Физика и ничего кроме неё

Снова крики. Барабанные перепонки грозятся в скором времени лопнуть, но это возможно даже станет лучшим событием в его жизни, ведь наступит долгожданная тишина. Сколько он себя помнит не проходило и дня без криков и ругани. Любая мелочь, чтобы это не было, становилась объектом внимания родителей которые так и норовили довести родного сына до белого каления. Ему только 16, а в волосах уже замечаются несколько седых прядей. Или ему кажется или сегодня отец сорвал с себя все сдерживающие цепи и орал как никогда. Его лицо побагровело, венка на шее разбухла и пульсировала. Он надеялся, что она лопнет сейчас к чертям собачьим, и этот человек захлебнётся в собственной крови. Такие мысли заставляли блондина непроизвольно вздрагивать. Такие мысли проскальзывали частенько в моменты ссор, а они были ежедневными. Одно хорошо — сегодня отец кричал, но к рукоприкладству не норовил. Неожиданно повисает тишина и юноша подумывает, что перепонки всё-таки лопнули, и он наконец-то оглох. Но мысль улетает сразу же, когда его хватают за плечо и грозно шипят в ухо: — Поживёшь немного на улице, может и задумаешься. Начнёшь учиться, наконец и нас с мамкой перестанешь позорить, сынок, — от произнесённого "сынок" становится тошно. В руки младшего грубо пихают портфель с учебниками и тянут за шкирку к выходу. А парень даже не сопротивляется, ему ни холодно, ни жарко от такого "наказания". Не впервой ведь. За блондином громко закрывается дверь квартиры, а сам он ступает к лестнице. И этот концерт был устроен из-за одной двойки по физике. Всё у Пака с оценками вроде как было "вери гуд", но вот, только с физикой он никак сойтись не мог. Абсолютно не понимал её, и сколько бы не зубрил, толку от этого не было. Выйдя из подъезда Чимин вдохнул свежий морозный воздух. На улице только конец осени, а уже сильный холод как зимой, а этот ирод старый не дал ему забрать его куртку. Блондин натянул на нос горловину худи, и опустил рукава как можно ниже. Потоптавшись на месте, он не придумал ничего умнее как отправиться в парк. Там много лавочек, где он сможет немного отдохнуть и после сесть за домашнее задание. Парк было единственным местом, где парень мог переночевать в моменты таких наказаний. Друзей у Чимина не имелось, как-то не получалось найти общего языка с одноклассниками, да и желания как такового он не имел. Многие в его классе были выскочками и лицемерами, а Пак таких каждой клеточкой души ненавидел. Его максимум общения с ними был — "Какое на завтра задание?", та и в принципе всё. Парень пришёл в парк и расположился на первой попавшейся лавочке. В этом парке даже летом людей маловато бывает, а про такие холодные деньки и подавно говорить. Достав с рюкзака книжку и тетрадь, Чимин принялся за домашнее задание. За домашкой он и не заметил как почти стемнело, глаза начали слипаться и блондин уснул на скамейке.

***

Юнги ненавидел заполнять журналы. Он и так часто задерживается после уроков, чтобы проверить тетрадки, а тут ещё на тебя — повесили заботу. И что, что он самый молодой преподаватель? Это не значит, что он не устаёт. Кое-как закончив с этим, он вышел со школы, когда стрелки часов показывали пол восьмого вечера. Помотав головой и устало выдохнув, мужчина направился домой. Дорога домой занимала полчаса, поэтому ездить на машине на работу Мин никогда не видел нужды, но сейчас, он был бы не против проехаться до дома. Завернув в парк, через который был проложен короткий путь, Юнги мысленно материл всё и вся. Особенно физрука, он честно хотел запульнуть сегодня ему эти журналы в голову, ей богу. Неожиданно в глаза бросается что-то или кто-то лежащее на скамейке. Юнги удивлённо выгибает бровь. Да он только недавно переехал сюда, но никогда не видел бомжей в этом городе, а тем более в парке. Уже подходя ближе замечает знакомую блондинистую голову и рюкзак лежащий рядом. Мальчишка что лежит, мило свернулся калачиком, обнимая себя чтобы согреться. Мин удивлён ,нет, не так, Мин Юнги в ахуе, с того, что школьник поздно вечером лежит посреди пустующего парка, так ещё и без куртки. Он аккуратно пытается растормошить парня. Только спустя минут пять мальчишка открывает глаза и пару раз промаргивается пытаясь понять, что происходит. Когда до него доходит, то пухленькие губки искажаются издавая "о", и он приподнимается. Юнги всё ещё хмурый. — Что ты здесь делаешь так поздно? Собирайся и иди домой, — голос Юнги строг, да они не в школе, но они всё ещё ученик и учитель. — Простите, учитель Мин. Я тут просто уснул, — ладошка неловко поправляет белую шевелюру. — Давай собирайся, я провожу тебя до дома, — Мин никогда не числится в числе тех, кто заботится о всех и вся, но сейчас чувство ответственности за этого мальчишку взыграло в нём. — Эм, не надо учитель. Я могу и сам добраться. — Чимин, ты меня плохо услышал? Я сказал, собирайся, я провожу. Юноша мнётся и не спешит начать собираться, и это злит Юнги. Какого хрена вообще? — Учитель... Я не могу пойти домой, — пухлые щёки краснеют и Пак зажимается. Он не горит желанием рассказывать кому-либо, а учителю в особенности, о том, что происходит дома. — Почему это? — Просто... — Быстрее, не мни. — Мои родители... они, можно сказать выгнали меня. Это такое наказание, чтобы я подумал об учёбе, и... Вы не поймите меня неправильно, они меня любят конечно... — Чимин говорит очень-очень быстро. Он мямлит и запинается. Это немного раздражает, а ещё Мин хочет дать оплеуху родителям этого ребёнка. Юнги знает, что у Пака оценки хорошие, хотя с его предметом у них не особо лады, но Мин видел, как Чимин старается отвечать и учить. — И ты собирался ночевать здесь? Почему не пошёл к кому-нибудь из друзей? — У меня нет к кому пойти. — Идём ко мне. Поживёшь у меня, — Чимин в шоке, хотя сам Юнги тоже в шоке. С каких пор он стал таким добросердечным? И сам не знает. Но он не хочет, чтобы парень оставался на улице жить. Он помогает ему собрать рюкзак, а тот уже не останавливает и не мнётся. В голове у блондина куча вопросов, но он не спешит их озвучить, боясь, что учитель разозлиться, и всё-таки оставит его тут. Сказать по правде, Пак чувствовал симпатию к молодому преподавателю ещё с тех пор, как тот пришёл к ним в школу. И теперь кроме того, что он и так не особо понимал физику, прибавилась проблема, что Чимин всё время отвлекался на учителя. Но он старался не только чтобы оценки были хорошие, но и чтобы не опозориться перед объектом своей любви. Увы, получалось из рук вон плохо. В такой тишине они и дошли до квартиры старшего. Пак тихонько снял обувь и начал осматриваться. В квартире было три комнаты и коридор. Всё было в серо-белом тоне и не вычурно, ака стиль минимализм. Чимину тут нравилось, всё так соответствовало Мину, что даже вызвало лёгкую улыбку у младшего. — Ты голоден? — от мыслей вырвал хриплый голос. Блондин повернул голову подмечая, что пока он рассматривал всё бесстыдно, то учитель успел уже переодеться в домашнюю одежду. Ему так и хотелось расплыться лужицей от того, как Юнги шли спортивки и обычная тёмно-синяя футболка. Ему и в классическом конечно хорошо было, но такой домашний Мин был чем-то новым. — Эм, нет спасибо, — но живот решил сдать своего хозяина с потрохами, отзываясь на слово "еда" громким урчанием. Брюнет покачал головой, смотря на покрасневшего мальчишку. — Так не пойдёт. Я оставил в ванной тебе одежду, прими душ и приходи на кухню, будем ужинать, — и ушёл, не давая права выбора. Пак оставил рюкзак в гостиной и отправился принимать душ. Из душа Пак вышел в одной футболке и трусах. Штаны, которые дали, оказались на него велики, а вот футболка, как раз прикрывала задницу и была до середины бедра. Прошлёпав босыми ногами к кухне, Пак замялся. Да, он в квартире предмета своих обожаний, но при этом, это его учитель и разгуливать вот так казалось постыдным и неуместным. — Учитель Мин, эм, штаны которые Вы мне дали, они велики и... — Юнги повернулся на смущённый голосок и окинув взглядом юношу, застыл. "Вот это поворот..." — Мин пялился на эти шикарные бёдра, наверное минут с пять, а Чимину стало аж плохо от этого взгляда. Он всегда считал себя не особо привлекательным, а о теле думал, что оно и вовсе ужасное, и поэтому, сейчас этот взгляд заставил его себя чувствовать некомфортно. Он прикрыл их штанами которые держал в руках, и это вывело старшего из оцепенения. — Для начала... Вне школы зови меня Юнги-хён. А во-вторых, можешь ходить и так, меньшей одежды у меня не найдётся это точно, — а возможно и нашлось бы, но соблазн смотреть на эти бёдра был выше. Стоп Юнги, ты же учитель его! О чём ты вообще думаешь?! Мин захотел треснуть себя чем-то по голове, и видимо мысли материальны, ведь когда он возвращался к плите, то напоролся на открытую дверцу шкафчика лбом. — Блять! — брюнет агрессивно закрыл шкафчик потирая рукой ушибленное место. Взволнованный Пак тут же оказался рядом. — Вам очень больно? Давайте приложим что-то холодное, а то шишка будет завтра! — парень схватился за согнутую руку мужчины, и взволнованно всматривался в глаза. А Мин опять залип. Сегодня с ним явно что-то не так, ибо как объяснить то, что он залипает на собственного ученика. Нет, не подумайте, что он гомофоб, он как раз таки да наоборот. Ещё в четырнадцать Юнги понял, что его привлекают больше парни, чем девушки, и недолго думая раскрыл свой секрет родителям. И ему очень повезло, ведь те поддержали его. Но сейчас ситуация, что у них есть разница в возрасте, к тому же он учитель, а Пак школьник. Смахивает на типичную дораму, и от этой мысли Мин морщится. Да и вообще с какой кстати он взял, что Чимин гей, или хотя-бы бисексуал. — Всё хорошо, Чимин, не беспокойся, от такого точно не будет шишки. Присаживайся и жди пока я приготовлю, — Юнги легонько подтолкнул закусившего от неловкости губу парня к столу, а сам продолжил готовку. Спустя какое-то время они принялись есть. Чимин всё время чавкал и удовлетворённо постанывал, от того насколько вкусной оказалась еда. Даже его матушка не готовит так вкусно. — Я душу готов продать, если ты будешь готовить мне каждый день, хён, — как налакавшийся вкусного молочка промычал блондин, и тут же округлил глаза. Он позвал на "ты" своего учителя. Ну всё Пак Чимин, конечная, собирай шмотки и на выход. — Эм, простите хён, я... — Всё хорошо. Я не настолько же старый, можешь обращаться ко мне на "ты", — Юнги только усмехнулся и продолжил трапезу. Этот мальчишка очень милый, он не пытается таким казаться и не пытается казаться крутым, как многие другие его возраста. Он настоящий и Юнги это видит, его это цепляет. — Слушай, Чимини, расскажешь всё-таки почему родители тебя выгнали? — от внезапного вопроса Пак давится едой. Мину приходится перегнуться через стол и постукать блондина по спине несколько раз, чтобы тот откашлялся. Спустя мгновение Чимин смущённо поднимает глаза на мужчину. — Хён... это немного сложная тема. Мои родители... они строгие, они не хотят, чтобы я плохо учился, и поэтому когда я сегодня принёс двойку по физике, — Пак сглотнул — Папа разозлился в общем то. — Такое часто происходит? — Последние несколько лет, — Чимин сознаётся, он не знает почему, но хочется довериться Мину. И дело ли в симпатии, или в ощущении безопасности с ним, блондин не знает. А Мин хмурится, такие люди не должны быть родителями по его мнению. Ведь выгонять ребенка на улицу в мороз, ещё и без куртки, это маразм. Юнги не раз думал о том, чтобы приняли закон о том, где родители обязаны проходить психологические тесты и подготовку перед тем как заводить детей. Дальше Чимин просто молчит, заметно погрустнев и на любые вопросы старшего отвечая односложно. Юнги даже успел пожалеть, что задал этот вопрос сейчас. Нужно было подождать. На часах уже было десять вечера, и хоть завтра выходной, но обоим жутко хотелось спать. Юнги вымотан физически, а Пак ещё и морально. Сначала хозяин квартиры думал постелить гостю на диване, но вспомнил, что тот не раскладывается, и парню будет ведь проблематично спать на маленьком диване, хоть тот и сам был миниатюрным. Тут уже и вспомнилось как он нашёл юношу спящим на скамейке, и мужчину передёрнуло. — Будем спать на одной кровати, Чимини. — Хён, я могу лечь и на диване, это не проблема, — смущение накрыло парня с головой. Спать вместе на одной кровати, казалось ему чем-то интимным. — Чимин, либо вместе на одной большой кровати, либо я сам пойду спать на этот диван, — угрожающе пробасил брюнет. Конечно же он не пошёл бы спать на диван, ведь знает, что младшего совесть сгрызет быстрее чем тот даст ему лечь на диван. — Ладно-ладно, я понял, — красный как рак, блондин вскочил на кровать, и накрылся одеялом по самые уши. Юнги по-доброму усмехаясь устроился на другой стороне кровати, выключая свет.

***

Чимину жарко, ему тяжело дышать и в принципе тяжело. Что-то горячее лежит сверху на нём. Еле раскрыв глаза, первое, что видит Пак, это светлый потолок и хмурится. У него в комнате потолок серый, та и к тому же потрескавшийся. Прокручивая в голове вчерашний день, он вспоминает как оказался в квартире учителя и улыбается. Закончив с воспоминаниями, блондин пытается встать, как что-то, что лежит на нём начинает подавать признаки жизни и сползает с его груди, но притягивает уже к себе, ещё и ногу сверху закидывает. Чимин в шоке. Он находится в кольце рук Мина, уши алеют, а взгляд бегает по спокойному лицу старшего, подмечая каждую родинку и маленькие шрамики. Тонкая, светлая кожа, так и призывает к тому, чтобы к ней прикоснулись, и Пак уже хочет повиноваться порыву, как хриплый голос обрывает все его мысли. — Ты во мне дыру прожжёшь. — Хён, ты не спишь? — Пак краснеет больше, и пытается оттолкнуть старшего от себя, и, наконец-то у него получается выбраться из медвежьих объятий. Юнги открывает глаза, и рассматривает растрёпанного Чимина, который вызывает улыбку. Такое милое чудо. Смущённый, маленький птенчик. Чимин живёт у Юнги уже три дня. Все выходные они провели вместе, только иногда Мин мог выйти в магазин, и покупал что-нибудь сладкого Паку, и младший конечно же смущался и отнекивался. За всё время пребывания, родители даже не позвонили сыну, и с одной стороны юноша даже рад, но с другой... Раньше он уже на следующий день приходил домой или ночевал хотя-бы под дверью квартиры, а в этот раз, его нет уже который день и взрослых это ни капельки не смущает. Ему обидно, а вдруг он уже умер где-то в подворотне, а им всё равно. Юнги же тему родителей не затрагивает, хотя уже пару раз задумывался о том, что надо бы в полицию заявление на таких безалаберных взрослых подать. А ещё он понял, что начал проникаться к младшему симпатией, то залипает на него на некоторое время, то хочет заобнимать его до потери пульса. Ещё никто не вызывал в Юнги столько приливов нежности, как этот парень за пару дней. Он даже вызвался помочь Паку с физикой, объяснять всё подробнее, разжёвывая, но пригрозил, что даже так не будет давать младшему поблажек на уроках. Что-что, а в плане учёбы Мин был принципиальным. Утро понедельника приходит неожиданно, причём в прямом смысле. Пак просыпается от того, что его окатили холодной водой. Он быстро подпрыгивает с кровати, недоуменно оттягивая футболку. И только громкий смех сбоку привлекает его внимания. Мин уже сложился в три погибели громко смеясь. — Какого чёрта, Хён? — Чимин нахмурился и недовольно надул губы, напоминая утёнка, от чего Юнги хотелось ещё больше смеяться и умиляться. Пак подошёл и недовольно пнул старшего ногой по заднице, уже не особо заботясь о том, что всё-таки это его учитель. — Ты очень сильно не хотел просыпаться, пришлось переходить к крайнем мерам, Мини, — от ласкового прозвища младший покраснел, но всё ещё старался делать вид, что он крайне недоволен. — Ты же понимаешь, что менять постельное будешь сам? — пробурчал блондин, и направился в ванную, чтобы переодеться в свою одежду, которую захватил со стула, и умыться. Сегодня Чимин подумывает попробовать вернуться домой, и хоть не особо то хочется, но он уже и так довольно долго смущает хёна. Проделав все утренние процедуры Пак приходит на кухню, где уже Мин поглощает еду, Чимин садится напротив и тоже принимается за еду. — Хён, я сегодня возвращаюсь домой, — от такого заявления Мин чуть-ли не давится. От чего это младший так резко? Юнги хмурится и поднимает на него взгляд, и блондину становится неудобно от него. — Думаю, родители уже остыли и я могу вернуться, — Мин понимает, что младшему правда нужно возвращаться к себе, но как-то не особо хочется отпускать. Он давит в себе это желание и коротко кивает, мол "делай как знаешь", а Пак грустнеет ещё больше, но молчит. И так в тишине они вместе приходят в школу и молча разбредаются на уроки. После школы юноша как и планировал возвращается домой, в груди неприятно ноет, плохое предчувствие тяжело давит на грудную клетку, но он игнорирует его. Дверь открывает ему отец, молча. Удивительно. Что-то явно не так, но Чимин не может понять что, осознание приходит когда он заходит в свою комнату. Его вещи скинуты неаккуратно в большую сумку и приставлены около двери. Пак недоумённо оборачивается на отца, а тот всё также молчит. — Что это значит пап? — голос слегка дрожит. Такого ещё не было, и это пугает до чёртиков. — Не знаю, где ты шлялся эти несколько дней, но советую подбирать свои манатки и уёбывать туда, где был, — голос твёрдый. Он даже не злой, что непривычно. — Почему? — Мы с мамой подумали и так решили. Ты доставил нам столько проблем. Только ты один. Мы тратили на тебя деньги и нервы. А тут ты видимо уже нашёл с кем тебе будет лучше. Обычно ты пришкобиваешь под дверь на следующий день, а тут только спустя три дня. Так что проваливай, — Чимин промаргивается, пытаясь понять какого хрена происходит. А отец разворачивается и уходит, только бросая небрежно. — У тебя пять минут забрать вещи и уйти, иначе я выкину тебя даже без них. И Пак знает, что тот не шутит. Отбрасывая мысли он хватает сумку, быстро застегивает её и пулей вылетает из квартиры. Мысль, чтобы пойти к Юнги посещает его, но он тут же отбрасывает её. Парень и так по-своему мнению, доставил тому уйму неудобств. Юноша садится на лавочку под подъездом и думает, что делать дальше. Непрошеные слёзы скатываются по щекам, а обида на родителей разъедает изнутри. Они просто решили сплавить своего сына. Раньше видимо возможности как таковой не видели, а тут появилась, раз он не завалился на следующий день домой. Пак тихо плачет, подавляя в себе громкие всхлипывания, и тут как некстати начинает накрапывать дождь, от чего плакать только сильнее хочется. Сначала несколько капель, а после природа словно издеваясь над ним. Начинается ливень. Блондин промокает насквозь, с места не двигается, спрятаться негде. Мысль пойти к Юнги проскакивает чаще, когда ливень всё больше усиливается и Пак переступает через себя. Продолжая плакать он движется в сторону дома хёна. Прохожие никак не обращают внимания на промокшего ребёнка, им всё-равно, это не их дело. И так всегда. Люди не хотят брать ответственность за кого-то, "кто-то другой поможет", — так думает каждый. Только никто другой не помогает. Никому не сдались чужие проблемы, ведь у каждого своих хватает, а быть героем за просто так, никто не горит. Предложи кто-то помочь другому за какую-то сумму денег, может и нашлась бы парочка людей. Чимин доходит до квартиры старшего и тихо стучит. Он надеется, что сегодня учитель уже вернулся домой. Юнги открывает дверь и выпадает в осадок. Напротив стоит продрогший Чимин, светлые, мокрые волосы прилипли ко лбу, а пухлые губы отдают синевой. С него буквально стекает вода. Глаза красные, и Мин понимает, что тот плакал. В руке младший держит сумку, которая тоже мокрая. — Боже, Мини, что случилось? — брюнет затаскивает младшего внутрь, отбрасывая сумку куда-то в сторону. Суетится, бежит к ванной, чтобы набрать в неё воду. Помогает снять мокрую одежду с Пака и обтереть его полотенцем. А младший молчит. Тупо смотрит большими заплаканными глазами на Юнги, и молчит. Это беспокоит старшего. Когда вода уже почти до краёв заполнила ванную, он усаживает блондина в неё, и ждёт когда тот всё-таки расскажет, что случилось, почему он в таком состоянии. В тёплой воде Чимин расслабляется немного, прикрывает глаза, и тихо всё-таки начинает говорить: — Меня выгнали из дома, хён. Только в этот раз навсегда, — младший всхлипывает, и подтягивает колени к себе, упираясь в них лицом. — За что они так со мной? Скажи мне пожалуйста. Я столько лет не могу уже это понять. Я вроде не тупой, но это до меня никак дойти не может. Они столько лет калечили меня, били, кричали, но... сегодня, они почти молча выставили меня за дверь, и это ударило знаешь сильнее чем когда либо. Во мне всегда была надежда, что где-то глубоко они всё же любят меня, но видимо я сильно ошибся, — блондин начинает заходиться вновь в подступающей истерике. Он никогда ни с кем не делился тем, что творилось в его семье, но сейчас, его тупо прорвало. Сегодня был последний и окончательный удар под дых. Юнги же не знает, что делать, как успокоить это маленькое несчастное чудо. Он не был мастером в поддержке или утешении, никогда не хотел в принципе этого делать, и вот сейчас помочь как-то, поддержать и успокоить, казалось жизненно необходимо. Старший аккуратно кладёт руку на блондинистую головушку и поглаживает. — Я правда не знаю почему они так поступают с тобой, Чимини. Не знаю. Но я знаю точно, что они не заслуживают твоих слёз, не заслуживают такого маленького милого чуда как ты. Оставайся жить у меня маленький. — Но хён... — Никаких но, Мини. Оставайся, — он оставляет лёгкий чмок на макушке младшего когда видит, что тот уже более-менее успокоился, и приступает к тому, чтобы помыть младшего. И эти действия отрезвляют Чимина, он с громким криком выгоняет старшего из ванной. Сам ведь помыться в состоянии. И знаете, Юнги такая реакция радует, ведь младший не плачет, и это главное. Пока он принимает ванную, Мин принимается разбирать сумку младшего и обдумывает всё. Закидывает вещи в стирку и мысли крутятся вокруг того, что пора бы лишить родителей цыпленка прав. Он совершает всего один звонок своему знакомому. Намджун должен ему, и теперь может вернуть ему должок. Ким удивлен, но обещает, что через неделю всё будет готово и Мин благодарит его. Прошло всего несколько дней, и Юнги понимает, что привязался к младшему очень сильно. Теперь, когда они живут на постоянной основе вместе, бедное сердце Мина умирает от симпатии к этому чуду. То, как он мило закусывает губу когда смущается. Как хмурится, когда решает домашнее задание. С каким удовольствием кушает всю приготовленную Мином еду. А Юнги наблюдает. Наблюдает и умирает. Он уже не отрицает, что чувствует что-то, но мысль, что это всё ещё его ученик, отрезвляет его каждый раз. Так и проходит неделя. Намджун перезванивает в воскресенье вечером, говорит, чтобы Юнги вышел на улицу и забрал у курьера документы, а Мин коротко благодарит его, и выскакивает на улицу сразу в домашнем. Он боится конечно реакции Мини на это, ведь провернул это за его спиной, без спроса, но он как взрослый человек не мог этого не сделать. И сейчас держа эти документы в руках и стоя напротив юноши, он набирается смелости чтобы рассказать. — Чимин, давай поговорим? — Юнги садится на диван, призывая младшего сделать то же самое. Блондин напряжён, ему совсем это всё не нравится. — Что случилось, хён? — он хмуро окидывает взглядом конверт в руках брюнета, но поднимает взгляд, и смотрит ему прямо в глаза. Сердце Мина пропускает удар. — В общем, теперь официально я твой опекун, — на выдохе произносит старший. Парень теряется от такой информации. — Ты что? — он глупо хлопает ресницами несколько раз, и не может понять суть произнесённого. — В тот вечер, когда ты заявился ко мне весь промокший и рассказал всё о родителях, я принял решение. Мне пришлось использовать некоторые связи, чтобы оставить твоих родителей без родительских прав и оформить опекунство, и теперь вот, — старший внимательно следит за реакцией младшего и не может совсем её понять. Его глаза начинают слезиться, щёки и уши краснеют. — Спасибо? — юноша и сам не может понять, что он чувствует. — Но тебе стоило правда сначала обсудить это со мной. Я конечно рад, но всё же, это не делается за моей спиной, хён, — его голос дрожит, и он обнимает брюнета крепко, как только может. — Прости, Мини, — он целует младшего за ушком, что стало привычкой за несколько дней и улыбается.