такое? Может тебе помочь? — самодовольно произнес псих и издевательски расслабил хватку.       Кислород маленькой порцией поступил в лёгкие, тем самым рука немного окрепла и он смог схватиться за свое «оружие». Макак смутно видит, но все же замечает, что тот опустил вопросительно голову вниз и чуть наклонил в сторону. Идеально.       Шестиухий выдергивает украшение из кармана и вонзает острой стороной в шею врага, сопровождая своим рычанием. Рука мужчины моментально отпустила обезьяну, которая тут же упала на колени и стала откашливаться. Подняв свои глаза, он увидел, как незнакомец пытался вытащить шпильку из горла, но та как будто приросла, стала светиться и позже впитывать в себя синюю энергию, что так была похожа в святилище. Все это время мужчина кашлял, давился и таким образом задыхался собственной кровью, царапал и раздирал свою шею, пытался привлечь внимание своим истошным и давящим криком, пока замертво не упал.       Макак с небольшим испугом продолжал смотреть на труп, пока тот не стал трескаться и превращаться в маленькие осколки, издающие звук бьющегося стекла и постепенно растворявшегося в воздухе. После него продолжило спокойно лежать украшение, немного привлекая внимание своим серебряным блеском. Не отрывая глаз от пленяющей безделушки, Шестиухий дотронулся до валяющейся рядом лампы, да та была горячей по какой-то причине, тем самым тот быстро убрал свою руку, заставляя его взглянуть на артефакт. Увидев очень яркое свечение, он предположил, что, скорее всего, из-за этого тот мужик и смотрел вниз, то есть Укун его отвлек или же он так хотел выбраться из реликвии чтобы помочь?       Обернув свои руки красным плащом, Макак взял его в руки, будто держал закипевший чайник, и начал трясти. — Эй! Ты там лампу мне не расплавь! — забеспокоившись, продолжил трясти артефакт. — Она не жаростойкая!       Свечение чуток погасло, но все равно продолжало светиться сильнее обычного. Самое отвратительное в этой ситуации, что Макак не мог никак понять его, как бы ни старался вслушиваться или же всматриваться. Лишь оставалось продолжать держать в неволе неугасаемое пламя.       Сделав глубокий вдох, он встал наконец на ноги и не отпускал уже нагревшую ткань реликвию. Шестиухий бросил последний взгляд на сцену, чтобы убедиться что здесь нет ничего стоящего, как снова натыкается на шпильку. Подойдя ближе, он ставит рядом свой источник света, что бросает свои мягкие лучи на украшение. То тем временем изменило свой внешний облик: серебро посветлело, изредка переливаясь лазурью, а шпинели, будто только что отполированные, сверкали и изрядно пытались играть с лучами. Не зацикливаясь на разглядывании, Макак дотронулся до холодного металла и быстро вернул на своё место. Хотя сейчас ему не по себе держать так близко эту… Вещь?       Лампа остыла, так что можно спокойно брать её в руки и быстро исследовать подозрительное здание. Уж больно он много времени потратил здесь, а зачинщика так и не встретил.       Подойдя ближе к зданию, он начинает слышать знакомый смех, разносящийся тихим эхом по коридорам. Постройка была обширна, так что по звуку тяжеловато ориентироваться. Да и ощущения не из приятных. Что же ему делать? Он же сюда пришел помочь… Ведь так?       «Так, отставить неуверенность!» — приказал себе Шестиухий.       Откуда вообще такие мысли? Тем временем почувствовался холод в районе груди, где лежало украшение. Неужели оно как-то влияет на него?       Он зашел в здание и пристально все рассматривал, но ничего кроме закрытых дверей не видел, потому продолжил идти, пока не заметил в конце коридора открытую комнату с горящим светом, хотя во все здании была кромешная тьма. Он осмотрелся по сторонам. Вроде бы никого. Макак тихо подошёл к дверному проёму и аккуратно выглянул. В комнате никого не было, да даже мебели толковой не стояло, лишь одинокий деревянный стол, стоящий посреди помещения, и на нем всякие дамские штучки в виде лака для волос, палеток с тенями, заколок и так далее. Всё это небрежно разбросано на полу и подоконнике, который выходил на заднюю часть сцены. Оттуда, кстати, стали видны разноцветные огни. Представление что ли началось?       Макак вошёл внутрь и хотел было подойти к окну, как услышал едва слышные шаги позади себя. Обернувшись, он замечает, как черный силуэт, так напоминавший его друга, замахнулся чем-то, на конце которого что-то блеснуло. Благодаря своему острому слуху, он смог увернуться, пригнув свою голову над проносящимся со свистом лезвием. В этот момент он приподнял немного голову и смог увидеть лицо своего врага: белое, как мел, лицо и отходящие от глаз и рта красные линии. Макак не смог лучше рассмотреть, так как его пнули, пока тот корчился, взяли за шею и, замахнувшись, кинули на стол. Макак прокатился по нему и уронил все, что только можно. Оказавшись на полу, он быстро осматривается. Его лампа… — Что упало, то пропало, — ехидно проскрипел голос, показательно держа в одной руке его любимую реликвию и как бы её немного тряся.       В другой же он держал топор. Достаточно новый. Где они его вообще достали? — Ну, и что ты с ней сделаешь? Разобьёшь её? Или выкинешь? — начал свою актерскую игру Макак, параллельно поднимаясь и отряхиваясь от грязи. — И что это у тебя на лице? Чё, клоуном стать хоче-… — ЗАМОЛКНИ!!! — закричал одержимый, а за окном блеснула молния.       Через пару секунд прогремел сильный гром, но дождя не было. Лжеукун после небольшой паузы сделал глубокий вдох и продолжил. — ТЫ смеешь так разговаривать со МНОЙ? — он делает один шаг вперёд. — ТЫ, наверное, забыл насколько БЕСПОЛЕЗЕН в этом мире, — ещё один шаг и он оказывается почти рядом с ним, промелькнул маленький блеск топора, отражавший свет от фонаря, — ТЫ даже НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, что пришлось МНЕ сделать, чтобы изменить твою жалкую и никчёмную судьбу, — голос то кричал то стихал, а тело приближалось к Шестиухому.       Сердце бешено забилось в груди и молило, как можно скорее уносить отсюда ноги. Но не сейчас. Не здесь. Он нужен ему. — Ну, и как успехи? — продолжал издеваться Макак, отступая назад. — Тяжело, наверное, управлять всем сразу. Да и вообще, в чем твоя це-…       Не дав договорить, одержимый накинулся на обезьяну, выкинув фонарь из рук, а топор взяв в хвост. Он руками схватился за его одежду и хотел впечатать в стену, но Макак успел схватить металлическую банку со стола и прыснул ему в лицо. Тот сразу же хватается за глаза, сопровождая действия рычанием. Макак с помощью тени оказывается за его спиной. Он вытащил из своего кармана украшение и, перехватив топор, вонзает в спину врага. Шпилька засветилась ещё ярче и засияла голубым отливом, но в ответ послышалось лишь хихиканье. — Хах, мне нужно больше, чем какой-то сосуд, — после слов рыжая обезьяна повернулась, нанося удар по животу соперника.       Макак снова скрючился. Его руку с оружием перехватили и вывернули так, что ещё чуточку и переломают, и тут же прижали вместе с телом на стол. — Ничтожество, — прорычал голос, — и ты думаешь, что лучше чем я?       Чужая рука сильнее сжалась, доставляя неприятные ощущения другому, а вторая продолжала прижимать тело, чтобы тот даже не думал подняться. Макак, стискивая зубы от боли, свободной рукой попытался найти хоть что-то. В итоге он нащупывает длинный предмет, напоминающий расчёску. — Извини... — буквально прошептал он, перед тем как ударить.       Удар пришелся по светящемуся глазу, из-за чего тот схватился своей рукой за ушиб, тем самым ослабив хватку. Шестиухий отпихивает от себя Лжеукуна и кидает топор в сторону, а сам бежит к лампе и разбивает ее ногой.       Яркий огонек, долго сидевший в темнице, вырвался и сразу же полетел отвлекать врага. Макак тем временем посмотрел в окно. Там он видит красные, местами алые вспышки, а буквально через секунду все покрылось бордовым пламенем. Что там происходит?       Но не успел он повернуться, как в его плечо вонзилось тяжёлое лезвие и на месте удара стал стремительно расти лёд и покрывать плечо и шею своим холодным слоем. От такого Макак упал на колени. — Как вовремя… — голос был весьма довольным. — Спасибо, что развлек меня, Шестиухий Макак, — после сказанного, оружие больно вытащили, но тот не упал, лишь продолжал находиться в таком положении.       Огонёк снова начал отвлекать и врезаться в захватчика, тем самым обжигая его. Будто назойливая муха. Но уже слишком поздно. Одержимый лишь подошел к окну и, разбив стекло, вылетел в окно.       Шестиухий в этот момент был словно в трансе и ничего не мог чувствовать, кроме распространяющегося холода. Укун стал врезаться в лёд, чтобы растопить его и помочь другу. Но все было тщетно, как бы ни старался, то лёд попросту зарастал. — Лети и помоги МК! — прокричал Макак, не имея возможности пошевелиться.       Все что помнит, так это золотой след, оставленный Укуном, уходил куда-то далеко. И, кажется, начинающийся дождь.       Как же холодно…