Distaste

По телу пробегали мурашки, заставляя каждый раз невольно вздрагивать. Все не переставая шмыгать носом, Антон сидел в теплом помещении класса, готовясь к предстоящему уроку литературы, где на сегодняшний день необходимо было приготовить рассказ про биографию одного из поэтов, а именно Николая Некрасова, которого они начали изучать совсем недавно. Некоторые из одноклассниц, хихикая на весь класс, уверяли друг друга, что не выучили, что кому вообще нужна эта литература и толпой залитый веселым трелем поспешили удалится из душной, нудной аудитории. Антон остался один, не считая несколько других учеников, что сидели поодиночке и тихо занимались своими делами. Вообще, Антону как таковой одиночество не претило, только вот от этого некую неловкость в общении с одноклассниками он осязать не переставал. Да взять даже тот момент, когда он однажды решился подойти на перемене к одной из одноклассниц с просьбой одолжить ручку, оттого что у самого она перестала писать в самый нужный момент, а девушка же тогда как-то настороженно, даже с неким отвращением посмотрела на него, аля, зачем он подошёл именно ко мне но, наверняка наигранно, как тогда подумал Антон, мило улыбнулась и достала из пенала ручку, обрисованную принтом каких-то розовых облаков и звёзд. Антон в тот момент лишь тихо поблагодарил её и сел обратно за свою парту. Дыхание перехватило, переворачивая все внутри верх дном от стрессовой для него ситуации. Руки отчего то мелко подрагивали, а сердце все никак не хотело успокаиваться. Конечно, грех было бы обращать внимание на такое незначительное пренебрежение одноклассников в его сторону, всё таки он тут чужак. В глубине души его это, однозначно, задевало. Он чувствовал себя полным антисоциальным придурком. И поделать с этим он ничего не мог. Как бы не было обидно, он привык. Оттого же игнорирование со стороны одноклассников было чем-то уже нормальным, обыденным, будто так и надо, только вот хуже игнорирования стало издевательство, что в прошлой школе, что в этой, в лице которых выступала эта мразотная шайка из Бабурина, Ромы и Бяши, что портила Антону жизнь, которая была и так не сладка. Прошла неделя после его избиения в лесу. Благо, почти все раны затянулись и лишь отголоски в разуме служили напоминанием об этом ужасном инциденте. Оттого желания врезать каждому из них в челюсть никак не покидала Антона, а все больше нарастала внутри колючим комком. Он вовсе не был против выбить всю гниль, поселившуюся внутри этих мразей, но, увы, эта противная чернота уже приросла к их нутру, поселилась глубоко там и теперь они как одно целое. Этих гадких людей уже невозможно изменить. Таких просто нужно обходить за километр для своего же блага. Антону противило лишь одна мысль о этой теме, поэтому он поспешил забыться и не нашел лучше решения, чем продолжить повторять уже заученный текст раз за разом, дабы произвести хорошее впечатление на Ольгу Николаевну.

⸙⸙⸙

— Морковкин. Учительница выжидающе посмотрел на сгорбленного в три погибель парня, что после оклика, потерянно почесав затылок, нырнул под книгу и тихо промямлил: — Можно рассказать завтра? Глаза женщины тут же сузились, словно маленьке бусинки, а губы, накрашенные в ярко-красный, приоткрылись. — Я уже по горло сыта твоими завтраками, Миш, ты когда за голову возьмёшься? Думаешь раз экзамены лишь на следующий год, можно и дурака повалять? — прыснула она, утопая в возмущении и посмотрела на список, —Либо сейчас выйдешь и расскажешь, либо два. Мне не особо хочется задерживать урок. Михаил с наполневшимся отчаянием в глазах посмотрел на женщину, ища в её лице хоть капли понимания и сострадания, но ничего в нём не найдя, приспустил голову, с привздыханием шепча: — Ставьте два. Учительница без промедления зарисовала в журнале двойку, похожую на прекрасного лебедя и вновь окинула взглядом список. — А дальше у нас идёт, — бормотала она под себя, а позже громко окликнула, — Петров. Сердце резко заколотилось, ноги предательски подкосились, а мысли спутались в тот же час, образуя сумбурный клубок. Антон сильно переживал, но всё же, сумев пересилить себя, медленно вышел к доске. Некоторые взгляды с чернотой в зрачках устремились прямо на его неловкую персону, что весь зажатый и напряжённый, смотрел лишь на плакат с какой-то пословицей, повешенный на задней стене класса, огораживаясь от всего происходящего вокруг морально и погружаясь в поток своих мыслей, в свой мир. Смотреть на одноклассников было последним, что входило в его планы. Антон рассказывал чётко и без каких-либо стыков в строчках. Ещё бы он после стольких повторов не рассказал бы идеально. Глаза учительницы же словно два ярких звёздочек вмиг заблистали. Она, всё кивая Антону, смотрела прямо в его глаза, а в журнале, прямо в строке ‹‹Петров А.››, уже красовалась идеально вычерченная пятерка, а позже, как он и вовсе закончил свое выступление, с ее стороны в ту же секунду посыпались комплементы в сторону блондина. — Боже, Антон, да у тебя талант! Твоя речь, как райская услада! Мед для ушей! Так держать, умница. Антон, тихо поблагодарив учительницу, неловко переваливаясь сел обратно на своё место, ощущая на себе завистливые взгляды некоторых и не зная куда себя деть, чтоб эти самые взоры не пронзали его нутро насквозь. Он, слегка уже успокоившись, устало лег на парту. Следующим уроком была история. Учитель по нему был довольно требовательным, но не злым. Принцип был простым как 2+2: если делаешь то, что он просит в срок, то отношение к тебе будет соответствующим. В вечных раздумьях Антон не услышал звонка и лишь учительница, вышедшая из класса слышно цокая каблуками, дала это понять. — Антоша, ты такой молодец! — писклявым голосом завопил на весь класс какой-то парень, явно парадируя Ольгу Николаевну. — Конечно, не то что эти тупые из посёлка, — подключился Бабурин своим искривлённым голосом, изображая уже самого Антона. И всем было плевать, что Антон так никогда не говорил, да и в принципе так не считал. Что за бред тот несёт? — Э, свин, за тупого ща пояснишь, — Бяша, что стоял чуть подоль, пнул под зад заигравшегося Бабурина и смешливо хмыкнул. Антон на это фантомно ухмыльнулся, тут же возвращая непринуждённый, скучающий вид, продолжая смотреть за этим цирком сквозь приоткрытые, трепещущие ресницы, дабы не быть пойманным. И так на опыте уже, чёрт бы его побрал. Бабурин сначала скорчил ужасно нелепую рожу в приступе резкой боли в пятой точке, а потом наигранно засмеялся вместе с другими, что смеялись над ним же. Жалкое зрелище — первое, что пришло в голову Антону. — Завались, от твоего ржача голова трещит, — Бяша, привычно сложив руки в карман, в сгорбленной походке направился в коридор. Бабурин, прождав несколько минут, тоже поплёлся за, скрывшимся в дверях класса, Бяшей, что-то бормоча себе под нос. Антон действительно понять не мог, что это вообще за дружба такая? Казалось, что Бабурин лишь ‹‹шестёрка››, обычный прихвостень, что выполнит любой указ. Смешно. Антон вновь прикрыл глаза. — Привет. Подняв лицо с отлежанной книги, он увидел перед собой девушку, что стояла перед ним, неловко улыбаясь. Она мимолётно поправила свои густые, черный волосы за ухо, а её синие глаза ярко заблистали, когда на них упал солнечный свет от окон и она зажмурилась. В нос ударила нежная нотка ежевики. — Привет — тихо отозвался Антон, сконфуженно поправив очки. А девушка отчего-то тихо засмеялась. — У тебя лоб весь краснеющий, — объяснила она, на что Антон приоткрыл рот, не зная куда себя от стыда деть и поспешно руками схватился за лоб, пытаясь хоть как-то прикрыть дефект, — Все нормально, извини, что засмеялась, — видя смущенность парня, попыталась успокоить, — Ты Антон ведь, я права? — сменила тему, вскоре получив утвердительный кивок, — Могу я попросить тебя кое о чём? — вновь же получив кивок, хоть и неуверенный, она улыбнулась, — Можешь меня проводить после уроков? На лице Антона тут же застыло недоумение вперемешку с накатившимся волнением. Почему она попросила это у человека, который дальше маршрута дом-школа-дом больше ничего не знает? — Извини, но я не знаю местности, —неуверенно произнес Антон, — Недавно переехал, Девушка всё так же мило улыбалась. — Да-да, я в курсе. А знаешь что, давай тогда мы с тобой всё же погуляем и я покажу тебе наш посёлок? Буду твоим неким экскурсоводом, совершенно бесплатно! — захихикала она. — Думаю, можно, — смущенно ответил Антон, всё поглаживая шею, — М-м, — замешкался, — Как тебя зовут? — посмотрел из-под чёлки, все же сумев спросить. — Ох, я же не представилась. Я Полина! Морозова Полина, рада знакомству. — Взаимно, — улыбнулся Антон. Прозвеневший звонок разрушил столь волнительный момент. — Ладно, тогда договорились! Некие бабочки в животе разлетелись по телу в мгновени, а глупая улыбка все никак не спадала с лица, до того момента, пока болотные глаза, что вонзились в него, не смотрели так, будто испепелить хотели. Антон от такого невольно сжался и в мгновении уткнулся в открытую книжку. Тем временем, кряхтя, в класс зашёл уже поседевший от старости лет учитель. — К стулу срослись что-ли? Вот оно - уважение. С недовольными вздохами ученики встали. — Садитесь. Павел Александрович начал листать книгу, попутно спрашивая какую тему проходили на том уроке. — Начали изучать тридцать девятый параграф, — продиктовала блондинка, чья длинная густая коса покоилась на гордо поднятых плечах. Брови мужчины вскинулись наверх, а сам он ухмыльнулся. — Оп-па, получается на следующий урок нужно будет подготовить материал к групповым выступлениям. Тут девять тем, которые вы должны будете распределить по списку. Запишите в дневниках домашнее задание и идём дальше. — Но все же, Павел Александрович, преречислите кто с кем, пожалуйста — крикнула одна девочка, а соседка по парте хихикнула и шепнула что-то на ухо, мол, молодец, оттянула урок.       — Ну, так и быть, только вы записывайте, я два раза повторять не стану! Первая тема: Аносова и Ванятин. Вторая: Бабурин и Данилов. Третья: Дашкин и Забелина. Четвертая: Лаврина и Морковкин. Пятая: Морозова и Нелидова. Шестая: Петров и Пятифанов. Седьмая: Созиновы. Восьмая: Таболкина и Таранов и, наконец, девятая тема: Юрасова и Ябриков. Остальные, кому ничего не попалось, учат параграф и рассказывают его около доски. Не думайте, что повезло, работают на моих уроках все. Антон взглядом исподтишка прошёлся по всему классу. Некоторые хмурились из-за попавшихся к ним людей, некоторые, наоборот, радовались нормальному и ответственному напарнику. А на самом-то деле многие просто на просто не слушали учителя и занимались своими делами. Но Антон был только рад прочитанному списку, ведь он сам в жизни не разобрался бы с кем он будет делать эту презентацию, а так хоть фамилия теперь известна. Только понять бы ещё, кто такой этот Пятифанов. Антон невольно начал переживать по поводу этого, но быстро успокоил себя, подумав о том, что тот сам его найдет. Взгляд случайно упал на ту самую яркую девушку, что подошла к нему на перемене, Полину. Та, будто почувствовав это, обернулась и мило улыбнулась в его сторону, но рядом сидящая соседка позвала её, тем самым разрывая их мини-игру в гляделки. Антон и сам не смог сдержать полуулыбку. Такое отношение было ново. Эти обеденные, будто бы вовсе не значительные жесты с ее стороны согревали одинокую душу. Чужой недовольный взгляд, полный ярости, остался незамеченным.

⸙⸙⸙

Холодный ветер ударил в лицо своей зимней прохладой. Полина, сморщив свой маленький, аккуратный носик, спряталась за серым клетчатыи шарфом. Антон последовал тому же примеру и нырнул под тёплую ткань, которая стойко противостояла декаберьским ветрам. — Холодно? — усмехнулась девушка и не сильно толкнула собеседника локтем, явно подкалывая. — Да уж, зима у вас тут и взаправду сурова. Он впервые идёт домой не в одиночестве. Это ново и вместе с этим столь волнительно. — Полина, — тихо подает голос Антон и в моменте осекается сам же испугавшийся этого вдруг из неоткуда появившегося резкого порыва. Девушка с покрасневшими щеками от мороза, вопросительно повернулась к блондину и посмотрела прямо в глаза с выжидающим интересом. — Не, ничего такого, забудь, — в мгновении сжался он. — Ну уж нет, раз начал — продолжай, — с улыбкой поговорила она, — Иначе этой ночью я не усну. Без сна хочешь меня оставить? — Я уже забыл, что хотел сказать, — столь глупо и очевидно соврал он. — Антон, — вдруг неожиданно озорной, мелодичный голос, что словно трель соловья и потока водопадов, превратился в серьезный, чёрствый. Вот оно. Он вновь все испортил. Антону страшно было даже взглянуть по правую сторону от себя, взглянуть на Полину. Казалось, что она тем самым осуждающим взглядом смотрела на него, призерала. Вскинув голову вниз и затупив взгляд на поблескивающий под ногами снег, он насупился. — Просто хотел сказать спасибо. Полина вдруг остановилась, вместе с тем прекращая хруст снега. Она всё всматривалась в лицо Антона, будто пытаясь понять, прочитать его мысли. — За что? — искренне не понимая, спросила она. — За то, что заговорила тогда со мной и позвала погулять, — голос был слабым, тихим, словно боялся сказать не то, произнести какую-то чушь, — У меня такое впервые, — с придыханием всё же вывалил он скелет из шкафа, а изо рта выходящий пар клубом подымался в воздух, растворяясь. — Антон, — спустя некоторое время молчания подала Полина голос, что чуть подрагивал, от холода, — Станешь моим другом? — той самой, как тогда казалось Антону, чертвости в голосе будто и не было вовсе. Сейчас ее голос был нежным, проникающим, душевным. Теперь уже была очередь Антона застывать на месте истуканом с полным удивлением в голубых глазах. Эти три слова оконули его в пучину растерянности и непонимания. Стать....другом? Глупая улыбка невольно натянулась на лице. — А, — опомнился он, понимая, что явно сейчас выглядел как полный идиот, — Извини, просто знаешь, — неловко отпустив глаза на сверкающий снег, выдохнул, — Ты мой первый друг. — Оу, — растерялась Полина, — А почему так вышло? Ты ведь правда хороший собеседник, с которым можно поговорить обо всём на свете. Глаза Антона засверкали, а щёки все ещё пылали, то ли от холода, то ли от смущения. Где-то неподалеку, веселясь, играли школьники. Жаль, нельзя было увидеть в этой суматошной толпе детей и счастливое лицо Оли. Она сегодня утром вместе с матерью отправилась в ближайшую деревню на рынок, покупать новые колготки, а все из-за того, что порвала их на днях благодаря ‹‹прекрасным стульям››, сделанным ещё в далеком прошлом. Но это и не удивительно, ведь кто будет финансировать школу в богом забытой деревне, верно — никто, поэтому приходится терпеть и выкручиваться как-то самостоятельно. По крайней мере Оле, ведь ему эта проблема явно жизнь не портит. — Эй, приём, земляне! — когда Антон все таки снова вернулся в реальность, чуть глупо улыбнулся и извинился, — Так почему вы переехали? Рассказывай, если, конечно, это не секрет вселенского масштаба, — ухмыльнувшись, Полина изобразила руками огромный круг, в виде земного шара и поспешно засунула их обратно в карман, дабы не заморозить, ведь перчатки, увы, забылись дома, — Ой, Антон, стой, — резко прервала она диалог, а уже собравшийся рассказать про всё и вся Антон от такого растерялся. — Смотри, это же Машуня! Пойдем поздороваемся с ней, — девушка взяла парня за руку и потащила в сторону толпы младшеклассников, что увлеченно лепили вместе снеговика. Антон несильно улыбался, боясь в ответ сжать чужую руку, такую нежную и аккуратную. По телу вновь разлились тёплые чувства, прежде чуждые ему. — Глянь, Ромыч-на, — кулаком стукнул Бяша Рому за плечо, обращая внимание того, — Городской тот, — выпуская изо рта едкий двм сигарет, проговаривает, — к Полинке катит. — Вот же блядота, ему, чё, того раза мало было? Или больно смелый? — Бабурин яростно сплюнул пенистую слюну, что нырнула под снег, оставляя за собой лишь жёлтые разводы. На Семёна внемание обращать никто не стал и лишь дым поднимался клубами в тишине, что продлилась не долго. Болотные глаза, коих привлек внезапно возникший задорный девичий смех в компании четырехглазого, тут же сузились, а густые брови нахмурились. Сигарета вновь прильнула к разбитой в очередной драке губе, что тут же засоднила. Некотин полился по крови, заставляя поступиться легкому ехидному оскалу. — Не, — хрипло подал Рома голос, сплевывая и туша бычок о серую бетонную стену, —Пока рядом Полина — этого ушлепка не трогаем, — Рома, засунув руки в карман черных спортивок, развернулся и медленно зашагал в сторону входа в школу, Бяша устремился за ним, кидая бычок в снег. — Э, вы куда? — взвизгнул Семён. — Завались, — кинул Бяша через плечо. На что Бабурин лишь смог выдавить из себя жалкое «да за что?!», все же не посмев пойти хвостиком. — Так, Антон, теперь можешь рассказать мне про переезд, — с лёгкой отдышкой, что появилась у девушки по итогу беготни с младшекласснтками в залочках, напомнила Полина, с показательным вниманием по взгляде просмотрев на Антона. Тот выдохнул и начал: — Ну, чего-то масштабного или удивительнго я тебе не расскажу, извини. Просто родители решили, что устали от городской суеты и хотят прожить остаток жизни вблизи с природой. Да и совпало так, что уже 20 лет со смерти бабушки стукнуло, — пальцы Антона сплелись в едином нервном танце, а сам не знал куда взгляд свой деть. Обманывает ведь, — Кароче говоря, все карты легли так, как легли и теперь я здесь. — Вот как, — слегка кивнула Полина, задумчива протягивая гласные — Ну, в любом случае я рада, что познакомилась с тобой, — белые зубы засверкали в игривистой улыбке, а глаза приняли форму полумесяца, скрываясь под густыми ресничками. Сердечко тут же затрепетало, а глупая улыбка без контрольно натянулась на лице. — Спа, — записклывил Антон в моменте волнение, но тут же прочистил горло, умерая со стыда, — Спасибо, Полина. — Теперь мы друзья? — Наверное.. А......Эй! Девушка, что секунду назад толкнула Антона в сугроб, звонко захихикала, убегая по просёлочной заледенелой дороге. — Это за то, что ты вечно бубунишь себе под нос! — улыбаясь крикнула она, оборачиваясь, — Будь смелее! Быть смелее. Верно. Будь он смелее, много чего можно было бы избежать. Много с чем можно было бы бороться. Только вот он трус. Жалкий, никчёмный трус.