Самый худший кошмар

Его нет. Его нет нигде. Этот парень даривший счастье и спокойствие. Этот идиот, приносящий столько радости и душевных терзаний. Дом пуст наполовину, нет привычно разбросанных вещей. Нет неряшливо брошенной куртки у входа, выдранной копны волос в раковине. Нет подаренного на день рождения огромного плюшевого медведя, которого даритель ласково называл своей заменой. – Скоро по ночам вместо меня будешь обнимать его, так нечестно. Я тоже хочу обниматься, – Параноик недовольно буркнул под нос, скрестив руки на груди. Немо, только завидев плюшевую игрушку – налетел на неё, с удовольствием принимая. – Эй, не преувеличивай! Это чудо не даст мне столько тепла, сколько дашь ты. Тебя никто не заменит. На столе не разбросана посуда, раковина чиста, а подоконник не погнут, хотя перед глазами чётко стоит картина, где Яков свалился, неудачно пытаясь прикрепить упавший карниз. На заваленном балконе не лежит недовязанный свитер, который был обещан Вальтеру на день рождения. Дыхание теряется посреди громкого, ритмичного стука сердца, которое словно готово было остановиться. Щёки горели, а глаза хотелось вырвать с нервом, чтобы прекратить получаемую боль. Постель, не заляпанная тем самым дешёвым бухлом, что не удалось вывести даже качественным очистителем, была бережно заправлена, а на ней записная книжка, которую так ненавидел Яков. Которую так мечтал сжечь. Немо, если честно, никогда не помнил, что в ней такого написано. Точнее, он писал в ней когда-то, но что именно… Яков просил не трогать. И он не трогал. Ласковая, точно кот, натура никогда не хотела противиться искренним просьбам возлюбленного, который хотел как лучше. И у него получалось. Получалось дать надежду, что эта жизнь прекрасна, что в ней есть место для них двоих. Вальтер дрожал. Ноги, точно сломанный когда-то скейт, разъехались, заставляя владельца тела с еле слышными всхлипами ползти по полу. Царапина, что осталась от перестановки мебели. – Подожди, осторожнее, там кажется!... – Мерзкий скрип раздался по комнате, и парни зажмурились, – Была кнопка… Инициалы на стене, оставленные в пьяном бреду. – Давай уедем в Германию ? – Улыбался Яков, гладя тонкую шею, искусанную им же. – Разве я могу быть против? – Смеялся в ответ, оглаживая руки на своей шее. Вместо этих рук на его шее сейчас верёвка, затянутая до предела. Вместо влюблённого взгляда на него глядят лишь пустые белые стены. С десяти лет, кажись, мальчишка не видел снов. Его бесконечное существование было сплошной волокитой без радости яркой ночной фантазии, где друзья могли вытворять что хотят. Пока ребята делились впечатлениями, Немо, наверное, был единственным, кому приходилось выдумывать сюжеты находу. Пока в его жизни не появился тот, кто заменял сон. Человек, что был его любимой фантазией, которая в один миг пропала. Яков был тем, благодаря кому в двадцать лет мечтающий летать юноша увидел свой сон впервые за столько лет. – И что же тебе снилось? – Не поддельный интерес играл в глазах параноика, пока любимый в его руках только разомкнул веки. – Мм… меня кто-то звал, вроде бы… ничего особенного.. Я просто занимался своими делами, а потом появился странный голос.. – Вальтер широко зевнул, – Давай полежи ещё немного? – Яков, Яков… пожалуйста… – Надрывающийся голос от слез умолял, кричал, срываясь до конца. Руки сами действовали. Сами ломали блядские часы, которые шли так спокойно, а ведь под бой курантов они зависли, так и не приходя в себя, сколько бы юноша с ними не мучался. Пальцы сами рвали пустующие тетради, в которых его возлюбленный записывал тысячу формул, мечтая когда-то сделать вклад в науку. Они мечтали вместе, они писали вместе.. Глаза сами бегали по телу в отражении, пытаясь выявить хоть один чёртов след на теле. Хотя бы что-то: синяк от шутливых побоев, укус, засос, плевать! В кожу впивались осколки разбитого зеркала. Дрожащие руки ухватились за последнюю надежду - за блокнот, лежащий на кровати. Сердце остановилось вместе с распахнутой на середине книгой, видимо, личной дневник.. – Пора вставать, – Ласковый голос прервал всю боль, накопившуюся внутри. Веки распахнулась. Лицо, как и подушка, были влажными, а глаза красными, опухшими до одури. Губы ласково касались его щёк, стирая мокрые дорожки. – Что-то приснилось? – Пальцы впутались в рыжие локоны, пока Вальтер изумленно смотрел перед собой. – Кошмар. Просто кошмар. – Ты уверен, что это был кошмар? – Усмешка на губах, пронзающая сердце