За яркой оберткой

На вечеринке у Старка было слишком шумно и многолюдно. Фоновый гул голосов, громкая музыка, перемигивание гирлянд, постоянные попытки заговорить и прикоснуться быстро вынудили Стива сбежать из зала. Стив Роджерс был очень одинок. Новое время и буквально новый мир, чужие и чуждые люди. Незнакомо, непонятно и местами дико. Только на миссиях он чувствовал себя комфортно – обстановка была привычна и понятна, действия окружающих логичны и предсказуемы. Выйти из условной зоны комфорта пока не удавалось. Как бы ни хотел Стив вернуться с войны, гражданская жизнь не спешила раскрывать ему свои объятия. Соглашаясь пойти в гости к Тони, лишь бы не тонуть в тоске, глядя на праздник за окном, Роджерс рассчитывал на тихий уютный вечер в компании Мстителей и, может, их близких. А попал на какую-то вакханалию. Полный зал незнакомых людей, полуодетые дамы против респектабельных мужчин в костюмах, музыка, снующие с алкоголем официанты, и ни одного укромного места с диванчиком или хотя бы табуреткой. Подстава в стиле Старка. Неужели ему это действительно нравится? Или тоже не с кем провести семейный праздник? Выдержав едва ли пару часов, Стив улизнул из зала и отправился бродить по башне. Офисные этажи были пусты и тихи. Кое-где рабочие места были мило украшены к празднику гирляндами и венками. Было интересно прогуливаться при тусклом свете, разглядывая через стекла чужие кабинеты – чужую жизнь. Педантично убранные и пребывающие в хаосе рабочие места, украшенные, где магазинными игрушками, где детскими поделками, а где пустые и безликие, рассказывали о людях очень многое. Так узнавать современность было гораздо спокойнее и интереснее, строить предположения о личностях. На фантазию Стив никогда не жаловался. Гуляя по этажам и поднимаясь все выше от шумного праздника, Роджерс набрел на залу с Рождественской елью. Тут было уютно. Темнота скрадывала размеры помещения, а подсветка зон не резала глаза. Ковер на полу, мягкие кресла со столиком и торшером, барная стойка и шкафчики, наверняка с алкоголем. И даже камин! А напротив входа стояла ель и приветливо мигала огнями. Красными и золотыми. Как и шары на ней. Стив подошел ближе, желая прикоснуться к иголочкам, но дерево оказалось искусственным. Неожиданно и обидно, ведь выглядело оно очень натурально. Совсем как живое. Но пластиковое. Как все в этом новом мире. Своей елки на Рождество у Стива никогда не было. Несколько раз живое дерево ставили у Барнсов, а им с мамой хватало вырезанных снежинок. И деликатесов, купленных на деньги от нарисованных новогодних открыток. Рисовать Стив научился довольно рано, а продавать открытки была идея Баки. Первую такую Роджерс подарил другу, а тот так ее расхвали всем знакомым, что появились даже заказы к праздникам. Сначала за конфеты и фрукты, а после появился неплохой доход к праздникам. Получалось порадовать маму и Баки, и даже отложить на что-то нужное. Елку ставили на площади, в паре кварталов от дома Роджерса. Дерево казалось просто огромным. И волшебным. Стив представлял, что в нем живет дух рождества. Вокруг никогда не видно было грустных лиц, праздник словно витал в воздухе. Самое яркое и веселое место в детстве. А живая ель вкусно пахла и иголки у нее были сочные, приятно кололи руки. Куда все подевалось? Теперь вот искусственные елки вводят старого солдата в заблуждение. Рождество сейчас тоже искусственное? Стив двинулся вокруг дерева, рассматривая искаженные отражения в шарах. На полу ярким пятном белел листок бумаги. Его следовало отнести на стол, вдруг что-то важное и нужное. Вот только повернув лист к себе, Стив застыл, не имея возможности даже вдохнуть. Рисунок был еще неуклюжим, кривоватым, но полным чувств. На полу у окна сидел мальчик в окружении кучи разных подарков, на коленях он держал тарелку со сладостями, а одну конфету протягивал зрителю. За окном виднелась еловая ветка, присыпанная снегом. А мальчик был счастлив. Улыбался от уха до уха, невольно заставляя зрителя улыбаться в ответ. Его лицо было самым четким и точным элементом картинки. С кусочка бумаги Стиву улыбался Баки. Та самая первая открытка. Стив всхлипнул, зажмурился. На лист упала пара капель. Как такое могло быть? Этого рисунка уже не должно существовать. И даже если сестры Баки его сохранили, он уж точно не в башне Старка должен находиться. Или может это какая-то неудачная шутка Тони? Его юмор не всегда понятен. Вот только он не может знать. Никто из его новых знакомых не может знать о старом рисунке. И о его важности для Стива. Баки погиб незадолго до Рождества. Это знание ударило под дых. Тогда, на войне, не было никакого предвкушения праздника. Просто дата в календаре, зима, конец года. Слёзы не прекращались. Стив ведь так и не оплакал как следует смерть второго значимого человека в его жизни. Второго и последнего. Не удержав Баки, он остался совсем один. Здесь и сейчас ни к кому так и не привязался. Так зачем он вообще пришел сюда? Притвориться, что семейный праздник проходит как надо? Не остаться одному? В надежде на чудо? Вот только нико… Яркая вспышка на мгновение ослепила, а когда вернулось зрение, Стив не поверил своим глазам. Пару раз моргнул, а когда не помогло – ущипнул себя. Видение не пропадало. И так же тупо смотрело на него в ответ. На полу рядышком сидели двое мужчин. У одного в руках был термос, у другого чашка. Рядом валялась яркая оберточная бумага. И у обоих к волосам были прикреплены банты. - Ну бля. И правда под нужной елкой. На эту странную фразу Стив даже не обратил внимания, не отрывая глаз от второго визитера. - Баки? – ему ведь не кажется и волшебство не рассеется утром? Хотя как Баки может быть жив, молод и тут? - Привет, мелкий! С Рождеством! И протянул руку, прося помочь встать. Рука была настоящей, теплой и шершавой. Рывок Стива даже слегка покачнул. А с волос Баки упал яркий бант. Самый лучший рождественский подарок за всю жизнь!