Взаимопомощь

— Дорогой! — Панталоне единственный в Снежной… Да что уж там, во всём Тейвате не сыскать второго человека (или не человека), который мог бы безнаказанно распахивать дверь в кабинет Дотторе. Ещё и нести такие возмутительные вещи. — У нас грёбаное свидание, где носит твою пернатую задницу?! — Делец недовольно цыкнул, когда на него уставились мутные красные глаза. — Опять полуденный старческий сон? — Это мой режим, — буркнул Доктор, закрыл лицо руками. Помассировал, что-то ворча и рыча. Панталоне всё ещё недовольно стоял в дверях. — Зачем ты завалился? — Будь он хоть капельку более внимательным, заметил бы бьющуюся на виске венку у Дельца. — Посмотри на календарь. Да-да, на тот самый календарь с нашими совместными фотографиями. — Последнее Девятый подчеркнул с особой долей яда в словах. Ещё бы! Все «их» фото был сделаны с одного ракурса: не слишком довольный Панталоне на фоне по пояс залезшего в руинного стража Дотторе: одна задница и видна. Он копается в них четвёртую сотню лет, сколько можно?! Однажды какой-то клон весело хихикнул, что первые четыреста лет детства для мужчины — одного весьма конкретного — самые тяжёлые в жизни. Бедолагу растворили в кислоте в тот же вечер. А жаль, у него хотя бы была совесть. Но живой и оригинальный бесстыжий всё же соизволил взглянуть на календарик. — Сегодня пятница. — Сонно сказал Дотторе, и протяжно зевнул. — Если ты не забыл, мы трахаемся по вторникам. Вне расписания у меня нет времени. Одолжить клона? — Панталоне скрипнул зубами, и наконец зашёл в лабораторию. Злющий. От стен холодной комнаты эхом разносился стук каблуков его сапог. Последние срезы разбежались по углам как тараканы, прячась. А Прайм всё продолжал валяться лицом в своих треклятых бумажках и деталях! — Я тебе сейчас такого клона одолжу, ты у меня на месяц об этой комнате забудешь, — процедил сквозь зубы Делец, за шкирку отодрав любовника от стола. На бледной щеке отпечаталась шестерёнка, глаза всё ещё едва ли фокусировались. Под ними залегли глубокие тени. — Сегодня у нас с тобой годовщина. И я тебе напоминал. Трижды. — на секунду в алых глазах мелькнуло понимание. Но тут же начисто пропало. Панталоне нахмурился. — Погоди-ка. Сколько именно ты не спал? — Дня четыре… Может пять? — пробормотал Дотторе еле-еле. — Пьеро попросил кое-что проверить, у меня поджимали сроки. И… Про какую ты годовщину там что-то говорил? — Доктор потихоньку начинал включаться в реальность. Делец поджал губы. — Нашу. Мы стали, как ты говоришь, «коллегами по сексу» уже год назад. — Уже год Доктор не давал себя обнимать с нежностью, говорить красивые слова и ласкать без взаимной выгоды. Упёртый старикашка. Панталоне невольно задумывался, отчего же настолько умный человек, умудрённый веками, отчего-то играет в эти глупые игры с отрицанием чувств. Не его профиль? Делец отказывался верить, что кто-то вроде Дотторе был скромен или крайне избирателен. Он знал, что это было не так! Но увы. Почему-то Любовь в землях Её архонта никак не хотела вскружить голову педантичного и жестокого Доктора. Но на сегодня у хитрого Панталоне был чёткий план. И ничто не помешает ему осуществить задуманное! Даже этот полуживой старый овощ. — Так… Почему мы это должны отмечать? — проворчал Доктор, и бессильно уронил голову на услужливо подставленную под затылок ладонь Панталоне. Медленно моргнул. Делец заторможенно отметил, как сильно растрескались губы любовника, и помассировал кожу его головы, путая пальцы в голубых локонах. Дотторе довольно что-то промычал. — Почему? Потому что я так сказал. И потому что открыто намекал не раз, что хочу серьёзных отношений. — Судя по всему Второй действительно чувствовал себя крайне неважно: обычный он на такое бы взъерепенился, зашипел, и как ужаленный унёсся бы прочь, костеря Дельца на все лады. Сейчас только моргнул снова, снова медленно. — Ну и что ты на меня смотришь так своими глазищами? — ласково проворковал Делец. — Ты сорвал мне свидание, дорогой мой. Поэтому позволь проявить мне немного заботы… — Пошёл ты, — просипел Дотторе, чуть не засыпая прямо так. Кажется, даже для кого-то по силе равного Архонту несколько суток без сна — приговор. Панталоне нахмурился. Опустился рядом со стулом на одно колено, протянул руки к мужчине. Тот лениво смотрел за странными действиями из-под ресниц. — Давай на ручки, любимый, донесу тебя до твоей кроватки. И не забывай, что ты и так должен мне. — Дотторе не шелохнулся, только его брови чуть дёрнулись, будто пытаясь то ли сойтись у переносицы, то ли взметнуться вверх. — Ты мог бы найти кого-то более подходящего для этой всей нежнятины, — пробормотал тихо Доктор, очень удивляя Дельца. Что он сказал?.. Что это было? Неуверенность?! У Дотторе?! У этого нахала и бесстыдника, самовлюблённого щёголя? Панталоне не верил собственным ушам. А может это просто была старческая вредность? Уж лучше первое, хотя здравый смысл говорил об ином. Панталоне не брался гадать: понять, что происходит в этой гениально-безумной башке выше чьих-либо сил. — …Скажи честно, ты обдолбался какой-то дурью? — Дотторе на его недоумение только слабо усмехнулся. — Я не приспособлен к романтике, это ты уже должен был понять. Найди кого-то кто с радостью бы развлёк твоё сердце, Делец. А от того, что ты отнесёшь меня в спальню я не откажусь, — Доктор зевнул, и прикрыл глаза, намекая, что разговор окончен, и теперь он принимает только исполнение мягкого приказа. Но Панталоне уже пришёл сюда злым. Так что он мило улыбнулся, щурясь. Снял очки. Дотторе уже не обращал внимания на его возню. До тех пор, пока его за руку грубо не вздёрнули на ноги. Доктор не успел даже возмутиться, Делец только ловко приобнял его за талию и потащил в сторону двери в спальню. Когда-то это было складское помещение, но после ряда инцидентов… Клоны послушно открыли им дверь. — Раздевайся. — Скомандовал Панталоне, и сам стащил свою шубу, тут же кидая её на кресло. Дотторе фыркнул. — Так и знал, что в итоге ты пришёл потрахаться, — ворчал он, уже расстёгивая рубашку. — Если я усну в процессе, то без обид. Эй, ты слушаешь? Тц, бессердечный и ушлый, — поддразнил Доктор. Озорство даже дало ему какое-то десятое дыхание. — Прикрылся самыми чистыми помыслами чтобы проникнуть в спальню одинокого и безутешного старика. — На кровать. — Делец складывал кольца и побрякушки на прикроватную тумбочку, сидя на покрывале уже совершенно нагим. Дотторе облизнулся, и забравшись к нему, погладил плечо. Убрал смоляные пряди от шеи, слегка прикусил. — Под одеяло. — М? Тут холодно, по-твоему? Или решил играть в скромника? — Доктор чувствовал, что на самом деле он хотел спать в тёплой кровати куда больше, чем заниматься сексом. Но увы, тёплой его лежанка не бывает. Может быть, хоть так, вдвоём под одеялом… — Спи. — Дотторе не понял, что произошло. Вот он повиновался, вот Панталоне присоединился к нему. Чмокнул в губы, и… Отвернулся, улёгшись поудобнее. — В следующий раз притащу к тебе пижаму, какой же холод ты тут развёл! — Доктор ничего не ответил. Он только пялился на Дельца, который… Уложил его спать, и остался? Чёрт побери. Блядь! Дотторе тихо скрипнул зубами, прикладывая руку к груди. Испытывающего взгляда красных глаз он не сводил с Панталоне до тех пор, пока тот не повернулся к нему. — Ну что? Минут пять назад ты едва со мной говорил. Тебе надо выспаться. Её Величество не вызовет нас, если не произойдёт что-то из ряда вон. Мы можем позволить себе пару дней выходных. Так какие проблемы? — Доктор поджал губы, и отвернулся. — Никаких. Спи, раз решил. — Панталоне усмехнулся и придвинулся ближе. Обнял со спины. Холодные руки обвили талию. — Сладких снов, птичка моя. Люблю тебя. — Сказал он, и поцеловал Доктора за ухом. Дотторе вообще больше не хотел спать. Делец много раз в порыве их дикой страсти шептал ему на ухо эти самые слова. Но очевидно, что безжалостному второму предвестнику было куда легче полгать, что это бред и желание его поддразнить. Доктор как-то по пьяни сознался что ему признавались в чувствах последний раз лет четыреста назад, какие-то соученицы из академии. И с тех пор Панталоне трещал это как заведённый. Сорока. Ещё эти птичьи прозвища… Доктор видел такое у молодёжи: это вроде как мода такая, звать объект своих ванильных грёз животными кличками. Ну и гадость. Но вот сейчас… Сейчас ему наконец-то стало всё ясно. Да-да! Он понял, почему люди говорят такие глупости и обзываются. Они просто засыпают вместе. Вот и всё. Это самое блаженное чувство сразу после порошков из Сумеру. Может даже чуть выше. Это тёплые руки, чужое дыхание на затылке и его собственное довольное урчание: глупая сорока рядом. Не шляется с какими-то воровками шуб из Цисин, не заигрывает с клонами. А спит, подставляя беззащитное горло ужасному хищнику. Глупый-глупый Панталоне, неужели не боишься не проснуться? Думаешь, что Дотторе не убьёт тебя за сегодняшнею наглость? Доктор сам себе плотоядно ухмыльнулся, и уже было хотел повернуться, чтобы вонзить клыки в сонную артерию Дельца но… Ему уютно. Это может подождать, сначала он хотел поспать в тепле. Этот дурак точно его не тронет. И трахается он отменно. Пускай живёт. Дотторе продолжит этот маленький эксперимент. В котором он случайно сам стал подопытным. Ведь иначе зачем в широком и щедром жесте ловить чужую ладонь? К чему эти переплетённые пальцы? Хм, с другой стороны, он не отказался бы посмотреть на рожицы клонов, когда он будет в открытую флиртовать с Панталоне. Омега-билд точно стошнит, ха-ха. А кто-то помоложе может засмущаться. Когда-то давно Дотторе действительно что-то могло сбить с толку. А сейчас точно нет. Не-а.

***

Как только Доктор проснулся, он почувствовал, что всё его тело в блаженстве. Он ощущал себя превосходно, абсолютно выспавшимся. Сонная нега мягко застилала глаза, в комнате всё было залито тёплым золотистым светом. Дотторе нахмурился, тут же просыпаясь окончательно. Мужчина перевернулся на спину, и посмотрел на источник света. Панталоне без всяких стеснений сидел в кровати, читая отчёты, попивая кофе. На нём уже была его пижама. Когда успел притащить?! Вернее, стоит спросить, сколько спал Доктор? — О, воробушек мой, с добрым утром. Как спалось? — Спросил гад ласково, даже отложил бумаги, чтобы погладить Дотторе по волосам. — Как долго я уже тут валяюсь? — Часов шестнадцать, не меньше. Выспался? — Доктор ничего не ответил. Только уставился в потолок, со сложным выражением лица. И не пытаясь оттолкнуть руку Дельца, что всё копошилась в смятых после сна кудрях. — Если хочешь, можешь поспать ещё. Я встретил Пульчинеллу в коридоре сегодня, он сказал, что Её Величество не собирается нас пока что вызывать, абсолютно точно. Первый доволен твоей работой. Клоны пока не устроили госпереворот. — Дотторе фыркнул. — Что же, наш Делец, неужели устроился в мои секретари и няньки? — Панталоне закатил глаза, и ущипнул Доктора за щёку. — Я просто не мог тебя разбудить! — Дотторе нахмурился. — Я не так крепко сплю. — А я и не про то, что я пытался. — Делец подмигнул. — Ты сущая прелесть! Так цеплялся за меня, бормотал во сне всякое… Постой-постой, не стоит пытаться удушить меня! — Было поздно, Доктор устроился на его бёдрах и весьма уверенно сжал горло. Заглянул в глаза, сверкая недовольством. — То, что мы дружим, не значит, что я к тебе привязан. Хватит играться с огнём, наглый торгаш, — прошипел Дотторе, щурясь и кривя губы в плотоядной усмешке. Панталоне чуть нахмурился, отложил отчёты. — Хочешь меня убить, синичка? Прошу. Готов проспорить: ты не сможешь. — Доктор посмотрел на него со всем скептицизмом Тейвата. — Ты серьёзно? Думаешь я не могу убить хоть кого-то? Ха! — Дотторе сжал руки на горле крепче. Ладони Дельца тем временем совершили отчаянное путешествие по бледным бёдрам Доктора, ближе к талии. В глазах мелькнул шальной огонёк. — Я не сомневаюсь, что ты можешь меня выпотрошить, птичка моя, не волнуйся. Но ещё я знаю, что не представляю для тебя научного интереса, и всё же являюсь объектом твоей сентиментальной привязанности, что бы ты не врал. Так что… Увы! — Дотторе недовольно поморщился, убрал руки. — Тьфу. Опять ты про свои гадости. Может, раз уж мы в таком положении, потрахаемся? Это куда интереснее сентиментальных выдумок. — Делец закатил глаза. — У меня для тебя развлечение получше, дорогой. Уверен, тебе понравится. — М-м? Что такое? — Я тебе кое-что расскажу, кое-что интересное. — Доктор нахмурился. — Я об этом знаю? — Панталоне нежно пробежался пальцами по животу Дотторе, улыбаясь на вопрос. — Ну-у, как посмотреть, — ответил Делец. — Ты знаешь о том, — мужчина приблизился к любовнику, шепча ему на самое ухо, — что ты меня любишь так же сильно, как я тебя? — Дотторе зашипел, попытался вырваться, но его крепко обхватили. Чёрт, он пока не планировал отрывать Панталоне руки! — Тсс, тише-тише. Не надо трепыхаться. Знаешь, в каком я от тебя восторге, птичка моя? — Делец заглянул в красные глаза, что метали молнии. — Я от тебя в экстазе. Твой мозг, ты, твоя речь и знание… Это так заводит, знаешь? — А?.. — Дотторе сморщился. — Извращенец, если у тебя стоит на мои мозги, то советую обратиться к врачу. Не ко мне. — Но Панталоне только ухмылялся. — О-о нет, я не посмею разорвать свою одержимость. Знаешь, я счастлив как никогда, каждый раз когда ты открываешь свой рот, чтобы втолковать кому-то что угодно. Это так… — Делец резко подался вперёд, грубо целуя Доктора, царапая его спину, довольно промычав что-то. Дотторе растерялся. — Ах… Ха-а, ты мог бы мне говорить что угодно вечно, я восхищаюсь тобой, люблю твои шутки и проекты. Я рад отдавать тебе баснословные суммы на любые проекты, ты бы знал, птичка, как я… — Заткнись, — буркнул Доктор. И только в этот момент Панталоне понял, почему тот молчал. Он смог заставить древнюю хтонь краснеть, зло сжимая губы от собственного бессилия. Дотторе аж трясло! — Помолчи. Не говори больше ничего. — Делец улыбнулся, и заправил голубую прядь волос за ухо, тут же гладя порозовевшую щёку. — Восхитителен… Так прекрасен. Не думал, что смогу заставить тебя краснеть. Ты так любишь комплименты своему интеллекту? Знал бы я, давно завалил бы ими тебя, дорогуша. — Доктор разъярённо засопел, и протянул руки к Дельцу. Тот уже хотел дёрнуться, задушенным он пока быть не планировал! Но… — Чёрт бы тебя побрал, ушлый говнюк! — Озадаченного Панталоне схватили за щёки, притянули вплотную. Дотторе, двигавшийся резко и дёргано, вдруг замер, смотря ему в глаза с такого маленького расстояния, что всё расплывалось. Делец видел только этот гипнотизирующий алый. Чувствовал, как его щёки гладят пальцами. Кажется, Доктор что-то для себя решал. И вывод к которому он пришёл… Панталоне чуть не взвизгнул, когда знакомый и родной мягкий язык прошёлся по его переносице. Доктор привстал на коленях, заставляя Дельца задрать голову. Дотторе со сложным выражением заглядывал ему в глаза, отыскивая там свои ответы. Панталоне осторожно погладил руки, что никак не оставляли в покое его щёки. Правильный ответ. — Нравишься. — Доктор осторожно поцеловал его, со всей нежностью, на которую был способен его больной мозг и дух. Но Дельцу этого хватило, чтобы полностью разомлеть. Дотторе потёрся кончиком носа о подбородок Панталоне, волосами загораживая весь обзор. Банкир хихикнул, быстро чмокнул в макушку. — Ах, птичка моя, у меня начинает затекать шея. Можешь со мной миловаться в более удобной позиции? — Доктор отозвался недовольным бурчанием. — Ну-ну, не рычи, дорогой. Я весь твой. — Правильно. И лучше бы тебе как следует запомнить это. — Дотторе отпустил его, но не дал шанса увидеть своё лицо. Сразу же уткнулся в грудь Панталоне, заставляя того откинуться на подушку. — И выдай мне такую же пижаму. Мягкая. — Как мило. Мы стали такими слащавыми, не находишь? Ещё чуть-чуть и начнём целоваться по углам Дворца. Хотя-я… Если мы отныне официально возлюбленные, думаю, Её Величество не будет против. Так что? — У меня слишком плохое настроение, чтобы тебе отвечать. Но если ты ещё немного дополнишь свою рецензию на мою последнюю лекцию об особенностях руинных механизмов Инадзумы… — Ответом ему послужил лёгкий смех Панталоне, ещё один поцелуй в макушку. И продолжение рецензии.