Я стала сестрой Столпа Воды!

      Его взгляд совсем не отпускал глаза Куджи, от чего той, становилось не по себе.       — «Гию… прости… аргх! ЧТО ДЕЛАТЬ, КАК МНЕ БЫТЬ?! Что мне ему сказать? Я же не знаю никаких блюд!»       — Что ж! — Хико хлопнула в ладоши. — А чего ты хочешь? — сейчас главное потянуть время.       Гию озадачено покачал головой и задумчиво зашмыгал, как вдруг вздёрнул руки и засиял.       — Можно лосося с редисом? Он у тебя такой вкусный!       На лицо малыша-Гию снова заиграла улыбка, но уже новыми красками радости и ожидания.       — «Облом…» — но вот Куджи уже мыслено рыдала. По её представлению, мебель в комнате плавала в наплаканном ею море слёз от того насколько она бесполезна и безнадёжна. Она сидит в центре, что-то бормочет себе под нос и жалобно всхлипывает. Ничего, совершенно ничего, она совсем не понимала в кулинарии. Сколько нужно держать на плите, до каких пор, как резать овощи… Да ещё в добавок, это же эпоха Тайсё! Здесь нет сенсерных телефонов, ты не сможешь загуглить… — «Я попала…»        Если и понимала, то значит не хотела принимать. В её голове, где был более эволюционный мозг, чем у Гию, находился туман мыслей… или же ничего толком. Куджи окутывало одеяло безнадёжности, такое холодное, жёсткое, совсем не похожее на обычное одеяло, такое реальное.       Хико посмотрела на своего брата. Вдруг ей захотелось его обнять, чтобы укрыться от безнадёжности и бессмысленного отчаяния, что она не может ничего, кроме как мастерски одурачить бедного и не непонимающего малыша.       Куджи почувствовала в своих глазах, как они стали щипаться, от чего-то грустного, но одновременно такого тёплого…       — «Он полюбил лосось с редисом, потому что его ему готовила Цутако?»       Хико прошла в дом, не отнимая взгляда от ожидающего ответа Гию. Она ещё раз обдумала всё, что промелькнуло в её голове и наконец, стиснув зубы, произнесла:       — Лосось с редисом, так лосось с редисом, — выдохнула она. И её лёгкая рука легла на его влажную макушку, — а ты иди и голову укутай, — строго дополнила Куджи, — и не забудь надеть носки.       — Носки? — повторил за ней младший Томиока.       — «А что не так с носками?» — но затем Куджи осенило.       — Таби, то‐о есть таби… — голос Хико задрожал, — кажется, ты оставил их в комнате.       — А, таби! Что же ещё за ноки?       — «Ноки? А-а-а, он имеет в виду носки…»       — Да, так… — Хико замялась. — Тоже самое, что и таби, но только… название… другое…       — Я что-то не слышал такого… — мальчик задумчиво поднял глаза на потолок, вспоминая то слово, которое сказала его старшая сестра.       — А и не услышишь, ведь я его придумала! — Куджи весело и игриво потрясла головой брата.       — А можно мне тоже это слово произносить? — спросил малыш-Гию.       «Будет конечно интересно стать основательницей носков, но я же не умею от слова ничего, кроме как притворяться» — думала Куджи. — «Поэтому…»       — А вот нельзя, если соседи услышат, то они начнут повторять за нами, так что оставим это между нами. Наш маленький секретик. Договорились? — девушка щёлкнула пальцами перед самим носом брата.       — А почему ты не хочешь, чтобы все они знали об этом слове? — не унимался Гию.       Куджи поняла, чем отличается театральная сцена от реальности— в жизни всё сложнее, чем там, где она так привыкла играть ролями, которые ей нравились. Она вспомнила одну героиню, которую играла однажды. Это была девушка потерявшая своих родителей и старшего брата, но проходя по тропинке, где «ходили мерзкие твари и демоны» она неожиданно встретила погибшего брата, живого, как она сама. Да, Гию не был тем, кому она била подзатыльник, когда он ставил ей подножку, но малыш был здесь и за ним нужно смотреть, особенно потому что это её любимый персонаж.       — Просто… Я хочу… Чтобы у нас был пароль, вот! Если вдруг кто-то постучится к тебе, то спроси у него пароль. Если он не ответит, то не открывай ему дверь, иначе тебе…будет плохо, — вот единственная поговорка, которая пришла в голову.       — А знаешь, сестрёнка… это хорошая идея, просто потрясающая! — Гию был в восторге.       От счастья за брата, у Хико снова защипали глаза, но этот раз она не сдержалась и разрыдалась. Нет, это не слёзы грусти или печали, которые так достали ей, когда девушка лежала почти живая от рака лёгкого.       — Сестрёнка! Почему ты снова плачешь? — Гию пришлось ещё раз волноваться за сестру.       — Нет, ничего, просто ты… так мило восторгаешся, что вводишь меня в такое состояние, и ничего не думай, я тоже счастлива, но только от твоей улыбки, — Хико прикоснулась к щеке Гию, который от беспокойства чуть готов был уже оплакивать Куджи.       — А, ну если так, то я спокоен за тебя.       Хико утёрла слёзы.       « Надо же мне опозориться перед мальчиком!» — ругала себя девушка.       — Так, ладно, ты иди надень нос… таби… и искупайся, чтобы разогреться, а я приготовлю твой любимый тушённый лосось.       — Ура! — и Гию побежал в другие комнаты.       «Фух!.. С этим разобрались, но… как мне приготовить этот чёртов лосось?» — девушка в задумчивости подпёрла руки по бокам.