Антреприза

Малфой недовольно поморщился, рассматривая аляпистые украшения бального зала. Очевидно, за организацию и декор отвечала какая-нибудь самая бесполезная тупица, неспособная ни на что другое и никогда не слышавшая о чувстве меры. Но сегодня его это даже радовало, потому что кусты волшебной омелы заполняли собой две трети всего воздушного пространства, хаотично передвигаясь над головами гостей. Одно простенькое заклятие, и одна из них зависнет прямо над ними в самый подходящий момент. Драко довольно усмехнулся, но мгновенно одёрнул себя и отскочил в сторону, заметив, что одно из зелёных чудовищ уже двигалось в его сторону, где он так неосмотрительно остановился рядом с доисторическим экземпляром женщины лет девяноста девяти на вид. Только этого, блядь, не хватало. Он схватил бокал шампанского с проплывающего мимо подноса и, небрежно засунув одну руку в карман брюк, начал двигаться вдоль края всё ещё полупустого танцпола, высматривая свою жертву среди разряженных в стразы и перья дам. В другое время у него бы непременно случился эстетический инфаркт от такого количества безвкусно одетых людей, но сегодня все его мысли были сосредоточены на одной цели. Время шло, а Грейнджер нигде не было видно, что заставляло его нервничать. Не могла же она кинуть его? Драко сменил уже третий бокал, когда его уставший от калейдоскопа цветных пятен взгляд уловил движение чёрного силуэта в тени за одной из колонн. Буйная шевелюра, обрамляющая худые плечи, подтвердила его догадку. Грейнджер. Грейнджер в чёрном. Он почувствовал, как дёрнулся в брюках член. Спокойно, друг. Рано. Малфой сменил траекторию движения так, чтобы приблизиться к ней сзади, как истинный охотник, боявшийся спугнуть дичь. Она стояла прислонившись плечом к колонне, одной рукой обнимая себя за талию, а второй сжимая бокал шампанского намного крепче, чем это позволительно правилами хорошего тона. На ней было бархатное платье чуть ниже колена на тонких лямках. Драко пришлось прочистить горло, когда он проследил взглядом линию бедра, видневшегося в высоком разрезе. Чертовски потрясающе сложена, действительно. Малфой ясно представил, как эти стройные лодыжки скрещиваются за его спиной, пока он вдавливает её лопатками в колонну, самозабвенно трахая прямо посреди грёбаного бала. Подойдя совсем близко, Драко уловил тонкий аромат, распространяющийся от её волос, кажется, прямо в его капилляры. Потому что иначе нельзя было объяснить, почему его кровь вдруг вскипела в жилах, отдаваясь тяжелой пульсацией в паху. Спокойно, блядь. — Скучаешь, Грейнджер? — промурлыкал Малфой ей на ухо, мгновенно жалея об этом. Гермиона повернулась так резко, что шампанское из её бокала оказалось прямо на его идеальной белоснежной рубашке уродливым липким пятном. Он запрокинул голову, возведя глаза к потолку. — Ты совсем свихнулся, Малфой? — Она выглядела действительно напуганной, как будто увидела перед собой боггарта. Близко к этому. Драко лениво взмахнул палочкой, устранил последствия своего идиотизма вместе с их пустыми бокалами и убрал её обратно в карман. Нужно было срочно сменить тактику, пока весь его великолепно продуманный план не полетел прямиком к дементорам. Он заставил свое лицо выглядеть дружелюбно, ощущая, как сопротивляются непривыкшие к такой мимике мышцы. — Прости. Я не хотел тебя напугать. — Кажется, он переигрывал, и Грейнджер это видела. — Что тебе надо? — воинственно спросила она, с оскорбительным недоверием рассматривая его попытки быть приятным человеком. — Я просто заметил скучающую красивую девушку и решил пригласить её на танец. — Грейнджер молчала, и он поспешил добавить, чувствуя себя полным дауном: — Это я о тебе. Гермиона прищурилась, сложив руки на груди. — В какие игры ты играешь? — Что за нелепые обвинения, Гр… Гермиона? — Он пытался звучать обиженно, но сам слышал, как наигранно это было. — Малфой, — сказала она, понизив голос почти до шепота так, что ему пришлось наклониться к ней ближе, — если ты сейчас же не ответишь правду, зачем пришел, я направлю палочку на твои яйца. Его рот был быстрее мозга. — Но ведь это совсем не то, что бы ты хотела сделать с моими яйцами, не так ли? Что ж. Шок на её лице этого стоил. Хотя он сменился на гнев слишком быстро, но Драко успел заметить. — Что ты несёшь, идиот? — прошипела она, хватая его за ворот рубашки. Очень правдоподобно, маленькая воинственная стерва. Малфой с силой сжал её запястье, зная, что причиняет лёгкую боль, но это было уже слишком. Грейнджер сдавленно пискнула и разжала пальцы. — Ничего, что не было бы правдой, милая. Их глаза встретились в смертельной борьбе взглядов. Серые, наполненные холодной яростью и чувством собственной правоты, и карие, пылающие праведным гневом… и проигрывающие. Драко ясно видел испуг, проступающий на лице вместе с пониманием — он знал. Её кожа горела под его пальцами. — Потанцуем. — Я не… — Это был не вопрос. Он покружил её вокруг своей оси и прижал спиной к себе, обвив руками тонкую талию. Музыка совершенно не располагала к медленным танцам, но его это мало волновало. Малфой двигался плавно, с каждым шагом прокручивая бёдра девушки, заставляя её тереться ягодицами о свой колом стоящий член. И он знал, что Грейнджер в полной мере ощущала силу его желания, потому что кожа на её руках, плечах и груди покрылась острыми мурашками, а затвердевшие соски хорошо просматривались под тонким велюром, особенно с его ракурса. Он с наслаждением наблюдал, как высоко поднималась и опадала её грудь от тяжелого дыхания. — Значит, ты будешь отрицать, что втайне мечтаешь о том, чтобы я поставил тебя на колени и трахнул твой занудный, но очень красивый рот? Драко потёрся носом о её скулу, заполняя лёгкие свежим цитрусовым запахом, который он тут же счёл своим любимым. Ему показалось, что с губ Гермионы сорвался тихий стон. О да, ты будешь сегодня стонать. Громко. — Или, может, ты хочешь сказать, что твои трусики ещё не насквозь мокрые? — прошептал он ей на ухо, сильнее впиваясь пальцами в её талию, чтобы не дать своим рукам немедленно убедиться в этом. То ли её колени подкосились, то ли она специально сползла по нему вниз, но это движение вдоль его члена вырвало шипение у него изо рта. — Да. Они не мокрые, напыщенный ты индюк. — Услышал Драко сквозь шум крови в ушах. Он зарычал и резко развернул её к себе лицом. — Не знал, что ты такая лгунья, Грейнджер, — процедил он сквозь зубы, глядя в затуманенные похотью глаза с расширившимися зрачками, почти скрывшими карюю радужку. Гермиона приподняла бровь. — Хочешь поспорить? — Поспорить? — неверяще переспросил он, но его ещё не совсем атрофированный без крови мозг заработал и подал сигнал тревоги. — Поспорить. На желание. Драко фыркнул, проведя рукой по её позвоночнику вниз к заднице, проверяя свою догадку. — Ты и так сделаешь всё, что я скажу, Грейнджер. — Малфой достал палочку, направив её на свои часы у неё за спиной. — Ты ведь всегда такая хорошая исполнительная девочка. Портус. Когда они приземлились посреди гостиной его квартиры, Гермиона, не ожидавшая перемещения, начала заваливаться назад. Малфой не дал ей времени на осмысление произошедшего, притянув её к себе и вторгаясь в её рот сокрушительным поцелуем. Он услышал, как их стоны смешались в один ядерный коктейль из злости и едва сдерживаемого желания. — Это похищение, ты в курсе? — Её попытка выглядеть строго разбивалась вдребезги тонкими пальцами, быстро расправляющимися с пуговицами рубашки. — Отсюда можно аппарировать, — с усмешкой протянул он. — Просто уходи, если здесь что-то происходит против твоей воли. Драко блефовал. Он ни за что не смог бы отпустить ее сейчас, даже если бы за дверью стоял отряд авроров с Волдемортом во главе. Его ладони, противореча словам, сжали округлые ягодицы, смяв платье, и притянули её ближе к нему. Ни дюйма пространства. Потребность избавиться от лишних слоев одежды нивелировала все остальные мысли в голове. Малфой убрал её руки и быстро освободился от рубашки, раздражающей кожу. Он подцепил тонкие лямки платья, спустив их вниз по точёным плечам. Эластичный материал податливо следовал за его движениями, обнажая её идеальную упругую грудь с напряжёнными аккуратными сосками. Громкий выдох вырвался из горла Грейнджер, когда он провёл по ним большими пальцами, почти благоговейно оглаживая полушария, усыпанные мелкими коричневыми родинками. Терпеть давление в брюках становилось почти невыносимо. Драко считал себя вполне искушенным в вопросах женского тела, но, Салазар, это же была Гермиона мать её Грейнджер, засадить которой мечтал, наверное, каждый половозрелый волшебник, хоть раз видевший золотую девочку. Прикоснуться к грёбаной святыне и испачкать ее миленькое всезнающее личико своей спермой. Может, он не заметил, как написал Санте письмо, где первым и единственным пунктом значилась она? Он рванул ткань вниз, и его губы расплылись в победоносной ухмылке. Грейнджер без трусиков. Сколько же ещё секретов таит в себе эта несносная стерва? — Ты знаешь, что я могла бы засудить тебя за проникновение в мой мозг без моего согласия? — Ее ладонь легла на внушительную выпуклость на брюках, сжимая член через ткань. Низ живота прострелило спазмом чистого концентрированного удовольствия. — Я сам пойду под суд, если ты расскажешь в интервью Скитер, что я там увидел. Идёт? Это было правильно. Привычно. Острые словесные перепалки как неотъемлемая часть их отношений. Мозг автоматически генерировал сотни язвительных комментариев, пока, вопреки всему, их руки и губы жили своей собственной жизнью. Гладили, сминали, кусали, зализывали. Избавляли от остатков лишней одежды, чтобы наконец прижаться телом к телу, оставляя невидимые ожоги от каждого касания. — Значит, сильная и независимая безумно мечтает оказаться на коленях? — прошептал Драко ей в шею и вновь втянул в рот нежную кожу так, чтобы наверняка осталась отметина. — На коленях передо мной, м-м-м? — Ты просто самодовольный ублюдок. — Гермиона не смогла сдержать протяжный стон, который стёр всю значимость её слов, когда он с силой сжал возбуждённые соски. — Поэтому ты хочешь именно меня, не так ли? — Одна его рука опустилась ниже, накрывая гладкий лобок. Пальцы, легко скользнувшие между половыми губами, моментально покрылись сочившейся из неё смазкой. Он едва не застонал, получив неоспоримое доказательство ее желания. Драко чувствовал себя подростком, впервые дорвавшимся до женщины, и если бы его мозг не был так сильно затуманен гормонами, он бы обязательно разозлился на себя. Позже точно разозлится. Но сейчас все его мысли были сконцентрированы на ощущении бархата кожи груди на языке, горячей влаги на пальцах, вырисовывающих узоры на её промежности, и на ласкающих слух звуках, бесконтрольно вырывающихся из чувственно приоткрытого рта, пока её руки искали равновесия, вцепившись в его плечи мёртвой хваткой. Возбуждение бежало по его жилам, как вышедшая из берегов река. Потребность быть в ней, войти в неё полностью, заполнить, подчинить, пометить стучала набатом в висках. Ему нужно было притормозить, если он не хотел, чтобы всё закончилось едва начавшись. Грейнджер что-то сделала с ним. Отравила своими поцелуями его разум. Вряд ли кто-то из них понял, как они оказались в спальне, обнаженные и голодные, остервенело сплетающиеся языками и конечностями. И вряд ли Драко осознавал, что это он издавал эти хриплые низкие звуки, пока его губы и руки исследовали, изучали, облизывали и покусывали нежную кожу, опускаясь ниже до тех пор, пока его голова не оказалась у неё между ног. Он с наслаждением глубоко вдохнул её мускусный запах, целуя каждую родинку на внутренней поверхности бёдер. Гермиона что-то неразборчиво шептала, сжимая ладонями свои потрясающие сиськи. Драко решил, что это была мольба. Он провёл языком снизу вверх между половых губ, слизывая смазку. Его глаза закатились под сомкнутыми веками, когда её влага достигла рецепторов на языке и скрутила тугой узел внизу живота, переворачивая внутренности. — Ты такая вкусная, Грейнджер, — пробормотал он, сильнее раскрывая её пальцами. Малфой вылизывал её с упоением, которого сам от себя не ожидал. Прислушивался к реакциям и повторял те действия, которые вызвали самый сильный отклик. Кружил вокруг входа или проникал внутрь, как можно глубже. Он чередовал посасывание с быстрыми резкими ударами кончиком языка по клитору, пока её бёдра не начали дрожать от напряжения под его руками. — Драко… Драко… — шептала Гермиона, задыхаясь, и осознание того, что это всё из-за него, гладило его эго, заставляя губы расплываться в самодовольной ухмылке. — Кончай, милая. — Он резко ввёл два пальца во влагалище, сразу набирая сокрушительный темп. Когда Грейнджер выгнулась на кровати с громкими прерывистыми стонами, Малфой почувствовал, что его боксеры полностью промокли спереди, и он не был уверен, что оказавшись внутри, продержится хотя бы пару минут. Может, если он не будет видеть её лица? Того, как она закусывает губу в провальной попытке сдержать крик. Мурашек, покрывающих её соски. И её глаз. Её грёбаных глаз, пронзающих его нутро. Драко перевернул совершенно расслабленную, податливую Гермиону на живот и приподнял её бёдра до уровня своего паха, застонав. — Блядь, Грейнджер. Это была плохая идея. Чертовски хуёвая идея. Он освободил уже болезненно эрегированный член, приставил головку ко входу и толкнулся внутрь, неспособный больше ждать ни секунды. — Твою мать. Малфой замер, погрузившись в неё до самого основания, и зажмурился, пытаясь заглушить в голове довольное мычание уткнувшейся лицом в подушку Гермионы. Проклятая ведьма качнула бёдрами, побуждая его двигаться, и Драко, гортанно зарычав, схватил её за талию и начал вбиваться в неё, громко выдыхая с каждым толчком. Разрядка была слишком близка. Сейчас он не смог бы остановиться ни при каких условиях. Ощущение ее влажной шелковистой плоти, сжимающейся вокруг его члена, стёрло абсолютно все барьеры, которыми он пытался защищаться. Гермиона сильнее прогнулась, повернув к нему голову. Её глаза сияли. Довольные и хитрые. Глупо было думать, что он сможет каким-то образом оттянуть неизбежное. — Кончай, милый. Блядь. Драко содрогнулся, когда первый импульс оргазма пронзил его тело, покрывая кожу мурашками. Он сбился с ритма, движения стали сумбурными, судорожными. Шум крови в ушах заглушил его стоны, которые он издавал, пока изливался в Грейнджер. Заявлял на неё свои права. Малфой повалился на бок, утягивая её за собой и прижал спиной к своей груди. Последнее, о чем он подумал, перед тем как провалиться в сон: Нужно было установить антиаппарационный барьер.