Не навреди

Ты жил моей жизнью,

А я себя в зависти начал терять.

Обернись, Тэхен. Я не смогу выжить,

А ты останешься дальше сверкать.

Мы с тобой связаны с детства, с детства вместе. Ты называешь это «глубокой дружбой», да? Кажется, ты никогда не замечал никого вокруг себя. Только вечное и мерзкое «Я», «Я», да «Я». Только «Смотри, Я с Минхо иду в кино.», «Я вчера вернулся из Лос-Анджелеса с родителями», «О, Я опять получил высший балл по западной философии». А мне эта философия никогда не давалась. Ненавижу немецких философов. Все началось еще с самого детства. Моя семья, как и многие в Пусане, бедна. Родители кое-как могли меня одевать не в обмётки, а в чистую одежду. Я ел сладкое только, когда приходила папина зарплата. Я вынужден был хранить игрушки и даже не смел выносить их на улицу, пользуясь твоими. Ты добрый и даже это меня бесит. И ты отдавал мне некоторые машинки и единорогов, а я скромно принимал. Я бы себя не простил, если бы не взял такие яркие игрушки. Но я их прятал у себя под кроватью, потому что мама могла увидеть. Знаешь, что она говорила? — Опять ты взял у Кимов игрушки! Тебе своих мало? Какой позор, как будто мы тебе мало даем. — Женщина взяла в руки игрушечную машинку, кинула ее на пол и резко наступила ногой. Тогда, Тэ, я не понимал ее действий. Ну что такого в том, что я одолжил игрушку поиграться на несколько дней? И только сейчас я понял, что она была слишком гордой и завистливой. А дети ведь берут пример с родителей. Но тогда я не унывал, я любил играть с тобой на площадке, Тэ. Любил играть с тобой в прятки, я считал до десяти, пока ты убегал, прячась. А ты долго не мог найти меня за густыми деревьями и железными гаражами нашего района. Но вот в догонялки я проигрывал, ты такой быстрый. Наши родители хорошо дружили, я постоянно видел твою маму у нас в гостях. Они прям подружки века. Я помню, как мне было около пяти, когда моя мама зашла к вам и ахнула от вашего ремонта в старой квартире. Июнь. 2000 год. — Ну как тебе? — женщина смотрит горящими глазами и ждет реакции подруги. Мама Чимина удивилась. Обои и мебель довольно дорогие, телевизор плазменный и гостиная будто стала шире. Но она не показала свое восхищение, лишь покачав головой. — Неплохо, Йерим. Было бы у нас больше денег, я бы тоже обновила интерьер. — женщина проговорила слова без улыбок. И тогда я понял, Тэхен, что мама хотела как у вас. Тэхен, тогда начались мои проблемы в отношение тебя. В тот день мама пришла со мной домой и заперла меня в комнате, а сама удалилась громкими шагами в зал и начала кричать на моего бухого отца. — Ты должен поднять свой зад и пойти на работу! Посмотри на Кимов, они поднялись с нуля уже через пять лет после рождения ребенка. А что будет через десять? Они уже смогут выкупить дом в центре, — на ее лице проскользнула боль и обида от своих же слов. Она бы не хотела, чтобы ее подруга со своей семьей построили новую и лучшую жизнь, чем у нее, — Не то, что ты, нищий выродок. Ни на что не годный ленивый паршивец. — Она сквозь зубы шипела и тыкала пальцем в опухшее лицо мужчины, — И с кого твой ребенок будет брать пример, идиот? Твой сын уже ходит в обносках и ест раз в неделю одно яблоко. Что ты собираешься с этим делать?! — Она кричала громче, снося все бутылки с маленького столика перед телевизором. Они упали и разбились. — Зачем ты вообще завел семью, подонок! Чимин вырастет таким же ленивым ублюдком, как и ты! Послышался хлопок по коже. Потом удар о пол, крик мамы… Я вышел через пять минут после их драки, она лежала без сознания и вся в крови. А отец просто… продолжил лежать на сальном старом диване, скрипя, и смотреть ток-шоу по маленькому серому телевизору. Я набрал скорую и полицию. Мама отказалась в подаче заявления на папу. Она приехал из больницы с головным бинтом и принялась мыть посуду. Молча. Как будто три часа назад она не лежала с окровавленной головой. Она стояла у раковины и сжимала губы, стараясь не плакать от досады. Я стоял рядом и вытирал тарелки, складывая потом их в потертые коричневые шкафчики. Мне было жаль маму, но я почему-то обиделся не на папу, который и являлся маминым несчастьем, а на вашу семью, Ким. Потому что мама постоянно ставила вас в пример, она иногда открыто заявляла, что ненавидит вас. С папой я просто не хотел иметь ничего общего. Я просто не хотел оправдывать слова мамы по поводу меня. «Чимин вырастет таким же ленивым ублюдком как и ты!» Но, давай, к моей семье мы вернемся позже? Я веду эти записи про тебя, а не про своих родителей. Так вот, ты был таким смелым, не боялся даже взрослых. Скромным и послушным тебя никто бы не посмел назвать. Я как сегодня помню, как ты ругался с продавщицей мороженого. Август. 2002 год. — А я говорю, что сдача должна быть тысячу вон! Вы дали мне только половину, — Тэхен сощурил глаза в гневном жесте и сложил руки на груди, стуча ногой по кафелю магазина. — Мальчик, все верно я посчитала, иди гуляй, а! —Женщина была уже на взводе. Ее смена должна была закончиться уже как десять минут назад, а она тут спорит с семилетними детьми на несчастную тысячу. Тэхен снова хмурится и хватает калькулятор на прилавке, отворачиваясь спиной к продавщице, что пыталась забрать у мальчика технику. Тэхен начал быстро считать сумму их с Чимином шоколадного мороженого и отнимать эту сумму от количества денег. — Вы нас обсчитали! Ровно тысяча! — Тэхен гордо сунул женщине калькулятор прям под нос. Женщина тогда ахнула и начала пересчитывать, а я только утомительно зевнул. Твои выходки меня на тот момент, когда нам было семь, уже не удивляли и я просто ждал, когда ты закончишь очередной свой скандал. Ты защищал меня от маленьких бандитов в виде задиристых альф, которым нужно было кого-то побить, чтобы самоутвердиться. Я рос ребенком замкнутым, общался только с тобой и ходил бывало в не самых новых и чистых вещах. Неудивительно, что я стал мишенью для дразнилок, типа: отброс, одиночка, слабак. Они толкали меня в лужи, раскачивали на карусели до тошноты, я тогда только с божьей помощью не падал с карусели и не разбивал себе голову; обливали водой с песком из песочницы, сыпали землю на голову и ломали мои редкие игрушки. Я их выносил на улицу не часто, но именно в такие дни они заявлялись на нашу площадку. Мне было обидно, эти игрушки мне иногда покупала мама. Но мы с тобой всегда были вместе, так что они осмеливались издеваться надо мной только тогда, когда ты отходил домой. Обычно ты ходил на обед или ужин, когда тебя звала мама, а я оставался ждать тебя, так как моя мама меня не звала есть, а через полчаса ты возвращался. Увидев их со мной ты бросался с криками на них, держа в руке какую-то ветку дерева. Это было смешно, так как они убегали чуть ли не плача. Тогда мы еще не учились в школе и вроде бы я чувствовал себя абсолютно комфортно с тобой, но оказалось это было ошибкой. Я чувствовал себя на твоем фоне как дополнение к красивой картинке, как вторичный сорт и просто как тот самый мальчик, которого благородный Тэхен пожалеет и угостит. Даже воспитатели постоянно тебя хвалили за это. Сентябрь. 1999 год. «Только посмотрите, Тэхен-и снова принес леденец Чимину.» «О, Тэхен-и, ты купил билет в планетарий для Чимина?» «Тэхен-и, такой милый пирожочек. Кто тебе купил эти сандали?» А на меня всем было по-е-бать. Знаешь, что они говорили мне? «Чимин, отойди чуть дальше. Ты закрываешь волосы Тэхена.» «Чимин? Почему ты плачешь? Возвращайся в группу!» И я их понимаю. Ты был таким милым ребенком, с кудряшками и светлой улыбкой. На тебя твои родители примеряли разные комбинезоны и костюмчики и воспитатели с тебя умилялись. А я чувствовал себя ущербным, недостаточно хорошим. Я стеснялся своей одежды, своих зубов. Я стеснялся себя. И так шло время, так шли годы. Ты звезда всех учителей, их любимчик, а я просто серая мышь. Мне было трудно выживать в школе, меня не замечали, и на перекличках даже не обращали внимания присутствую ли я в классе. Меня знали как «Друг Тэхена», а не «Чимин». И это так угнетает. Когда ты состоишь не из своих поступков, действий, чувств и мыслей, а просто являешься тем самым «хвостиком Ким Тэхена». После этого прозвища я отдалился от тебя, я перестал ходить за тобой и слушать твои возгласы по поводу новомодных сериалов. Ты был обычным подростком, который увлекался всем тем, что любили твои друзья. И это не плохо, каждый подросток стремился к тому, чем увлекается большинство. Каждый подросток стремился к своей социальной группе, ты также стремился не быть «не таким как все». Ты абсолютно здорово развивался и позволял себе все то, чего захочется. Удовлетворял потребность в дружбе, общении и принадлежности к значимой для себя компании. А я был как раз «не таким как все», потому что все веселились или хотя бы общались с несколькими людьми в день. Мое же общение состояло из тебя и мамы. Хотя наши диалоги сложно назвать общением. Я помню ты подделывал оценки за поведение в дневниках и то, как ты убегал после уроков, чтобы поработать дворником или раздавать листовки, потому что так делали многие ребята из нашей школы. Хотя тебе дополнительный заработок не нужен был, ты шел с ними «за компанию». Октябрь. 2006 год — Пошли, Чим. Я знаю, ты хочешь с нами. — Тэхен тянет за рукав белоснежной кофты своего друга в сторону небольшой компании школьников. Они дружно смеялись с какой-то шутки, пока ждали Тэхена и его друга. Чимин разозлился. Тэхен считает его нищебродом, которому нужно работать с кучкой смазливых подростков? Нет, извольте, ему это не надо. Он не будет бегать по автомойкам, чтобы заработать несчастную вону. — Отвали, Тэ! Мне уроков нужно много сделать и проект по английскому, — проворчал Пак. Тэхен надул губы в своей манере. Чимин скривился, — Отстань говорю, — он выдернул кофту из рук Тэхена и широким шагом направился в сторону своего дома, промокая из-за дождя. Под зонтом Тэхена было уютнее… Тэхен грустно посмотрел вслед и хотел уже побежать за Чимином, но его окликнули и он поплёлся к своим друзьям. Чимин шлепал тогда по мокрому асфальту, волосы насквозь пропитались дождем, а гром отдавался где-то за горизонтом. И вот он дошел до своей трущобы и зашел в квартиру. — Высший балл за тест по корейскому, мировой истории и биологии, — крикнул Чимин, разуваясь в коридоре. Мама лишь хмыкнула и продолжила готовить на кухне. Сначала я с энтузиазмом рассказывал ей о школьных днях, но когда понял, что ей неинтересно, то просто перестал. Я говорю ей оценки, так как только это она от меня и хочет услышать. Отец все на том же диване, все также смотрит ток-шоу и все так же пьет пиво, страдая своей зависимостью алкоголя. Я его не понимал, у него умерла недавно мать, но это ведь не повод заходить в новый запой. Я помню свою счастливую маму, когда она узнала, что отец устроился на работу. Май. 2006 год. — Устроился! — она подпрыгнула на пороге от восторга. Мужчина равнодушно посмотрел на нее и прошел в зал. Женщина последовала за ним. — Молодец. Давно надо было. Ты на Кима-то посмотри. Какой он трудголик. Старается ради Йерим и Тэхена. А они сидят на его шее, ничего не делают. Ну ничего. Скоро мы тоже заживем. Она улыбалась тогда ярче всех, будто ей надарили столько золота, что пираты бы обзавидовались. И тогда я понял, что мне тоже нужно быть «трудоголиком», чтобы мама не плакала ночами и не проклинала свою жизнь, а ярко улыбалась и обнимала меня от радости, сжимая в своих нежных руках. Не роняла горькие слезы, а гладила меня по волосам. Но как оказалось, счастье длится не долго у тех людей, кому оно не суждено. Нам счастье было знакомо по отрывкам, где папа приносил кроткую зарплату. Это было счастьем мамы, а когда счастлива мама, счастлив и я. И как бы я не старался приносить ей хорошие школьные результаты, она не оценивала их так, как деньги папы. Я тогда думал о подработке. Август. 2006 год. — Нет, Чимин. Твои родители не настолько нищеброды, чтобы их сын ходил и машины всем подряд вымывал. Это позор. От тебя требуется только прилежно учиться, чтобы выбраться из этого дерьма и найти себе место в обществе. Ты же понимаешь, что с подработкой времени на учебу у тебя не будет. И вот, Тэхен, их сын поэтому и не пошел с тобой и его компанией мыть машины и раздавать листовки, когда ты предлагал. Потому что «позор». А ведь твои родители не нищеброды, но отпускали тебя на подработку с друзьями. Моя мама возлагала на меня большие надежды, желая своему ребенку обеспеченное будущее. И я просто забил на идею осчастливить маму способом денег, считая, что подработки реально для ущербных. А оказывается подрабатывать можно было не только таким вторичным, как я, но и мажорам вроде тебя, Тэ. Ты не был шибко богатым, но в нашем районе ты отличался деньгами. И я начал считать себя чем-то выше, чем эти подростки и их подработки с веселой компанией. Но оказалось, я просто оболочка, которая примерила на себя роль мажора и пытается вести себя как тот, кем не является. Я про тебя, Тэ. Я тебя копировал, пытался быть как ты, чтобы завести друзей. Я выстроил в голове твой образ высокомерной сучки, но оказывается это была лишь призма в моих глазах. Ты, Тэхен, был солнечным цветочком, а я подумал, что ты жгучая крапива. Оказалось все наоборот. Я крапива, ты цветочек. Это даже объясняет наличие друзей. А точнее их отсутствие у меня. К тебе тянутся, тебя любят и тобой любуются. А я всех отталкиваю, всех раздражаю и я просто лишний сорняк на этой опушке. Самое интересное, что тогда я этого не понимал. Я чувствовал себя не таким как все, так как не имею друзей за исключением тебя и провожу время за уроками каждый час, пока вы остальные веселитесь. Я считал это своим преимуществом. А можно было назвать нас друзьями? Наверное, нет. Я бы не назвал тебя своим другом, назвал бы тебя своим соперником. Я постоянно пытался быть в чем-то лучше тебя, быть хоть где-то впереди тебя, Тэ. Ты же весь идеальный: красивый от природы, длинные ноги и стройное тело, умный и смышлёный, ты мог придумать ответ на домашку по литературе за пять минут, стихи ты учил на перемене, а люди смеялись с твоих гениальных шуток. Острый ум. Ты находчивый и умеешь отлично импровизировать, ты иногда мог вспылить, но на близких ты и голоса не подымал, ты их очень ценил. Ты, Тэхен, тот самый идеал человека, которого все должны любить и лелеять. Да даже мой истинный не захотел тебя бросать и вел двойную жизнь. О, вот мы и дошли до нашей жизни в одной из лучших школ Пусана. Ты переехал в роскошную квартиру в центре города, начал учиться в англоязычной школе, которая предназначена для элиты Пусана. И ты, конечно же, помнишь как я попал туда спустя два года. Мы эти два года мало общались, так как жили по разные стороны, и я старался поступить туда, чтобы не отставать от тебя. Не проиграть тебе. Экзамены были сложными, кабинеты душными, но я сдал все пробники на высшие баллы и прошел жесткий отборочный тур. Меня приняли как единственного бюджетника и это выделяло меня на фоне богатых детин. Но, почему-то многие, вместо того, чтобы издеваться надо мной и думать, что я отброс общества, который пытается вылезти из говна путем своего труда, подходили с возгласами. Сентябрь. 2009 год. «Ты такой умный, раз смог пройти этап!» «Сколько лет ты готовился к отборочным? Года четыре? Сюда не возможно пройти по бюджету, ты живая легенда!» Я не считал это достижением, не кичился этим. Я понимал, что есть человек умнее, быстрее и красивее меня. Ты. А мои достижения никогда не сравнятся с твоими. Я даже начал смиряться со своим проигрышем. Но что меня веселит, так это то, что ты был даже не в курсе нашей вражды. Нашей схватки и эстафеты. Это я себе напридумывал соперничество, это я себе придумал врага, коим являешься ты, Тэ. Так вот, школа, в которой я встретил истинного. Минхо появился в коридорах школы в первый раз пятнадцатого ноября. Я помню, Тэ. Я помню все про него. Какого оттенка синего на нем была рубашка, как идеально выглажены были стрелки на брюках и даже воротник с жемчужным кружевом я, сука, помню. Он перевелся к нам из Тэгу в конце осени. Его семья небольшая и богатая. У него есть младшая сестра, которая такая же высокомерная и вредная, как ты, Тэ. И отец, которому нужно было подписать договор с твоим отцом. Мне в тот день не до дел любовных было, я спешил к учителю истории искусств. Произошло самое банальное столкновение, потом резкий запах и острое желание. Всё как у истинных. Это произошло на глазах у многих учеников, так что прям там мы уединиться не могли, поэтому он завел меня в каморку уборщика и поцеловал. Жестко и, наверное, даже без чувств. Но мне все понравилось, я никогда не целовался, это был мой первый раз. Он быстро вышел, сверкая своей макушкой, а я остался один с новой проблемой, кроме незачета по истории японской музыки. Он словно с небес сошел, Тэхен. Сидел у окон в коридорах, как холодная изящная статуя, принимая солнечные ванны или пасмурность дня. И вечно с тобой. Я ловил каждый его взгляд, я знал, что он хочет меня, что мы истинные и, что ты Тэ просто отобрал у меня последнее о чем я мечтал. Последнего человека, с которым я бы прожил счастливо. Вспомним тот день, Тэ? Я уверен, ты помнишь. 2010 год. 25 ноября. — Мы с Минхо идем на свидание! Ох, он позвал меня в кино на выходных. Это так волнительно, Чим, — Тэхен забирается на лавочку около здания школы. Уроки закончились и Чимин согласился провести время с «другом», — А у тебя что на личном? Мы так долго не общались. Я помню ты пятнадцатого числа влетел в класс и сказал, что нашел «того самого», — Тэхен подмигнул, улыбаясь. Ему было интересно кто же это «тот самый». Кино… Минхо никогда не пытался придумать другие места для свиданий. Более романтичные что ли? У него всегда банальщина — кино. Ему было просто лень водить тебя, а потом и меня по ресторанам или другим местам. Кино и все. Конечно, я тогда (пятнадцатого числа), чуть не разболтался о Минхо, даже не подозревая, что тот стоит за моей спиной со стаканчиком кофе. Оказалось стаканчик был для тебя, Тэ. О, я помню как он схватил меня за предплечье больно сжимая. У меня даже синяки остались после этого. Он вывел меня из класса под твой удивленный взгляд и повел под лестницу, где учеников практически не было. Я слышал, что ты сорвался со стула, желая побежать за нами, но Минхо действовал быстро, и ты просто не нашел нас. Видимо, ты хотел снова защитить меня, видя грубое отношение ко мне. Я помню все его слова, Тэ. Мне никогда не было так больно. Наверное, потому что Минхо стал на короткое время моей последней надеждой, я ведь думал, что истинность нас обвяжет путами и мы будем вместе в любви. У меня рассеялись все надежды на материнскую любовь, но при встрече с Минхо у меня зародилась новая. К сожалению Минхо удушил ее в зародыше. — Не мешайся под ногами. Я сюда приехал, чтобы запудрить мозги Тэхену, а твоя истинность мне только мешает, — парень прошипел сквозь зубы и сильно отпихнул Чимина от себя. «Твоя»… Тэхен, она же не только моя, она наша. Почему он тогда во всем винил меня одного, будто я специально родился его истинным. Со мной настолько не считались, что даже не удосужились рассказать почему мой истинный меня отталкивает. Да, Тэхен, он мне больше даже слова не сказал, чтобы хотя бы объяснить что я сделал не так. Только потом я догадался, что он действует по указке своего отца, чтобы твой отец согласился на не очень выгодную сделку. У нас, в Корее, все определяется родственными связями, ты же знаешь. Богатые семейки сидят на верхушках капитализма, пока остальные, будто муравьи, живут в низовьях. Я рыдал весь день в той самой каморке. От несправедливости. И я опять начал винить во всем тебя. Ты испортил мне жизнь, ты убил мое счастье сначала с матерью, потом с моим истинным. Тэхен, ты жил счастливо, отбирая это счастье у меня. Так нечестно, несправедливо, люди не должны так страдать из-за тебя. Я не должен так страдать из-за твоей сопливой мордашки. И вы начали встречаться. Я старался держаться подальше, чтобы не получать злобные взгляды Минхо, так как он явно не хотел, чтобы ты знал, что мы с ним истинные. Я записался на всевозможные секции, старался над внешним видом, чтобы компенсировать все свои уродливые недостатки. Пухлые щеки, не как у тебя, ты был словно греческая статуя с острыми скулами; маленький рост и даже глаза у меня заплывали за щеками так, что их не видно. Поэтому я наносил контур, худел и сидел на голодовках, принимал таблетки, и один раз чуть не подсел на жесткий наркотик. Мне было пятнадцать. Но я сильный, Тэ. Я смог слезть с иглы без помощи близких, без их поддержки, без диспансеров. Меня чуть не положили в психушку, я избежал этой участи. Я понимал, что я не должен тебе проиграть. Так прошли годы. 2011 год. 16 лет. — Снова сто по философии. Тест по Канту был легким, — Тэхен вертит в руках фиолетовую ручку и всматривается в свой чистый лист без красных чернил. — Тебе помочь с ней? — Тэхен заметил 89 баллов, вместо привычных 100 в бланке Чимина и, зная его перфекционизм, искренне желал помочь. Они не соседи по парте, но на переменах Тэхен всегда подсаживался к другу. — Нет, сам справлюсь, — Чимин цыкнул, отвернувшись, сжимая губы от досады. Он этого Канта учил всю неделю, а тут снова плохой результат. Тэхен, наверняка, опять просто прочитал обрывками перед уроком и сидит сейчас с высшим баллом. Ничего не делая. Принять от тебя помощь = проигрыш. А знаешь как проходил каждый мой день? О, это просмотры твоего аккаунта в Инстаграме, где вы счастливо едите в каком-нибудь кафе по твоей инициативе, или еще что-нибудь милое, это редкие слезы на подушке ночью, это крики матери и вечные уроки, Тэ. А ты… А ты просто наслаждался, рассекая волны тихого океана в столице Голивуда. А ты просто забирал все, пока я оставался ни с чем. 2012 год. 17 лет. — О, я теперь хочу снова в Лос-Анджелес, — Тэхен мечтательно вздохнул. Они с родителями каждое лето уезжали куда-нибудь на две недели перед началом школьного года. Он был в Нью-Дели, Шанхае и Риме, но дух Америки ему был ближе. Поэтому в ЛА ему понравилось больше, чем в других городах. — Давай поедем на пляж в эти выходные? — Тэхену пляжи уже порядком надоели, но ему казалось, что Чимину было одиноко, и он хотел бы прогуляться по пусанским берегам. Чимин тяжело вздохнул. — Нет, нужно учиться, Тэ. — Чимина раздражала эта легкомысленность. Будто, у него куча времени, чтобы разбрасываться им перед начальными экзаменами в этом году. Ах, точно, ты ведь не вылетишь, если получишь плохой результат. Это меня выгнали бы за любой промах, я директорам жопу деньгами не подтирал. И все же, будь ты тупым, как пробка, я бы так не загонялся, Тэ. Но какого-то черта ты усваиваешь материал на лету, в то время как я разбираю его дома около часа. Это меня тоже раздражает. Все, что ты сделал, это родился. От природы красивый, от природы умный и по воле случая в счастливой и богатой семье. Тебе ничего не приходится делать, ты в буквальном смысле получаешь все то, что хотел я, не прикладывая усилий. А сколько бы я не тратил часов на макияж и уроки, никогда не достигну твоего уровня. Я лишь копия, подделка тебя. Ты натуральный, а я лишь стараюсь чем-то быть похожим на тебя. Я ничтожен в своем стремлении достичь твоих высот. Я, вместо того, чтобы включить свою гордость и жить своей жизнью, пытаюсь сделать так, чтобы было как у тебя. Пытаюсь быть тобой, полностью теряя себя. Психолог мне говорил, что я тоже натуральный, что все люди натуральные и индивидуальные. Что я просто не замечаю своих достижений, гоняясь за идеалом, выстроенным еще в детстве из-за недостатка любви со стороны окружающих. Что у каждого человека есть плюсы и минусы. Но она не права. Если бы она увидела тебя вживую, то забрала бы свои слова обратно. Внешность у меня по нулям, я не самый умный и вывожу только за счет долгой зубрёжки, я не располагаю социальным статусом и просто отброс общества. Про таких книг не пишут, таким в любви не признаются. А ты тот, к кому тянутся, к кому хочется подойти и просто поговорить. Ты притягиваешь, и не только внешностью. Ко мне люди не тянутся, меня они не любят. И я смириться с этим не могу уже больше двадцати лет, хочу, чтобы ты прочувствовал мою боль и страдания за все эти годы. Мое одиночество и отчаяние, мое бесполезное стремление стать счастливой семьей для матери, мою безропотность перед отцом и ничтожность перед истинным. Я для них никто, в то время, как ты являешься чуть ли не самым примерным сыном или парнем. Для моих людей ты — всё. Моя мама иногда хвалит тебя за большое количество «полезных» друзей. И даже в дружбе я полный ноль, хах. Школьная жизнь закончилась для меня на самой ужасной ноте. Вы с Минхо оказались королями школьного бала. Все там были такие красивые, с искристыми платьями и модными костюмами. Я убежал сразу как увидел тебя с блестящей короной, и держащего тебя за руку Минхо. Ты не рассказывал мне о том, что должен стать королем выпускного. Блять, даже звучит уродски. Кто вообще делает такие мероприятия на выпуск класса? Только эта чокнутая школа мажоров. И Минхо, конечно. Как же я мог убежать, не рассмотрев его фигуру. Плечистый, с шелковистыми белыми волосами, в шикарном костюме. Свет школьных ламп ложился на волосы, в глазах нет блик, на лице дежурная холодная улыбка. Рядом с тобой. Тебе всегда шли шмотки от парижских модных домов. На этот раз Сен-Лоран, да? Я эти пиджаки узнаю за километр. А я кое-как откопал старый отцовский смокинг. У меня уже все слезы иссушены, я не плачу от жестокой несправедливости каждую ночь. Я просто проклинаю тебя каждую минуту. И боже, зачем мы поступили в один университет. Как же хорошо, что мы с тобой не часто сталкивались. Ты выбрал международные отношения и я бы не сказал, что тебе идет эта специальность. Ты никогда не умел решать проблемы диалогами, ты очень вспыльчивый и не можешь иногда держать себя в руках. Я же выбрал экономику, желая построить свой бизнес. Ну, может и не я, а мама. Я бы, скорее всего, хотел стать режиссёром? Не знаю, я не думал о том, кем хочу работать. Главное, чтобы денег было много и достаточно, чтобы жить, не отказывая себе ни в чем. А Минхо пошел в военную сферу. Ему шла эта форма… Я пропадал в спорткомплексах, на которые сам зарабатывал продажей конспектов и подработкой. Знаешь ли, в национальном сеульском мало тех, кто делать уроки самостоятельно не хочет, поэтому приходилось уходить с некоторых факультативов, чтобы успеть на смену в раменной. Я ходил на гимнастику, вокал и еще где мог, там и был. Только, чтобы заглушить себя, чтобы развиваться и когда-нибудь хоть на миллиметр приблизиться к твоему уровню. Но я понимал: то, что дано природой, никакими земными усилиями не достичь. Мне нужно было родиться лучше тебя, потому что стать лучше тебя я не смогу, сколько бы я ни старался. А, я тебе наверное не рассказывал, но мои родители развелись. Отец где-то пьет, а мама умерла год назад. По-моему это было венерическое заболевание. Она работала проституткой, пока я учился. Деньги она мне не давала, я полностью обеспечивал себя сам. Один против всего мира. Я привык добывать себе всё в одиночку, без помощи близких. Мы с тобой встречались в коридорах от силы раза три в неделю, ты часто звонил и писал. Я игнорировал, ты мне не нужен, Тэ. Ты разрушил меня, ты въелся мне в разум, а я пытался угнаться за тобой в своих мозгах. Я встречался с тобой иногда, только чтобы узнать как там Минхо. Я ведь любил его, он ведь мой истинный. Все эти годы был им, и останется им навсегда. Он, знаешь ли, тоже смотрел подолгу на меня. Мне это нравилось, нравилось, что твой парень заглядывается на меня. Я даже чувствовал, что побеждаю тебя. Но потом начал понимать, что он просто мой истинный, и он был бы странным, если бы не смотрел так затуманено и с желанием. И я опять проигрываю, будь он просто парнем, он бы не взглянул на меня, когда есть ты. Потому что ты тот, кому не захотелось бы изменять с таким как я. Ты тот, кого всегда бы выбирали, если бы выбор был между мной и тобой. И я бы хотел с этим смириться, я даже начал потихоньку принимать свою ничтожность, пока мне не позвонил Минхо. Это был первый курс, нам восемнадцать лет, живем в Сеуле, вдалеке от родителей. — Чимин? Моё горло дрожало, Минхо мне не звонил, не говорил, почему он не хочет бросать тебя и быть со мной. Мы разговаривали только общими фразами при тебе, Тэхен, но я быстро спешил удалиться, чтобы Минхо снова не смотрел на меня так, как будто я способен разболтать великую тайну. Нашей истинности. Тебе, Ким. — Да, ты что-то хотел? Я не знаю где Тэхен и что с ним. — Он со мной, — слышится плеск воды, скорее всего Тэхен в душе. — Я не за этим звоню. «Он со мной». Тебе не кажется, что это звучит даже по-идиотски? Мой истинный вот уже три года с тем, кого ненавижу. Ужасная несправедливость, но после этого звонка я обрел мнимое счастье, Тэ. Боже, я победил тебя, Тэхен, но только это были мои внушения. Я же знал, что победить никогда не смогу, что ты всегда первый, что мой истинный просто следует инстинктам. Он предложил мне встретиться в кафе через неделю, потом его квартира, в которой тебя не было, потому что ты летал в Бразилию. Как тебе Рио-де-Жанейро? Наверное, классно, пока твой парень трахает твоего лучшего «друга». Я тогда посмеялся от души, чувствуя в груди прилив радости. Я чувствовал, что опередил тебя, что трахаюсь с твоим парнем, а не моим истинным. А потом приехал ты, потом Минхо строил довольные рожицы с тобой, и я ушел на второй план, пока ты ласкался в его обхаживаниях. Он рассказал мне, что его отец — бизнесмен, которому нужно было заключить сделку с твоим отцом, Тэ. Он выбрал тебя не потому что ты красивый и умный, а потому что ты был выгоден его семье. На этом моменте я тоже неимоверно радовался, казалось, все достижения, что я придумал тебе, рушатся, и на место в моей голове вместо привычного идеального Тэхена, встает человек, которого не выбрали самостоятельно, а выбрали из-за выгоды. Но потом Минхо сказал, что ему было не сложно, так как ты ему понравился внешне. Он даже говорил, что трахать тебя было приятно. Мерзость. Представляешь, твой истинный после секса с тобой говорит о том, что ему было приятно трахать другого парня? А я представляю, очень даже хорошо. Это разбивало меня частями. Я терял себя снова, загоняясь сильнее. Я чувствовал себя использованной тряпкой. Со мной обращались как хотели, а меня и защитить никто бы не смог. Ни отец, ни любимый. Раньше защищал ты, но кто защитит меня от тебя же? У меня никого не было. Я уходил в дебри, тонул в бездне, я считал себя ничтожным, неправильным мусором. И хоть Минхо не говорил, что я мешаю ему жить, но я чувствовал, что несу ему одни проблемы. Не будь меня в его жизни, ему было бы легче и не пришлось бы вести двойную жизнь за твоей спиной. Он никогда не говорил таких вещей по типу: «Без тебя мне плохо. Я скучаю». Он просто брал с животной похотью, он говорил, что хочет быть со мной, но никаких нежных слов. Только физические ласки и редкие признания в порыве страсти. Но как же я был рад этому, он говорил, что не любит тебя, что хочет меня. И, боже, меня разрывало от радости в этом. Так прошли все годы до той трагедии в автокатастрофе. Мы тайно встречались, трахались, пока ты уходил с родителями, пока ты был на учебе, пока ты занимался этими вонючими лошадьми. Всегда, когда тебя не было, мы были вместе. Ты стал моделью, а я, чтобы приблизиться к Минхо, стал твоим менеджером. Фу, эта вечная беготня за тобой: составление графиков, отслеживание рейтингов и переговоры с директорами брендов. Я поднимал тебя. И только благодаря моему таланту диалога ты на вершине. Хотя ладно, я обещал себе быть честным с самим собой. Ты и без моей помощи смог бы стать самой успешной моделью Кореи, смог бы заполучить звание принца Азии, смог бы выйти на международный уровень и работать с элитными брендами. Твоя внешность — ювелирная работа богов, Тэ. Ты совершенен. От пят и до макушки — в тебе нет изъянов. И я снова завидовал. Богатству, успеху с нуля и популярности. Я бы хотел пользоваться любовью всей Кореи, любовью многих стран и людей, я бы хотел быть для них самым красивым, совершенством, идеалом, к которому нужно стремиться. Но это все снова получил ты. Вы поженились, вскоре ты забеременел. Минхо со мной не считался и делал все то, что считал нужным. А я был безропотным перед его словом, не мог перечить. Знал, что меня не послушают. Знаешь, как было больно знать, что ты носишь его ребенка? Не знаешь. А, и твой странный брат. Этот Ким был самым заносчивым и нечитаемым в вашей семье Кимов. Если твои родители просто обожали меня, то он смотрел подозрительно, а в последнее время вообще глазами испепелял на семейных ужинах. Да, твои родители меня чуть ли не их ребенком считали, а я неблагодарная мразь, которая спит с твоим парнем. Я ужасный и плохой, Тэ, а ты как всегда, ангелочек. Так вот, я проскочу тот момент, когда ты стал популярным. Вернемся к тому дню, в котором мы попали в автокатастрофу. Мы с Минхо давно думали убрать тебя, ты мешал нам. Ох, аморально звучит, да? Но ты это заслужил. Минхо к тому моменту принял меня, как истинного, и как того, с кем он хочет быть вместо тебя. Мы связались с наёмниками, они должны были влететь в нашу машину сзади, пока мы будем неправильно стоять на трассе. При этом услуга дорогая, так как это опасно для самого наёмника, но они вроде как продумывали план, и скорость машин и подушки безопасности и даже скорая помощь у них был схвачена, так что если бы он пострадал, он бы получил необходимую помощь сразу же. К тому же, наёмник получил бы невообразимые миллиарды вон. Как правило такими экстремальными заказами занимаются отчаянные люди, у которых других способов заработка крупной суммы нет, которым нужны деньги на операции для близких и всякая прочая слёзная хуйня. О, да. Нам пришлось откладывать деньги около года, чтобы заказать автокатастрофу. Почему нельзя было пристрелить тебя или убрать простыми методами? Тогда, если дело бы копнули, а они бы копнули, так как у тебя отец не самый последний среди элиты Пусана, то вскрылась бы наша истинность с Минхо и подозрения легли бы на нас. При этой автокатастрофе виновниками оказались бы мы, так как неправильно передвигались по трассе. Но нас бы не посадили, так как деньги на взятки судов мы тоже отложили, а твои родители вряд ли бы захотели сажать друга и парня их сына. Они ведь так любят и меня и Минхо. Зачем им сажать любимых людей их покойного сына? Так вот, ты беременный, фу, звучит мерзко. Так вот ты, со своим довольным (как всегда) лицом, сел на заднее сидение, как мы с Минхо в шутку и попросили. Ты и правда был толстым и пузатым, так что вряд ли бы залез на переднее. Я чувствовал эйфорию от предвкушения твоей смерти. Наверное, я улыбался до ушей. Я уже видел перед глазами нашу с Минхо счастливую жизнь. С нашими детьми и квартирой где-то заграницей. Мы планировали сразу после твоей смерти уехать. Погоревать, конечно, для вида, чтобы твои родители не заподозрили ничего и просто уехать куда-нибудь в Финляндию. Мы остановились на трассе. В следующие пару минут наёмник должен был влететь на синем хёндае сзади и превратить тебя в комок кишок, но какая же эта сука — судьба. В нас влетела фура, она разбила переднюю часть. Ту, в которой находились мы с Минхо, а ты, блять, остался целым и невредимым, потому что мы сами посадили тебя назад, потому что мы случайно уберегли тебя. Ну, ты почти остался целым. Все равно твои раны не сравняться с моими ожогам в 60% всего тела. Я тоже какого-то черта остался жив. Наёмник просто проехал мимо, так как ему уже не в кого было влетать, за него это сделала фура. Я видел этот синий хёндай перед потерей сознания. Скорая помощь для наёмника, в виде черного джипа, подъехала самая первая на трассе, чтобы забрать меня. Потом уже кто-то подобрал и тебя. Они намерены были взять с меня деньги и были уверены, что если поставят на ноги, то я еще раз закажу тебя и отдам им мои десятки тысяч долларов. Жадность. Они не думали, что планы сорвутся и терять потенциально богатого клиента не хотели. Что ж, они оказались правы. Я жил в чужой квартире с постоянными капельницами, весь в бинтах. Мне было так больно, Тэ. Каждая моя частица болела в раздирающих чувствах. Будто острые когти всех животных мира сошлись на мне одном, будто меня ошпарили, как мертвого гуся перед ощипываением пуха. Только живьем. Несколько докторов приходили каждый день и осматривали меня, помогали мне ходить. Конечно, я платил им огромные бабки, Тэ. По доброте душевной меня никто бы не вылечил. А вот за тобой ухаживали, тебя полюбили… Я лечился в темной квартире один, лежа без психотерапевтов и друзей, как всегда впрочем, пока ты восстанавливался в дорогущей клинике под наблюдением ведущих врачей. А один из них вообще на тебя запал. Ты думаешь, откуда я знаю это, да? Но я всегда имел птичек на твоих следах. Куда бы ты ни пошел, у меня были люди, которых я мог подкупить деньгами или грозить смертью, если проболтаются о моей просьбе следить за тобой и докладывать. Вернемся ко мне. Тэхен, это чудо, что я выжил. И я решил воспользоваться этой возможностью. Я горевал по Минхо все три месяца, я не смог прийти к нему на похороны, так как сам был на волоске от таких же гробов и похорон. Но, я пришел на его могилу, когда частично смог ходить. А еще для меня приятным сюрпризом стала смерть твоих родителей. Боже, я чуть не сдох от передоза радости. Наконец-то тебя лишили твоих любимых маму и папу. А то вечное: «Будешь панкейки? Их мама утром приготовила.» «Тебя подвезти? Мы с папой едем в твою сторону.» Раздражало. Бесило, выводило из себя. Кстати, к их смерти я не причастен, иначе бы не стал составлять такой сложный план по твоему убийству, если бы знал, что они сдохнут. А когда я узнал, что и твой ребенок умер, то чуть ли не открыл в себе второе дыхание. Ты мучился, страдал, ты умирал от боли. Справедливость восторжествовала. Она встала на место, поставила тебя в мое положение. Твой выродок сдох, твои родители получили пулю в лицо, а ты сам остался один. Один. И, когда я снова встал на ноги полностью, я твердо решил, что ты не должен больше портить мне жизнь. Я пытался убить тебя, чтобы остаться в живых самому, но, видимо, мне придется убить тебя вместе с собой. Потому что в случае, когда я пытался убрать тебя, чтобы остаться счастливо жить с Минхо, все пошло наперекосяк. Он умер, я получил смертельные травмы, а ты просто потерял ребенка. Так что умрем мы вместе. Только так ты наконец сдохнешь, только так я избавлю мир от паразита, в виде тебя, и я готов пожертвовать собой, чтобы избавить эту землю от такого, как ты. Чтобы ты больше не портил всем жизни. Я украл деньги с сейфа в твоей старой квартире. Зачем ты из там хранил? Ты, наверное, про низ даже забыл. Как хорошо, что там никого не было, а ключ находился у меня. Ты всегда давал мне все пароли и данные. Так вот, заручившись поддержкой наёмников и нескольких террористов, что убили твоих родителей, мы начали составлять план твоего похищения и убийства. Сначала мы хотели подорвать больницу, но я еще был в койке и не мог ходить. А потом ты вышел из больницы и, о боже, появился твой истинный. А потом я узнал от доверенных лиц, что ты его кинул. Можно я посмеюсь, да? Мне так смешно. Ладно, продолжаем. Ты кинул истинного ради какого-то врача. Никто бы так не сделал, все в этом мире только и мечтают о том, чтобы встретить истинного, а ты как всегда отличился. Этот врач мне не приглянулся, слишком строгий взгляд и слишком он мило с тобой сюсюкался. Вы меня раздражали. А вот твой мальчишка. Богом. Он оказался очень… амбициозным? Я связался с ним, желая иметь при себе еще один информационный источник. Он ведь мог докладывать мне с кем и где ты, так как тесно общался с Вонхо. О, даже твой новый менеджер общался с твоим конкурентом. Кажется, кто-то остался один на один со своими проблемами, да? Никто больше не поддержит бедного Тэхена, он теперь один этом мире. Ну, если не считать надоедливого врача, который и на минуту от тебя не отходил, и Хосока, то ты одинок. Хосок мне тоже не очень нравился, он учился с нами в одном универе, но я редко с ним сталкивался. Он любил больше тебя, как младшего, чем меня.

Как всегда.

А я за тобой следил, хах. Ты был у меня на прицеле. Я был незримой красной точкой на твоем лбу. Бах. И тебе бы распотрошила мозги пуля. Метафорически, конечно. Потому что я хотел тебя взорвать, чтобы тебя распластало на кусочки. Я не хотел, пускать тебе пулю в лоб, так как твое тело осталось бы целым, я хотел именно того, чтобы от тебя не осталось ни кусочка. Я хотел разрушить твое тело, чтобы разодрать его на части и стереть с лица Земли. Чтобы мир не видел этой красоты, чтобы восхищался другими, но не тобой. Другим я не завидую, тебе — да. Так вот, мой план, Тэ. Я похищаю тебя с помощью Богома и еще нескольких головорезов, потом везу сюда, на забытую заброшку, чтобы промыть тебе мозги перед твоей смертью и вычитать тебе все твои грехи, а потом мы едем на железнодорожную станцию. Я заселяю тебя в вагон и мы взрываем весь поезд. Довольны сразу две стороны. Террористы, которые убили твоих родителей и, которым нужен был теракт во втором городе после Сеула. Ну и я, которому нужно было сдохнуть с тобой, потому что только так ты умрешь. Я больше не имел смысла для существования в этом мире. Без Минхо, без семьи, без друзей, без детей. Для меня не было смысла. Лишь убить тебя.

***

— Ну как тебе? Ты все прочитал? — Чимин сложил руки за спиной и теперь ходит деловитым шагом перед стулом со связанным Тэхеном. У него волосы неестественного цвета, жесткие на вид и скорее всего пересаженные, на лице неприятные рельефы рубцов и шрамов от ожогов. Тэхен последние двадцать минут молчит. Он так радовался увидев перед собой Чимина. Да, с уродливыми шрамами и больше не пушистыми и светлыми волосами, но Чимина. А потом ему впихнули эту кожаную тетрадь и сказали читать каждое слово. Он прочитал. И все еще не до конца осознает прочитанное, хотя теперь понятно, почему Чимин держит его здесь. Но вот эти слова Чимина не могут по щелчку пальца в Тэхене отключить многолетнюю дружбу. Тэхен не может перестать считать Чимина своим близким другом, ему не до конца осознается, что все это делает настоящий Чимин, а не его двойник или вторая личность. Ему не хочется в это верить. Они ведь с Чимином с детства, Чимин ведь всегда поддерживал и был рядом. Чимин ведь вывел Тэхена на международный уровень среди моделей. Разве стал бы все это делать плохой человек? Или Тэхен сам себе придумал образ хорошего Чимина и жил с ним, не замечая яростных глаз Пака. — Обернись, Тэхен. Посмотри в прошлое за спиной внимательнее и ты поймешь как много ты не видел, как много тебя предавали и как часто ты меня убивал. Каждый день я жил под твоим прицелом. Каждый мой день состоял из мук и вопросов «Почему?». Тэхен слушает эти слова, в голове не строятся мысли, они разлетаются по частям. Где-то вспоминает прошлое, Минхо и его желание остаться дома, а не лететь в Ванкувер, Чимин, который грубо отталкивал его. Неужели он и правда так много упускал из виду? Неужели и правда он наносил столько боли Чимину, даже не зная об этом? Тэхен машет головой машинально, отрицая свои мысли. Не принимает, не может. Столько лет… Почти тридцать они были вместе. Всю жизнь. Тэхен пришел в сознание только вчера вечером после наркотиков, которыми его накачали. Чимин сам сказал какие ему вкололи. Получается, он здесь вторые сутки. Ощущается, будто неделю. Это огромный зал со старой техникой где-то, тут голос отдавался жутким эхо, рассекая слух Тэхена. Здесь все пыльное и сырое, разбитые большие окна давали понять, что сейчас утро. Дождливое. Чимин постоянно ходил напротив и мало говорил, лишь смотрел задумчиво под ноги, о чем-то размышляя. Богом рядом что-то мычит, Тэхен даже слушать не хочет. Богом застрелил Чонгука, Тэхен это отчетливо помнит. С тех самых пор, как он проснулся, он думает жив ли Чонгук. Ему бы знать, лишь бы он остался жив, лишь бы дышал, лишь бы Богом промахнулся, лишь бы… — А, и твой Чонгук сдох там в постели. Богом попал в самое сердце. Нет больше твоего благоверного, — Чимин пожал плечами с самым равнодушным лицом, смотря пронзительно. Тэхен не принимает эту новость. Он лишь опускает взгляд и теряет слезинки на своих пижамных грязных и изодранных штанах. Чонгук мертв. Из-за Тэхена. Но психика Тэхена пока не хочет обрабатывать информацию. Богом сидит рядом на стуле, молчит, так как его рот заткнут ватой, иногда давая о себе знать тупым мычанием. — Ах, Богом, мальчишка, мне тебя жаль, — Чимин подходит к Богому и хватает его за подбородок, заставляя смотреть на себя. — Ты так хотел любви этого ублюдка, да? — Чимин кивает на Тэхена, подразумевая «ублюдком» именно его. — Но он не способен дарить другим любовь, — его голос стал серьезным и холодным, — Он только отнимает ее у своих близких. Он отнял ее у меня, он загубит и тебя. Я спасу тебя от него, Богом. И себя спасу. Тэхен слетел с катушек или все, что он только что услышал правда? Он не верит в слова своего друга. Так не должно быть, он не должен так расхаживать. С такой едкой улыбкой, с таким презрительным взглядом. Он не должен говорить, что Ким ублюдок, он не должен говорить, что Чонгук умер. Тэхен без сил, он ничего не ел, но его сейчас мутит, слабость играет во всем теле, отдаваясь волнами усталости из раза в раз. Он прочитал дневник Чимина и ему все еще трудно в это поверить, он услышал, что Чонгук мертв, и ему все еще не верится. Но осознается потихоньку. В комнату заходят люди в черных костюмах, на них маски и очки, так что их не видно. Один из них быстро пристреливает Богома, а другой уносит тело пристреленного через другой вход. Там горит огонь, скорее всего его тело просто исчезнет в пепле. Тэхену не жаль Богома, он должен умереть. Он убил Чонгука, он теперь и сам умрет за то, что совершил ошибку. Но Тэхен чувствует себя паршиво, понимая, что жаль и еще как. Парнишка просто не поделил истинного, но он убил человека… Тэхен не понимает себя, ему жаль Богома, но в то же время тот сам во всем виноват. Богом думал, что заберет Тэхена и заставит жить Кима с ним. Но он был использован в планах Чимина. Тэхен даже осознать ничего не успел, как его сажают в такую же черную машину. Ему больно затыкают рот скотчем и усаживают на заднее сидение. В тонированных окнах только желтые поля. На мягких сидениях некомфортно, будто на смерть везут. На смерть и везут, Тэхен знает. Он даже принимает это. Зачем ему теперь просыпаться, если Чонгук уже никогда не поцелует с утра нежно и не уберет пряди волос с его лица. Кого ему теперь ждать в огромном кресле поздними ночами, обнимая Ёнтана? Кого ему теперь обнимать, когда страшно и весело, кому теперь признаваться в любви за ужином, с кем теперь выгуливать Ёнтана? Второго Чонгука нет, он такой единственный. Только от Чонгука щемило в сердце и захватывало дыхание, только из-за него хотелось идти дальше с гордо поднятой головой. Только его хочется слушать, только его фразы не понимать, только его нежные поцелуи принимать на своих пальцах. Они останавливаются через полчаса на станции. Ему срывают скотч и подают руку. — Как вежливо, — думает про себя с иронией Тэхен. Бугай скалится на дерзость Тэхена. Ким идет под дождем за Чимином, не закатывая истерик, знает, что бесполезно, что люди посчитают сумасшедшим. Да и зачем ему? Он заходит в вагон, покорно садится на сидение и ждет. Ждет взрыва в просторном вагоне. Окна передают пасмурность и грусть. Тэхен вспоминает, как Чонгук говорил, что хотел бы потанцевать под дождем. Он из ряда тех, кто будет держать за руку, когда Тэхену станет страшно, будет, просыпаясь, укрывать ночью, и смотреть только на Тэхена, когда смеется или что-то рассказывает. Они не успели. Чонгук обещал, что как только нагрянет дождь, они выйдут на улицу и станцуют. Тэхен вспоминает это, и хоть сейчас готов пойти и станцевать вальс один, представляя рядом Чонгука, который будет своими теплыми ладонями невесомо касаться его талии и придерживать, если Тэхен норовит потерять равновесие. Чонгука, который посмотрит так преданно и с яркими бликами в глазах, с такой широкой улыбкой, и будет светится от фенил-чего-то-там. Рядом сидит Чимин, он держит в руках небольшой пульт и глазами показывает на полку напротив. Там спрятана бомба. Там тэхенова смерть. Тэхен сразу понял, не тупой. Тут ходят люди, разговаривают о том, как приедут к родителям или навестят детей. Они все даже не подозревают… А Тэхен ничего не может сделать, он вместе с ними сляжет. Он их убьет, ведь Чимин поехал головой из-за него. Из-за Кима. Тэхен — главная причина этого массового убийства в поезде. Чимин улыбается широко. Остальные наёмники вышли, Чимин дал им адрес с ключами от старой квартиры Тэхена, где хранились деньги. Наверняка, они уже едут за кучей долларов в огромном сейфе. — Скоро мы умрем, Тэ. Скоро тебя наконец-то не станет, — он не успокаивается, давит на Тэхена своим улыбающимся жутким видом. И говорит эти слова с ядом, едким, буквально проедающим всю его сущность. Тэхен хочет врезать Чимину. Почему-то к другу, который с детства, он испытывает агрессию. Может, потому что он понял, что Чимин не тот, за кого выдавал себя все эти годы? Нет, потому что Чимин сообщил ему новость о смерти Чонгука. Поэтому Тэхен хочет вмазать, хочет убить, хочет отомстить за Чонгука. — А сейчас, Тэ, вставай, — Чимин встал сам, потянул Тэхена за предплечье и с горящими глазами повел его в направление выхода из этого вагона, в другой. Они пошли ближе к последним вагонам. — Я сейчас нажму сюда и начнут взрываться начальные вагоны с такой скоростью, что до нас эти взрывы дойдут буквально за десять секунд. За это время ты должен добежать до последнего вагона, который уже закрыт, выйти из него ты не сможешь. Можешь считать, что я играю с тобой в последний раз. Проверим, успеешь ли ты добежать. Такой же ты быстрый, как в детстве? А хотя, все бесполезно, ты все равно сдохнешь, потому что бомбы в каждом вагоне и разминирует их только опытный спецназ, — Чимин говорит расслабленно, но руки у него дрожат, сильно отстукивая по кнопке, чуть ли не нажимая на нее. Нажимает. Десять. Вагоны в начале взрываются. Люди бегут, паникуют, выбегают, кричат, взрываются… Девять. До Тэхена, как в замедленной съемке, доходят громкие хлопки. Восемь. Огонь полыхает, вагоны отдают волной и шатаются. Взрывы по очереди приближаются, отображаясь в глазах. Температура поднимается, Тэхену тепло и жарко от волн. Огонь надвигается клубами пыли и газа. Семь. И Тэхен бежит… Пока Чимин улыбаясь, стоит и наблюдает за другом. Он даже не дергается в попытке спастись. В голове вместо узких коридоров вагонов выстраивается картина, где маленький Тэхен убегает от такого же маленького Чимина. Все дальше и дальше… Там зеленые деревья из детства, асфальтированная с ямками дорожка, на которой они спотыкались на роликах Тэхена. Солнце игриво блестело в глазах каждого, пропуская лучи на землю через листья лип и осин. Та беззаботная пора, где Пак еще не покрылся пороками, не упал в бездну, из которой выход просто не мог найти. Шесть. Тэхен срывается с ног и открывает резко двери, пробегая между редкими людьми, которые начали выпадать из окон, как только поняли, что это единственный выход. А Тэхен не соображает, он тоже мог бы подбежать к окну, но вряд ли он успеет. Поэтому он бежит, действуя не разумом, а телом. Пять. У него сердце выпрыгивает, оно стучит и выбрасывает нужный адреналин, помогает преодолеть дистанцию. У него видимость плохая, только видно следующую дверь, только чувствует волны от взрывов и свои собственные шаткие ноги, которые так и норовили упасть, но Тэхен бежит и не падает. Ему хочется жить почему-то. Почему-то кажется слишком рано он решил умирать. Он подумает о своей ничтожности и боязни умирать, о своей жизни без Чонгука потом. А сейчас за спиной взрываются вагоны с людьми, а он надеется на мнимое спасение. Четыре. Он внутренне уже смирился с тем, что взлетит на воздух прямо сейчас, но ноги сами быстро передвигаются. Три. Он слышит оглушающий взрыв за спиной, этот взрыв бомбит в голове, ударяясь с силой о барабанные перепонки, чуть ли не раздирая их в кровь. Два. Он не успел, он сейчас разорвется на куски. Смерть дышит в затылок тягучим шептанием и едким запахом гари. Один. Он влетает в последний вагон и видит открытую дверь. Тэхен быстро выбегает на улицу, боясь, что последний вагон взорвется от детонации. Шустрые ноги спрыгивают с маленькой лестнички на асфальт. Он перед собой ничего не видит, ни людей, что кричат и убегают, ни военные машины, ни скорую помощь ни пожарных, ни пожирающий огонь за своей спиной и облака черной пыли вместе с огненными стенами, которых не тушит даже дождь. Улица, солнца нет, только дождь. Вагон, из которого он выбежал несколько секунд назад, отшатывается и взрывается, пока Тэхен отбежать от поезда подальше. Его отбросило волнами на несколько метров от взрыва последнего вагона и он лежит на мокром асфальте, закрывая глаза. Чувство дежавю настигает. Он также выбрался из машины в последний раз три месяца назад. Три месяца назад он в последний момент смог вылезти из машины, которая взорвалась сразу, как Тэхен вылез из нее. Там также горел Чимин. Также все взрывалось и полыхало в отображении глаз. Тэхен также терял сознание и тело также горело и болело от ран.

***

Донсу звонит сапёрам и просит поехать за ним. Он тихонько следует за черной машиной и очень хорошо скрывается. В голове частые мысли о том, что это просто обычные люди, но чуйка и интуиция подсказывают о том, что они как-то связаны с Тэхеном. Они подъезжают к станции, Донсу паркуется рядом так, чтобы было видно машину. Люди в черных костюмах подходят к задним сидениям машины и наклоняются, чтобы что-то сделать, потом они подают руку кому-то и выходит Тэхен, отмахиваясь от предложенной помощи в виде ладони. Да! Донсу не ошибся, вот он Ким Тэхен! Хван ликует внутренне, но старается держать себя в руках, ибо не понимает дальнейших действий. Хван заходит в вагон, под прикрытием того, кто провожает своих родственников. Он как раз в самом конце поезда и смотрит на людей, что столпились около одной полки и судорожно что-то обсуждают. Один человек оборачивается и подзывает Донсу к нему, так как надеется на помощь. Хван идет. Бомба. Он быстро набирает номер сапёров, что сидели в машинах в нескольких метрах отсюда. Не зря он им позвонил и предупредил. Донсу не понимает откуда она здесь, но потом быстро все встает на свои места. Он оказался прав на счет теракта и похищения Тэхена. Человек в форме быстро прибегает, слышится крик пожилой женщины. Драму устраивает, но ее быстро выводит на улицу ее сын. Работник склоняется над опасным взрывным устройством, пока Донсу выводит всех пассажиров. Он хочет быстрее найти Тэхена, ведь главной жертвой является он, но не успевает. Сапер разминировал только одну бомбу и вытащил ее на несколько десятков метров от поезда. В других вагонах все бомбы взорвались. Саперов не хватило, их было только два, второй не успел разминировать первый вагон. Он наверняка уже разорванными частями лежит в окрестностях станции. Донсу выбегает из поезда, закрывая глаза руками, прощаясь с Тэхеном и прося у него прощения. Он не в первый раз работает с теми, кто умирал, так и не дождавшись помощи. И каждый раз ему до жути обидно. Обидно не успевать буквально на несколько минут. В этом поезде погибли невинные люди и, если бы он знал, то приехал бы сюда раньше и разминировал бы все бомбы. Он уже стоял на безопасном расстоянии и просто смотрел на весь этот хаос. Проливной дождь не может потушить взрывы, угольные облака и дым не рассеиваются, вагоны разорваны изнутри и торчат сейчас металлическими деталями, около них лежат трупы, внутренности, конечности людей, оторванные от тела. Какой ужас… Тут он видит как из последнего вагона буквально за секунду до взрыва вылетает парень. Где-то виднеется черная копоть и раны от стекла и металла, что врезался в тело. Он убегает, но не успевает отбежать на достаточное расстояние. Его отбрасывает на десяток метров взрывной волной и он уже лежит неподвижно на мокром асфальте. Тэхен. Живой. И почти целый. С руками и ногами. Не оторвало ничего, на теле только ушибы и глубокие раны, но не смертельно. Возможно, есть переломы от того, что он пролетел от вагона до станции. К нему подбегают работники скорой помощи и просто люди. Они перешептываются, говорят обо всяком. — Да когда это все прекратится. — Бедный мальчик, как его отбросило-то. Кто-то надрывно рыдал, склоняясь над остатками тел их близких. Звуки смешиваются в какофонию. Все эти голоса стучат по черепу смертельным воем. Тут погибло много людей, этот день запомнится всем как еще один теракт. Что с этим будет делать власть неизвестно. Кто совершает эти преступления — непонятно. Эту группировку так и не вычислили. Тэхен приходит в сознание через несколько минут. Он сидит на бортиках машины скорой помощи. Молчит некоторое время, не понимая умер он или еще жив, но потом осознает. Дрожит весь, утыкаясь в свои руки и разрывается в своем жутком плаче. Донсу никогда не слышал такого. Чтобы человек одновременно плакал от радости и от отчаяния. Чтобы человек плакал, чувствуя острое дыхание смерти за спиной. Тэхен не успокаивался, рыдал, поняв, что жив до сих пор. Он не знает, что он испытывает. Горечь от осознания, что выжил, или облегчение. Ему хочется сдохнуть, но и жить хочется тоже. Он не понимает как это все соединяется внутри него и смешивается в непонятные противоречивые эмоции. Тэхену так плохо, его тянет и раскидывает в ощущениях. Тэхену душно и он просто хочет высвободить все свои эмоции, которые были заперты. Ему хочется выплакать смерть Чонгука, хочется выплакать смерти этих людей, которые все погибли из-за одного Кима. Ему хочется плакать, дрожать и чувствовать. И все же. Он живой. Его кто-то поднимает за плечи, Тэхен не видит за своими слезами. Его сажают в машину и вот теперь Тэхен окончательно ничего не понимает. — Куда меня снова везут? — он звучит тихо, опустив голову и вытирая слезы, успокаиваясь от жуткой истерики, в которой он захлебывался слезами. Он дрожит, его трясет, пальцы нервно перебирают пижамные штаны, в голове пульсациями бьет по вискам, отбиваясь ложками о стенки черепа. Ему плохо. Тошнит, выворачивает от вида разрушенного поезда и железных дорог. От вида слизистых кишок и голов на рельсах. Он не смотрит туда, отворачивается и снова утыкается взглядом в штанины, смотря на них. Он загнанно дышит и пытается говорить четко, но черт, голос надрывается и заикается от недавних слез. Мужчина за рулем заводит машину и не отвечает, занятый телефоном в своих руках. Наверное, это его ошибка, так как Тэхен сейчас в неведении, что с ним будет дальше и кто такой этот человек (Донсу), посадивший его в машину. — Снова на казнь? Убьете меня в четвертый раз и я снова останусь жив? — Тэхен тихим шатким голосом говорит, боясь поймать недовольство очередного наемника. Наверное, это игры Чимина и сейчас он выйдет откуда-то или даже резко поднимется с заднего сидения, сказав что-то типа: ты не умрешь так просто. Тэхен тоже начал с катушек съезжать? Донсу переводит взгляд на Тэхена и удивляется его словам. Какая еще казнь? Он достает свое удостоверение и дает карточку Тэхену, чтобы он прочитал и убедился в том, что Донсу не опасный и просто отвезет его в больницу, так как скорая сейчас занята другими делами. Тэхен расширяется в глазах, когда бегает по строчкам. «Следователь Хван Донсу» Его спасли? Снова он выжил? Он выжил два раза при попытках Чимина умертвить его, но самой удачной оказалась пытка смертью Чонгука. Наверное, после нее Тэхен полностью потеряет себя, он не понимает что ждет от будущего. — Я позвонил твоему брату, он несколько дней на иголках сидит, ждет конца расследования. Я сказал ему ждать тебя в больнице, и что привезу тебя туда сам, тебе срочно нужно обследование, — Донсу говорит спокойно, пытается донести понятным языком, что он вообще-то не враг и ему можно довериться. Тэхен кивает. Он сидит сгорбленным, опущенным. Донсу ничего не говорит. Тэхен за дорогой не наблюдает, смотрит только себе на руки и пытается оттереть грязь. Он плачет. Горло сжимается в больных, душащих спазмах, глаза слезятся, краснеют, намокают. Плачет тихо, чтобы Донсу не слышал. Но тот улавливает этот звук и все сжимается. Бедный парнишка пережил событие не хуже битвы на войне. У него явно останутся шрамы от этого, не только телесные.