Бариста и дизайнер

      Сяо Чжань съезжал щекой по ладони. Он поставил локоть на стол и теперь с трудом удерживался, чтобы не упасть. Яркий экран монитора слепил глаза сквозь закрытые веки, но менять положение не хотелось. Организм привык к перманентному недосыпу и легкому головокружению, плечи постоянно болели, но и к этому Сяо Чжань привык.       На столе лежал телефон с неотвеченным сообщением, сил напечатать хоть что-нибудь не было. Что ответить на десятое «Давай завтра»? Ничего. Он и не отвечал. Сяо Чжань просто устал, он ждал треклятый новый год, который обещал хотя бы немного отдыха. Как жаль, что они с Ибо не успели съехаться. Как хорошо, что они не успели съехаться.       Сяо Чжань все понимал. Хотя не совсем. Он сам в какой-то момент понял, что все это не вовремя. Их встреча в кофейне, их отношения, любовь. Они слишком молодые. Сейчас, именно сейчас они должны строить карьеру. Точнее, Сяо Чжань мысленно усмехнулся, ему уже поздно — ему двадцать девять, уже через пару лет работодатели будут искать кого-то моложе и резвее, креативнее и прогрессивнее.       Он опустил руки на стол и уложил на них лоб. Спать осталось минут пятнадцать, хватит, чтобы немного отдохнуть, пока Го Ян снова не нагрянул. На столе возле клавиатуры остывал безвкусный кофе из автомата.       Ибо… У Ибо все только начиналось. Ему двадцать три, у него только-только открылась своя студия. Как жаль, что Сяо Чжань не мог ему помочь, поскольку сам все это время пропадал на работе. Может, именно это повлияло на их отдаление?       Нет, они виделись. Последний раз неделю назад. Ибо уставал. Сяо Чжань уставал. Но любые попытки встретиться оканчивались либо «Я устал», либо «Давай завтра?». И Сяо Чжань совершенно не винил Ибо, потому что половину этих сообщений писал он сам. Кто виноват, что их графики так не совпадали? Кто виноват, что, когда Сяо Чжань отдыхал, Ибо пахал от рассвета до заката? Кто виноват, что уже полмесяца они просто не могли разобраться со временем?       — Гэгэ, после нового года будет лучше, правда? — говорил Ибо, когда Сяо Чжань уже засыпал в своей кровати, а тот только заканчивал какую-то работу в студии.       — Лучше. Конечно.       — Я тебя люблю, Чжань-гэ, ты помнишь?       — Скажи что-то новенькое.       — Завтра приеду к тебе на обеде.       — Ага, — засмеялся Сяо Чжань. — Опять обещаешь.       — Нет, правда, я так соскучился, ты бы знал.       — А я знаю, Ибо.       — Ну тогда до завтра?       — Я тоже тебя люблю, — ответил Сяо Чжань, проваливаясь в сон.       Но Ибо не смог и снова пообещал приехать завтра.       Сяо Чжань удобнее устроился на руках, костяшки больно впивались в лоб, грудь сдавило в тисках.       После нового года будет лучше, да. Так обещал Го Ян. Он готовил его к чему-то, Сяо Чжань чувствовал. Как универсального солдата. И каждый день обещал, что будет легче. Он снова подошел после перерыва, присел на краешек стола.       — Сяо Чжань, ты совсем не высыпаешься?       — И как это ты понял?       — У тебя на лбу доказательство. Как ты еще успеваешь, кхм, состоять в отношениях, — покачал головой Го Ян.       — Ты думаешь, я успеваю? — горько усмехнулся Сяо Чжань. — До отношений дело не доходит.       — Правда? Я думал… Впрочем, ладно. Еще один ресторан после нового года полностью меняет меню. Мы должны сделать новое.       — Блять, я ж сдохну.       — Я же обещал тебе хорошую премию, пойми, я только тебе могу это доверить!       — Кому нужна будет премия после моей смерти?       — Ну-ну, Сяо Чжань, в прошлом году было то же самое, ты забыл?       — В прошлом году я был на год моложе, — тяжко вздохнул Сяо Чжань.       — Ты будто не меняешься. Только красное пятно на лбу все чаще.       — Ха-ха, — серьезно ответил дизайнер.       — Ладно, возьмешься?       — А у меня есть выбор?       — Не особо. Я в тебя верю, ты самый лучший!       — Ага, — устало кивнул Сяо Чжань и взялся за мышку.       На следующий день все было немного лучше: солнце светило ярко, было довольно тепло, до работы не было ни одной пробки, Го Ян был немного снисходительней, насколько это вообще возможно в горячий период. А еще, Ибо с утра прислал приободряющее сообщение о том, что любит его и непременно хочет увидеться на выходных.       На обеде Сяо Чжань был в отличном настроении, настолько, что у него появилось желание спуститься вниз, в «Мокко». Он видел, что Ли Вэй с товарищами уже давно вернулись, перерыв подходил к концу, но ему вдруг нестерпимо захотелось кофе, возможно, какой-нибудь новогодний раф со вкусом снеговика, Сюй Тэн точно назвал бы его именно так. Он облачился в свой пуховик и побежал вниз.       Воздух был холодным, немного морозным, и Сяо Чжань пожалел, что не надел шапку. В машине она не требовалась, но вот на светофоре, пока ожидаешь своей очереди перейти дорогу, очень бы пригодилась. Он уже собирался переходить дорогу, ожидая, когда поток быстрых машин остановится, как вдруг сердце зашлось в радостном волнении: возле дверей кофейни он внезапно увидел своего Ибо. Он был таким родным в своей короткой дутой куртке, с взъерошенными волосами, снова без шапки. Сяо Чжань улыбнулся, разглядывая любимого человека в холодном потоке незнакомых людей, но что-то все-таки заставило его остановиться и не перейти дорогу вместе с остальными пешеходами. Ибо был с девушкой, молоденькой и симпатичной. Она была похожа на фарфоровую куклу с витрины: розовое пальто, шапка с помпоном, идеальные кудрявые локоны. Ибо остановил девушку у дверей кофейни, что-то объяснил. А затем очень естественно и заботливо пригладил ее волосы руками, склонился и поцеловал в щеку. А может, не в щеку? Сяо Чжань не очень соображал, что именно произошло. Он все еще улыбался, радость от неожиданной встречи никак не отпускала, но сдвинуться с места не мог. Люди, переходящие дорогу в его сторону, потоком сносили его, а он все стоял и ждал, что вот Ибо сейчас развернется и побежит к его офису, ведь он рядом, он совсем рядом с его работой. Кто бы ни была эта девушка, Ибо сейчас подойдет и объяснится. Но тот еще немного постоял с ней, подождал, когда она зайдет внутрь, и быстро убежал. Не к Сяо Чжаню, естественно, в противоположную сторону.       Больно не было, было холодно. Декабрьский ветер морозил уши, забирался в ворот куртки, щипал шею. Сяо Чжань поежился, осознавая увиденное слишком четко и ясно, как будто только проснулся. Он даже усмехнулся, опуская взгляд вниз. А чего он хотел? Снова всплыли яркие кадры прошлой жизни, снисходительное лицо его бывшего, который улыбался и спрашивал: «Может, позовем кого-то еще? Разнообразим наш секс?». А на все возражения Сяо Чжаня отвечал: «Так все делают, это обычная практика. Люблю-то я тебя, Чжань-ди, милый». Ему всегда чего-то не хватало, он всегда искал кого-то моложе, субтильнее, наивнее, и обязательно предлагал его своему парню, обезоруживая своей честностью. Сяо Чжань не смог. Его обвинили в старомодности, бесчувственности, в эгоизме, в конце концов. Он ушел тогда, оставшись с неприятным ощущением, что с ним что-то не так. Быть однолюбом — это порок? Это эгоизм? Это чувство неполноценности, как оказалось, никуда не делось, оно просто очень глубоко дремало, готовое вырваться наружу при первом же удобном случае.       Сяо Чжань верил Ибо. Он знал, что тот его любит, не мог же он настолько хорошо играть? Но теперь он был уверен, что одного его снова недостаточно. Так было с бывшим, так будет и с Ибо. Но… неправильный Сяо Чжань не хотел быть одним из. Он хотел быть единственным.       Мороз и внутренние часы сработали лучше, чем выстрел, — Сяо Чжань резко побежал в сторону офиса, позабыв про кофе. Не хватало еще опоздать и подставить Го Яна. В офисе ждала целая кипа работы, к которой сейчас хотелось непременно приступить, чтобы занять мозг, чтобы не думать о своем парне.       Каким-то чудом на автомате, доставая последние силы из резерва, он доработал до вечера, блокируя мысли об увиденной сценке возле кофейни. Просто отметал их, не позволяя сбить себя с рабочего ритма. Он успел сделать даже больше, чем планировал, за что получил очередную похвалу от Го Яна.       «Ну хоть здесь все стабильно, я все еще отличный дизайнер, выносливый, как робот», — безразлично думал Сяо Чжань.       Впервые за долгое время он попросил разрешения уйти с работы раньше.       — Конечно, Сяо Чжань. Ты неважно себя чувствуешь? Ты большой молодец. Отдыхай, высыпайся. Пусть тебя не очень беспокоят, — кивнул начальник, намекая, видимо, на Ибо.       — Обещаю, никто не побеспокоит, — улыбнулся Сяо Чжань, отсалютовав Го Яну рукой.       Он как преступник бежал со своей работы, чтобы каким-то неведомым образом не столкнуться с Ибо. Меньше всего хотелось слушать сейчас ложь или оправдания. Тем более, ему срочно нужно было домой, глаза, предвестники слез, неистово чесались. Он позволял себе только аккуратно костяшками пальцев давить на слезные каналы, чтобы придержать слезы до дома.       Спрятавшись в машине от всего мира, с колотящимся сердцем он открыл чат с Ибо и напечатал ему: «Извини, плохо себя чувствую, завтра не получится встретиться», а затем откинул голову на спинку сидения. Слезы тут же обожгли щеки горячими дорожками.       — Так. Так, Сяо Чжань. Соберись. Дома, все дома, — сказал он себе вслух и завел машину.       Выдохнув и взяв себя в руки, он вывернул с парковки. Последние силы потребовались ему, чтобы не отвлекаться от дороги и безопасно добраться до дома. В итоге, даже не помня, каким образом, он оказался в квартире, подпер спиной дверь и расплакался. Усталость и обида выходили из него глухими рыданиями. Он не сдерживался, только жалел себя, жалел снова, как тогда, в кофейне, когда Ибо странно себя вел. Но сейчас все было иначе, он любил Ибо, от этого было больнее всего. Слезы лились беспрерывным потоком, грудь больно сотрясалась, но он не мог даже оторваться от двери.       В кармане куртки завибрировал телефон: от Ибо пришло сообщение. Оказывается, он звонил, но в машине Сяо Чжань совершенно не слышал то, что происходит вокруг.       «Я приеду с утра. Попрошу Чжан Ши меня подменить».       Сяо Чжань проморгался, чтобы увидеть сообщение.       — Блять, кто такой Чжан Ши? — захохотал он сквозь слезы. — Какой еще Чжан Ши? Что происходит?       «Не нужно», — отправил он сообщение, смаргивая злые слезы.       Он рывком снял куртку, бросил ее на тумбу и ушел в спальню. Там, отшвырнув телефон, упав на кровать, он практически мгновенно провалился в беспокойный сон.       Проснулся только ночью, в полной темноте, в рабочем костюме.       — Боже, да что со мной? — спросонья подумал Сяо Чжань.       Горькие мысли тут же обрушились на гудящую голову, соленые слезы застряли комом в горле. Сяо Чжань тут же поднялся, озираясь по сторонам, включил свет, переоделся в домашнее. После этого схватил телефон, на который пришли сообщения от Ибо.       «Чжань-гэ, ты как?»       «Я беспокоюсь».       «Я тебя люблю».       Он поспешно напечатал ответ:       «Мне просто нужно выспаться».       И только потом, проверив будильник, забрался под одеяло и задумался, трезво, решительно. Что хуже, спокойно ждать, когда предложат присмотреться к хорошенькой девочке или парню, как было в случае с его бывшим? Или обнаружить, что любимый человек банально изменяет?       Сяо Чжань почувствовал, как сердце сжалось в тугой комок. Это отвратительное чувство, когда обречён снова и снова влюбляться не в тех, после собирая разбитое сердце, либо встречаться с теми, к кому совсем не лежит душа. Такими как Го Ян. Как будто Вселенная из всего многообразия людей никак не смогла подобрать хоть какой-нибудь подходящий вариант. Неужели же никого нет? Зачем дразнить, зачем подсылать Ибо, идеального, замечательного, талантливого, а затем с усмешкой показывать, что он такой же, как все?       Неужели все это иллюзия? Неужели любви нет?       О нет, она есть. Вот, прямо сейчас сжигает его живое сердце.       Сяо Чжань развернулся на кровати, умудрившись лечь на нагретый им участок.       Без Ибо было холодно.