Blood Moon

Уэнсдей было до ужаса интересно, кто же стал её тайным преследователем. Вот только те сообщении, которое она получила от неизвестного в день отъезда из академии были первыми, и, к дикому сожалению пока единственными. Уэнсдей даже не удивлена. Даже мертвый не сможет пройти путь к поместью Аддамс, что уж говорить о живых? Их кладбище всё ещё пополняет свои ряды новыми жителями гробов. Хотя может хоть преследователем развеял бы её скуку на этих каникулах. Спустя три недели, не было не одного сообщения. Даже видения приходили не так часто, как раньше… Уэнсдей даже заскучать успела, коротая свое время, чтобы мучить своих младших братьев, и избегать родителей, которые как всегда, были слишком увлечены друг другом. Поэтому она и проводила время с братьями, и то, чувствуя дикую скуку. Пагсли всё ещё терял хватку, а вот Пьюберт… Младший Аддамс странно и смутно напоминал Уэнсдей одну блондинку, от которой её ужасно тошнит. Что удивительно, но Энид не писала и не звонила ей. Что смешно до ужаса, учитывая общительность оборотня и любовь к социальным сетям. Когда начался новый семестр в Невермор, брюнетка в удивлении к самой себе, ждала, когда же одна блондинка ей напишет или позвонит. В том, что у Синклер есть номер её сотового телефона, Уэнсдей точно знала. Даже сейчас, сидя в семейном катафалке, девушка не отрывала взгляда от устройства, ждя заветного сообщения от блондинки. За это время ей написал Ксавьер, но она даже не ответила. —Гадюка моя, ты не отрываешься от этого странного устройства. — из дум черноволосую вызывает голос отца. Девушка поднимает голову посмотрев безразличным взглядом на отца. —Дорогая, что-то случилось? — голос матери наполнен заботой, хотя в нем учитывались нотки холода. Но учитывая характер самой Уэнсдей, Мартиша говорит с дочерью так, как удобно. —Ничего ужасного и личного. — отвечает старшая из детей Аддамс, одарив родителей безразличным взглядом. —О, caro мio, наша грозовая тучка к нам так холодна! — Гомес смотрит на жену, с любовью в глазах, а после, не выдержав начал целовать её руку. —Это так давит мне на сердце, аж кошки скребут. — Мартиша прижимается к мужу, даря ему свою любовь в глазах. —Меня от вас тошнит. — холодно говорит им Уэнсдей, но её родители слишком увлечены друг другом, чтобы прислушаться к своей дочери. Она возвращает свой взор на экран смартфона, но сообщения так и не дожидается. Она обращает взор в окно услышав звуки грома. Какая прекрасная погода… за окном уже виделась колония тюрьмы для подростков со сверхспособностями, именуемая как учебное заведение. Вскоре, автомобиль семьи Аддамс останавливается перед дверями академии. Уэнсдей выходит самая первая, осматривая здание, в котором месяц назад было очень страшно весело. Оно даже не изменилось. На входе так же много разных людей, от которых сразу стало тошно. Но ей нравилось взгляды некоторых, которые всё так же смотрели на её семью со страхом. —Ох Невермор, какие мои годы… — на заднем плане слышится голос патриарха семьи Аддамс. Уэнсдей даже не оборачивается зная, что отец и мать опять начали миловаться друг другом. —Уэнсдей, привет! — её взгляд темзвн глаз видит тёмную кудрявую макушку, а после перед ней появляется любитель пчелок, весело улыбаясь ей. Рядом как обычно жужжат любители сладкого гектара. —Юджин, — девушка лишь сдержанно кивает, смотря на мальчика, который напоминает ей брата. Пагсли в этот раз не смог поехать с ними, так как его учебная неделя началась ещё пару дней назад. —Ты хорошо отдохнула после всех событий? Нас ждёт новый учебный год, а значит клуб пчеловодов может пополниться новыми людьми…— мальчонка всё говорит и говорит, но Уэнсдей почти не слушает. —Юджин, с тобой связывалась за этот месяц Энид? — прерывает болтовню мальчика провидица, смотря на него. Тот замолкает, а после задумался. —Нет. — отвечает мальчик. — Она не связывалась ни с кем, даже с Йоко, что удивительно…. —задумчиво говорит мальчик и это вводит юную Аддамс в заблуждение. Энид не связывалась ни с кем? Даже с той кровопийцей? На минуту в душе девушки появилась нотка беспокойства. Дело ли это в том, что у Энид плохие отношения со своей стаей? Но брюнетка пока решила не заострять на этом внимания, ведь студентов с родителями звали срочно в общий зал. Удивительно, что общий зал был большим холлом, где собрали сначала студентов, а потом, позади них и родителей. Уэнсдей даже смогла отдохнуть от своих родителей. Следовало знакомство с новым человеком, который будет их директором. Интересно до жути, кто будет в этот раз новым директором? И была даже надежда, что тот самый сталкер оживится, отправив ещё одно сообщение, которое именуется угрозой. Хотя угрозой это очень слабо назвать. Уэнсдей надо преподать ему урок, как правильно угрожать. —Добрый день уважаемые студенты и родители! — раздался громкий мужской голос. Уэнсдей смотрит на ничем не примечательного мужчину, что стоял рядом с другими преподавателями на лестнице, перед всеми. Среди учителей были как знакомые, так и нескольких незнакомых личностей. —Уэнсдей, привет. — рядом раздаётся голос художника. Девушка лишь кивает, не отрывая взгляда от нового видимо директора. Она изучала его. —Рад вас приветствовать здесь. — продолжает мужчина. — Моё имя Аларик Зальцман, некоторое время я буду директором этого учебного заведения. В связи с прошлыми неприятными обстоятельствами, поиск директора занял большое время и пока он ещё не нашёлся. Поэтому временно этот пост буду занимать я. — Неприятными событиями, это ещё легко сказано. — голос сирены раздаётся рядом. Уэнсдей смотрит на Бьянку, что хмуро сверлила взглядом нового директора. —Ты знаешь его? — спрашивает Тропп у бывшей девушки. Уэнсдей с интересом слушает разговор. —Он бывший охотник на вампиров. — вместо сирены раздаётся голос Танаки. —Но каким-то образом, он открыл пансионат Сальватор для сверхъестественных детей, несколько лет назад. — известила вампирша. Уэнсдей обращает взгляд на нового директора, сдерживая усмешку. А новый учебный год уже полон сюрпризов. Уэнсдей сдерживает усмешку, но уголок губ всё-таки приподнимается. Когда она с родителями направляется в общежитие Офелии, их встречает обычная человеческая девушка. Она была одета в классический костюм, в котором присутствует тёмный цвет. Её волосы убраны в пучок, казалось бы обычная девушка. Но что-то в ней было не так. Уэнсдей даже не удивиться, если узнает что и это новая комендантша будет лицемеркой. —Добрый день, — вежливо улыбается им она. Об этой вежливости, которая полна лицемерия, Уэнсдей хочет блевать. —Ох, день и правда прекрасен. — вежливо отвечает Мартиша, смотря в окно, где во всю уже бушевала гроза. На её устах рассветает мягкая улыбка. —Меня зовут Маргарет Денова, я новый комендант женского общежития. — представляется девушка, обращая взгляд на свой бумаги, которые были у неё в руках. —Вы наверное Уэнсдей Аддамс, если я не ошибаюсь? — обращается она к Уэнсдей. —Вы видите здесь кого-то ещё с таким именем? — спрашивает Уэнсдей, смотря на девушка. Та хмурится заметно, но потом вежливо улыбается. — Ваша комната всё там же, где вы жили и в прошлый раз. Офелия Холл, комната 66, вот ключ. — протягивает ключ девушке Маргарет. Уэнсдей берет ключ, даже не касаясь пальцев девушки Стоя уже перед дверями своей комнаты, она смотрит на табличку. Энид Синклер и Уэнсдей Аддамс. Открывая дверь, Аддамс заведомо готовится к радужному взрыву и весёлого голоса соседки. Но её встречает почти пустая комната и тишина. Лишь большое окно, которое было на одну половину радужным освещает комнату. Почему-то в душе Аддамс разочарование. —Ох, видимо, твоя соседка ещё не приехала. — мягкий голос Мартиши раздаётся спиной дочери. Девушка сразу же идёт к своей половине комнате. —Значит, никто не будет душить моё сознание своим присутствием. — в своём стиле говорит Уэнсдей, кладя свой рюкзак на кровать, из которой вылезает рука, начав осматриваться. Вещи Аддамс заносит позади стоящий Ларч, поставив их на темную сторону комнаты и после отходит, уходя, оставив дверь комнаты открытой за спинами глав семейства. Вскоре, Уэнсдей стоит уже перед родителями, провожая их. —Гадюка моя, — обращается к ней Гомес, даря ей нежелательные объятия. Уэнсдей отстраняется, всё-таки объятия это не её фишка. Хотя месяц назад она сделала исключение ради одного человека. —Я так буду скучать… — старший Аддамс достает чёрный носовой платок, стирая слезы, которыми были капли дождя. —Не могу этим обрадовать тебя в ответ. — лишь это отвечает Уэнсдей. Бросив последний взгляд на дочь, Гомес идёт к машине, оставляя жену наедине с дочерью. —Уэнсдей, — Мартиша подходит чуть близко, но не пересекает грань дозволенного, уважая личные границы дочери. —В прошлом семестре ты ужасно здорово провела время, когда была здесь. Надеюсь, ты больше не будешь делать попыток своего побега. — в голосе женщины лишь слабая строгость, в основном он наполнен любовью, пусть и холодной. —Только если не найду ещё одного серийного маньяка, которому надо будет преподать урок мастерства совершения кровавых убийств. — отвечает Уэнсдей, смотря тёмными глазами на мать. Та сдерживает веселую усмешку которая все равно рассвета на её бледном лице. —Mia vipera, надеюсь, что этот семестр ты проведёшь по хуже, чем прошлый. — говорит Мартиша, проводя рукой рядом с щекой дочери, лишь пол сантиметра разделяло руку матери от дочери. Уэнсдей ей кивает на прощание. Мартиша грустно улыбается, развернувшись к катафалку. Уэнсдей безразлично наблюдает за тем, как спина матери удаляется, а вскоре и сама машина покидает двор Невермор. Уэнсдей разворачивается, идя к академии. Пока она шла по коридорам здания, устройство, что было спрятано в её кармане платья ужасно звенит. Девушка достаёт мобильный телефон, смотря на новое сообщение. Опять тот самый неизвестный номер и опять несколько фото. Несколько фотографий, где она только выходит из машины, другие в холле, пару фотографий в комнате. На бледном лице девушки распознаётся ужасающая усмешка. —Значит, кто-то из Невермора? Это интересно… — её душа уже горит в предвкушении. За окном сверкает молния, и ей же в ответ гремит гром.

***

Первая неделя учёбы пролетает довольно быстро, что удивительно, учитывая, что дни длились очень долго. Уэнсдей умирала от скуки, потому что не было даже вдохновения на новую главу книги, а игра на виолончели уже не так успокаивала. Конечно, развлечение одно было. Загадка того, кто же её являлся преследователем? Но и он лишь присылал пару фотографий, пару строк с угрозами и замолкал на сутки. Уэнсдей точно уверена, что это кто-то из Невермора. Но даже так, скука всё равно захватывала её сознание. Потому что не было маньяка убийцы, которого надо было найти, не было чокнутого потока Крекстоуна, не было даже шумной соседки! Кстати об самой Энид. Она не появилась даже спустя две недели учебной недели. Что слишком странно для такой зубрилы, как Энид. Учитывая ещё и то, что Энид не очень приятно находится в кругу своей семьи. Да и по рассказам Йоко, вернее ответам на вопросы от Уэнсдей, Энид все семестровые входные проводила здесь, в стенах Невермора. Даже летом, когда она уезжала на пару дней, она все равно проводила время там. —По Энид не сказать, но… —вампирша грустно улыбается, смотря на Уэнсдей. —Энид очень одинока. — честно признается Танака. На что Уэнсдей кивает. —По такой солнечной личности, как Энид, трудно это сказать. — задумчиво выдает Ужнсдый. По Энид не возможно было бы сказать, что она прямо так уж и одинока. Но сейчас, замечая такие факты и вспоминая все, о чем говорила блондинка, всё становится на свои места. Энид отвергнутая своей стаей, пусть и не хотела этого признавать. Она уже давно была одиноким волком, пусть даже если она ещё не обратилась. Даже здесь, в стенах Невермор, Энид не было места. Потому что волчья, стая академии не желала её принимать. Но здесь были её друзья. Энид с радостью бы приезжала, потому что здесь были Йоко, Давина, Вещь, Уэнсдей, то есть сама она и… Аякс, её парень. Как бы тяжело не хотелось этого признавать, но горгона имел особое влияние на Энид. И как бы тяжело Аддамс не хотелось признавать, Энид была счастлива с ним. Правда, заметить можно невооруженным взглядом, что Аякс оказался тем ещё ловеласом, гуляя с двумя новыми студентками, пока Энид отсутствовала. А Энид нет уже вторую неделю. На сообщения т письма она не отвечает, что Уэнсдей сомневается, а точный ли адрес дала Синклер. —Да Вещь, это странно… — монотонно отвечает девушка на постукивания руки, даже не обращая на него внимания, не отрываясь от печатной машинки, начав новую главу своего романа. У главной героини пропала подруга и ей предстоит выяснить, что случилось. —«Но её нет уже две недели!» — яростно стучит по столу Вещь. На что Уэнсдей отрывается от своего дела, бросив взгляд на существо. —Если ты сейчас же не прекратишь меня отрывать от моего писательского часа, я верну тебя домой без пальцев. — угрожающе говорит девушка, а после бросает взгляд на другую половину комнаты. Та сторона всё так же было яркой, но пустой. Вещей блондинки почти не было, лишь ярко розовый плед, от которого болели глаза, лежал на кровати. — В комнату ещё никого не подселили, а над дверью всё ещё висит её имя, значит в скором времени она приедет. — говорит Уэнсдей, возвращаясь к своему делу. Но даже спустя пару минут, простукивания Вещи не прекратились. А вдохновение ушло на нет. Но рано или поздно её соседка, которую она должна задушить подушкой должна появится, да? Должна же… И она появляется этим же вечером. Но нет, что-то было не так… Энид заходит тихо, даже не подскакивая на ходу, как делала это обычно. Уэнсдей поднимает взгляд отрываясь от книги и в удивлении приподнимает бровь. Энид была совсем на саму себя не похожа… Блондинистые локоны теперь были просто покрашены в белый цвет, не было того ужасного сплита между розовым и синим. Не было даже яркого розового макияжа, от обилия блесток которого хотелось вырвать себе глаза. Яркой одежды тоже не было. Энид была одета в черную водолазку с горлом, поверх которой был одет темно коричневый кардиган, в чёрные джинсы и бежевые кроссовки. Голубые глаза, что сияли ярче звёзд и неба, теперь не были таковыми. Это не похоже на Энид, которая пытала уши брюнетки своими историями и к-поп музыкой. —Энид? — спрашивает Уэнсдей, поднимаясь с кровати. Существо забрались к ней на плечо, тоже в удивлении взирая всеми пятью пальцами на блондинку. Поставив сумку на кровать, блондинка поворачивается к Аддамс, стараясь ярко улыбнуться как делала это всегда. Именно что старалась. —Привет, соседка! — в голосе должна быть радость, но её нет. Уэнсдей никогда не было эмпатом, но даже в воздухе она чувствует наигранность. —На тебя перестал блевать единорог? — спрашивает серьёзно Уэнсдей, стараясь не подавать своего беспокойства. —Не понимаю, о чем ты. — весело смеётся девушка. Но наигранность читала в её словах, во взгляде, в эмоциях. Её кто-то обидел? Что случилось? Дело в её родителях? —Тебя не было две недели. — переводит тему Уэнсдей, возвращаясь на кровать к чтению книги. —Обстоятельства. — лишь это бросает блондинка, начав разбирать свои вещи. Уэнсдей боится посмотреть в её сторону, боясь увидеть взрыв радуги в вещах блондинки. Но краем глаз замечает в удивлении лишь нейтральные цвета в гардеробе соседки. Она сменила стиль? Уэнсдей уважает личные границы и понимает, что это дело Синклер. Но что-то не давало ей покоя. Особенно ей не давала покоя цепочка, которая висела на шее оборотня. Золотая цепочка с буквой «М». Брюнетка заметила её случайно, когда Энид складывала свои вещи. —Красивый кулон, — от чего — то делает комплимент Аддамс, а после отводит взгляд, делая вид, что читает книгу. —Семейная реликвия, — голос Энид наполнен грустью и сожалением, которое точно не было похоже на блондинку. Что-то явно случилось. И Уэнсдей разберётся с этим. Ведь не спроста Энид резко поменяла стиль, так еще и стала такой тихой. Что-то было не так, и Аддамс уверена в одном. В этом замешаны родители Синклер и её стая.