Гори!

Думая о том, откуда вообще взялись дети, в которых запечатали драконов, я стала размышлять об их природе. Не взяли же ящеры первых попавшихся детей для обучения? Должен же был быть какой-то критерий для отбора… ну и, подумав еще, я его нашла. Поэтому я тут поковырялась в этой и двух предыдущих главах (чуть-чуть), сместила акценты и добавила кой-чего. Надеюсь, стало лучше, более связно и Нацу больше не выглядит таким мудаком (по комментариям), обманывающим Венди. Предыдущую версию главы пока оставляю тоже, так сказать, для сравнения. Что там со следующими главами, сама не знаю… Так-то сюжет до конца продуман - если смогу, то вытащу.

      Когда я смог кое-как устроить Венди и успокоить Брандиш, которую до сих пор все еще потряхивало после ухода Лиара, на остров уже опустились сумерки.       Здесь было неуютно: слишком пустынно, слишком странно, а знание, что когда-то тут произошла кровавая бойня и ночуем мы фактически в могильнике, не добавляло спокойствия, продирая тревожными мурашками по спине. Все же восстания нежити были пусть и редкими, но не исключительными для этого мира событиями, а учитывая, сколько энергии выплеснулось здесь сегодня… Ну не может же нам настолько не повезти?.. Или может? Хотя, большее везение, чем вчера, представить сложно.       Правда, выбора особого не было: пока Венди не поправится, Лиар настоятельно просил ее не перемещать — придется оставаться тут.       Мы сидели у костра и ждали, когда приготовится еда. Точнее, Брандиш, вцепившись в чашку с травяным отваром, пялилась в огонь, а я, то и дело бросая на нее обеспокоенные взгляды, закидывал в походный котел ингредиенты. Будущий ужин с каждой минутой пах все аппетитнее, но до готовности все еще было далековато.       Наконец каша с мясом и овощами закипела, я закрыл котелок крышкой, оставив ее доходить, и сел рядом с Брандиш. Было заметно, что девушке не терпится начать задавать терзающие ее вопросы… И без эмпатии понятно, что «скоро рванет», так что я готовился к буре. А потом еще к одной, когда она осмыслит все и поймет, что я не могу быть до конца откровенным…       — Он ведь мог легко убить нас, но не стал делать этого… Почему? — внимательно глядя на меня, деланно спокойным тоном спросила Брандиш, но выдержка ей отказала и она сорвалась на крик: — Почему этот чертов монстр вообще появился на этом острове?! Кто он?!       Я тяжело вздохнул: началось. Отвел глаза, глядя в угасающее пламя под котелком и чувствуя на себе прожигающий взгляд зеленых глаз…       Видя, что я не спешу отвечать, крылья носа Брандиш раздулись от еле сдерживаемого гнева, а глаза опасно сузились и она прошипела не хуже змеи:        — Я имею право знать, почему чуть не сдохла на этом паршивом острове!       Кто бы спорил… Я поднял взгляд на девушку и, снова вздохнув, негромко ответил:        — Ты была права.       — Насчет чего? — она явно пришла в замешательство от моего ответа, а потом вскочила на ноги и гневно выкрикнула: — Издеваешься?! Это все, что ты можешь сказать?       И начала нервно расхаживать у костра, о чем-то напряженно размышляя. В чувствах ее царило смятение, а я все еще не мог прийти к решению, о чем ей говорить, а о чем умолчать. Она не дура, поймет все мои попытки исказить положение вещей, но и вывалить на чужого, по сути, человека, даже лояльно настроенного, всю правду будет опрометчиво… и опасно — в первую очередь для нее самой. Я колебался.       От того, насколько близко я готов подпустить к своей маленькой семье Брандиш, зависело и то, сколько могу ей рассказать. Я, хоть и решил, что союзников не стоит держать в неведении, не мог предугадать, как она отреагирует: сбежит? останется? сдаст Совету?.. Хотя последнее вряд ли: не станет она для этого специально возвращаться в Фиор.       Впрочем, паранойя паранойей, но против фактов не попрешь: Брандиш еще ни разу не предала нас с Венди, не бросила в трудную минуту, постоянно была готова помочь, делами доказывая свою полезность, даже спасла мне жизнь, да и человеком оказалась неплохим… К ее чести, она не спешила удирать после всего увиденного на острове: да, сорвалась немного, но кто бы при таком раскладе остался спокоен?       Если честно, я бы не удивился, если бы после нападения Лиара Брандиш ушла: как всякий человек, пекущийся исключительно о собственной шкуре и безопасности, она могла бы это сделать. И я бы даже не стал упрекать ее, если бы она сказала, что больше не хочет иметь ни со мной, ни с Венди никаких общих дел… И тем хуже будет, если я втяну ее во все это. Но она взрослый человек и имеет право выбирать. Именно то, что сейчас она требует ответов, а не пакует вещи, и склонило чашу весов в ее пользу.       Я перевел на Брандиш взгляд и тихо сказал:       — Не обещаю ответить на все твои вопросы, но постараюсь…       Самое занятное в этой ситуации было то, что, проведя с нами вместе в общей сложности едва ли пару месяцев, Брандиш, сама и не догадываясь об этом, знала обо мне и моих секретах больше, чем подавляющее большинство членов гильдии Хвост Феи… с которыми я просуществовал бок о бок целых семь лет.       Девушка медленно кивнула и, обхватив себя за плечи руками, осторожно уточнила:       — Что за монстр этот… Лиар? Я видела, что вы с ним разговаривали потом, после того, как он чуть не прихлопнул вас…       — Он наш с Венди отец, — брови Брандиш удивленно поползли вверх. Такого она явно не ожидала. Я хмыкнул, отводя взгляд: — До того, как мы встретились, он и не знал, что у него есть дети. Так что он был не особо рад…       — Поэтому явился сюда и решил исправить ситуацию? — язвительность в тоне можно было черпать ложкой. Я искоса посмотрел на совершенно успокоившуюся девушку, не понимая ее реакции. Она и вправду расслабилась, теперь испытывая только любопытство и какое-то веселье… Будто бы посмеивалась сама над собой. Забавлялась. Я определенно чего-то не понимаю.       — Нет. Ему нужна была Венди… Ну, не совсем, — я отвел глаза, не желая видеть насмешливое выражение на лице волшебницы, — скорее то, что было скрыто в ней до недавнего времени. Тут в двух словах не объяснишь…       Все веселье моментально прошло. Брандиш вздохнула и тронула меня за руку, вынуждая смотреть на нее.       — Слушай, Нацу, я вижу, что вы с сестрой… э-э… необычные маги, и я не прошу тебя раскрывать мне ваши секреты, — она предупреждающе подняла руки, хотя я молчал, ожидая, что она скажет дальше. — Лучше просто промолчи, если не хочешь говорить, — я слабо улыбнулся, чувствуя неимоверное облегчение: только что она существенно упростила мне жизнь. — Ответь только на один вопрос, — рано обрадовался, ведь все не могло быть так просто. — Он не вернется, чтобы закончить начатое?       Я улыбнулся — все-таки Брандиш отличная девчонка — и покачал головой:       — Нет.       — Эт-то не может не радовать, — кивнула она, очевидно испытывая облегчение, и пробормотала себе под нос: — Зато теперь понятно, в кого вы такие сильные…       — А теперь откровенность за откровенность, — произнес я, испытующе глянув на волшебницу, — за все время нашего знакомства ты так и не ответила на вопрос, почему путешествуешь с нами? Мы достаточно удалились от побережья, так что вряд ли ты боишься тех контрабандистов из Харгеона. В деньгах не нуждаешься, а у нас… — я развел руками и усмехнулся. — Сама видишь, у нас довольно опасные приключения, но ты почему-то не убежала в панике, как сделал бы это любой другой человек, почувствовав угрозу собственной жизни. Так что?       — Вот еще, бояться всякую шваль! — фыркнула Брандиш и, вздохнув, призналась: — Я не вернусь. Да и к чему? К тому, от чего сбежала? — я кивнул, принимая такой ответ. Она как-то мечтательно улыбнулась, снова глядя на завораживающие всполохи огня в затухающих углях, и с легкой улыбкой заговорила: — В детстве мама, когда приезжала из своих странствий, рассказывала мне о разных местах. Необыкновенных, красивых, совсем не похожих на место, где мы жили… Это казалось мне лучше любого волшебства. Я мечтала, что, когда подрасту, буду ездить с ней, мы будем делать вместе открытия, путешествовать, смотреть на всякие диковинки, встречать разных интересных людей, но… — я опустил голову, слишком остро чувствуя ее боль. — Но потом маму убили, а мечта объездить весь мир, путешествовать, найти надежных друзей… — голос оборвался, она громко сглотнула, отпила уже наверняка остывший отвар. Я ждал слов «разбилась», «исчезла», «рухнула», но Брандиш меня удивила: — Мечта о приключениях и друзьях осталась. Да за два месяца путешествия с вами я увидела больше, чем за всю свою жизнь в Харгеоне! Да и не к кому мне там возвращаться. И если ты думаешь, что я струшу и откажусь от своей мечты при первых же трудностях, то ты ошибаешься.       Я только кивнул.       — Это того стоит, Нацу, — добавила она, искренне веря в свои слова, в то, что гипотетические друзья и мечта стоят любого риска. Максималистка. Даже завидно немного.       В Хвосте феи мне, к несчастью, не довелось встретить никого, кто бы действительно считал так же, а не просто произносил громкие слова, при этом не делая ничего. Да, Макаров позиционировал гильдию как семью, но я ему не слишком верил: как, если старик не смог сохранить даже собственную, родную по крови, так легко отказался сначала от сына, а потом и от внука?       Впрочем, остальные тоже только на словах соглашались — зачастую поступки говорили об обратном. Скорее, большинство считало себя хорошими приятелями, кто-то испытывал искреннюю привязанность, и со стороны это, наверное, действительно выглядело тем, чем должно было казаться: семьей. Вспомнить хотя бы, как легко Штрауссы, на самом деле связанные семейными узами, признали смерть Лисанны (ведь так им было проще, чем, возможно, месяцами — годами! — мучиться от неизвестности), и моя собственная паранойя на фоне всего этого переставала казаться такой уж обостренной.       Своя шкура ближе к телу — это работало в любом из миров.       Мне даже кажется, что если бы в одночасье из Хвоста Феи исчезли все сильные волшебники, гильдия бы не продержалась и дня… Все мало-мальски толковые тут же бы рванули подальше в поисках лучшей жизни, а в гильдии осталась бы только горстка неудачников, и не из-за каких то эфемерных «семейных» ценностей, а просто потому, что им больше некуда идти.       — Ты лучше многих моих знакомых… те даже не стали бы пытаться спасти, а только бросили подыхать. Приютская шпана, знаешь ли, не испытывает сострадания, — криво ухмыльнувшись, сказала Брандиш в тон моим мыслям. — С тобой… Тебе не страшно довериться, Нацу, — она говорила честно и проникновенно, и что-то в глубине души отзывалось на ее слова. — И если семью не выбирают, то друзей я выбрать могу…       Друзья. Я покатал на языке это слово. Пожалуй, она права. Родственников действительно не выбирают, вспомнить хотя бы Зерефа… За все свое бытие в этом мире другом я мог назвать только своего напарника — синего иксида, свалившегося на меня с неба в прямом смысле этого слова. «Подарок небес», — хмыкнул я про себя.       Ну, почему бы и нет?       — Друзья, — твердо произнес я и уверенно протянул ей руку.       Брандиш замерла на середине движения, изумленно глядя на протянутую ладонь. Внезапно глаза ее заблестели, губы дрогнули и она, спохватившись, пожала руку в ответ.       — Друзья.

Повышение репутации на +500 пунктов с Брандиш Мю. Текущий статус: симпатия.

      В эмоциях зашкаливала радость, а сквозь нее едва слышно пробивалась надежда. И я тоже позволил себе надеяться.

***

      — Как она?       — Без изменений, — поджала губы Брандиш и осторожно убрала мокрую от пота прядку непривычно розовых волос с лица Венди. Я несколько рассеяно кивнул.       Шел уже третий день, а она так и не пришла в себя. Мы с Брандиш и Хэпси, который последние дни практически не отсвечивал, попеременно дежурили около нее. Система показывала, что запущенная Лиаром регенерация продержит ее в таком состоянии неделю, но одно дело — понимать, и совсем другое — видеть кости, раздробленные в мелкое крошево во время лавинообразной трансформации и последующей перестройки всего организма, которые все еще срастались под действием наложенных целительских чар. Неужели я выглядел так же, когда я поглотил ту книгу?..       Процесс регенерации шел очень медленно, возможно, из-за обширности изменений в организме, а может, потому что Венди не была этериасом, как я, и такая перестройка давалась ей гораздо тяжелее. Богиня… и проявившее себя наследие Лиара действительно сотворили чудо, до этого подвластное только Системе, сплавив два чуждых генома, человека и дракона, в один абсолютно новый вид, не являющийся ни первым, ни вторым в полной мере, но имеющий признаки обоих.       Подумать только! Венди оказалась его настоящей, кровной, дочерью. Исцеляя ее, он это и определил. Не знаю, как так получилось, — в детали он не вдавался — но почему-то мне кажется, что и из этой истории торчат драконьи хвосты.       Мы по очереди несли дежурство рядом с Венди, в остальное время Брандиш закапывалась в какие-то выуженные из своей очень вместительной сумочки рукописи, а я неприкаянным призраком бродил по острову, предаваясь размышлениям и строя планы на будущее: разговор с Лиаром дал мне намного больше пищи для размышлений, чем можно было предположить на первый взгляд. Одна история про проклятье заставляла задуматься.       Если так подумать, то силой проблему «неумираемости» Зерефа не решить… Все же Акнология намного сильнее меня, но и он говорил о братце так, что у меня создалось определенное впечатление: с тем проклятием не все так просто. И дело тут не в нежелании вмешиваться в божественную кару… Должно быть что-то еще. В таком случае, получается, гнаться за силой и рвать жилы бессмысленно. Тем более, в мире и без меня хватает сильных магов, думаю, они вполне себе осведомлены, что величайший темный маг все еще жив, но что-то я не слышал о попытках его убить или запечатать… Возможно, они, попытки эти, и были, но, судя по тому, что Зереф все еще свободно разгуливает по Земному Краю, все они потерпели крах.       Нет, сила мне тоже лишней не будет, но доводить себя или Венди с Брандиш до антиэфирной опухоли не стоит, а вот узнать о древнем боге, что проклял братца, и его забытом культе все, что только возможно, кажется мне самым разумным вариантом. Кто знает, может, именно в этом учении я смогу отыскать ключ к уничтожению Зерефа.

***

      Венди очнулась на седьмые сутки. Ее уровень поднялся до 45, обогнав Брандиш, у которой сейчас 43. Взгляд еще недавно синих, а сейчас прозрачно-рубиновых глаз ощутимо потяжелел, сверкая нерастраченным гневом и обидой. В эмоциях было то же самое, и это было ожидаемо.       — Хочешь попить? — вспоминая, как же было хреново, когда я очнулся после того поглощения, задал я вопрос.       Она едва заметно кивнула и попыталась облизнуть губы, но только болезненно скривилась. На глаза навернулись слезы, из груди вырвался хрип и Венди зажмурилась, силясь вдохнуть.       Я погладил сестру по запястью, поддерживая, показывая, что она не одна, и та, пока еще слабо, сжала мои пальцы в ответ. Я помог ей приподняться и напиться.       — Я все знаю, — это были первые слова, которые она сказала, стоило ей промочить горло. — Ты знал? Они боялись Его (не надо было даже упоминать имени — я сразу понял, что говорит она о Лиаре) даже когда Он был на их стороне. И Грандина… — имя было произнесено с нескрываемым отвращением. — Она не дала умереть моей матери, но… то что она сделала, это хуже чем смерть. Намного хуже. Зерефу уже тогда нужен был материал, а она просто хотела отомстить, отобрав у Акнологии то же, что он отобрал у нее.       О таких подробностях мне Лиар во время нашей беседы не рассказывал, так что я вытаращился на Венди, но она больше ничего не пожелала говорить, посчитав что уже сказанного достаточно.

Выполнен квест: Найти дракона!

Получить награду: 1 000 000 опыта. Безграничное доверие Венди Марвелл. Повышение репутации на +2000 пунктов с Венди Марвелл. Текущий статус: почитание.       Я не ожидал, что произошедшее зачтется как выполнение квеста… Хотя, если так судить, то Грандину Венди действительно нашла, да и не стоит забывать про Акнологию, пусть он и был в своем человеческом обличии. Непонятно тогда, почему только теперь? Ведь Лиара мы уже встречали раньше… Похоже, критерий выполнения задания устанавливается не Системой, а квестодателем.

***

      Восстанавливалась Венди очень быстро: уже утром следующего дня она вставала, а к вечеру ходила. И все время рвалась вперед, испытывая зудящую потребность жажды действий.       С поглощением запечатанного осколка души Грандины передались и знания драконицы, а арсенал заклинаний существенно пополнился. Но то, что всплыло в итоге, оказалось шоком даже для меня, что уж говорить о Венди. Кстати, теперь при просмотре ее профиля в активных навыках значилось «Поглощение душ», напротив которого была гордая единичка — кровь Лиара дала о себе знать. За счет памяти Грандины Венди в одночасье поняла, что с ней сделала драконица и почему. Это открытие только укрепило стену недоверия между ней и всем остальным миром. И заставило повзрослеть. Впрочем, это же только усилило ее привязанность ко мне, как оказалось, даже не названному, а что ни на есть кровному брату.       — Ты знал, как нас хотят использовать драконы? — с непонятным выражением глядя на меня, спросила Венди как-то вечером, когда я бездумно смотрел в огонь костра, Брандиш уже спала, а сестра только недавно закончила отрабатывать какое-то масштабное, но не особо эффектное внешне заклинание самоисцеления и присоединилась ко мне.       — Да, — я кивнул. — Мне об этом рассказал…       — Акнология, — перебила она меня. Имя сильнейшего убийцы драконов сорвалось с ее губ с очевидной непринужденностью. — Или лучше теперь называть его папочка?       Мои брови взметнулись ко лбу от такой непосредственности, от резкой смены темы я растерялся и сказал то, что крутилось у меня в голове с того самого момента, как она напала на Лиара:        — Мы ведь договаривались, как будем действовать при малейшей опасности. Почему ты…       Насмешливая игривость тут же ушла из глаз Венди, и она невесело фыркнула, отвечая на невысказанный вопрос:        — Понимаешь, братик, когда Он появился на острове и хотел уничтожить меня, я почувствовала такую ярость и ненависть, что… — она покачала головой, не зная с чем сравнить. — Не свою. Я чувствовала ярость Грандины, бессильную злобу, что приходится просыпаться так рано… А это жалкое тело все еще не накопило достаточно сил. Я просто не смогла этому сопротивляться… — она покачала головой, и кривая усмешка исказила тонкие губы; мне стало не по себе от столь не свойственного Венди выражения. Сестра прикрыла глаза и медленно выдохнула, с трудом вытолкнув из схваченного эмоциями горла просьбу: — Не надо меня жалеть.       Я кивнул, принимая это. Обвинять Венди в том, что она не смогла совладать с древней драконицей, было излишне.       — Теперь, когда ты знаешь… — и замолк, не зная, как сформулировать вопрос, но этого и не понадобилось. Лицо Венди исказилось в кровожадной ухмылке, и она выпалила:        — За то, что они сделали с нами, я помогу… отцу, — последнее слово далось ей с трудом, но она справилась и жестко закончила: — Я стану достаточно сильной и уничтожу всех этих тварей!       Ненависть и жажда мести затопили ее. Впрочем, я не мог винить Венди — сам прошел через подобное.       Предательство Грандины — точнее, то, что она увидела в памяти драконицы — окончательно подкосило веру в окружающих… Но не сломало ее — Венди Марвелл нашла свой смысл, и теперь цель в жизни у нас стала общей. Сестра посмотрела на меня, моргнула, и ее затопил настолько сильный страх, что я чуть не подскочил как ужаленный, выискивая опасность. Однако следующие же слова Венди заставили меня облегченно выдохнуть:       — Игнил поглотит тебя, когда решит, что магии накопилось достаточно для его возрождения… — побледнев, сдавленно проговорила она и попыталась приподняться. — В тебе ведь тоже запечатали душу!       — Это мне уже не грозит… я поглотил то, что было во мне, — и хищно улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд: — Игнил просчитался, когда связался с моим безумным братцем.       Глаза Венди расширились, но удивление быстро сменилось пониманием.       Похоже, в такие детали Зереф не посвятил Игнила, а может, вообще в курсе была лишь Грандина — других драконов ведь могло абсолютно не интересовать, откуда был взят материал… Иначе бы Игнил не то что не стал меня учить, а вообще прихлопнул сразу же, как увидел.       — Наверное, только то, что они оба утаивали правду и недоговаривали, позволило мне выжить, — пришел мой черед оскалиться.       За способность поглотить душу стоило бы поблагодарить моего генетического отца, того самого Акнологию, которого драконы собирались уничтожить, возродившись в наших телах. То, что произошло с ней, и то, о чем Венди узнала, поглотив душу Грандины, еще больше, чем обнаружившиеся кровные узы, роднило нас в ее глазах. И я ощущал то же самое. Когда я рассказал о встрече с «братом» на острове Небесного Волка и о его обещании уничтожить все, что мне дорого, если я не уничтожу его, ненависть и ярость снова вспыхнули в ней с новой силой. Она стиснула кулаки, так что кожа на острых костяшках побелела, и процедила:       — Мы отомстим.       — Отомстим, — эхом повторил я.       Впрочем, теперь месть для меня была не на первом месте — важнее было спасти то, что я успел полюбить: сам этот мир с его магией, чудесами и не самыми плохими людьми, которым не чужды были понятия «любовь», «дружба» и «честь». Да, они тоже совершали ошибки, но они были способны на поступки с большой буквы… Правда, иногда чудовищные в своем желании сделать все правильно в их понимании или что-то исправить (взять хотя бы Зерефа или мастера, которые, каждый по-своему, пытались поправить то, что когда-то натворили), иногда невероятно искренние и жертвенные, но поступки.       Я, пожалуй, только сейчас понял, как мне повезло попасть сюда. Последние воплощения мне, наверное, не слишком везло в этом плане: ни невероятно длинная жизнь эльфийки, скучная и размеренная, если сравнивать с этой, ни скоротечная жизнь в техногенных мирах не дала мне и капли той близости, искренней в своей чистоте эмоциональной привязанности, что мне довелось встретить здесь. Что Хэпси, что Венди не ждали от меня ничего, но готовы были следовать за мной… Они выбрали меня, и я не мог их подвести.       Наверное, души тоже могут стареть: только недавно, став заботиться о Венди, я будто встряхнулся, пробудился от своей дремоты, стряхнул цинизм, благодаря которому долгое время чувствовал себя стариком в теле пацана. Память о прошлых воплощениях не давала мне, по сути, ничего. Да, я помнил о прожитых в других реальностях и мирах годах, но когда было нужно, как правило, не успевал ей воспользоваться, потому что действовать приходилось быстро, или она откровенно не подходила под ситуации, лишь больше мешая. Сестра же стала той ниточкой, что надежно связывала меня с миром.       Венди давно ушла спать, а я все сидел у уже остывающего кострища и смотрел в темноту. В голове лениво кружились мысли, и одна из них горчила странным сожалением: я бы хотел рассказать Венди действительно все. Единственное, о чем я умолчал, о наличии у меня Системы. Это… это было слишком личным. Не знаю, смогу ли я кому-нибудь когда-либо рассказать об этом.