С чистого листа

Следующее письмо в лапах белой совы было от Забини. «У него определенно кинк на белое», — покачала головой Гермиона, принимая свернутый в трубку пергамент из белоснежной лапки. Сова-альбинос с льдисто-голубыми глазами выглядела эффектно. Скорее всего, все девушки Забини — ослепительные блондинки в белом. Он приглашал ее на обед у себя в доме, чтобы обсудить его успехи в их вопросе, к письму снова прилагался знакомый медальон. Гермиона кинула взгляд в зеркало у входной двери. Да, кожа у нее была белой, но и все. Каштановые кудри явно были намного темнее того, что Забини могло бы понравиться. Тогда почему снова приглашение на обед? Хотя это ей было только на руку — сытого мужчину гораздо проще уговорить добыть волос друга для зелья, убивающего любовь к нему. Решив не забивать и без того загруженный мозг размышлениями об извилистых путях мыслей одного зельевара, Гермиона принялась готовиться к встрече. В конце концов, красивой женщине легче добиться от мужчины положительного ответа, чем такой, какой она выглядела сейчас — со всклокоченными волосами, синяками под глазами, скорбными складками у губ — бледной и изможденной тенью себя прежней. Поэтому макияж и румяна были в обязательной программе туалета Грейнджер. — Сначала обед, а потом все разговоры, и я не принимаю протестов, — заявил Забини, едва она пересекла каминную решётку его светлой уютной гостиной. Гермиона покачала головой, внезапно понимая, что была этому рада — эльфы у итальянца готовили отменно. — В таком случае, думаю, стоит начать, Забини. — Блейз, если ты не против. — Что? — на лице девушки явно поступило недоумение. — Мне нравится, как звучит моё имя, — подмигнул ей он, — фамилия Забини, конечно, прославленная, древняя и известная в определённых кругах, но звучит как-то слишком официально, не находишь? Она прочистила горло и согласно кивнула. — Мы все же однокурсники, пусть и не особо ладили в детстве, но пора зарыть топор войны, как говорят американцы, согласна? — его глаза цвета горького шоколада ожидающие уставились на неё в ожидании ответа. — Кхм. Гм, да, думаю, бессмысленно быть такими официальными, если мы так тесно сотрудничаем вместе, — согласилась девушка. — Тогда будет справедливо, если ты меня будешь называть тоже… менее официально. Его лицо просияло ослепительной улыбкой, и он протянул ей широкую тёмную ладонь. Она вложила в нее свои пальчики. — Гермиона, нас ждут вкуснейшие блюда от которых не отказалась бы и королева Елизавета, — тёплые сильные пальцы обхватили хрупкую ручку и осторожно потянули в сторону столовой. Магловская королева? Серьезно? Он помог ей устроиться за столом и сам уселся рядом. — Как обычно, ни слова о делах, — снова предупредил он, раскладывая салфетку на ногах. Гермиона кивнула. Как бы ей ни было необходимо попросить Забини о помощи, все же особым желанием это делать она не горела, поэтому обрадовалась временной отсрочке. Сегодня небо чуть хмурилось, скрывая солнце, но в столовой было уютно и светло от изящной люстры, созданной переплетением стилизованных ветвей из сияющего серебристого металла. Гермиона оценила выбор интерьера в доме Забини. Каждый раз, как она здесь бывала, ей хотелось выселить отсюда хозяина и присвоить все себе. Она не была в спальне, но уверена, что там был такой же умиротворяющий дизайн. Бросив быстрый взгляд на поглощающего стейк Блейза, Гермиона поняла, что просить об экскурсии к спальным местам Забини она просить не будет. Он почувствовал ее взгляд и приподнял бровь в немом вопросе. — Я просто хотела сделать комплимент твоему дизайнеру. У тебя очень тут уютно, — неловко объяснила Грейнджер, застуканная на разглядывании Блейза. Но она же не пялилась! Просто тут больше никого нет. Не может же он ошибочно предположить, что она им заинтересовалась! — Спасибо, мне тоже понравился, когда я его утверждал. К слову, дизайнер отлично уловил все, что я ему говорил о своих предпочтениях, — он промокнул полные губы салфеткой и отпил глоток вина. — Все как можно светлее, — насмешливо прищурилась Гермиона. — Уверена, что ты без ума от блондинок. — Клевета, — усмехнулся Забини, — я истинный ценитель женской красоты вне зависимости от цвета волос. — Ты встречался с Дафной Гринграсс, — фыркнула девушка. Он пожал плечами: — С тех пор я пересмотрел влияние чистокровных блондинок на свое либидо, — и подмигнул. Он был совершенно очаровательным засранцем, настоящим слизеринцем и обаятельным ловеласом, и Гермиона бы не удивилась, если, открыв входную дверь, обнаружит очередь из страждущих особ женского пола, обивающих порог в поисках благосклонного взгляда и его сумасшедшей улыбки. Такой как сейчас. Гермиона не смогла сдержать ответной: — Мерлин, Блейз, ты неисправим. Он возмутился, озорно блестя глазами: — Разве я только что не сказал, как поменял взгляды на женщин, которые меня интересуют? По моему скромному мнению, это как раз доказывает, что я готов меняться, — он многозначительно поднял бровь, — в лучшую сторону. Для слизеринца, которые предпочитали носить на лицах бесстрастные маски, у Забини была чересчур живая мимика. Может, это сказывались его итальянские корни или немного другое воспитание, но он был не похож в этом на остальных чистокровных аристократов Британии. И оттого был еще более привлекателен. С ним было до странности просто общаться. Так просто, что уже после трех встреч Гермионе казалось, что они стали друзьями. Она одернула себя. Скорее всего у Забини такая манера общения — дать почувствовать собеседнику свою исключительность. И Гермиона Грейнджер просто одна из многих таких собеседников. Только это не отменяет того, с какой просьбой ей придется сейчас к нему обратиться. — Не сомневаюсь, — ответила волшебница чуть более сдержанно, чем собиралась. — Сейчас передо мной Улучшенная версия Блейза Забини. — И, заметь, постоянно совершенствующаяся. — Блейз улыбнулся. — А теперь выкладывай. Гермиона моргнула. — Что? — Что хотела сказать. Я же вижу, что тебя что-то гложет, — Забини откинулся на спинку стула и скрестил руки на широкой груди, обтянутой тонкой трикотажной голубой водолазкой. — И, по всей видимости, это что-то неприятное для тебя. Ты передумала? — Нет-нет, что ты, — замотала головой девушка, раздумывая, как все же изложить свою просьбу. — Хорошо, потому что я сделал расчеты и сварил экспериментальный образец. Первая партия испытана на крысах и дала хорошие результаты в уничтожении нейронных связей устойчивых условных рефлексов, — карие глаза загорелись, как всегда, когда он говорил о своей работе. Должно быть, Гермиона выглядит так же одухотворенно, когда вещает о продвижении своих законопроектов. Невольная улыбка скользнула по губам девушки. — Конечно, пока еще рано говорить о влиянии зелья на человека, но я договорился с директором зоопарка об испытании на более сложно организованных животных, у них там есть кое-какие проблемы, которые можно помочь решить. Потом только будем пробовать на тебе. Скорее всего, если все пойдет хорошо, то уже в следующую субботу, — он ободряюще улыбнулся и слегка сжал ее кисть, судорожно комкающую салфетку. Неизвестно откуда взявшееся напряжение покинуло девушку, и она слегка расслабилась. — К слову об испытании, — она откашлялась, не убирая руку из-под успокаивающего прикосновения большой теплой ладони, — я не смогу достать волос, — увидев, как черная бровь недоуменно взметнулась вверх, она выпалила, спеша объяснить. — Но это можешь сделать ты! Вторая бровь присоединилась к первой в выражении крайнего удивления на красивом мужском лице. В карих глазах мелькнула догадка: — Я его знаю. Тепло перестало согревать сжатую ладошку. Решаясь, она не могла отвести взгляд от своих побелевших костяшек пальцев, так странно беззащитно выглядевших в кулачке. — Это Малфой. Пауза. В тишине было слышно, как шелестит дождь за окном, стекая тонкими струйками по прозрачному стеклу. Глубокий вздох напомнил о том, что надо дышать. Она сказала. Он молчал. Казалось, что встретиться с ним взглядом станет катастрофой. — Ты откажешься? — робко уточнила она, находя мужество посмотреть в глаза мужчины. Он кашлянул. — Он мой друг. Пауза. — Но мы не делаем по отношению к нему ничего предосудительного, — убедительные слова падали в пространство между ними. — Это только для того, чтобы я перестала испытывать те чувства, которые ему уже не нужны, а мне причиняют боль. Поверь, Блейз, так будет лучше для всех, — она перевела дух, облизнула губы и тихо выдавила, снова отгораживаясь от его пристального взгляда ресницами. — Он сам сказал, чтобы я его отпустила, Блейз, — несмотря на тихий голос, которым она произнесла свое признание, это звучало как крик. — Вы расстались хренову тучу лет назад, — неверяще произнес Забини. — Он меня бросил хренову тучу лет назад, — поправила Гермиона. — А я не смогла… Мне нужно его отпустить, но сама я, как ты уже понял, не справляюсь. — То есть, ты действительно не знала, что он помолвлен? — это унизительное безграничное удивление. — Я тебе уже рассказывала, что мои друзья… Гарри… Они знали, но не сказали. И они прятали от меня газеты, где писали о нем… — Эта неуверенно мямлящая девушка — это она? Гермиона Грейнджер? — Хорошо, они прятали от тебя газеты, но, Гермиона, как же люди? Сплетни? — он осекся. - Хотя, о чем это я? Гермиона Грейнджер — и сплетни. — Но ты поможешь? — полные надежды ореховые глаза встретились с потрясенными шоколадными. Он потер шею сзади, разминая мышцы. — Тео знает? — Догадался. Он видел нас на приеме… Он… - она снова облизнула пересохшие губы. — Он сказал, чтобы я попросила тебя… С волосом… Забини странно усмехнулся, выдохнул и твердо произнес: — Я помогу. - И он ничего не узнает? — заметив мелькнувшее сомнение в глазах напротив, она умоляюще добавила, — пожалуйста… Ты сказал, что умеешь держать язык за зубами. Он оскалился: — Умею. Мерлин, — он встал и отошел к окну, засунув кулаки в карманы мягких домашних брюк, перекатываясь на ступнях. Гермиона замерла, боясь, что он передумает. Она пошла ва-банк и теперь не могла проиграть. Глухой голос остановил нарастающий в ней страх. — А если не сработает? Ты так и не сможешь видеть его, общаться с теми, кто напоминает его… — Сработает! — горячо возразила девушка. — Ты талантливый зельевар, лучше тебя нет в мире. Блейз, Тео сказал, что ты — лучший, и я ему верю. И ты только что рассказывал об успехах! Нам нельзя сдаться… — тише добавила она, не представляя, что будет делать, если Забини вдруг опустит руки. Он повернулся, вглядываясь в ее полное надежды лицо и кивнул. Слезинка облегчения скатилась по нежной коже. — Я сделаю все, что смогу. И, наверное, что не смогу тоже, — он снова улыбался ей своей фирменной самоуверенной улыбкой. В ответ ее губы невольно отразили радость от его слов. Они справятся. ***************** На Гриммо, 12, как обычно, было шумно. Джеймс и Альбус затеяли догонялки по коридору, не обращая внимания на ворчание старой аристократки на портрете. Когда Гермиона шагнула из камина, Гарри махнул палочкой, и на тяжелую раму опустилась плотная римская штора. Этот прием придумала Джинни давным-давно, чтобы вопли Вальбурги Блэк не разносились по дому при виде грязнокровок и предателей крови. Крепкие объятия и слезы прощения были отличным началом для возобновления дружбы. — Прости, Гермиона, я… -Все нормально, — отстранилась она от Джинни, заглядывая в подернутые влагой глаза подруги. — Но я надеюсь, что вы больше ничего не будете скрывать от меня. Никогда. — Обещаю, если это будет касаться тебя — не скрывать, — улыбнулась Джинни. С груди словно сняли тяжесть. Гермиона до этого момента не думала, что их размолвка будет так ее тяготить. — И мы не говорим больше о Том-кого-нельзя-называть-в-нашей-компании, — строго предупредила Грейнджер. — Не говорим, но не скрываем? — уточнил Гарри. Гермиона задумалась. — Мы не обсуждаем новости и сплетни, связанные с ним, но я бы хотела знать, если вдруг он появится в Лондоне. — Договорились. Просто сухая информация, — кивнул Гарри, помогая Джинни накрывать на стол. Мальчишки на журнальном столике собирали принесенные Гермионой магические пазлы — потом целая картинка станет движущейся иллюстрацией. «Всевозможные вредилки Уизли» не считали зазорным брать идеи у маглов. Свечи отбрасывали золотистый свет на лица сидящих за столом волшебников, ароматное рагу от Джинни Поттер было как всегда сытным и вкусным, детский смех наполнял сердце теплом, беседа текла, словно и не было такой длительной размолвки. Ужин был хорошим завершением насыщенного дня. Как же Гермиона по этому скучала! Вернувшись домой, она решила все же принять Зелье сна без сновидений — ей не хотелось портить чудесное послевкусие после наполненного дружеской поддержкой вечера новыми размышлениями и несбыточными вариациями «А если бы…» в исполнении грызущей сердце тоски. Завтра понедельник, сложный день — хотелось встретить его хотя бы выспавшейся, если уж счастья пока судьба не отсыпала.