Новогодний подарок

— Я надеялся, что ты не придешь, — говорит Джисон с ноткой недовольства в голосе, открывая входную дверь и пропуская в квартиру Минхо. — Чая и кофе не будет, закусок тоже. Быстро говори, что хотел и уходи. — Воды можно? — спрашивает Ли с небольшой настойчивостью в голосе. Хан начинает думать, что старший специально оттягивает суть разговора и цель визита, и это порядком начинает бесить. Вчера, 31-го декабря, когда он только увидел Ли, эмоции и чувства были те же: ненависть, злость, раздражение, неприязнь. Уже после того, как Джи выпил несколько бокалов виски, а потом запил двумя стаканами пива, ему стало все равно, а еще позже его развезло так, что молодой человек начал вспоминать все хорошее и прекрасное, все дни и часы, что он провел с Минхо рядом, вспоминал свою большую любовь к нему, как лелеял его и дарил всего себя, забыв о том, как три года назад Ли бессовестно растоптал его душу. — Спасибо, — говорит Хо и набирает в грудь побольше воздуха: разговор будет весьма тяжелым. — Я знаю, что я ужасный человек и мне нет прощения, — начинает старший. — Но я очень прошу дать мне второй шанс. Неважно, какой он будет: просто возобновление нашего общения, станем ли мы снова друзьями, а может и что-то большее. Я тебе уже говорил, что никакой измены на самом деле не было и скажу это еще раз — я бы никогда не поступил так с тобой. Но я честно не знаю, что руководствовало мной в тот момент, когда я принял решение расстаться с тобой. Я не знаю, почему соврать тебе о моих настоящих планах было выходом для меня и лучшим исходом. Мне было также больно, как и тебе. — Не смей так говорить, — раздраженно произносит Хан. — Ты понятия не имеешь, что может чувствовать человек, который думал, что им просто воспользовались. — Прости, Джисон, пожалуйста… — Да пошел ты к черту, господи. Я тебя видеть не хочу, — хочет, но очень сильно это скрывает. Не может Джи поддаться на его игры, просто не может, не сейчас, не снова. Поэтому шептать старается фразы все свои и под нос себе бормотать. — В Сан-Франциско у меня несколько танцевальных студий. Еще парочку я хочу открыть здесь, в Сеуле. Чтобы быть поближе к тебе. У меня достаточно ресурсов, как моральных, так и физических, чтобы поддерживать нашу совместную жизнь, обеспечивать обоих, давать тебе все для твоего любимого дела и твоих хобби. Чтобы быть поближе к тебе Отдается эхом внутри, к сердцу тепло подбирается, голова кружиться начинает. Это не может быть правдой Я ему не нужен Он хочет снова мной воспользоваться Как будто злой черт на одном из плеч причитает Джисону. Поверить в свои слова заставляет. И будто убить хочет, закопать, крест наконец поставить, закончить это все. — Так зачем ты вернулся? Похвастаться своими миллионами? Показать каким ты классным стал за это время? — Джисона тошнит от собственных вопросов. Они душат, вызывают дикую боль в груди и зависть, что уж тут скрывать. Потому что он так и не смог увидеть свет в конце тоннеля — он лишь проходил дальше в темноту и, казалось бы, темнее уже быть не может, но с каждым шагом и тяжело дающимся вдохом, он погружался во мрак все больше и больше. — Я хотел тебя забрать, Джисон-и. — Мне и так нормально, спасибо. — Не нормально, Джисон, — твердо произносит Минхо. — Ты спишь по 3-4 часа, работаешь на двух работах, которые находятся на другом конце города от места, где ты живешь, питаешься лишь лапшой быстрого приготовления и то не всегда, потому что времени нет. А как же твоя любимая музыка? Где все твое свободное время? Не надо больше выживать, Хан-и. Ты можешь на меня положиться и теперь-то я тебя не брошу. — Чан рассказал? — произносит Хан со злостью и раздражением в голосе. — Все по чуть-чуть. — Прикольно. Но ответ мой останется неизменным: я никуда не поеду. — Не обманывай себя. Ты же знаешь, что мы не можем друг без друга. Я не собираюсь тебя здесь оставлять, Хан-и. — Прекрати меня так мило называть! — Нашел к чему придраться! Ты загнешься, если продолжишь в том же духе! Не обманывай себя, пожалуйста! — Я лучше буду обманщиком для самого себя, нежели узнавать об обмане любимого человека. — Сони… — Как я могу тебе доверять, если один раз ты меня уже предал? — чуть повышает голос Джисон. — Почему ты уверен, что мы не окажемся на дне и не будем жить в коммуналке, как я сейчас? Откуда ты знаешь? — голос ломается, Хан пытается кричать еще больше. — Где гарантии? Опять обещания твои бестолковые? — в глазах скапливаются слезы, а руки начинают потихоньку дрожать. — Сони, пожалуйста…, — Минхо встает со стула и идет навстречу Хану, готовясь вытянуть свои руки для объятий. — Не подходи ко мне! Ты мне не нужен больше! — Джисон… — Отвали я сказал! Хан ломается на куски окончательно. Он закрывает лицо ладонями и судорожно начинает плакать. Даже не плакать – рыдать. Боль настолько сильная, что молодого человека не держат ноги. Минхо реагирует моментально, ловя бывшего возлюбленного. Они сидят на полу в обнимку: Джи рыдает навзрыд, всхлипывает и мертвой хваткой держится за свитер старшего; Хо обнимает крепко, по голове гладит в надежде успокоить, слова успокоительные шепчет, в макушку целует и повторяет, что больше никогда не бросит своего маленького любимого человека и не причинит ему боли.