The Alien

      Йен вынул из задницы два смазанных пальца и поёрзал на смятой простыне, пытаясь занять удобное положение. Его эрекция, вызванная недавним (весьма подробным и придирчивым) изучением гей-порно, начинала опадать. Это так же огорчало, как и наводило его на подозрения, что топ — он и в Африке топ, и на Марсе, и даже на межпланетном корабле. Йен вытер пальцы влажной салфеткой и разочарованно швырнул на откидной столик полупустую пачку. Прислушался к своим ощущениям, но помимо настойчивого желания сгонять на толчок, никакое другое «озарение» на него так и снизошло. Разве что досада застряла в груди комом, и это было хуже, чем любая космическая перегрузка.       Йен шмыгнул носом, постаравшись расслабить мышцы спины и ягодиц, и у него предсказуемо ничего не вышло. Какого, спрашивается, хрена он вообще надеялся, что его ебучее марсианское тело и здесь не подстроит подлянку? Не то чтобы Йен прежде пытался засунуть что-то в свой анус. Оставалось лишь уповать на то, что у Микки было достаточно опыта в подобных делишках, которого хватило бы на двоих.       Последним чаянием Йена в познании плюсов принимающей позиции оставалась штуковина, лежавшая на крышке стола и вызывавшая ассоциации с ядовитым насекомым. Не своим внешним видом, разумеется, но гадким чувством отторжения, которое она в нём будила. Когда-то Йен вычитал, что арахнофобия может считаться врождённой. Учёные связывали это с предками человека и опасностью, которую представляли для них паукообразные. Теперь Йена почти так же устрашала электронная зубная щётка. И это могло бы быть смешным, если бы не было так печально.       Чем Йен только думал, когда не потрудился (или попросту зассал, чего уж там) выяснить у Микки: топ он или же боттом? Может статься, Йену не пришлось бы совать в зад предметы личной гигиены, вовсе для этих целей не предназначенные. Йен с тоской посмотрел на свой окончательно расслабившийся член. Если бы не его влюблённость, он ни за что не пошёл бы на такие жертвы! Пока не передумал, Йен схватил со стола устрашающий предмет и решительно вставил гладкую, утолщённую ручку в свой анус. Ощущения оказались не такими дискомфортными, как от двух его собственных пальцев. Пластик был прохладным, и это уменьшило жжение. Йен пошевелил рукой, делая возвратно-поступательные движения, после чего зажмурился покрепче и нажал на кнопку. Предмет завибрировал, поначалу вызвав приступ щекотки.       Йен хихикнул и продолжил двигать запястьем. Член, вяло расположившийся на веснушчатом животе, внезапно дёрнулся, отзываясь на анальную стимуляцию, или же от осознания Йеном, для чего была затеяна вся эта жопоебательная канитель. Все связные мысли покинули мозг Йена, когда он удачно сменил угол проникновения, задев простату. Бёдра напряглись и мелко задрожали, а с губ Йена сорвался тихий стон. Член ожил и правильное давление вернулось в яйца, а внизу живота потеплело. Ясное дело, ручка от зубной щётки — это не живой пенис, но она хотя бы давала призрачное представление о том, сможет ли Йен кончить с чем-то, вторгшимся в его вход, который до сих пор использовался только «на выход».       Оказалось, вполне даже сможет, если кое-кто сумеет грамотно воспользоваться тем, чем его наделила мать-природа. «Дерьмо!», — Йен только что понял, что ни разу не видел член Микки, и обхватил пальцами свой знатно окрепший стояк. Не меняя угла проникновения, Йен продолжил прижимать недо-вибратор к заветному комочку нервов, в то время как другая его рука скользила вдоль члена. Йен сделал попытку открыть глаза, но те сразу закатились, когда наслаждение прошило его пах от копчика до верхушки полового органа. Йен представил себе Микки, сидящего перед камерой ноутбука. Его потемневший, расфокусированный взгляд, когда брюнет дрочил, неотрывно наблюдая за Йеном. Этот рот, к которому Микки прикасался без конца. Пухлые розовые губы, блестящий кончик языка, то и дело скользивший по ним, когда рот Микки был приоткрыт от удовольствия и напряжения.       Йену понадобилось только раз мысленно прикинуть, как бы смотрелся Микки, стоящий перед ним на коленях, как бы охуительно красиво член Йена исчезал в этой горячей влажности… Бёдра Йена вскинулись и член в руке затвердел сильнее. Щётка выскользнула из задницы, чтобы тут же приземлиться в противоположном углу крошечной спальни, когда Йен с рычанием кончил, проливаясь на ладонь и расплёскиваясь по всему животу.       Пульс, стучавший в его висках, постепенно возвращался в норму. Томная нега наконец поселилась в мускулах, костях и даже в натруженном отверстии, чему, Йен не знал, стоило обрадоваться или насторожиться. Тем не менее, последнее не испортило ощущение после пережитого оргазма, и это определённо было хорошо. В итоге Йен заключил, что сношаться с зубными щётками — это точно не его. В следующий раз (если таковой вообще наступит) он предпочёл бы ограничиться пальцами. ___________________________________________________________________       В то время как отважный космический волк Йен бороздил на «Пилигриме» просторы вселенной, Микки продолжал жить своей размеренной, если не сказать скучной жизнью. Он хватался за любую работу, помимо обязанностей бармена. Оплата была более чем скромной, однако её хватало на то, чтобы внести свой вклад в погашение долгов за дом и пополнить заначку, не умерев от голода. Возможно, Микки и сбросил при этом пару фунтов, и вся его одежда теперь болталась на нём, как тряпка на швабре, но это не слишком огорчало его. В любом случае, перед тем, как отправиться в Техас (да, он продолжал тешить себя надеждой) Микки собирался обновить свой гардероб.       Некоторое время его вгоняла в ступор даже сама идея о том, чтобы наводить марафет ради какого-то там рыжего. Однако очень скоро Мики смирился и перестал рефлексировать. К тому же, праздные размышления никогда не были тем, чем занимались Милковичи. Поэтому Микки вкалывал в баре «Алиби» днём и ночью. Иногда, если выдавались выходные, голубоглазый брюнет становился подсобным работником на стройке у одного из завсегдатаев бара, Томми. Тяжелый физический труд позволял Микки оставаться в форме несмотря ни на что. По крайней мере, Микки не обзавёлся ненужными комплексами из-за своей излишней худобы.       На счастье проблема с едой решилась благодаря стараниям его сестры, которая несколько месяцев назад каким-то чудом устроилась в магазин спортивного питания. Однажды вечером Мэнди приволокла домой самую гигантскую банку гейнера от «BioTechUSA», какую Микки только доводилось видеть. Она вручила брату ёмкость, не проронив при этом ни слова, за что Микки был особенно благодарен ей, поскольку не хотел выяснять, каким способом Мэнди удалось раздобыть гейнер.       Редкие по-настоящему выходные дни Микки просиживал дома, расположившись на диване с пивом, за игрой в древний икс-бокс. Иногда к нему присоединялись Игги и Колин. Было комфортно проводить время с братьями за ничегонеделанием и ленивой болтовнёй. И да, Микки много думал о Йене. В основном это были те самые мысли, которые заставляли Микки время от времени «брать себя в руки», но кто мог его за это осудить? Йен Галлагер был действительно воспламеняющим сукиным сыном! Микки не припоминал, чтобы ему когда-либо доводилось дрочить так часто.       Отличной локацией для самоудовлетворения оказалась ванная комната. Не потому что надёжно запиралась, как бы не так! Микки заинтересовала статья на каком-то форуме, где была описана стимуляция простаты с помощью насадки для душа. С убогим напором воды в конуре Милковичей пришлось повозиться, однако Микки справился с задачей ко всеобщему ликованию домочадцев и, торжественно щёлкнув шпингалетом на двери ванной, приступил к «основному блюду в меню». Парень разделся, влез в ванну, открутил лейку и, настроив температуру воды, направил бодрую струю из шланга себе на анус. Микки нырнул в сексуальную «пассивность» так глубоко, что вытащить себя из душа смог только через два часа, да и то ненадолго. Отныне Микки по несколько раз в сутки «ополаскивался» в душе. _______________________________________________________       Помимо прочего Йен собирался посетить свой колледж по прибытии в Хьюстон. Он пока не знал, придётся ли ему перевестись в другое образовательное учреждение или закончить учёбу экстерном. Будущее казалось Йену туманным. Если не считать солидного банковского счёта, который открыл на его имя и регулярно пополнял Клейтон Галлагер, за душой у юного Йена не было ничегошеньки. Он не собирался изображать из себя гордую неприступность и отказываться от финансовой помощи своего дяди, и всё же Йен планировал выучиться, получить приличную работу и вернуть Клейтону всё до последнего цента.       С тоской посмотрев на значок отсутствия интернет-соединения в нижнем углу экрана ноутбука, Йен тяжело вздохнул и открыл папку с фотографиями Микки. Среди тех немногочисленных фото, что брюнет прислал ему по собственной инициативе (что было бы весьма условной формулировкой, так как большую часть Йену пришлось клянчить едва ли не стуча по клавиатуре ногами) были также принтскрины экрана. Некоторые из них, по мнению Йена, были достойным материалом для дрочки. Микки с влажными после душа волосами, в рубашке без рукавов, расстёгнутой до середины груди, Микки, прикасающийся к своим губам кончиками пальцев. Если тело Йена так бурно реагировало на фотографии, то что с ним должно было случиться при личной встрече?!       Безусловно, свидание с Микки было для Йена приоритетом номер один. Всё остальное шло следом. Даже знакомство с биологическим отцом и прогулка под проливным дождём. Рок-концерт, трамваи, объятия с двухсотлетним дубом, котята, — всё это безнадёжно меркло на фоне возможности прикоснуться к Микки, узнать его запах, ощутить вкус этих губ и текстуру кожи под своими пальцами. Посмотрев на фотографии Микки, Йен в очередной раз сделал вывод, что пропал. Йен переложил гаджет на откидной столик и растянулся на узкой, не слишком удобной койке, уставившись в потолок каюты. Через пару месяцев он должен был встретиться с Микки. Несмотря на все свои страхи, Йену почему-то казалось, что их судьбы переплелись тесно и прочно. Никакое расстояние не могло разорвать эту связь. _______________________________________________________       Начало мая в Чикаго выдалось прохладным и дождливым. За окном лило как из ведра, что тормозило стройку, лишая Микки подработки. Посетителей в «Алиби» тоже стало меньше, чем обычно, поэтому хозяева бара справлялись без помощи Микки. Он безнадёжно хандрил. Правда, Микки знал, что дело было не в вынужденном выходном и отсутствии заработка. Сегодня было девятое мая, день рождения Йена. Во время виртуальных встреч они с Йеном много говорили. Если вдуматься, до знакомства с ним Микки ни с кем толком не обсуждал свою жизнь и тем более не интересовался чужой. Ему это нахрен не упало. Однако веснушчатому пареньку каким-то образом удавалось заставить Микки говорить и, самое главное, внимательно слушать. Именно поэтому Микки знал, что Йен Галлагер родился в этот благословенный день.       Брови Микки напряжённо сошлись на переносице, когда до его слуха донеслось хлопанье входной двери. Голос сестры прорезал тишину дома Милковичей.       — Эй, придурки, я дома!       Микки неохотно сполз с кровати, бельё на которой не стиралось целую вечность. Он предпочитал встретиться с раздражителем на общей территории, а не выслушивать лекцию о том, что в его постели скоро заведутся клопы. Мэнди снова что-то прокричала уже у самой комнаты Микки. Это было исключительной фишкой его сестры — доставать Микки, когда другие прятались по своим конурам, как пугливые мусорные шавки. Иногда Микки казалось, что Мэнди была ниспослана ему в качестве кары небесной за все его грехи, как совершённые, так зависшие в теории.       Когда Микки широко открыл дверь, Мэнди комично отскочила в сторону, чуть не получив по носу. С её волос стекала вода, а одежда промокла насквозь. Рядом с дверью образовалась лужа в том месте, где стояла Мэнди.       — Долбанное дерьмо! Ты бы хоть топал погромче, кретин.       — В следующий раз, блядь, заранее телеграмму тебе вышлю. Что это за хуйня?       Микки кивнул за спину Мэнди на журнальный столик, заваленный каким-то барахлом.       — Понятия не имею, — фыркнула Мэнди и направилась в сторону дивана, чтобы схватить с его спинки полотенце, которое Игги или Колин швырнули туда утром. — Скорее всего, очередной улов Колина.       — И он, конечно же, решил, что заебись будет вывалить ворованное дерьмо посреди нашей гостиной.       Мэнди усмехнулась, продолжая вытирать длинные волосы.       — Не думаю, что хозяева этих вещей нагрянут к нам с ночным визитом, Мик.       — Хозяева не нагрянут, а сраные копы…       Микки осёкся на полуфразе, задумавшись. Никогда раньше ему бы и в голову не пришло, что кого-то из Милковичей станет настоящим законопослушным гражданином (или гражданкой). С детства каждый из них искренне считал, что они появились на свет с целью быть трахнутыми жизнью во всех возможных позах. Дети Милковичей впитали эту мысль с молоком матери и закрепили с помощью кулаков отца.       Теперь у Микки, Игги и Мэнди был легальный заработок. Не бог весть что, но, по крайней мере, они не рисковали загреметь в тюрьму за то, что пытались свести концы с концами. В отличие от их старшего брата. Колин дольше остальных имел несчастье находиться под тлетворным влиянием Терри. Помимо прочего, неумеренное употребление братом наркотиков, очевидно, также сказалось на почти полном отсутствии у него элементарного инстинкта самосохранения.       В любой другой момент Микки зверски разозлился бы на то, что Колин разбросал здесь краденый хлам. Он даже готов был отправиться в комнату Колина, чтобы устроить тому знатную выволочку, пока его внимание не привлекла интересная вещица, блестевшая на столике среди прочих. Это были часы. Несомненно, дорогие и представительные. Колин знал толк в таких вещах. К тому же, он никогда не спёр бы ничего, что можно было отследить или нельзя было выгодно продать.       — Ворчишь, как старый пердун, — ухмыльнулась Мэнди, шаркая старыми тапочками в форме зайцев по полу кухни. Микки выстрелил в её сторону двумя средними пальцами, влекомый в сторону столика, словно магнитом. Если Мэнди и заметила его подозрительный интерес к вещам Колина, то она не подала виду. Дверь комнаты Колина открылась. Сонный брат вышел в гостиную, широко зевая и почёсывая живот под растянутой футболкой.       — Что у нас сегодня на ужин? — поинтересовался Колин, не прекращая зевать.       — Очевидно, то, чем вы регулярно пополняете холодильник, засранцы, — огрызнулась Мэнди, после чего жадно затолкала в рот кусок засохшей пиццы, схватив коробку с остатками.       Сонливость Колина испарилась почти мгновенно. Из ленивого бобтейла он на глазах превратился в настоящего тигра — голодного и пугающего. Пока Мэнди и Колин бились за пиццу не на жизнь, а насмерть, Микки решил действовать. Стянув со столика часы, он спрятал их в карман домашних треников и направился к холодильнику, как ни в чём не бывало, достал из него бутылку пива и скрылся в своей комнате. Зная, каким рассеянным мог быть Колин, Микки был почти уверен, что эта пропажа не расстроила бы его слишком сильно. В конце концов, Будда говорил, что нужно делиться с ближним. Или он говорил не так, но кому какое теперь до этого дело? Микки отодвинул обшарпанный комод и приподнял дряхлую половицу, под которой находилась его заначка. Достав часы из кармана, он улыбнулся.       — С днём рождения, рыжий, — пробормотал Микки и спрятал своё сокровище.       Вернувшись на разобранную постель, Микки взял с тумбочки свой древний ноутбук. Он вовсе не ожидал, что Йен вдруг окажется в сети или что-то в этом роде. Микки просто нужно было напомнить себе, что этот рыжий парень действительно не приснился ему в похмельном сне. Невесело усмехнувшись своим мыслям, Микки посмотрел на аватарку Йена в виде голубого зубастого монстра из диснеевского мультфильма.       — Ты такая дурында, Стич, — проговорил он в пустоту, после чего положил пальцы на клавиши.       «С днюхой тебя, придурок.»       После того, как сообщение было отправлено, Микки поразмыслил ещё несколько секунд и добавил: «Надеюсь, что ты ещё жив.» _______________________________________________________       Йен застыл у иллюминатора, поражённый зрелищем. По его затылку и спине блуждали толпы мурашек, он сильно вспотел. В груди стало тесно и горячо. Ночная сторона Земли была тёмной и в то же время сияла мириадами огней. Пушистые облака то тут, то там укрывали поверхность планеты рваным одеялом. Местами они собирались в плотный штормовой фронт, закручиваясь по спирали и мигая яркими всполохами молний. Где-то на Земле бушевала гроза. Йену и раньше доводилось видеть такое на фотографиях из космоса и на видео, но ничто не могло сравниться с действительностью даже близко.       Пока космический бродяга «Пилигрим» выходил на орбиту, замедляясь и облетая земной шар, Йен ощущал себя блудным сыном, наконец нашедшим дорогу к дому. Округлый горизонт планеты прямо на его глазах начал светлеть, и Йен крепко зажмурился. Когда он всё же отыскал в себе мужество разлепить веки, яркий свет снова заставил его сощуриться. Солнечный диск гордым, ослепительным божеством показался из-за края Земли. Со стороны видимого полюса прозрачной зелёной дымкой сияла Аврора. Чья-то ладонь мягко легла на плечо Йена, создавая приятную тяжесть и делясь своим теплом. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, кто это, но он всё равно это сделал. Обхватив руками поясницу Бута, Йен уткнулся носом в живот мужчины и расплакался, как ребёнок, которым в какой-то степени он и был.       Ощущение уязвимости не покинуло Йена и на пороге шлюза, который вот-вот должен был открыться и выпустить пассажиров «Пилигрима» из челнока в трубу восемь на восемь футов, ведшую к кораблю, на котором путники вскоре планировали добраться до берега. Как только Йен сделал первый шаг, точнее даже до того, как его нога коснулась пола трубы, в нос рождённого на Марсе землянина проник воздух из новой для него атмосферы. Это были ароматы пыльцы каких-то цветов, солёный запах океана, рыбы и надвигающейся грозы… Обоняние Йена было шокировано настолько, что он схватился за голову двумя руками и чуть не рухнул на колени. В глазах у него потемнело, а слёзы хлынули ручьями. Выдержки Йена оказалось недостаточно, чтобы перетерпеть этот момент и не выдать окружающим тот факт, что он абсолютно раздавлен, повержен, уничтожен великолепием планеты Земля. ___________________________________________________________________       Весь путь до Космического центра прошёл для Йена, как в тумане. Люди вокруг него выглядели безликими и расплывчатыми. Единственное, что он смутно помнил, — это две сильные ладони на своих плечах. Йен догадывался, что это были братья Буты. Остальные его чувства были сосредоточены на ощущении влажного бриза на коже лица и рук, на ослепительном свете, заставлявшем щурить глаза даже в солнцезащитных очках, которые Джаред нацепил на него сразу, как только Йен вышел из «Пилигрима». Это, само собой, были статусные брендовые очки, Буты не умели дарить что-то, купленное по скромной цене.       Обоняние и осязание Йена словно сошли с ума, ему хотелось бежать, не разбирая дороги. Чувство усилилось, как только они сошли с корабля, и ноги Йена ступили на почву планеты, которая так его манила. Возможно Йен так и сделал бы — вырвался и помчался без оглядки. Вот только его собственные конечности категорически не желали слушаться. Йену казалось, что он вдруг стал в несколько раз тяжелее из-за непривычной гравитации. Так что Бут помог ему забраться в огромный чёрный джип с тремя рядами сидений, несмотря на то, что сам едва передвигал ногами.       Когда он отстранился, намереваясь сесть в другую машину, Йен вцепился в его руку, как ребёнок, не желающий расставаться с мамой в первый день в детском саду. В итоге они расположились на сидении в среднем ряду. Рядом обнаружилась улыбчивая женщина, доктор Анжела Монтенегро. Йен попытался улыбнуться Анджеле и смутился того, насколько жалко это вышло.       — Всё хорошо, малыш. Ты боец, — успокоила его Анджела. — Мы боялись, что будет гораздо хуже.       Она попросила Йена протянуть руку и помогла ему приподнять рукав нательного комбинезона, который остался на нём после того, как на корабле с него сняли защитный скафандр.       — Я вколю тебе щадящее седативное, — пояснила Анджела. — Это поможет быстрее адаптироваться. Готов?       Йен кивнул. Очевидно, Анджела приуменьшила, говоря о лёгком действии лекарства, поскольку следующее, что понял Йен — это то, что он лежал в кровати с приподнятым изголовьем. Одеяло скрывало нижнюю часть его туловища, и Йен приподнял его, чтобы убедиться в том, что за исключением трусов, на нём не было ничего. Он подвигал рукой, обнаружив трубку капельницы, которая тянулась к пластиковому пакету, закреплённому на стойке рядом с его постелью. Йен попытался занять сидячее положение, когда чьи-то заботливые руки протянулись к нему.       — Не спеши, большой парень. У тебя полно времени, чтобы привыкнуть к новым условиям.       Повернув голову, Йен посмотрел на доктора Монтенегро.       — Ты красивее, чем на экране, — признался он.       Анджела рассмеялась, и звук её смеха напомнил Йену трель бубенцов из старых рождественских фильмов. Несмотря на то, что сам по себе голос докторши был мягким и приглушённым, её смех оказался звонким.       — Если бы я кое-что о тебе не знала, мальчик, решила бы, что ты со мной флиртуешь.       Улыбка Йена стала шире.       — Никогда не знаешь, когда встретишь того, кто привлечёт тебя не «в угоду», а «вопреки», верно?       — Точно подмечено. Из тебя бы вышел неплохой психолог.       Подмигнув Йену, Анджела обошла кровать и поправила на стойке пакет с раствором. Её широкое лицо с раскосыми глазами удивительно гармонировали со стройной, поти хрупкой фигурой молодой женщины.       — Скорее, это был бы сексолог, — фыркнул Йен. — В любом случае, у меня маловато опыта. Могу я называть тебя Анжела?       — Уверена, мы можем опустить формальности, которые всё равно не слишком соблюдали раньше, — заверила Анджела, склонившись над мини-ноутбуком, который Йен сразу же узнал.       Он принялся вертеть головой, осматривая комнату, пока взгляд не остановился на пяти вытянутых металлических ёмкостях, напоминавших кислородные баллоны, только в разы больше по размерам.       — Эта комната находится под низким давлением, — сказала Анджела, не отрываясь от своего занятия. — Тебе придётся находиться здесь, пока мы не убедимся, что гравитация не вредна для твоего организма.       Йена охватил животный ужас. Его дыхание участилось, пульс ускорился, и это не ускользнуло от внимания молодой докторши.       — Йен, эй, — оставив ноутбук стоять на столике, Анджела подошла и присела на край постели. — Послушай, малыш, я никогда не встречала никого более целеустремлённого. Если кто и должен справиться со всем этим, то это ты. Ходжинс всегда говорил мне о том, какой ты сильный. Просто понадобится немного времени.       Женская ладонь легла на предплечье Йена, ласково погладив его. Йен не считал себя любителем тактильного контакта, но прикосновения Анджелы помогали ему расслабиться лучше седативного.       — А если что-то всё равно пойдёт не так? — спросил он, потому что не мог не спросить.       Анджела посмотрела на Йена долгим взглядом, после чего взяла кисть его руки и перевернула ладонью вверх.       — Знаешь, мои родители были Хиппи. Ты что-нибудь читал об этом? — когда Йен утвердительно кивнул, она продолжила. — Мы жили в трейлере, колесили по Штатам, никогда не привязывались к одному месту. Однажды нам пришлось несколько месяцев прожить на территории, где остановился цыганский табор. Мне тогда было чуть меньше лет, чем тебе.       — То есть, ты всегда находилась в пути, — перебил Йен. — Как же ты тогда смогла выучиться и стать доктором?       Улыбка докторши приобрела мечтательный оттенок.       — Школьной программе меня обучили мама и папа. И некоторые другие члены нашей общины. Ты не представляешь, сколько гениев среди таких людей! Я сдала экзамены, получила аттестат с высоким средним баллом. На этом мои путешествия закончились. Поступила сперва в колледж, а после в университет Калифорнии. И знаешь, чему меня там научили? Тому, что неприлично перебивать взрослых, когда они пытаются сообщить тебе что-то важное. И даже когда не пытаются.       Её заявление звучало как шутка, но Йен всё равно покраснел.       — Извини.       — Я шучу, — рассмеялась Анджела, после чего подмигнула Йену. — Почти. Так вот, к чему я рассказала о таборе. Одна старая цыганка сказала, что у меня есть дар предвидения. Только тсс… Никому не говори, хорошо? Это не то, что оценят по достоинству в этих стенах, так что… — она опустила взгляд и провела тонким ухоженным пальцем по центру ладони Йена. — Я не знаю, какой будет твоя судьба в подробностях, но вижу, что скоро появится кто-то, кто пройдёт через любые преграды, чтобы быть рядом с тобой.       — И всё это ты прочитала по моим папиллярным линиям? — хмыкнул Йен. — Ходжинс рассказал тебе о Микки, я прав?       — Возможно, — ответила Анджела уклончиво. — А может и нет, — она встретилась с Йеном глазами. — Он говорил обо мне?       — Даже слишком много, — Йен сразу догадался, о ком шла речь. — Для Ходжинса.       После того, как Анджела сняла капельницу и ушла, Йен остался наедине со своими мыслями. Он размышлял, как скоро познакомится со своим дядей Клейтоном; разрешат ли Бутам навещать Йена в его временном убежище, отгородившем его от внешнего мира кодовым замком; сложится ли судьба так, как пообещала Анджела; захочет ли Микки Йена, узнав, где он родился и вырос? ___________________________________________________________________       Йен всё чаще терял счёт времени. Глядя на календарь в айфоне, который принёс ему Джаред, Йен не мог поверить, что находился на Земле всего несколько дней! Было сложно убедить себя не звонить Микки каждое мгновение. Да ещё и Анджела точно что-то скрывала от своего пациента. Улыбалась — Йен был в этом уверен — не так искренне, как в момент их знакомства. Это заставляло задумываться о том, собирались ли люди из его окружения (которых Йен до сих пор в глаза не видел) позволить ему покинуть пределы этой клетки? Обнадёживало то, что давление в палате постепенно увеличивалось, чтобы позволить организму Йена приспособиться к земным условиям.       Уровень тревожности Йена вышел за пределы допустимого, когда вместо Анджелы обед ему принёс какой-то незнакомый мужик. Он поставил поднос с едой на столик, а потом открутил два вентиля на баллонах слева и закрутил три справа. После чего забрал посуду, оставшуюся после завтрака, и ушёл, не удостоив Йена взглядом. Будто Йен был представителем исчезавшего вида, доживавшим свой век в ожидании, пока добрые люди не отыщут для него подходящую самку для спаривания.       Оба Бута покинули космическую базу ещё вчера, Джареда даже не было в Хьюстоне. Хотя друг и обещал вернуться через пару дней, стены комнатушки, в которой всё было раздражающе белым, давили на Йена так, что он не в состоянии был выносить это. Поэтому Йен подключился к мобильной сети и зашёл в свою учётную запись скайпа, чтобы сразу обнаружить сообщения от Микки. Сердце Йена чуть не выскочило у него из открытого рта! Сообщения были отправлены в день рождения Йена, когда тот находился на «Пилигриме». Йен быстро вышел из скайпа и отключил интернет, пока никто (он на это надеялся) из службы кибербезопасности не успел его засечь.       Улыбнувшись, Йен потёр щеку рукой, стянул с себя остохреневшую пижаму и отключил геолокацию в айфоне. Рюкзак с вещами ждал его под кроватью, придвинутый к стене. Йен вытащил из него первый попавшийся комплект одежды, оделся, подошёл к маленькому окну, расположенному почти под потолком, надел солнцезащитные очки, встал на табуретку и выглянул во двор комплекса. Кучка подростков примерно его возраста с суетливым преподавателем во главе как раз заходила в здание через парадный вход. Это наверняка была одна из студенческих экскурсий, о которых упоминала Анджела. На этот раз вместо зависти Йена посетила надежда. Пришло время выбраться из этого заповедника, чтобы никогда больше сюда не возвращаться! ___________________________________________________________________       Побег не был спонтанным, поскольку Йен вынашивал эту идею долго. При помощи заранее припасённой аптечки, он извлёк из своей руки вживлённый чип. Наскоро обработав рану, Йен стёр кровь и заклеил порез бактерицидным пластырем, после чего обмотал предплечье эластичным бинтом — для верности. У него оставалось минут пять до того, как Анджела обнаружила бы, что чип не работает. Справиться с электронным замком удалось благодаря наблюдательности Йена. Обмануть систему контроля давления оказалось проще простого: Йен открутил три вентиля справа до упора, и закрутил два слева. Из открытых баллонов сразу же с резким шипением хлынул газ. Сигнализация завопила так оглушительно, что Йену пришлось заткнуть уши, а потом цифровая панель рядом с дверью сменила цвет с красного на зелёный.       Обеденное время сыграло Йену на руку, пока он пробирался по пустынным коридорам медицинского отсека, натянув на голову капюшон толстовки, чтобы скрыть свои ярко-рыжие волосы. Он старательно отворачивался от камер. С основным отсеком дела могли бы обстоять хуже, но Йен сумел затеряться в толпе студентов и добрался вместе с ними до части здания, где хранились защитные скафандры. Они были предназначены для демонстраций, и молодёжь тут же кинулась примерять их. Йен, с его недюжинным опытом, оперативно облачился в один из костюмов с тяжёлыми магнитными ботинками. Это замедлило его, зато так он точно не выделялся.       Йен сразу же направился к пожарному выходу. Спускаясь по лестнице, он старался не отвлекаться на солнечный свет и свежий, пьянящий воздух… Этажом ниже Йен нашёл дверь с надписью «С», это был сервисный отсек. Йен подобрался к свободе совсем близко, но самое сложное ждало его впереди. ___________________________________________________________________       С раннего утра инстинкты уроженца Саут-сайда вопили Микки, что должно было произойти… что-то. Работа на стройке возобновилась, и Микки приходилось вкалывать и днём, и ночью, так как с наступлением лета местные алкаши потянулись в «Алиби», как путники к оазису в пустыне. Прямо сейчас что-то заставило Микки позвонить Томми и соврать про внезапную болезнь. После чего Микки растянулся на своей постели в ожидании чего бы то ни было. Он привык доверять интуиции. Живя под одной крышей с Терри, Микки вырос настороженным и всегда готовым к любым неприятностям. Было бы прискорбно, если бы он всё-таки отправился на стройку и его там прибило кирпичом или мешком цемента. ___________________________________________________________________       Спрятавшись между многочисленными контейнерами с дегидрированным органическим мусором, Йен затаился. Перед тем, как влезть в готовый к отправке грузовик, он оставил ключ-карту на видном месте, где кто-то непременно смог бы его найти. Йен стащил этот ключ у одного из сотрудников в сервисном отсеке, без этой важной вещи Йен никогда не смог бы выбраться на погрузочную платформу.       Водитель-экспедитор вернулся к грузовику после подписания накладных и с грохотом закрыл кузов, оставив юного марсианина в кромешной темноте. Машина, мотор которой работал на холостом ходу, пришла в движение с лёгким рывком. Йену пришлось упереться руками в один из контейнеров, прислонившись спиной к другому, чтобы эти здоровенные штуковины не расплющили его между собой.       Перед тем, как он был заперт, Йен подслушал беседу экспедиторов, из которой стало ясно, что грузовик с органическими отходами отправлялся на плантацию под названием «Клубничные угодья Джефферсонов». Йен открыл гугл-карту на айфоне и вбил пункт назначения грузовика, с надеждой добавив к нему штат Техас. Плантация обнаружилась в паре десятков миль от Хьюстона! Однако порадоваться Йен не успел, так как через несколько минут грузовик остановился. До ушей Йена донеслись разговоры и лязганье задвижки на дверях кузова. Решив, что его обнаружили, парень готовился к худшему. Одна из дверей кузова распахнулась, впустив внутрь дневной свет и вместе с ним луч фонарика.       — Порядок. Счастливого пути, сэр! — произнёс контролёр, после чего дверь снова захлопнулась, и Йену удалось выдохнуть.       Он разблокировал айфон и набрал номер, который помнил и мог повторить без запинки. ___________________________________________________________________       Когда мобильный Микки зазвонил, он как раз только задремал. Голубые глаза открылись и уставились расфокусированным взглядом в потолок, покрытый жёлто-коричневыми разводами и сетью мелких трещин. Микки потёр уголки глаз пальцами и занял полусидячее положение, прежде чем схватить телефон с тумбочки. На экране высветился неизвестный номер. Несколько секунд Микки сжимал смартфон в руке, пока сеть сама не отклонила вызов. Однако звонок тут же раздался снова.       — Если вы не похожи на молодого Джастина Хартли, я кладу трубку.       — К сожалению, не думаю, что я на него похож, — прошептал Йен, прижимая айфон к уху.       Уголки губ Йена при звуке знакомого хриплого голоса сами собой растянулись с стороны в улыбке, которую он не мог контролировать. Микки показалось, что он немножко умер, а потом снова воскрес. Проглотив своё сердце обратно в грудь, он разомкнул пересохшие губы и попытался выдавить из себя внятное приветствие, которое в итоге прозвучало на выдохе как сдавленное «рыжий».       Микки не мог припомнить, чтобы когда-либо собирался так быстро. У него не было возможности адекватно попрощаться с Мэнди и Колином и, честно говоря, ему было плевать. Микки помчался вниз по улице, словно подгоняемый сворой бездомных собак. Добравшись до убогой забегаловки, в которой в последние пару месяцев работал Игги, Микки устремился к незапертой задней двери. Брат как раз собирался использовать свой десятиминутный перерыв, чтобы выйти покурить, поэтому Милковичи столкнулись в дверях.       — Мне нужны ключи от машины, — выпалил Микки, задыхаясь от стремительного бега.       Брови Игги сперва сошлись на переносице, прежде чем понимающе поползти вверх, когда его взгляд остановился на сумке Микки.       — Значит, твой мифический бойфренд объявился, — догадался Игги.       Спустя несколько секунд, ключи от Хонды лежали в раскрытой ладони Микки и, казалось, собирались прожечь в ней дыру. Разумеется, если бы глаза-лазеры его брата не сделали то же самое с его черепом ещё раньше.       — Передай Колину и Мэнди, что я позвоню, — всё, что сказал Микки перед тем, как обойти здание.       — Береги себя, гондон штопаный! — крикнул Игги ему вслед.       Микки улыбнулся и, не оборачиваясь, поднял руку вверх, демонстрируя брату средний палец. __________________________________________________________________       Дорога до плантации была недолгой. Йен пока не представлял себе, что должен был делать, если при выгрузке водитель заметил бы его. Первой мыслью было купить чужое молчание за наличные, но, вопреки опасениям Йена, всё прошло гладко. Он достал айфон и включил геолокацию, чтобы передать её Микки, как тот просил его сделать по прибытии.       Сдав назад, машина остановилась. Двери кузова открылись настежь, однако экспедитор не стал залезать внутрь, а сразу направился в здание из жёлтого кирпича, стоявшее в нескольких десятках ярдов слева. Йен выбрался из машины и укрылся за углом деревянного амбара, рядом с которым припарковался грузовик. Его марсианское обоняние, всё ещё не привыкшее к обилию запахов на этой планете, снова сходило с ума. Поправив очки на переносице, юноша прижался спиной к стене и медленно сполз на землю, закрыв глаза. Он не знал, сколько времени так просидел, пропуская через себя сладкий аромат клубники и наслаждаясь свежим воздухом.       Когда он осторожно выглянул из своего укрытия, грузовик отъезжал от дверей амбара. Пришлось приложить усилия, чтобы подняться с земли. Йену было необходимо поскорее покинуть пределы плантации и избавиться от телефона. И сделать это нужно было незаметно. ___________________________________________________________________       Пальцы Микки впились в руль так сильно, что казалось, он мог слышать треск пластика даже сквозь звуки музыки, лившиеся из динамиков. Микки благодарил себя за то, что около трёх недель назад отважился заменить родной ДВС Хонды на современный электрический двигатель. Конечно, это влетело в копеечку, но результат однозначно того стоил. Колёса летящего по трассе автомобиля едва касались дорожного полотна. Часы на приборной панели показывали 03:25 после полудня. Если не сбавлять скорость и останавливаться только для подзарядки, Микки должен был доехать до Йена заполночь. То есть примерно на восемь часов позже, чем Микки хотел бы оказаться рядом с ним. __________________________________________________________________       Когда ксеноновые фары осветили поворот на плантацию, Йен вскочил со своего места. Очевидно, слишком резко, потому что голова у Йена закружилась, а перед глазами забегали белые мошки. Он всё ещё ощущал тяжесть в конечностях, словно к каждой из них была привязана гиря весом в фунт. Йен вышел на трассу и остановил машину с откидным верхом, которая двигалась в сторону, противоположную той, откуда он приехал. За рулём был мужчина средних лет с сединой в волосах и в приличном костюме. Спросив у водителя, куда тот направлялся, Йен «нечаянно» уронил свой мобильный в салон авто рядом с задним сидением, после чего извинился и сказал, что им не по пути. Йен надеялся, что Джаред простит его за то, что с его подарком обошлись так бессовестно. В конце концов, с Йеном остались очки от его друга, а их с Бутом номера телефона он помнил наизусть.       Йен украдкой выглянул из-за прозрачной стены. Его живот скрутило от животного страха быть пойманным и возвращённым на базу или, того хуже, на Марс. Учитывая некоторые подозрительные обстоятельства, могло случиться и такое. Автомобиль три раза мигнул дальним светом и один раз коротко посигналил. Йен просиял: это был их с Микки условный знак. ___________________________________________________________________       Заглушив двигатель, Микки выбрался из Хонды. Его движения были резкими и судорожными. Не только сердце отчаянно колотилось в груди, но и всё его тело пульсировало. Ладони Микки зудели, лицо и уши горели, во рту пересохло. Пришлось прихватить из машины бутылку воды и как следует смочить горло, чтобы вернуть себе способность выдавать членораздельные звуки. В такой момент отсутствие голоса было бы печально.       Фонари, освещавшие трассу, позволяли Микки разглядеть всё на несколько десятков ярдов от него. Табличка с названием плантации светящимися буквами приветствовала путников, приглашая посетить клубничные угодья. На неё-то Микки и уставился, как недоразвитый кретин, пока Йен нелепой и скованной походкой направлялся к нему из своего убежища. Когда Йен наконец оказался на расстоянии вытянутой руки, первое, что заметил Микки краем глаза, — засранец был охрененно высоким!       — Эта табличка и вправду занятная, — заметил Йен с ухмылкой в голосе.       Несмотря на то, как сильно он сам был взволнован, его забавлял тот факт, что Микки боялся взглянуть прямо на него. Уголок рта брюнета дёрнулся вверх, прежде чем глаза Микки оторвались от таблички. Ему пришлось немного задрать голову, чтобы встретиться взглядом с Йеном, но как только он это сделал, Микки понял, что больше не смог бы посмотреть ни на что другое даже под страхом смертной казни.       — Не могу поверить, что это ты, — восторженно пробормотал Йен, убедив Микки, что не он один вёл себя как дерево. — Я так рад тебя видеть…       — Лучше бы так и было, Стич. Потому что я чуть не угробил свою задницу, пока добирался сюда.       Микки прикусил губу, и Йен посмотрел на его рот, прежде чем вырваться из оцепенения и шагнуть навстречу парню.       — Иди ко мне. Голос Галлагера был хриплым и дрожал. Сгребая в горсть футболку на груди Микки, он положил вторую руку на тёмный затылок, пока его взгляд метался между глазами парня напротив и его губами. Когда пальцы Йена коснулись мягких, взлохмаченных волос, он не смог удержать в горле тихий стон.       Пока их губы собирались соприкоснуться, в голове Микки разом пронёсся миллион мыслей, каждая из которых могла бы смело претендовать на победу в конкурсе самых тупых на свете. «Прекрати трястись, долбоёб, это всего лишь поцелуй! Какой он на вкус? Блядь, надо было попшикаться освежителем для полости рта. Куда деть носы? Они будут пиздецки мешать. Ты мнёшь мою футболку, тупица. Твоя ладонь такая тёплая. Как много веснушек! Эти губы… Бля…»       Со стороны Йена происходило примерно то же самое. «Давай, не будь тряпкой! Ты мужик, Йен Галлагер. Мужик!» Легче было подумать, чем сделать, потому что Йен слишком долго мечтал об этом. Дыхания парней смешались, между лицами остались считанные миллиметры, когда Микки коротко выдохнул и подался вперёд. От его запаха у Йена отключилась голова. Потому что никто не пах так хорошо.       Немного осмелев, Йен скользнул языком между чужих горячих губ. Микки глухо зарычал в рот Йену, встречая его язык своим. Вскоре оба поняли, что задыхаются, и дело было не в недостатке воздуха между ними. Если Йен был уверен в том, что именно он чувствовал к Микки, то дела последнего обстояли сложнее. Микки пришлось прервать поцелуй, пока Йен не успел заметить, как дрожали колени его бойфренда. Он до сих пор не мог осознать, что… это на самом деле был Йен и он, блядь, был здесь — настоящий и осязаемый. Сделав шаг назад, Микки провёл по припухшим губам кончиком языка и окинул Йена взглядом, старательно изображавшим непринуждённость. Последнее, чего Микки хотел, — это чтобы рыжий понял, в каком разбитом состоянии он был в этот самый момент. ___________________________________________________________________       Йен не мог назвать себя экспертом по оттенкам цветов. Как и любой среднестатистический мужчина со стопроцентным зрением этот юноша вряд ли заметил бы различия между цветами «индиго» и «тёмно-васильковым». Однако если бы крепко спящего Йена разбудили посреди ночи и спросили, какого цвета глаза у Микки, он без запинки ответил бы, что они цвета океана. Было достаточно того, что он видел океан и видел Микки.       — Как океан…       Именно это Йен выдал смущённому Микки, едва оторвавшись от его губ. Как бы недавно прибывшему на Землю парню ни хотелось прикрыть веки во время поцелуя, он заставлял свои широко распахнутые глаза впитывать каждую пору на лице любимого человека. И Микки делал то же самое — он путешествовал взглядом по лицу Йена.       — Хэй, Галлагер, тебя всё-таки лечили от гейства физическими пытками? — неловко пошутил Микки, нащупав под рукавом футболки Йена марлевую повязку.       Микки с детства не был приучен более нормально реагировать на чьи-либо страдания и выказывать своё беспокойство по этому поводу. Он категорически не умел «правильно» заботиться. Поэтому сейчас Микки действовал на удачу, уповая на то, что его стиль будет верно истолкован.       — Это могло бы быть захватывающим впечатлением, наверное, но нет, Мик, меня не пытали безумные гомофобы и, смею полагать, что никогда не будут. На этой планете уж точно! Я читал, что такие явления в США остались в далёком прошлом.       Йен прикусил язык, поскольку заговорился и чуть не выдал Микки свой секрет. Теперь он не мигая смотрел на собеседника и пытался угадать, о чём тот думал. Микки поджал губы и по его телу прошла едва заметная судорога. Он слишком отчётливо помнил, какими варварскими способами его собственный, ныне покойный, отец несколько лет назад вытравлял из Микки влечение к представителям своего пола. Естественно, Микки счёл фразу Йена «на этой планете» простым украшением речи, не более того.       Рыжеволосый парень был дико взбудоражен перспективой поездки к подножию гор или к любому природному водоёму. К последнему — особенно, потому что в нём можно было искупаться, поплавать или — в случае, если это река — даже попробовать сплавиться по ней на плоту! Это ведь совсем не то, что в бассейне с имитацией течения, в котором Йен тренировался в Марс-Сити. Он очень нервничал из-за неминуемого дебютного секса с Микки, поэтому хватался за любое другое дело с преувеличенным энтузиазмом.       — Тут у меня записано… Ща, Мик, погоди-ка…       Йен достал из плотно набитого вещами рюкзака стопку пронумерованных листков, испещрённых мелким печатным текстом и сложенных в прозрачную папку. Игриво смеясь, Микки, конечно же, незамедлительно заграбастал эту папку себе. Получить удивлённое выражение лица Йена было слишком приятно!       — У тебя что, реально с собой список?       Микки приблизил листы к своему лицу и начал вчитываться. Заглавие папки ввело его в лёгкий ступор, так как выделенная жирным шрифтом надпись сообщила ему, что перед ним «Версия списка для меня». То есть для Йена. То есть не для него, не для Микки! А та, что для Микки, вероятно, по ошибке осталась в рюкзаке. Милкович присвистнул и тут же убрал руки, держащие папку, за спину, поскольку Йен наскакивал на него с гневными требованиями вернуть его вещь. Микки не стал ничего спрашивать, вместо этого он сделал всё возможное, чтобы подольше не отдавать подозрительные бумаги Йену.       — Что-то имеешь против списков, м? Списки это удобно!       Запыхавшийся Йен ловко обошёл противника со спины и с победным кличем выдрал стопку распечаток из его рук, почти достоверно изображая злость на пренебрежительное замечание Микки о списках. Само собой, Йен был в панике, потому что боялся, что мог поспешить и достать не ту папку. Что, собственно, и произошло.       — Успел что-нибудь выбрать?       Йен испытующе посмотрел на Микки исподлобья, силясь остановить краску, заливающую его щёки и шею. Хорош секретный агент! Он пытался разведать обстановку, а сам безбожно краснел! Микки же вёл себя, как ни в чём не бывало. Да и свет фонарей мог скрыть от него покрасневшие конопатые щёки.       — Предложи то, чего сам хочешь в первую очередь, мужик. Я не фанат Техаса, ты же знаешь.       Это прозвучало успокаивающе. Как будто Микки впрямь не прочитал компрометирующий заголовок. Так что Йен решил поверить в своё везение и, проводив облака в тёмном небе зарадованным взглядом, попросил Микки отвезти его куда угодно, где они смогут поплавать без сотни людей с уродливыми телами в купальных костюмах, которые бы наблюдали за ними каждую минуту. А потом в магазин. Йен так и сказал — «в магазин» — Микки не ослышался!       Он уже начал хмуриться и разомкнул губы для уточняющего вопроса, когда Йен добил его дополнением к экзотическому маршруту «в магазин». Пункт назначения превратился в «магазин, где продают свежие фрукты и овощи.» Микки аж почесал нос сразу обеими руками. Потом он потрогал кончиком языка уголок рта и, покряхтывая, но не произнося ни слова, полез в бардачок машины за подробной картой штата. Микки сроду не жаловал электронные навигаторы. ___________________________________________________________________       Машина плавно двигалась по ночному шоссе, освещённому фонарями, работавшими от накопительных солнечных батарей. Микки больше не нужно было спешить. Хотя он догадывался, что Йен явно бежал от кого-то или чего-то, Милковичи никогда не задавали лишних вопросов. Это не значило, что Микки было всё равно, просто для него было важно, чтобы Йен сам начал этот разговор, тем более, что с темами для трёпа у рыжего парня проблем не возникало.       — Чья машина? Ты ведь не угнал её? Даже если так, то это окей, честное слово. Я и сам не раз так делал. Почти так, потому что… в общем, в моём случае это было не совсем то же самое, но очень близко.       Йен понимал, что молол какой-то бред, однако язык вдруг стал действовать отдельно от его мозга. Он уже догадывался, что в присутствии Микки подобная ерунда будет повторяться снова и снова.       — Я ничего не угонял, ясно? — Микки закатил глаза. — Это моя тачка. Не ссы, проблем с копами из-за неё не будет.       — Круто, — уронил Йен, в двадцатый раз за десять минут высунув руку в приоткрытое окно, чтобы почувствовать кожей влажный ночной воздух. На некоторое время между ними воцарилась уютная тишина, прежде чем плотину болтливости Йена прорвало снова. — Я скучал по тебе. Очень сильно, — признался он, уставившись в окно на пролетавшую мимо них обочину. Микки не торопился с ответом, поэтому терпение Йена быстро закончилось.       — Даже не скажешь, что тоже скучал? Так нечестно!       — Не скажу, потому что не скучал, — выдал Микки, немного поддразнивая.       — Врёшь, — улыбнулся Йен. — Я читал твои сообщения в скайпе. Ты написал мне в мой день рождения.       — И?       — И ты знал, что я не скоро смогу это прочитать, но всё равно написал. Значит…       — Значит, у меня хорошая память на даты, — перебил Микки, с трудом справляясь с улыбкой, которая грозила провалить его образ крутого парня.       Не купившись, Йен стоял на своём. Как бы Микки ни выпендривался, читать его было не так-то сложно.       — Ты беспокоился обо мне, а значит я тебе не безразличен.       Брови Микки выразительно изогнулись, когда он повернулся голову и одарил Йена удивлённым взглядом.       — Кто сказал, что ты безразличен мне? Чем ты моешь уши, Галлагер? Ничего такого я, блядь, не говорил.       — Но ты…       — Я сказал, что не скучал по тебе. Это разные вещи, — Микки сделал паузу, прежде чем смягчиться и бросить кость этому страждущему. — Возможно… Только возможно! Это было не совсем так, рыжий.       Если бы энергию от улыбки Йена можно было запустить в какой-нибудь преобразователь, от неё мог бы месяц питаться небольшой завод.       — Сложно было признаться сразу?       Микки покачал головой, потому что этот парень был невыносим.       — Я ни в чем не признавался, — возмутился Микки, но Йен уже услышал всё, что хотел услышать.       — Продолжай убеждать себя, — ухмыльнулся он.       Не сказать, чтобы у Микки на самом деле были ещё какие-то аргументы, поэтому на этот раз он промолчал.       — Мне нужно отлить, — объявил Йен. — И покурить. Не хочу провонять дымом твою машину.       И первое, и второе было ложью, за исключением того, что в салоне автомобиля Микки, если и курили, то редко. Йен был вполне в состоянии обойтись без сигарет сколько угодно времени. Собственно, он мог вообще не курить, но его тянуло на улицу, вдохнуть прохладного воздуха, поглазеть на звёзды… Яркое ночное освещение Космического центра не позволяло разглядеть через окно ни единой точки в ночном небе.       Микки пожал плечами, удержавшись от комментария на тему памперсов. Ему самому не помешало бы отлить и выкурить пару сигарет, а заодно и немного отдохнуть, поскольку его пальцы и спину начинало сводить судорогой. Он даже позавидовал пижонам, которые разъезжали на роскошных корытах с автопилотом и массажными сидениями.       Микки сверился с картой и убедился в том, что в радиусе нескольких миль вокруг было сплошное пшеничное поле. Сбросив скорость, он свернул на обочину и съехал на узкую грунтовую дорогу, почти незаметную среди всех этих бесчисленных колосков. Вдалеке виднелись тёмные силуэты оставленной на ночь уборочной техники. Ранний урожай пшеницы созрел, чтобы заполнить элеваторы Техаса.       Микки заглушил мотор и, судя по тому, как нетерпеливо Йен ёрзал в пассажирском кресле, для него было поразительно, что парень не выскочил из машины до того, как она съехала с трассы. Встав на краю дороги позади Хонды, Микки расстегнул ширинку. Первые капли ещё не долетели до земли, когда Микки почти застонал от блаженства. Он сдержался, услышав позади какой-то шорох.       — Галлагер, блядь! — воскликнул Микки, когда сильные руки обхватили его поперёк живота. — Ты не можешь так подкрадываться к человеку, пока он ссыт.       — Я тебя напугал? Признайся, — Йен хихикнул, не переставая прижиматься к Микки сзади.       — Чёрта с два ты меня напугал, говнюк, — проворчал Микки, лихорадочно справляясь с ширинкой, пока его ладонь не накрыла ладонь Йена. — Что, блядь, по-твоему, ты делаешь?       Что было самым неловким в происходящем с Микки, — его предательский член в штанах отнюдь не собирался оставаться спокойным. Но, если вдуматься, Микки сомневался в необходимости тренировать самоконтроль сейчас, когда Йен был рядом, живой и сексуальный, как сам дьявол.       — Всегда мечтал поцеловать своего парня посреди пшеничного поля, — прошептал Йен, наклонившись к уху Микки и глубоко вдыхая его запах.       Микки тихо рассмеялся, наклонив голову, чтобы губы Йена смогли плотнее прижаться к ушной раковине.       — Ты романтичный ублюдок, Стич.       — Ещё какой. Ты разве не знал об этом?       — Догадывался. Идём.       Развернувшись в чужих сильных объятиях, Микки попятился назад, увлекая Йена за собой в море пшеницы. Перспектива трахнуться с колосками в задницах была так себе вариантом, к тому же парни пока не обсудили, как именно это должно было случиться. Прямо сейчас Микки был готов рухнуть на колени перед Йеном, чтобы тот выебал его в рот. Главное, чтобы он сделал уже хоть что-то, помимо вылизывания шеи Микки, прихватывания зубами его кожи и нашёптывания ему «какой ты горячий», «как сладко пахнешь», и «как сильно я хочу тебя»!       Микки и Йен завалились в пшеницу клубком, смяв собой хрупкие созревшие колосья. В какой-то момент губы Йена слились с губами Микки во всепоглощающем поцелуе. Их дыхание было тяжёлым и поверхностным, а стоны и тихие проклятья смешивались, когда каменный стояк Йена прижимался и тёрся о член Микки через несколько слоёв ткани.       — Мик… блядь… я… я вот-вот… Ох, бля…       Йен захныкал, задыхаясь от возбуждения и находясь на грани. Он собирался кончить в штаны, как тринадцатилетка! Прижатый к земле крупным подтянутым телом, Микки балансировал на краю. Он чувствовал, как Йен дрожал на нём и боролся за каждый глоток воздуха, но всё равно продолжал целовать Микки так жадно, словно боялся, что тот мог исчезнуть.       — Сделай это, рыжий, — выдохнул Микки в рот Йена. — Йен… твою… мать…       Оргазм оказался таким сильным, что Микки на мгновение показалось, будто он упал в воду с обрыва. Микки понял, что этого не произошло, лишь когда услышал протяжный звук освобождения Йена. Галлагер вздрогнул и прижался к паху Микки теснее, продолжая двигаться на нём и тереться о чужую ширинку. Если Йен и был когда-то настолько счастлив, то у него не было ответа, когда.