Не навреди

Наша драма тебя истощила 

Прости меня за это. 

Зато нужных соединила,

Судьба навела марафета.  

— О да, милый, твой папа носил тебя так, будто ты вот-вот рассыпешься. — Мама заливисто смеется, ее кудри слегка подрагивают, они отливают нежными лучами золотое свечение от закатного солнца, глаза прикрыты от смеха. Видны небольшие морщинки на веках и в уголках глаз. Эта женщина была самой красивой во всем мире. Это ей говорили два ее самых любимых человека в ее жизни. Ее муж и ее сын.  Они сидели на мягком диване в просторной гостиной их огромной квартиры. Тэхен сидит рядом и увлеченно вглядывается в их старый альбом, всматриваясь в себя маленького на фото. Оттуда на уже взрослого, ну если четырнадцать лет взрослый возраст, смотрит маленький сморщенный комочек, которому где-то несколько дней от роду. Тэхен морщится, не признавая в этом противном ребенке себя.  Мама снова хохочет, мягко похлопывая сына по таким же закрученным волосам. Они не так сильно скручивались как у его мамы, но волны от кудрей были заметны.  — А расскажи что делал папа? — поелозив на диване, уворачиваясь от маминых похлопываний по его макушке, Тэхен успокаивается и садится ровно. Он смотрит своими большими любознательными глазами, поблескивая детской невинностью.  — Ах, твой папа это мое спасение и видимо плата за все мои муки в прошлых жизнях. — Мама начала ностальгировать, откидываясь на спинку дивана. Тэхен тоже улегся рядом с ней, забираясь к ней под бок, укрываясь ее теплыми руками. Мама любила свитера поздними осенними вечерами, поэтому с ней всегда тепло. Сегодня на ней коричневая кофта. Ее пальцы теплые, от того что рукава длинные и закрывают до самых фаланг бархатной тканью. Тэхен смотрит на зеленое растение напротив и ждет, когда мама продолжит рассказ. — Он так переживал, пока я была в больнице. Тебя сразу выписали, ты у меня здоровенький родился, — она улыбнулась, сощурив глаза на Тэхене и пощипывая его за щечки. Тэхен выразил недовольство, нахмурившись и надув губы в его любимой манере. Его насторожило то, что его выписали первым, но он решил спросить об этом потом. Мама хмыкнув, отстала от сына и продолжила, поглаживая Тэхена по волосам и вглядываясь в его руку. — Когда и я вернулась домой, он строго наказал мне лежать на кровати и спать, а тебя успокаивал, поил молоком, играл, песенки напевал. —Тэхен смутился от этого рассказа. Он был таким маленьким сосунком. — Даже когда ты спокойно спал в кроватке, отец сидел рядом и поглаживал твои щечки. — Мама посмотрела на Тэхена и нежно-нежно улыбнулась. — Он так тебя любит, Тэхен-и.  Тэхен знает. Его отец в нем души не чает, обожает.  Дверь открывается, мама сразу встает с дивана и шагает в сторону дверей. Тэхен тоже поднимается и хвостиком идет за ней. Когда он открывает дверь уже видит как папа рассказывает о чем-то про работу и укладывает обувь на полку, а мама вешает темное пальто с черными пуговицами.  — Привет, пап! — налетает на него, чуть ли не сбивая с ног. Его папа стал очень долго пропадать в своем офисе.  Отец что-то щебечет радостно, обнимая Кима младшего, пока мама улыбается и наблюдает картину.  Уже наступила ночь. Тэхен спускается на первый этаж, чтобы попить. Жажда мучала его все время и он частенько так выходил на кухню, когда стакана с водой на тумбе не оказывалось. Да и Тэхен любитель поесть по ночам, хоть это и вредно.  — Да, придется урезать желудки и меньше использовать электричество. Интернет стоит отключить на время. — Папа сидит за огромным столом и разбирается в бумагах, вглядываясь в них через толстые линзы черных очков. А мама напротив нервно перебирает пальцы, бегая глазами по столу.  Тэхен не понял ничего, нет, он понял что интернета больше не будет, но он может потерпеть. А вот почему его не будет, он пока не догадывается, но решает послушать о чем они говорят, хоть это и некрасиво, ну а узнать что за дела с желудками и интернетом маленькому уму хотелось. Любопытный слишком.  — Я могу продать кольца, ты же знаешь, они из чистого золота. — Мама смотрит с надеждой, будто ей совсем не жалко отдавать такие драгоценности.  Папа быстро метнул на нее взгляд и взял в свои ладони ее тонкие руки, смотря ей прямо в глаза.  — Нет, это последнее, что осталось от твоей бабушки. Мы не посмеем продать такую память, милая.  Тэхен приоткрыл рот, но сразу же закрыл. Он знал, что у мамы никого не было кроме бабушки, которая умерла, когда ей было восемь. Тогда все наследство она отдала своей подруге, попросив ее отдать эти кольца его маме, когда она выйдет из детдома. Бабушкина подруга оказалась очень честным и добропорядочным человеком и навещала маленькую девочку часто, а в восемнадцать отдала ей эти украшения.  Но продать их? Зачем? Тэхен не понимал, ну или догадывался, но осознавать не хотел.  — Тогда я устроюсь хотя бы кассиром, нам нужен любой доход.  Отец вздохнул тяжело, потирая переносицу.  — Нет, милая, ты ведь знаешь… — Я буду просто сидеть на кассе, без физических нагрузок.  Тэхен не понимает, он хмурится. Почему его маме нельзя работать?  — Я разберусь со всем. Это лишь временная проблема и тебе не стоит так переживать, хорошо?  Тэхен все еще непонимающий входит в кухню, под ламповый свет и делает вид, что зевает и вообще он сонный и только что проснулся, ни капельки не подслушивал. Он наливает воды из фильтра и опирается бедрами о столешницу с раковиной. Родители удивленно смотрят.  — Что? — Тэхен выглядит, будто ничего серьезного сейчас не произошло, и он просто пьет воды.  — Сынок, все хорошо? — обеспокоено спрашивает папа, поворачиваясь лицом к сыну. Мама лишь хитро щурит глаза и качает головой, пока отец не видит ее. Эта женщина прекрасно знает способности своего сына одурманивать своими актерскими навыками отца и всех друзей, но её у Тэхена обмануть никогда не получится.  Она догадалась, думает Тэхен и давит в себе задорную улыбку, чтобы не раскрыться перед папой. Его мама знает его как облупленного.  — Да, я пойду спать, хорошо? — выходит как-то нервно, но он пытался. Папа все еще задумчиво смотрит вслед, а потом на улыбающуюся жену.  — Почему ты смеешься? — спрашивает мужчина, пока сам пытается держать лицо и не сдаваться в плен этой улыбки. Он любил, когда эта женщина улыбается и так задорно и смеется.  — Наш сын растет замечательным актером! — Женщина всплескивает руками, но ведет себя тихо, чтобы Тэхен не услышал.  Родители Тэхена всегда были для него примером чистой любви. Они помогали друг другу, выслушивали, без ссор решали проблемы. Отец никогда не поднимал голос ни на маму, ни на Тэхена. Отец был опорой их маленькой семьи. Как мама рассказывала, он несколько дней укачивал Тэхена и не давал ей напрягаться и вставать по лишним поводам. Он бегал с синяками под глазами перед Тэхеном и пытался успокоить. Тэхен никогда не сомневался в их счастье и сам желал встретить такого же человека. Он рос в любви и понимании, с Минхо было практически также, практически идеально, как он и хотел, но Минхо иногда мог накричать. Тэхен его оправдывал тем, что сам навязчивый и имеет свойство иногда раздражать окружающих.  Он выходит из кабинета Соджуна в коридор с кучей бегающих туда и сюда медсестер, докторов и пациентов. Он хочет увидеть Чонгука, но понимает, что это будет эгоистично. Может тот вообще не захочет его видеть? От этого осознания било куда-то под ребра, ему бы не хотелось, чтобы Чонгук отталкивал его от себя, но он понимал, что виноват будет в этом сам. И черт бы его побрал в тот момент, когда он останавливает одну из медсестер, извиняясь. Она недовольна тем, что ее оторвали от дел, но не высказывается и выслушивает Кима.  — Что сейчас делает доктор Чон Чонгук? — Удивительно тупой вопрос, но Тэхен думал, что он как всегда на операциях или с Джином в кабинете. Он не ожидал другого, он просто хотел спросить и построить в голове картинку, где безумно красивый доктор расхаживает по этим коридорам. Он не собирался его преследовать, просто хотелось знать где он. — Доктор Чон в палате 22.  И она уходит.  А Тэхен не понимает почему он в палате 22 и что он там делает. Поэтому он туда идет. Это странно, что он не в своем кабинете или не в операционной. Но он может навещать пациентов и тогда это не казалось бы странным. Да и он уже подходит, просто заглянет одним глазком, чтоб убедиться, что Чон в порядке. А вдруг он там с пациентом? Не обычным, а таким как Тэхен? Вдруг Чонгук там крутит романы? Тэхена от этого бьет ревность, ему противно об этому думать и он сразу пресекает эту мысль на корню. Он знает, что Чонгук бы такого не допустил. Себя он в счет не берет, у них отдельный случай.  Но через несколько шагов до него доходит, что Чонгук там может лежать в качестве пациента, а не врача. Вдруг он сильно заболел? Тэхен мечется, переживает, ведь это наиболее логичная причина того, что Чон в палате. 

***

Чонгук помнит как Юнги начал тормошить его, прислушиваться к сердцебиению. Чонгук помнит как его катили на носилках в машину скорой помощи, колесики ударялись об асфальт, тело ломило от этой твердости и скачков по неровной дороге. Он ощущал запах деревьев, запах свежего воздуха на улице. Он помнит как ему поставили капельницу с глюкозой в белой палате. Он бы никогда не подумал, что окажется в ней по такой глупой причине.  Юнги сейчас сопит на стуле рядом, на его коленях приставка с синим излучением экрана с надписью «level failed». Рядом лежат фрукты и коробочка молока. Чонгук потянулся за ней, стараясь не шуметь и не разбудить Мина.  — Ага! — прокричал Юнги голосом пирата, который поймал жертву. — Проснулся. Чонгука поймали. Он усмехнулся. Юнги не спал, одним глазом наблюдая за Чонгуком. Тот ворочался последние пару часов, так что Юнги надеялся, что скоро он проснется и не прогадал. Мин всполоснул руками, вставая со стула.  — Так делать нельзя, Чон Чонгук. Ты действуешь не по правилам.  Чонгук непонимающе смотрит и выгибает бровь, мол, что ты несешь?  — Мы договаривались сходить на баскетбольный матч вчера, но ты вышел из игры, читер, — Юнги не упрекает в том, что Чонгук не смог сходить, скорее переживает и несет чепуху. Мин сам по тысячу раз на день спрашивал точно ли он хочет пойти туда, но Чон настойчиво отвечал, что да, хочет и они туда пойдут, ведь для этого нужно просто проехаться на машине час до нужного места, а не океаны переплывать. В общем, Юнги отговаривал и говорил отдыхать больше, а Чонгук намеревался сдержать обещание и провести с другом время. Юнги скорее злится на него, за то, что тот не бережет себя, чем правда злится на то, что он не смог посетить этот матч.  Он беспокоится, потому что как только он услышал, что что-то упало, и это скорее всего тело в восемьдесят килограммов, то приехал в его квартиру за десять минут и обнаружил все еще бессознательное тело. Чонгук только сейчас вспоминает что да, они договаривались сходить сразу как Чонгук поспит после ночных смен. Он полностью сбил график и так получилось, что он снова перешел на ночные и нередко брал дневные. Он не спал около недели, а если и спал, то это около часа в день в ординаторской. Появилось больше пациентов и работа увеличилась в несколько раз. Чонгук мог бы отказаться, но когда его пациенты так отчаянно просят помочь, он отказывать не смеет. Не тогда, когда люди в нем нуждаются. Бесконечная любовь к людям в нем живет с самого его рождения. Чонгук не тот, кто смог бы с легкостью руки отказать нуждающимся, не тот, кто оставался бы неравнодушным в тяжелых случаях у пациентов. Всегда в нем все сворачивается, когда он видит чужие страдания и слезы, когда он видит беспомощность и отчаяние в глазах этих людей. Он не смеет отказаться, когда люди умоляют о помощи, он не в праве это делать, это его служба, он считает это своим долгом. Это его повседневность и каждый день он несет на своих плечах чужие муки и смерть.  Он спокойно протыкает трубочкой отверстие в коробке молока и тянет белый напиток, пока Юнги бегает по всей палате и размахивает руками, но старается изо всех сил сдерживать себя, чтоб не сильно давить на друга. — Прости, я правда не хотел заставлять тебя переживать.  — Нет, такому поступку нет прощенья. Я позову сейчас верховного судью и он решит, что с тобой делать, — выдыхает Юнги, видимо уставший расхаживать по палате и с красным от злости лицом высказывать какой Чонгук олух. Он правда пытался не выливать на него все свои эмоции, но Юнги тоже, оказывается, не железный. Его добила эта ситуация с лучшим другом, пробила все донья.  — О, а вот и мой верховный судья, я так понимаю? — Усмехнулся Чон, лежа в своей кровати, когда в палату зашел Сокджин.  Глаза Кима округлились и он хлопнул ресницами. Что ж, Чонгук поставил на уши всех своих друзей. Двоих.  — Чонгук тебя за это мало на смертную казнь отправить! Ты нас досмерти напугал, ты бы знал, — Чонгук спокойно выдерживает вторую волну приглушенных криков, но уже от Джина. Он улыбается, потому что эти двое слишком переживают за него.  Да, небольшое переутомление, да истощение, да на фоне стресса потерял сознание? На фоне стресса?  Точно.  Тэхен.  Чонгук подавился, начал приподниматься и заходиться в кашле. В ушах мелькают слова Тэхена. Снова страх накатывает, снова застилает пленкой роговицу глаза. Да, ему страшно отпускать Тэхена, но это придется сделать. Кто выбирает не истинного, когда истинный нашелся? Никто, абсолютно все бы предпочли именно истинных.  Юнги обеспокоено уселся рядом на кровати, будто потеряв всю свою недавнюю злость на Чона, пока Сокджин помогал отдышаться и с огорченными глазами смотрел, поглаживая по взмокшей спине. Температуры нет, но такой мокрый.  — Чонгук, стоит себя беречь. Ты же не спал сколько времени? Да еще и не ел ничего, ты совсем с ума сошел? — Уже тише проговорил Сокджин, убирая капельницу. Юнги чистит яблоко и сидит рядом, поддакивая. Слова Сокджина Чон не слышит, в ушах шум, в ушах слова Тэхена.  — Вы, ребята, не переживайте. Я же не кукла фарфоровая, — нервно хохотнул Чонгук, когда в глазах и намека на смешинку нет. Все в комнате затихло, казалось даже эти двое замолкли, хотя Чонгук слышит их возражения. Только шум в ушах. Он приподнимается, хочет уйти домой, хочет принять душ и до ужаса хочет спать.  — Гук, ты куда? — Юнги настороженно дотронулся до плеча, когда Чонгук уже сел на кровати, спуская ноги на холодный пол.  Чон обернулся на друга, так как он сидел на другой стороне койки и непонимающе глянул на него.  — Я? — Удивленно спрашивает, будто не услышал только что заданного вопроса. Потом до него доходит смысл, пока Юнги хмурится на такое рассеянное состояние младшего, — Я домой. Я ведь могу домой поехать, Джин?  Джин настороженно мотнул головой в жесте отрицания. Чонгуку бы полежать в больнице и отдохнуть под его наблюдением денёк, отпускать его одного было страшно. Он видел эту потерянность и отрешенность в Чонгуке и даже знал ее причину. Юнги все рассказал.  Он отменил сегодня все запланированные посещения к Чонгуку и договорился о том, что он уйдет на больничный. Знаете, все проблемы решаются легче, когда твой муж — главный врач. Операции, которые можно сдвинуть, он сдвинул, срочные он переставил на других врачей. Чонгуку и правда нужно отдохнуть, слишком много он сил оставил в этой больнице и слишком много стресса пережил. Ему нужен небольшой отпуск. Они все вместе должны посидеть в баре или съездить к побережью и съесть пончиков. Да, определенно Джин и Юнги постараются взять выходные и провести их с Чоном, нельзя оставлять его одного, если тот конечно решительно не попросит оставить его. Они должны быть рядом, должны помочь пережить… Дверь открывается, показывается макушка с каштановыми закрученными волосами.  У Чонгука сердце пропускает удар. Тэхен пришел. Как мишка смотрит удивленно, когда находит взглядом Чонгука. Милый. Чонгук смотрит с небольшим удивлением, он не думал, что Тэхен знает о произошедшем. Он думал, Тэхен тогда ушел и ничего не заметил, но вот он сейчас стоит в полный рост и мнется, перебирает в руках длинный рукав пиджака. Переступает с одной ноги на другую и не осмеливается поднять взгляд, а Чон смотрит. Сохраняет этот новый образ Тэхена в своей памяти. Сокджин же смотрит нечитаемым взглядом, пощипывая губы пальцами. Ужас как негигиенично.  — Чонгук, — он запинается снова, но еще более смущается этого, проклинает себя за это, но собирается продолжить. Ему не дают. — Ты! Как ты вообще посмел сюда придти после того как оставил его в предобморочном состоянии? — Юнги долго ждать себя не заставил, прерывая речь Тэхена и надвигаясь на него.  Чонгук подскочил, собираясь оттащить от Тэхена Юнги, который беззастенчиво тыкал в него пальцем обвиняя во всех грехах мира, чувствуя резкое недомогание и темные пятна перед глазами. Он быстро пресек расстояние до Тэхена, и мягко обхватил чужое запястье, приближая к себе. — Юнги! Прекрати его обвинять, — срывается, потому что Мин не слышит, потому то Тэхен как потерянный котенок смотрит прямо на Чонгука и не верит тому, что сказал только что Юнги. Тэхен оставил Чонгука лежать без сознания. Тэхен моральный урод в своих глазах. А Чонгук качает головой, отрицая то, что читается в стеклянных любимых глазах напротив. — Нет, Тэхен, ты не виноват, — говорит он шепотом, слегка прижимая к себе, чтобы только не видеть виноватое лицо Тэхена. Закрывает собой от гнева Мина. От всего мира. Сокджину надоели крики Мина и его настораживает реакция Гука. Он боится, что Чонгук сейчас может просто свалиться в сон на несколько дней, или еще хуже, в кому. Чонгук страшно переутомлен и его организм попытается защититься от стресса и недомогания, сворачиваясь в кокон.  Джин подлетает к Юнги, трясёт за плечи, разворачивая к себе, пока Тэхен дышит часто в чужое плечо. Он казалось, даже не слышал гневные тирады Юнги, сосредоточив внимания каре-зеленых глаз на черных чонгуковых.  — Посмотри на Чонгука! — шипит он, чтобы Чон не слышал. — Он злится на тебя, потому что ты набросился на бедного мальчишку. Ему нельзя сейчас много переживать, ну-ка перестань! — Шикнул снова Сокджин, оттаскивая Юнги за дверь.  Мин же продолжает свою тираду даже за дверью, — Нет, ну наглости ему хватает сюда заявляться после того, как довел его до такого состоя…м!   Но Сокджин затыкает ему рот ладонью и уводит в сторону по коридору, оставляя Чонгука с Тэхеном. На них оборачиваются и пускают смешки, потому что Джин буквально рукой закрывает рот Юнги и тащит к сидениям.  Этим двоим нужно было поговорить. Сокджин это понимал, но не хотел оставлять Чона, потому что положение у того не самое лучшее, и за ним глаз да глаз, когда пришел виновник всего этого. Частично да, Тэхен виноват. Но только потому, что не заметил его состояния еще в квартире. Чон упал от переутомления, и в этом виноват только сам Чонгук, а визит Кима только добил, так сказать стал последней каплей.  Юнги все еще выказывал недовольство и ворчал что-то, пока они уже сидели за столиком в больничном кафетерии.  — Не злись на него. Тэхен тут никаким боком, бедный мальчишка так испугался. — Сокджин качает головой, вспоминая растерянность и страх в глазах Тэхена. Ему было жаль его, он готов был оправдать его за то, что он оставил Чонгука в плохом состоянии. Да и винить в этой ситуации надо исключительно Чонгука, потому что доводить себя до такого состояния — мазохизм.  — Да? — скептично посмотрел Юнги, — Мы тоже кстати испугались, когда увидели этого бледного осла, готового сдохнуть прям там в машине скорой. Совсем себя в могилу изведет своей работой.  Юнги тогда сразу позвонил в скорую, потом Сокджину и рассказал то, что успел рассказать ему сам Чонгук. А именно то, что Тэхен встретил истинного, потому что Чонгука хватило только на эти слова.  — Довел же Тэхен Чонгука до такого состояния.  — Не он. И ты прекрасно это знаешь, — встает на сторону омеги Сокджин. — Разве он заставлял Чонгука пахать днями и ночами? Я еще дурак не заметил ничего. — Он откинулся на спинку железного стула. Какой же он друг, раз не видел как Чонгук загибается и берет дополнительные смены, сидит за бумагами часами, осматривая анализы. За ним теперь глаз да глаз, Сокджин проконтролирует его график, потому что Чонгук о себе явно заботиться не хотел. Конечно, он никакого права не имеет лезть в жизнь Чонгука, но Ким искренне переживал и не хотел, чтобы Чонгук загнулся еще хуже. У него вся жизнь впереди и вот так гробить здоровье нельзя.   — Да я не про это, — отмахнулся Юнги рукой. — Ты же видел их отношения? Они как влюбленные идиоты ходили, а потом Тэхен заявляет, что нашел истинного, — всплескивает руками в своей манере с громким возгласом. Юнги часто навещал друзей в этой больнице и видел Чонгука с Тэхеном. Он пару раз разговаривал с Тэхеном наедине, и он ему показался отличным парнем. Сокджин морщится от громкого звука и поднимает голову на Юнги, слушая его. Тот продолжает, — Конечно Гук свалится. Он один раз потерял того, кого любил, так три месяца лежал на кровати не моргая.   Сокджин хмурится.  — Тэхен разве виноват в этом? Он, мне кажется, переживает не меньше самого Гука по этому поводу. —  Сокджин смотрит куда-то в потолок. Тэхена он считает просто узником обстоятельств. Когда он так смотрел на Чонгука в палате, пока Юнги кричал на него, это было самое настоящее сожаление и страх. Страх за Чонгука. В нем читались все его эмоции и Джин верил им, он искренне надеялся, что они разберутся со всем дерьмом. Но вмешиваться в их отношения со всякими советами он считает не нужным, сами должны разобраться. Сокджин будет просто поддерживать Чонгука, если всё покатится по наклонной. Юнги хмыкнув достает телефон, желая расслабиться в играх. Он и думать не хочет, что Тэхен такой хороший и невинный, когда он сделал больно его другу. Юнги, очень импульсивный, когда что-то касается Чонгука. Так что, ему потребуется время, чтобы осознать, что Тэхен не виноват в сложившихся обстоятельствах.   Чон ему как младший брат. С детства этот мальчишка хвостом бегал за подростком, что закатывал глаза, видя на горизонте этого назойливого десятилетку. Он тогда считал себя очень крутым и строил образ высокомерного холодного подростка. Но с Чонгуком, через наигранную неохоту, но играл. Во дворе они вместе запускали старую приставку и с ним было интересно, потом Юнги стал приходить в этот район чаще, а потом и вовсе закорешился с этим мальчишкой.  — Как там новенькая бариста? — решает начать диалог Джин и пытается запихнуть в себя еду и не думать о том, как себя чувствует Чонгук.  — О, она пригласила меня на свидание. Смелая девчонка.  Джин удовлетворительно замычал. 

***

Тэхен смотрит под ноги. Он не знает куда себя деть, куда провалиться и как испарится, чтобы не чувствовать всепоглощающую вину. Он же правда виноват, он же чувствовал, что-то не так. Он же мог помочь и тогда, возможно, всего этого можно было бы избежать. Возможно, если бы он остался тогда, Чонгук бы был здоровеньким и счастливым, а сейчас на него смотреть страшно. Он такой бледный, буквально прозрачный, даже губы сухие и синеватые. Это все Тэхен. Это он довел до такого состояния Чонгука, и правильно Юнги на него орал, потому что Тэхен бы тоже так поступил, если бы с Чимином или Хосоком кто-нибудь такое сделал. Тэхен всегда всё делал неправильно, вся его жизнь теперь одна большая ошибка. Он не знает у кого спросить совета, как жить дальше. Родители мертвы. Он искал в них поддержку, они всегда давали нужные слова и иногда эти слова были неприятными для него, но они была правильными. Они говорили ему правду без всяких призм субъективных мнений, они буквально открывали ему глаза на все события и всё расставлялось по полочкам и становилось легче разобраться во всем этом бардаке. Но сейчас кто ему укажет на ошибки? Он один, а значит пора ему самостоятельно выбираться из всего дерьма, что он заварил.  — Тэхен?— Позвал мужчина. — Присядь, — Чонгук нарушил самобичевания Тэхена и показал глазами на постель. Чонгук уже сидит, а Тэхен подошел, но присаживаться рядом не смел. Казалось, не имеет права сидеть с человеком, которого довел до, буквально, потери сознания. Чонгук улыбнулся, так, как умеет только он и Тэхен вообще его не понимает. Чон должен злиться на него, а он тут добродушно улыбается и просит посидеть рядом. Но это же Чонгук, он с Тэхеном не может иначе. — Ну же, — он похлопывает по постели, подталкивая словами омегу сесть.  Тэхен не сводит с него глаз и действует по указанию. Только, когда он сел, он опустил взгляд.  Тэхен в мыслях уже тысячи раз извиняется, но понимает, что сказать ничего не может. Ком в горле душит, сказать и слова не дает. И Ким сидит, кусая губы и хмурясь от этой беспомощности. Так много нужно сказать, а он даже звука произнести не может.  Чонгук молчит, Тэхен теребит бантик на запястье от вчерашнего бинта. Чон переводит взгляд на действия омеги, и пытается сконструировать предложения, сводя брови к переносице. Он должен сказать, что сам виноват во всей этой суматохе, должен сказать, чтобы Тэхен не воспринимал слова Юнги всерьез. В итоге спустя нескольких минут у него ничего не получается и он просто надеется на свою импровизацию.  — Тэхен, посмотри сюда, — он поддевает пальцами чужой подбородок и легонько заставляет смотреть себе в глаза. У Тэхена в глазах слезы стоят, плещутся эти соленые воды. У него глаза как у всех: склера, роговица, зрачок, хрусталик, стекловидное тело, сетчатка и зрительный нерв. Это если не углубляться. Но его радужная оболочка, точнее передний слой радужки это самый занимательный рисунок природы и сочетания генов. В его глазах концентрируется кружева из переплетенных сосудов, создают уникальный рельеф, уводят в прострацию и Чонгук уже забыл что хотел сказать. Вместо этого он вспоминает первый курс, строение радужки и зачарованно говорит непонятные слова, — Твое скопление меланоцитов под клетками соединительной ткани в переднем слое радужной оболочки заставляет меня дрожать, Тэхен, — и правда пальцы дрожат, большой палец дергается в попытке погладить нежную кожу. Чонгук чувствует себя идиотом, потому что сморозил то, что вряд ли Тэхен поймет, но зато наконец сказал это. Давно хотел высказать восхищение по поводу его глаз. Только так он мог во всей полноте передать, что чувствует. Только такой формулировкой он бы добился максимальной вместимости своих чувств к этому человеку, с помощью только этих слов он бы передал хоть капельку того спектра эмоций, что испытывает рядом с ним. Тэхен опешил. Он смутился и ушел в свои мысли, пытаясь осознать, что только что сказал Чон.  Чонгук же только улыбнулся его невинной реакции, но пальцы не убирал, продолжал держать чужое лицо и всматриваться.  — Прости, совсем глупо, да? — он легко посмеялся, прикрывая глаза, и усе уже убирая руку, пока Тэхен переводит на него взгляд и смотрит недоуменно. — Нет, наоборот. Я чувствуя себя глупым, — без доли смешка проговорил Тэхен, смущаясь того, что так и не понял слова Чона по поводу его количества…чего? Меланоцитов? Тэхен не знает что это.  — Нет, я бы насторожился, если бы ты знал. Мы это проходили на первом медицинском, — говорит тихо, все еще в непозволительной близости с его лицом, но не настолько близко, чтобы ощутить на себе воздух Тэхена, которым он выдыхает, который уже прошел через носоглотку, гортань и прошелся по бронхам доходя до альвеол, окруженных его капиллярами. Одно осознание, что он мог бы сейчас чувствовать то, что было пару секунд назад в его крови. било по дыхалке и срывало пульс. И Чон ловит себя на мысли, что странно думать о таком. Чонгуку до чесотки в ладонях хочется притянуть его чуть ближе, хочется почувствовать как Тэхен выдохнет ему в губы, ощутить его запах еще сильнее и смотреть глаза в глаза, смотреть на него и целовать в конце концов. Хоть и не гигиенично. Тэхен так смотрит, смотрит выжидающе, будто ждет, пока Чонгук решится. Будто сам этого хочет не меньше, сам хочет целоваться до опухших и искусанных губ. Но Чон отводит взгляд, забыв про то, что хотел сказать изначально. Чонгук выдыхает, опираясь одной рукой на поверхность кровати позади себя, смотря на эту свою руку и стараясь привести дыхание в норму.  Тэхен моргает удивленно, но тоже уже смотрит не на мужчину, а на яблоко, которое не дочистили от кожуры. Он берет фрукт и небольшой ножик рядом и начинает чистить, потому что деть себя некуда.  Чон наблюдает с приподнятыми бровями за действиями Кима,  позволяет себе растрогаться и смягчить взгляд еще сильнее, хотя казалось бы, куда уже. Тэхен достает салфетку из пачки, лежащей на тумбе, протирает нож, выкидывает кожуру в мусорное ведро, передает очищенный плод Чонгуку, смотря так, будто подвиг совершил, чуть улыбаясь. Он радуется хотя бы этому маленькому проявлению заботы для альфы. Чонгуку забавно, он берет в руки фрукт и кусает, пока Тэхен пытается усесться удобнее на постели.  — Прости меня, — он поворачивается к Чону. Тот молчит, не перебивает и дает высказать слова, которые ему необходимо. Он понимает, Киму надо попросить прощения, раз он чувствует свою вину. Тэхен мысленно благодарит за то, что его внимательно слушают. Он продолжает, — Я не должен был тебя беспокоить этой проблемой. Это мои заморочки, с которыми я должен был разобраться сам. И еще я невнимательный козел, который не заметил твое состояние. Чонгук, если бы я знал, что так произойдет, я бы ничего тебе не говорил и вообще… — Он снова замолкает, чтобы рвано вдохнуть, потому что все что он произнес на одном выдохе было его максимумом, — Я правда не хотел, чтобы так получилось, — на следующем выдохе говорит Ким. Чонгук хрустит мякотью, с большими глазами и смотрит на Тэхена, который начинает заходиться в легком смехе.  — Почему ты смеешься? — уже пережевав еду спрашивает Чонгук, откладывая яблоко и протирая пальцы салфеткой, незаметно для себя улыбаясь. — Ты выглядел забавно. Прости, — говорит в спину Чонгука, потому что тот отвернулся к тумбе, выкидывая использованную салфетку.  Чонгук оборачивается снова на Тэхена.  — Во всем этом, — он размахивает рукой, показывая на всю палату и на себя в том числе. — Ты едва ли виноват. Я сам себя довел до этого. Причем без веских причин. Просто налег на работу. Так что, ты не должен приписывать себя к этому, — отчеканил каждое слово серьезным голосом, чтобы наконец дошло до Тэхена, что его вины в этой ситуации нет.  Тэхен повертел головой в неверящем жесте.  — Нет, если бы я не свалил на тебя эту новость... Я же знал, что ты можешь плохо на это отреагировать и все равно поехал к тебе. Я просто эгоист.  Чонгук послушал и тяжело выдохнул. — Как ты вообще до такого додумался? — он смотрит и, не получая ответ, говорит сразу. — В любом случае тебе бы пришлось мне это сказать, разве нет? Иначе мы бы не смогли решить наши отношения. И к тому же, я бы не хотел, чтобы от меня скрывали такую новость. Спасибо, что сообщил об этом, — он улыбается, пытается снизить градус вины Тэхена благодарностью за очевидные вещи, чтобы тот понял, что сделал все правильно. — В реакции своего организма я виноват сам.  Тэхен хмурится. — А какими наши отношения будут дальше? — шепнул Ким.  Чонгук задумался. Действительно, какими? Это все зависит от решения Тэхена и его желания продолжать общение с ним. Чонгук ведь не может заставить Кима насильно быть рядом с ним, тот должен сам решить, Чонгук тут бессилен.  — Я не знаю, — он легонько пожал плечами, поджимая губы. Он правда не знает. Тэхен снова хмурится. Глупо было спрашивать у Чонгука о дальнейших отношениях, когда это зависит от него. Но Тэхен замечает за собой, что слишком уверен в том, что Чон хочет быть с ним. А вдруг ему нужна просто дружба? Тэхен задумывается и прокручивает все события в голове. Вряд ли недавняя дрочка была жестом дружбы, но ведь это произошло под действием гона. Он решает спросить напрямую и не гадать. Взрослые ведь люди. — Ты, — он запинается снова и проклинает себя за это. Он всегда был уверен в своих речах и говорил четко, но с Чонгуком язык вечно в узлах. Это ненормально. Тот смотрит, ждет терпеливо. — Ты бы хотел быть со мной? — Тэхен все силы потратил на то, чтобы создать звуки и выдохнуть их за одну секунду.  Чонгук посмотрел удивленно, усаживаясь ровно.  — Встречаться с тобой? — на его губах играла легкая усмешка.  — Да, — получилось ровно и без запинок. Тэхен внутренне радуется, но эта усмешка доктора его смущает. Он мысленно сравнивает себя с течной омежкой и бьет самого себя за это. Ей богу, как будто первый раз о любовных делах говорит.  Чонгук снова наклоняется чуть ближе к лицу Тэхена, опираясь на руку, которая лежит в десяти сантиметрах от бедра Кима. Тэхен тушуется, не зная куда себя деть, но сидит ровно и принимает все испытания в виде Чонгука, который так бессовестно накаляет атмосферу.  — Я не думал, что ты будешь сомневаться в моем желании быть с тобой, — Чонгук смотрит долго. Тэхену кажется, что с каждой секундой расстояние между ними сокращается. Но Чон отталкивается на свое место, забирая в руки коробку недопитого молока, которая стояла на тумбе.  Тэхен облегченно выдыхает. Слишком хорошо он ощущал на себе фантомное дыхание Чона. Слишком горячий воздух распространился между ними. — И сними этот бинт. Он уже грязный, — спокойно проговаривает и тянет снова молоко, указывая на еще белый и на вид совсем не грязный бинт. Тэхен смотрит сначала на Чонгука, потом на руку и снова на Чонгука. И уже потом снимает повязку и встает, чтобы выкинуть ткань.  — Ты сейчас хорошо себя чувствуешь, да? — Тэхену нужно было спросить об этом раньше, но почему-то этот вопрос всплыл в его сознании только сейчас.  — Относительно, — все еще попивая молоко, — Не переживай.  Тэхен кивнул. Не убедительно, но раз мужчина не хочет сейчас много говорить об этом, значит Тэхен потом будет донимать его вопросами про самочувствие.  — Ты что-то кроме молока пьешь? — Тэхен видел как этот врач спокойно пьет из коробочек жидкость и этот вопрос не редко вертелся у него на языке, но ему суждено было быть озвученным именно сегодня и именно сейчас.  Чонгук посмеялся, убирая коробку и заглядывая в глаза напротив.  — Кофе.  Точно. Кофе Тэхен часто видел у него  на столе среди кучи бумаг, пока лежал в палате. Повисла тишина. Чонгук встал на ноги, перед глазами опять замелькало, но он не подает виду и отходит к окну, чтобы открыть его еще шире, пока Тэхен стоит позади и наблюдает за ним. — А что такое меланоциты? — он удивился, что смог произнести с первого раза этот термин. Он хотел расшифровать слова Чонгука и все таки понять, что они значат. Вдруг тот его обозвал таким оригинальным способом? Ким смеется с этой мысли. Вряд ли Чонгук бы выбрал такой способ издевательств над ним, вряд ли Чонгук бы вообще захотел стебать Кима. Чон переводит взгляд на младшего, не понимая почему тот резко засмеялся, но тоже улыбнулся от звонкого смеха. Слишком заражающий звук, невозможно удержаться. Особенно Чонгуку. — Это пигментные клетки, которые решают какой у тебя будет цвет глаз. Если их много, то темный. Если мало, то светлый, — опираясь на подоконник и купаясь в солнечных лучах произнес он. Тэхен вспоминает слова Чонгука. Его заставляют дрожать его пигментные клетки? Это звучит чертовски странно. — Никто мне не делал настолько странных комплиментов… — прозвучало смущенно, но Тэхену уже до лампочки. Он подходит к альфе и усаживается на подоконник рядом, свешивает ноги, слегка болтая ими. Чонгук отпрянул от подоконника и встал напротив Кима, делая самое удивленное выражение лица. — Правда? Тогда я обязан делать это чаще. Тэхен хохотнул. А вот до Чонгука только дошло, что он не сможет делать это чаще. Не сможет находиться рядом чаще, не сможет вдыхать этот запах и еще много и много не сможет. Потому что не истинный и не имеет права. Тэхен словил это выражение на лице Чона. Его снова вина кольнула под легкими. Но он проигнорировал это, ввиду того, что Чонгуку сейчас хуже, и подошел к врачу, обнимая. Руки окольцованы вокруг торса и сцеплены за его спиной, голова уложена на крепких плечах и каждая клетка ощущает сейчас как Чонгук рвано дышит и прижимает крепче. Тэхен изнывал от этой нужды в объятьях с ним после их разговора. Он расслабляется в чужих руках и прикрывает глаза, перестав смотреть на чужую белую футболку на плечах. Ему хотелось раствориться в моменте, с Чонгуком очень приятно обниматься. Если бы он знал об этом раньше, давно бы уже вот так подошёл и захватил в своих руки. Он такой теплый, такой приятный. В Тэхене растекается эта нужда в объятьях с ним после их разговора. В нем медленно растекается этот трепет Чонгука, он касается аккуратно, но сжимает крепко, вжимается в чужую шею, вдыхает сильнее и стискивает так, будто Тэхен сейчас испарится.

***

Ресторан снаружи выглядел презентабельно. Встроен в огромную стеклянную высотку. Черные фасады, темный интерьер, и в общем ничем не отличался от дорогих, напыщенных и элитных заведений.  Внутри все было темно, Богома в черном классическом костюме, который облегал и сидел натянуто, еле видно за отсутствием нормального освещения и окон. Они как будто в подполье, собираются играть в покер на большие деньги. Тут воняет дорогим алкоголем и смешанными духами. Все здесь отторгало, все здесь будто неживое и Тэхену тут находиться не нравилось. Он любил заведения открытые, со светом и зеленью. Как кафе Юнги, например. Но здесь все будто в замкнутости, будто обратной дороги нет. Тэхена даже настигает чувство безисходности от этой томящей темноты.  Богом ухаживает, пытается разговорить, но Ким кидается только общими фразами. Не то. У Богома даже голос другой. Конечно, он будет другим, он же не с Чонгуком тут. Да и Чонгук бы никогда не выбрал такое заведение для свидания. Это свиданием то сложно назвать. Это всё просто прелюдии перед серьезным разговором их дальнейшей жизни.  Тэхен решает разобраться с этим быстро. Не морочить мозги никому из них. Он вчера все решил, вчера под объятиям Чонгука он решил, чего хочет и как хочет провести свою жизнь. Потом он дома анализировал. Свои чувства, слова Соджуна и представлял как бы сложились их отношения с Богомом или Чонгуком. Почему-то представления жизни с Чонгуком вызывали у него яркие эмоции. С Богомом же просто пустота. Он оправдывал это тем, что плохо знает своего истинного и еще не успел с ним хорошо познакомиться.  Так вот, он хотел узнать Богома получше? Получите и распишитесь, его привели в темное заведение, какие Тэхену не нравились. Тэхену вообще нем ничего нравилось, эта его манерность, его запах, его походка, его не черные угольные волосы, его глаза, даже его комплекция… Только нелюбимому приходится быть идеальным, любимому можно всё. Просто не тот он. Кима тошнит от этого запаха стойкого коньяка в этом помещении и природного запаха альфы. Что-то типо кофе и темного шоколада. Он даже разбираться в этом не хочет, ему тошно от мысли, что ему может нравится этот запах или этот парень. Запах словно затхлый, тяжелый. В отличие от свежих цитрусов. Мальчишка хороший, милый даже, но представлять его с собой Тэхен не желает. Он после встречи с Чонгуком вообще никого рядом с собой не может вообразить. Все будут не те, никто не сможет быть Чонгуком. Ему нужен был только Чонгук. Глупо себя обманывать и раскатывать драму, глупо надеятся, что любовь к доктору уйдет и на ее место встанет истинный. Глупо пудрить мозги всем вокруг из-за детских установок про истинных. Видимо, не в его случае. Видимо, природа ошиблась, когда делала их истинными, потому что Тэхен чувствует все то же самое из сказок про них, только к другому человеку. К человеку, который не принадлежит ему по закону природы, но сердце изнывает именно по нему. — Я люблю другого человека, — Тэхен прерывает долгий рассказ Богома про то, как он чуть не утонул в пять лет в бассейне. Он был скучным, рассказ. А может и интересным, просто Тэхену нужны были другие слова, другой голос и другая формулировка и стиль общения. Просто, Тэхену нужен был Чонгук и будь Богом гениальным рассказчиком хоть тысячу раз, Тэхен всегда будет с горящими глазами слушать только детские истории Чона. Дело не в Богоме, он умный паренек, красивый, милый, внимательный и обходительный. Но не тот кто нужен.  Богом смотрит удивленно. Он не верит словам Тэхена, но тот продолжает.  — Я хотел бы построить свою жизнь с другим человеком, прости Богом, — он звучит твердо, хотя внутри сжирает жалость к этому парню. Его бросает собственный истинный, не дав им даже шанса на общение и сближение друг с другом. Что ж, иногда такое случается.  — Ты… Ты уверен? — парень в явном шоке, у него дрожат руки и почти не держат стакан с вином. Зрачки бегают по столу, по Тэхену. Он смотрит с нескрываемой болью.  Стейк на тарелке кровавый и противный своим цветом стейк. Ужасная атмосфера. Будто тут людей жрут, а не телятину.  — Абсолютно, — привычный холодный взгляд, он не дает никаких надежд на другое решение. Он уверен на все сто в нем не одна мышцы не дрогнет, чтобы сказать: «нет я еще подумаю.» Потому что уже все обдумал и решил для себя.  — А мне что делать предлагаешь?! — Пак злится, кричать готов.  Как это так? Его истинный, его кумир и его объект бессонных ночей сейчас так легко отказывается от него? Невозможно, Богом ведь в мечтах у миллионов людей, неужели Тэхену он не нужен? Он дышит часто от злости, сжимает стакан с янтарной жидкостью, смотрит с яростью на Кима.  Тэхен ведет себя равнодушно, он даже не прикасался к ужину. Его тошнит и есть это все противно.  Богом успокаивается через минуты три, выдыхает и поправляет скатерть. Все должно быть идеально сегодня, пусть Тэхен и немного подпортил их замечательное свидание, но Богома успокаивает то, что он может хоть как-то проконтролировать ситуацию, разглаживая черное полотно и нервно, но стараясь быть аккуратным, сантиметр к сантиметру, расставляет вилки. Все должно быть идеально. Никаких промахов. Они с Тэхеном будут вместе вопреки всем испытаниям, что выпадут на их долю. Это их так судьба испытывает, их любовь и не через это пройдет. Богом не обращает внимание на то, как Тэхен уходит, и слова больше не сказав. Он спокоен и дышит ровно. Он сделает все, чтобы вернуть Тэхена себе и заставит быть рядом с собой. Для начала нужно узнать кого он там «любит», а потом можно выйти на того, кто поможет Богому. 

***

— Я бросил истинного, — он сидит расслабленно, откинувшись на спинку кресла, уложив руки на ногах. Простая футболка селин и шорты со сланцами. Летний сезон, жарко, а Тэхену некомфортно в уплотненной обуви ходить. В кабинете прохладно, окна открыты, птицы щебечут, дорога даже кажется не шумит, деревья качаются в такт ветру. Приятная атмосфера.  — Чувствуешь себя виноватым перед ним, да? — Соджун все на том же месте. Все также с нечитаемым лицом.  — Конечно. — Чувствует и очень даже хорошо, но на губах буквально расцветает улыбка от мысли, кто его ждет за дверью.  — Ты сегодня радостный, что-то еще помимо того, что ты бросил истинного, случилось? — Доктор даже улыбнулся, видя как быстро подскочило настроение Кима, когда тот подумал о чем-то.  Соджун не знал ничего о них. Чонгук и Соджун уважали друг друга как профессионалов своего дела, но никогда они бы не стали закадычными друзьями. Так сказать, врачебные связи, ничего больше. У него жена тяжелые роды перенесла год назад и Чонгук как раз таки помог спасти их ребенка, родившегося с пороком сердца. Тогда они и познакомились. Так что, Соджуну никто не рассказал, кто там является тем самым, к которому Тэхен на прошлом сеансе испытывал симпатию и был в их дилемме не истинным. Ему и знать было не обязательно и он сам не стремился к этому знанию.  — Да. Я думаю наши отношения с ну вы поняли с кем, идут на новый уровень. Он не сильно был против того, чтобы Соджун знал. Просто знать об этом на всему миру не нужно. Это личное, только их двоих.  — Думаю, с этим все отлично. Ты не должен испытывать вину за то, что счастлив с другим. И помни, что тебя никто не обязывает быть с истинным.  Тэхен выходит через еще час разговоров, прощаясь с доктором и улыбаясь ему. На круглом большом диване сидит Чонгук и листает что-то в телефоне. Он еще не заметил, что Тэхен вышел и тихо подкрадывается сзади, чтобы прыгнуть со спины на доктора и завалить его, как свою добычу.  — Попался, — он ткнул смеющегося мужчину в нос, опираясь локтем на мягкость дивана и смотря на Чона сверху вниз со всей своей влюбленностью всматриваясь в глаза напротив. Он метафоры красивые строить не умеет, но глаза Чонгука всегда его спасали, а сейчас от его взгляда неимоверно хорошо и правильно. — Тебе стоит быть более внимательным, — подмечает и поднимается, чтобы освободить Чона от своего плена. Не сказать, что Чонгуку очень хотелось выбираться из клетки тэхёновых рук.  — Ох, в следующий раз я постараюсь уловить каждый шорох за спиной, — он с серьезным взглядом приложил руку к сердцу, копируя жест клятвы.  — Ты меня недооцениваешь, — он пихает Чона в плечо. — Я могу двигаться как кошка.  — Не сомневаюсь в этом. Они направляются на выход, потому что делать в больнице им больше нечего. У Чонгука больничный, по факту небольшой отпуск, а Тэхен все еще на лечении у Соджуна, и их сегодняшний день абсолютно свободен от его вечных съемок.   — Что ты там листал в телефоне? Я видел какие-то знакомые места, — он спрашивает, стоя уже на жарком солнце и подходя к машине.  Чонгук хитро улыбнулся и спрятал телефон в карман.  Тэхен начал выбивать из Чона объяснения и заодно телефон.  — Ладно-ладно. Держи, — Чонгук уже уморился бегать около машины, смеясь и скрываясь от Тэхена, который упрямо хотел узнать что же там он рассматривал.  Тэхен принял телефон, фыркая в сторону Чона. — Кто тебе это скинул? — Тэхен смотрит выжидающе, потому что на фотках он в куче камер и прожекторов. Они снимали шоу пару дней назад и эти фотки никто не мог слить в интернет. Да и Тэхен хотел, чтобы его образ оставался интригой для Чона. Чонгук же только пожимает плечами, мол, своих не сдаем. А Тэхен сразу вспоминает единственного человека, который мог это сделать, — Я убью Хосока!  Прошла неделя и кто бы сомневался в том, что Тэхен сразу после разговора с Богомом поедет к Чонгуку с бутылкой вина и будет рыдать у него на коленях, говоря какая он безжалостная тварь. Чонгук тогда удивленный тем, что Тэхен бросил истинного успокаивающе гладил по голове, не веря в настоящее. Тэхен заснул через пару часов, а Чон постарался перенести его в свою кровать, пока сам ушел в гостиную. Остальные комнаты закрыты были уже около полугода, туда вход запрещен. Но, может быть, ему стоит навести в них чистоту, если Тэхен захочет переехать к нему.  Всю ночь Чонгук глаз сомкнуть не мог, улыбаясь в потолок, осознавая, что там, за дверью, спит Тэхен, который очень смелый и сильный. Потому что решился бросит истинного и пойти по дороге чувств, а не правил природы. Это безумство.  На утро Тэхен с гнездом на голове и опухшим от вина лицом, похожий скорее на блин, чем на супермодель, вышел из комнаты, сонно прошелся до дивана и завалился на Чонгука, притворявшегося спящим.  — Я люблю тебя, Чонгук, — он гладил по волосам, пытаясь поставить на место прядку волос, не желающую восстанавливаться в строй всех прядок и лежать ровно. Чонгук все еще «спал», желая услышать еще какие-нибудь откровения от Тэхена, но тот лишь снова заснул, обнимая руками и ногами, как коала.