Curse

Она уже видела это место. Это подземелье и свою тюрьму, сырость чувствовалась в холодной одежде, и не покидало чувство одиночества. Каменные стены были местами разрушены, с потолка иногда сыпалась штукатурка, и где-то там наверху раздавались не то крики, не то стоны. Агата внимательно прислушивалась ко всему, рядом будто бы раздался чей-то женский голос, такой знакомый, она слышала его раньше, кажется, в Хогвартсе. Но слова как и прежде не были различимы. Она старалась посмотреть на нее, зацепить взглядом какую-нибудь деталь, все, что могло помочь узнать человека, которому принадлежал такой голос. Мозг никак не хотел утрамбовывать и анализировать информацию. Все, что ей было нужно это поспать, она чувствовала себя изможденной, ноги не слушались и пришлось сесть на каменный пол. Затем раздались чьи-то шаги, сначала откуда-то сверху, затем звуки становились все громче и можно было предположить, что спускался не один человек. — Гарри? – из темноты донёсся шёпот. — Рон? Это вы? — Луна? – спросил Гарри. — Да, это я! О нет, я не хотела, чтобы вас поймали! — Луна, ты можешь помочь нам развязать веревки? — спросил Гарри. — А, да, полагаю… У нас есть старый гвоздь, которым мы пользуемся, когда нужно что-нибудь расковырять… Минуточку... Агата, ты не видела гвоздь? Уилсон только приготовилась ответить, что не знает. Но сверху прямо над ними раздался жуткий душераздирающий крик. — Гермиона! – взревел Рон. Веки открываются сами собой, словно по наитию, Уилсон смахивает холодный пот со лба, тяжело дыша. Глаза бегают по комнате, замечая спящих Полумну и Падму. Рука рефлекторно тянется к будильнику, который показывает, что сейчас только три ночи. Она два часа назад вернулась со Святочного бала. Два часа назад она попрощалась с Седриком. Два часа и тридцать минут назад она говорила с Драко. Уилсон продолжает расписывать свой день, теряясь в минутах, секундах и путаясь в миллисекундах, но это помогает ей унять бешено бьющееся сердце. Цепочка мыслей прерывается, когда зеленые глаза кота уставились на нее в негодовании.       — Салем, прости, я тебя разбудила, – Уилсон взяла его на руки, прижимая к себе. – Но это очень важно, я ненадолго отлучусь. Кот недовольно мяукнул и продолжил смотреть на хозяйку. Она засобиралась, накинув мантию на плечи и прихватив палочку и дневник, который хранит ее сны.       — Люмос! Коридоры теперь не казались темными дебрями, зато тени становились все более устрашающими. Нужно как можно скорее добраться до Дамблдора или до профессора Снейпа. Необходимо знать пароль, чтобы горгулья пустила в кабинет директора. Падма, как и все остальные старосты, знала пароль, но будить не хотелось. Крик Гермионы... Гарри и Рон пойманы, Полумна, подвал. Черт. Шаги уверенно перешли в бег. Она добралась до кабинета Снейпа, не зная окажется ли там кто-то. Черт, черт, черт. Кулаки судорожно стучат по двери кабинета.       — Мисс Уилсон, у вас сломались часы? Сейчас не время для вопросов по поводу домашних заданий. – Снейп смерил ее осуждающим взглядом.       — Профессор, я, – Агата сглотнула, успокаивая дыхание, – мне нужно поговорить с директором, но я не знаю пароля и... это крайне важно, поверьте. Он прошелся взглядом с ног до головы, как бы оценивая ее сбитое дыхание, растрепанную косу и страх в глазах.       — Идемте за мной.

***

      — Директор, я бы не обратилась к вам или профессору Снейпу, если бы это не казалось очень важным.       — Да, я понимаю. Северус, прошу, не стойте в дверях, присаживайтесь. Хотите пару лимонных долек? Дамблдор сидел напротив, в причудливой мантии для сна, поедая лимонные дольки. От него веяло теплом, что на миг Агате показалось, что это все воображение воспаленного мозга. Она покачала головой, пальцы нервно теребили палочку в руках.       — Стоило признаться сразу. Мне снятся вещие сны, это началось до начала обучения в Хогвартсе, а затем они бывали раз в год и не всегда и сны были не страшными, они были... простыми, спокойными. Но на четвертом курсе мне приснилось, думаю, возрождения Воландеморта, по крайней мере, это было похоже на то, что рассказывал Гарри. С начала учебного года я видела их почти каждую неделю, пыталась пить зелье сна без сновидений, но это не помогало. Я выписываю сны и это помогает составить хронологический порядок. Последний раз видение было шестнадцать дней назад. В эту ночь были крики... это было ужасно. Мелкая дрожь пробирает все тело.       — Ну, мисс Уилсон, я давно догадывался о вашем даре, – он улыбнулся удивленной когтевранке. – Могу взять ваши воспоминания? Хотелось бы взглянуть на них. Агата кивнула, и Дамблдор вытянул воспоминания, которые сразу же отправил в неглубокий каменный сосуд, опоясанный по краю резными письменами и символами. От содержимого исходило яркое серебристое свечение. Оглушительная тишина обрушилась на комнату на долгие тридцать минут, нарушаемая иногда воскликами феникса.       — Хмм, очень, очень интересно, – раздалось бормотание директора. – Мисс Уилсон, когда вы предполагаете, это начнется? Дрожь пробежала по ее телу ещё раз, прежде чем она смогла ответить на вопрос.       — Сэр, не могу сказать точно, лишь доверяя интуиции, это осень.       — Точно, тогда... если подумать, то наверняка к тому времени меня... – он осекся, понимая, что присутствует здесь не один и прекратил напряжённые прохаживания вокруг омута памяти.       — Вот что, мисс Уилсон, предлагаю, что нам необходимо будет принять некоторые меры относительно вашего дара, но мне нужно больше информации того, что вы видели. В этом дневнике записаны все ваши сны?       — Все, кроме последнего. На некоторых указаны даты, когда я видела их.       — Очень хорошо. Вы не против того, чтобы я продублировал данный манускрипт? Получив кивок в ответ, на столе Дамблдора оказалось два абсолютно идентичных блокнота, они были похожи вплоть до небольших потертостей, разводов на некоторых участках и количеству заляпанных чернилами страниц.       — Я даю разрешение на просмотр всех записей в дневнике Альбусу Дамблдору и Северусу Снейпу на перманентной основе. В ответ на нее уставилась интересующаяся пара глаз.       — Это нужно, – начала она объяснять, – чтобы у вас был доступ к записям, без моего разрешения вы увидите лишь белые страницы.       — Как умно, – пробормотал директор. Перед уходом она, стоя в дверном проеме, обернулась и задала вопрос, который интересовал ее во вторую очередь.       — Могу я узнать, как вы догадались о моем даре? Я не рассказывала никому из профессоров. В ответ она получила почти ослепительную, немного беззаботную улыбку. Можно было подумать, что они разговаривают о любимом лакомстве и дискуссируют на то, какой вкус "Берти боттс" самый противный. Но никак о будущих смертях и том, что им придется пережить через девять месяцев.       — Достаточно было поговорить с вашими родителями, во время моего первого визита к вам.       — Да, точно, я не учла этого факта, моя погрешность, – она кивает и разворачивается, направляясь к выходу. – До свидания.       — Вы можете приходить в этот кабинет, если произойдет что-то еще, пароль вам уже известен. До свидания, мисс Уилсон. Встретимся после каникул. Проведите это время с близкими.       — И учтите, что от вещих снов зелье сна без сновидений абсолютно бессмысленно. Я бы одолжил вам более действующие снотворные, но нам очень важны ваши сны, – раздался ворковатый голос Снейпа, который все это время неподвижно располагался на диване. – Однако, вы можете прийти завтра в пять часов вечера, чтобы я показал способы приготовления пары из них. Возможно, они понадобятся вам в будущем. Агата кивнула им обоим и скрылась дверью. Сердце гулко стучало, отдаваясь в виски, в глазах периодически темнело. Добравшись до гостиной, Уилсон не могла найти в себе сил подняться дальше. Ноги стали ватными, ненадежными, чтобы выдержать ее вес. Она присела на диван, уставившись на камин. Общая гостиная Когтеврана была все такой же приветливой — уютная круглая комната в башне с мягкими вытертыми креслами и шаткими старинными столами, такое знакомое и до боли щемящее сердце. В камине послышалась какая-то возня, и на месте очертаний древесины начали проглядываться знакомые черты.       — Седрик! – она встала и подошла ближе, так что теперь он стал виден отчетливей.       — Привет, – судя по тону он был чуть встревожен. – Мистер Уизли помог подключить камин к сети Летучего пороха, и кольцо снова вибрировало, я решил посмотреть, может ты в гостиной и попробовать поговорить через камин. Что случилось?       — Приснился кошмар, но я впервые увидела знакомых мне людей. Это было то же подземелье, что и в предыдущих снах, но люди. Там были Гарри, Рон, Полумна, я, Дин и... черт побери, наверху, пытали Гермиону, я слышала ее крики, – Агата широко втянула носом воздух, прежде чем продолжить. – Я направилась к Снейпу, которые провел меня в кабинет директора. Дамблдор взглянул на воспоминания через омут памяти и у них есть копия моего дневника вместе с перманентным доступом. Для Дамблдора было не в новинку слышать про мою способность, он и догадывался ранее.       — Хэй, послушай, успокойся и дыши, – из-за камина, она не могла прочесть выражение его глаз.       — Такое произойдет, мы оба это знаем. И теперь не знаю как буду смотреть им в глаза. Черт, я же неделю назад вместе с Гермионой варила амортенцию. Слизнорт назвал ее довольно сносной, – ногти впились в ладонь, оставляя едва заметные полумесяцы, отрезвляя и останавливая волну паники.       — Дамблдор расскажет Ордену о твоем даре? Агата открыла рот, чтобы ответить и закрыла его тут же. Ордену стоило бы знать, но едва ли ход событий из видений может быть изменен. Они все обречены с того самого момента как начали виднеться под закрытыми веками когтевранки. Ее вещие сны всегда сбывались. Снейпу и Дамблдору было бы проще, зная только они о ее даре. Это поубавило жажду членов Ордена спасти как можно жизней, что априори безуспешно.       — Не знаю, но предполагаю, что никто из участников не узнает об этом. Мне нужно убедиться в этом. Расспрошу директора завтра.       — Хорошо.       — Ты теперь всегда будешь появляться вот так в камине?       — Тебе стоит увидеть как это выглядит со стороны, когда моя голова находится где-то в камине и всякому вошедшему приходится натыкаться в первую очередь на мою задницу. Уилсон чуть улыбнулась. Ей бы хотелось на это взглянуть.       — Не думаю, чисто в теории, это не соответствует уставу школы, поэтому я больше буду ставить на письма. Но если вдруг что-то случится, знай, что камин все равно останется как вариант.       — Я люблю тебя, Седрик Диггори. Я боюсь за тебя.

***

Кабинет зельеварения встретил Уилсон привычной мрачностью с различными жидкостями во всевозможных колбах и надменным взглядом Снейпа.       — Здравствуйте, профессор. Никакого ответного приветствия и толики вежливости. Все четко и по делу.       — Давайте приступим. Вы знаете, что вещие сны как и любые проявления прорицательных даров не поддаются ряду простых заклинаний и зелий, их сложно контролировать... Она все об этом знала. Убедилась на своей чертовой шкуре. Вычитала всю литературу от корки до корки. Но подходящее зелье, чтобы перестать видеть сны, приготовить не смогла. А ты действительно хотела перестать их видеть? – раздается в черепной коробке. Она ответит на этот вопрос чуть позже, заранее зная, что срок увеличится в бесконечность.       — И приготовление некоторых из них вызывает затруднение даже для зельеваров, уровень приготовления которых выше примитивного. Но у меня есть пара готовых, которые я выдам вам чуть позже, после того, как мы ознакомимся с приготовлением. Итак, давайте приступим. Перед ней оказался целый готовый набор, среди которых мельтешили ингредиентов и колбы. Агата различила среди них настойку полыни, сок дремоносных бобов, корень валерианы и корень асфоделя. Напиток живой смерти. Ошибка в рецепте или приготовлении может привести к смерти выпившего зелье. Самое лучшее зелье получилось у Поттера, Слизнорт даже вручил тому зелье жидкой удачи. "Немного удачи никому не повредит" Агата надеется, что в период рождественской встречи Клуба Слизней сможет уговорить Слизнорта посмотреть на результат и надеется услышать, что ее Феликс Фелицис работает.       — Бобы советую размять серебряным кинжалом, держа его плашмя, тогда лучше идет сок, чем при нарезании. Необходим сок тринадцати бобов, после чего необходимо перемешивать до получения слабого пара... Розовая жидкость говорит о полной готовности зелья, теперь его можно употреблять. Уилсон смотрела на напиток живой смерти. На то, что способно бы было использовать как лекарство от ее снов, но.. всегда есть но.       — Профессор, есть ли риск того, что видения никуда не уйдут? Даже если я буду регулярно употреблять подобные снотворные, и они действительно будут работать, мои видения должны же находить выход.       — Прорицания не моя сфера деятельности. Уверен, мадам Трелони сможет ответить на ваш вопрос. Но разве вы никогда не убеждались в этом сами?       — Нет. Когда я пила зелье сна без сновидений, оно не спасло вовсе, работало как плацебо, зато готовить его было легко, – Агата переливала часть сваренного зелья в мелкие колбы. – Я все равно спала и видела вещие сны, а более сильные зелья приготовить не получалось. Что если я заблокирую возможность видеть вещие сны, постоянно употребляя сильнодействующие снотворные зелья, они начнут отображаться по-другому? Например, может это будет как момент озарения, когда я заведу разговор с кем-то или просто дотронусь до человека? В книгах, представленных в не запрещенной секции, я не нашла ответа на этот вопрос. И опережая заранее ещё один вопрос, профессор Трелони не дала вразумительного ответа. Снейп буравил ее взглядом некоторое время, после чего произнес:       — К сожалению, мисс Уилсон, только вы сможете ответить на этот вопрос, если начнете "постоянно употреблять сильнодействующие снотворные зелья". Но могу сказать, это не произойдет сразу, для этого понадобятся месяцы, а то и годы. Они оба замолчали. Уилсон горько усмехнулась. Только на своей шкуре как подопытный кролик. Это казалось нецелесообразным и наверняка в ней сейчас говорил страх, но тем не менее Агата Уилсон не была пугливой, скорее осторожной и осмотрительной.       — Теперь приступим к приготовлению следующего зелья. Это будет последнее, что я покажу. Думаю, этого будет вполне достаточно, тем более ни предыдущий, ни этот рецепт не требуют труднодоступных ингредиентов. Второе зелье было не примечательней первого, да, более сложно по приготовлению, но тем не менее получившееся с первого раза. Затем Уилсон вновь взяла пустые колбы и принялась наполнять их зельем. После завершения Снейп выдал ей пару колб готовых зельев и сухо попрощался.

***

Предрождественская встреча Клуба Слизней проходила в привычной обстановке, не особо отличающегося от предыдущего приема. Разве что радовало присутствие Полумны, которую пригласил Гарри в качестве пары. А вот Гермиона пришла с почти вратарём Гриффиндора и явно хотела вызвать ревность Уизли, с которым была в ссоре. Уилсон же пришла одна. Она просто не знала кого пригласить. Хотелось бы Драко, но это было невозможно по ряду причин. Седрик был занят делами в ордене и министерстве, не хотелось его отвлекать.       — Гермиону не видели? – спросил МакЛагген, пробив себе путь сквозь толпу минуту спустя.       — К сожалению, нет, – соврала Агата, хотя видела ее несколько секунд назад, пока та разговаривала с Поттером, и тут же отвернулась, чтобы присоединиться к беседе с Трелони, в которой участвовала Луна. Сивилла обращалась к Гарри, досадовав, что он выбрал изучение дисциплин, необходимых аврору, вступив тем самым в дискуссию со Слизнортом по поводу важности каждого предмета. После чего оказалось, что Снейп также являлся участником сегодняшнего вечера. Вел он себя невозмутимо, периодически бросая издёвки в сторону Поттера.       — И из тебя получится отличный аврор, Гарри! – прогудел Слизнорт.       — Не думаю, что тебе следует становиться аврором, Гарри, – неожиданно сказала Луна. Все посмотрели на нее. – Авроры входят в Тайное Общество «Гнилозуб», я думала, это все знают. Они стремятся разрушить изнутри Министерство Магии, применяя Темную магию в сочетании с пародонтозом. Агата улыбнулась и подавила смешок. Да, Полумну стоило пригласить сюда уже ради одного этого момента. Отпив из кубка она застала неожиданную картину – Драко Малфоя, влекомого к ним за ухо Аргусом Филчем. Филч сетовал на отсутствие приглашения и грозился большими проблемами для слизеринца. Уилсон старалась не таращиться на Драко во все глаза. Малфой встретился с ней взглядом, стыдливо и с напускной яростью смотря на Филча, потому что злился он больше на себя. Драко не говорил ей, что безумно хочет попасть на этот вечер. Он много чего ей не говорит в последнее время. Теперь Агата запила горечь. Как бы она хотела не видеть этого.       — Да ладно, Аргус, все нормально, – успокаивающе махнул рукой Слизнорт. – Сейчас Рождество, и хотеть попасть на вечеринку – не преступление. Сделаем исключение, не будем его наказывать сегодня; Драко, ты можешь остаться. Выражение гнева и разочарования на лице Филча было абсолютно предсказуемо; но почему, удивлялась Уилсон, наблюдая за Малфоем, его лицо выглядело почти таким же несчастным? И почему Снейп смотрел на Малфоя так, словно был рассержен и… возможно ли такое?.. слегка испуган? Филч развернулся и уковылял прочь, что-то бормоча себе под нос; Малфой изобразил на лице улыбку и стал благодарить Слизнорта за его великодушие, а лицо Снейпа вновь стало совершенно непроницаемым. Ей не понравились детали, которые были замечены. Взгляд Снейпа, выражение лица Драко. Она никогда не видела, чтобы эмоциональный диапазон Снейпа отличался различными эмоциями и в глазах всегда чувствовался холод, надменность и возможно глубокая грусть.       — Мне надо с тобой поговорить, Драко, – неожиданно заявил Снейп.       — Ой, да ладно, Северус, – произнес Слизнорт, снова икнув. – Сейчас Рождество, не будь таким строгим…       — Я глава его факультета, и мне решать, должен я быть строгим или нет, – отрезал Снейп. – Иди за мной, Драко. Они отошли, Снейп впереди, Малфой с возмущенным видом за ним. Гарри некоторое время стоял в нерешительности, затем нырнул в толпу. Наверняка вслед за ними. Уилсон усидеть на месте не может и выжидает долгие две минуты, после чего тоже извиняется за прерываемую беседу и скрывается в том же направлении, куда Снейп увел Драко, а затем скрылся и Поттер. Коридор был пуст, ни Поттера, ни Драко со Снейпом. Уилсон надеялась, что декан факультета не увел Малфоя в подземелья или в гостиную Слизерина. Она пробирался от двери к двери, прижимаясь ухом к каждой из них; наконец, приложив ухо к замочной скважине последней двери по коридору, из-за нее были слышны голоса. Ей казалось, что она не одна подслушивает разговор, куда-то же должен был деться Поттер, но голоса за дверью были едва слышны, поэтому пришлось сосредоточиться на том, чтобы разобрать слова.       — …не должен допускать ошибок, Драко, потому что если тебя исключат…       — Я тут вообще ни при чем, понятно?       — Очень надеюсь, что ты говоришь правду, потому что это было сделано неуклюже и просто глупо. Тебя уже подозревают в причастности к этому.       — Кто меня подозревает? – сердито спросил Малфой. – В последний раз говорю, я этого не делал, понятно? У этой девчонки Белл, должно быть, есть какой-то враг, о котором никто не знает, – не смотрите на меня так! Я знаю, что вы делаете, я не дурак, но это у вас не пройдет – я могу вас остановить! Да, она слышала что стало с Белл. Она и не могла подумать, что Драко мог быть причастным к этому, но Уилсон не нашла аргументов против его непричастности, просто не понятны мотивы. Зачем она ему понадобилась? Или она была как подопытный кролик, тогда кто был конечной целью? После небольшой паузы Снейп тихо произнес:       — Ага… тетя Беллатриса обучала тебя окклюменции, понятно. Так какие мысли ты пытаешься скрыть от своего наставника, Драко?       — Я не пытаюсь скрыть что-либо от него, я просто не хочу, чтобы вы в это вмешивались! Он? Кто это он? Думай, Уилсон, думай. Если бы наставником был Снейп, то Драко бы не произнес "него". Значит, это кто-то другой. Отца Драко никогда не называл наставником.       — Именно поэтому ты избегаешь меня весь семестр? Ты боялся моего вмешательства? Ты осознаешь, что никто еще не отказывался посещать мой кабинет, если я неоднократно говорил ему прийти туда, Драко? Он не рассказывал ей про это.       — Так назначьте мне наказание! Доложите Дамблдору! – зло усмехнулся Малфой. После еще одной паузы Снейп сказал:       — Ты отлично знаешь, что я не желаю делать ни того, ни другого.       — Тогда прекратите требовать от меня, чтобы я пришел в ваш кабинет!       — Слушай меня внимательно, – произнес Снейп настолько тихо, что пришлось прижать ухо к скважине изо всех сил, чтобы расслышать. – Я пытаюсь помочь тебе. Я поклялся твоей матери, что буду тебя защищать. Я дал Нерушимый Обет, Драко…       — Тогда похоже, вам придется его нарушить, потому что мне ваша защита не нужна! Это моя работа, он поручил ее мне, и я ее делаю. У меня есть план, и он сработает, это просто займет немного больше времени, чем я ожидал!       — Что это за план?       — Не ваше дело!       — Если ты расскажешь мне, что ты хочешь сделать, я смогу помочь тебе…       — Я уже получил всю необходимую помощь, спасибо, я не один!       — Сегодня ты определенно был один, это исключительно глупо – бродить по коридорам без прикрытия и наблюдателей. Есть элементарные ошибки…       — Со мной пошли бы Крэбб и Гойл, если бы вы не назначили им наказания!       — Тише ты! – выплюнул Снейп; действительно, Малфой от возбуждения стал говорить очень громко. – Если твои друзья Крэбб и Гойл собираются в этом году все же получить СОВ. по Защите от Темных Искусств, им придется работать немного более усердно, чем сей-…       — А смысл? Защита от Темных Искусств – это же просто шутка на самом деле, ведь так, просто спектакль? Можно подумать, что кому-то из нас нужно защищаться от Темных Искусств… Малфой был раздражен, встревожен. Она впервые слышала его таким. Она его не узнавала.       — Этот спектакль чрезвычайно важен для общего успеха, Драко! Где бы я, по-твоему, был все эти годы, если бы не был хорошим актером? Теперь слушай меня! Крайне неосторожно с твоей стороны бродить тут по ночам и позволить себя поймать, и если ты собираешься доверять таким помощникам, как Крэбб и Гойл…       — Не только им, у меня есть и другие люди, получше!       — Тогда почему бы тебе не поделиться со мной, я смогу… Драко не дал Снейпу договорить, но Уилсон уже не слышала. Она хотела уйти подальше оттуда. Как оказалось вовремя, Малфой большими шагами направился по коридору, прошел мимо двери кабинета Слизнорта, свернул за угол и пропал. Агата поверить не могла в то, что услышала. Драко причастен к тому что Кэти Белл в больнице. Горечь отдается рвотой, которую ей удается подавить. Она старается разговориться с Полумной, чтобы отвлечься. Удается плохо, что превращает диалог в монолог Лавгуд, к которому она не особо прислушивается. Она знала что с ним что-то творится, но покушение, которое он готовит, и уже неудавшееся покушение, где настоящая цель была "спасена" Бэлл, наверняка это было по приказу Воландеморта. А тот мелочиться не будет и выберет цель покрупнее. Уилсон никак не может отделаться от разочарования, что свинцом отдает по ногам заставляя себя с трудом добираться до комнаты. "Я всегда буду верить тебе, несмотря ни на что" Она разочарована всем... Хотелось поскорее уснуть, проснуться и понять что все произошедшее не более, чем сон. Пусть даже и вещий. Во снах она всегда подсознательно знала, что может доверять Драко. Это просто чувствовалось, хоть и не было никаких эпизодов с ним, и она искренне была благодарна этому. Агата должна признаться, что готовилась к такому исходу. Она просто надеялась, что у него будет веская причина идти на поводу Воландеморта, например его мать. "Все, что делал и сделаю, все это сделано для того, чтобы защитить мою семью." И не Уилсон его судить, в конце концов, между ними всегда были недоговоренности, и он не посвящал ее во все свои дела. Дела его семьи тем более оставались для когтевранки потемками в большинстве случаев. Остался еще Поттер, вот что было интересно. Он вернулся в кабинет примерно через пять минут после возвращения Снейпа и невозмутимо продолжал беседу с Луной, Грейнджер и перекинулся парой слов с Агатой. Гарри выглядел спокойным, но одна деталь – взгляд. Он то и дело таращился на Снейпа и – Агата чувствовала боковым зрением, – косился на нее. Очевидно, что он слышал разговор и видел Уилсон. Черт, стоило применить дезиллюминационные чары как Поттер. Или даже вполне вероятно, что Поттер взял с собой мантию-невидимку на вечер. Тем не менее, пока он молчит, будет молчать и она. Пусть он считает, что она тоже ведет расследование для собственных интересов. Ему просто не нужно знать каких конкретно. Колба с зельем жидкой удачи, которая планировалась быть выданной на тестирование Слизнорту, так и осталась нетронутой, напоминая об изначальном плане. Что ж, придется внести коррективы и попробовать испытать зелья на трансфигурированной мыши или что-нибудь в подобном роде во время каникул. Время еще есть, а зелье сварено достаточно для пяти тестов и останется жидкости на три, максимум четыре, флакона. Одно для Седрика. Второе для Драко. Третье для Гермионы. Она до сих пор не может смотреть на Гермиону без содрогания о видении во сне. И не может не чувствовать вину.

***

      — Здравствуйте, директор. Извиняюсь, что зашла в неподходящее время. В кабинете помимо Фоукса и Дамблдора находился Гарри, явно не подходящее время для визита, пусть даже и по насущному вопросу.       — Нет, вовсе. Все в порядке, мы как планируем сделать перерыв с мистером Поттером. Гарри, думаю, вам бы стоило прогуляться.       — Да, профессор, – Поттер кивнул и вышел из комнаты, немного с вопросом смотря на обоих.       — Вещий сон? Дамблдор пристально рассматривал свою руку, тон его голоса теперь слышится более отрешенным и будто не этот привычный веселый старичок находится за столом.       — Нет, я просто хотела спросить насчет людей, которые будут знать про сны. Орден будет уведомлен об этом? Глаза напротив Уилсон теперь смотрели на нее, губы чуть дрогнули в улыбке, так что веки окаймляли лучики морщинок. Теперь это было похоже на привычное поведение директора.       — А вы хотите этого?       — Мои близкие, вы, профессор Снейп и Седр... Мистер Диггори являетесь единственными, кто осведомлен. Полагаю, этого будет достаточно. Если будет необходимо, я обо всем уведомлю самостоятелно, – судорожный вздох и моргание оказались спасением.       — Хорошо, мисс Уилсон. Тогда о вашем даре будем знать только мы. Как прошло занятие с профессором Снейпом?       — Информативно, он научил меня готовить несколько сильнодействующих препаратов, которые я нашла довольно полезными. Но тут и возник вопрос – если я буду блокировать свои сны, то не будет ли мой дар переходить в другие формы? Коснувшись вещи или просто идя по улице, вдруг у меня случится видение в состоянии бодрствования?       — Думаю, Северус дал вразумительный ответ. Хотелось хмыкнуть. Еще бы.       — Он сказал, что для того, чтобы убедиться в этой теории необходимо употреблять зелья на постоянной основе в течении некоторого времени, только после этого можно судить об эффекте. Она тут же перешла к делу:       — Поэтому мне необходимо разрешение на посещение запрещенного отдела книг, мне нужно попробовать найти литературу оттуда.       — Но вас это раньше не останавливало? Ведь были вылазки в запретный отдел? Да, но если сейчас есть возможность получить доступ без страха быть пойманной, то почему бы не воспользоваться этой возможностью.       — Не беспокойтесь на счет этого. Надеюсь, вы найдете ответ на свой вопрос.       — Спасибо, сэр. До свидания. Уилсон развернулась и направилась прямиком к выходу. Пора покопаться в запретной секции а поисках не только книг по пророчествам, но и дополнительную информацию про зелья и чары. На самом деле она нашла ответ в книгах из запретной секции месяцем ранее. "Изначально все способы получения информации относительно будущего (далее – прорицания) могут быть подразделены на осознанные и неосознанные. Конечно, переход из стадии неконтролируемых, тех где волшебнику остается только наблюдать, в стадию когда волшебник может намеренно смотреть на какие-либо события из будущего будет разниться в зависимости от прорицания. Например, вещие сны будет сложнее перевести в стадию контролируемых, что возможно это займет и немалое количество времени. Немало волшебников прибегали к использованию белладонны из-за ее наркотического эффекта что приводило к зависимости." И еще. "Сфера прорицаний, особенно неконтролируемых сложно поддается исследованиям, но пару экспериментов проводились ранее, однако к единому выводу колдомедики прийти не смогли. Так, в ходе одного эксперимента использовали прорицания из разряда неконтролируемых, в данном случае – сновидения. Вся идея заключалась в проверке интеграции одного способа прорицания в другой. Половине волшебников из десяти человек было предложено употреблять сильнодействующие снотворные зелья, второй же группе вводилась белладонна. Для примечания – кровь волшебников была разнообразной. К сожалению, в ходе эксперимента часть тех, кто использовал зелья лишь пара волшебников признались, что начали видеть с меньшей точностью, уже непосредственно сталкиваясь с видения, находясь в бодровствовании..."

***

      — Ты виновен в том, что случилось с Кэти Белл, – это было простой констатацией факта. – Я помню, что твои слова про семью и действия для ее протекции. Но неужели чье-то убийство? По приказу Воландеморта? Она была в ярости, хоть и пыталась выглядеть хладнокровной. Гнев распространился по всему телу, вызывая перенапряжение и дрожь в голосе. Ей необходимо успокоиться, она не хочет потерять его. В конце концов, Уилсон ни черта не знает о происходящем в жизни Драко. Малфой даже не спросил как ей стало известно. И не отрицал ничего. Он просто... устал, и усталость читалась в его голосе, на его лице. Ему просто хотелось забиться в угол и пропустить все, что произойдет.       — Агата, я говорил ранее, что не могу говорить все напрямую, но Кэти Белл была случайностью, эта вещь не предназначалась ей.       — Покажи мне свою метку. Метку Пожирателя Смерти, – голос ее был как холодная сталь, резавшая слух.       — Уилсон, мои предплечья чисты, у меня нет метки. Пока, промелькнуло в голове. Он устало сел на диван, запустив длинные пальцы в волосы, после чего посмотрел на нее:       — Мне жаль. Глаза ее на миг наполнились слезами, и одна за другой начали стекать на мантию. Она присела рядом с ним, обнимая. Уилсон оплакивала то, что неминуемо, то, что уже произошло. Она оплакивала Драко, который вынужден теперь делать страшные вещи. Ее пальцы крепко впились в воротник его мантии, что пальцы начало сводить. Малфой гладил ее по спине, шепча что-то успокаивающее, пока всхлипы не прекратились.       — Мне так жаль, Драко, – продолжала шептать она. – В тот прием у Слизнорта Поттер тоже проследил за вами. Вероятно, он тоже обо всем догадался.       — Агата, не стоит. В Мерлиновы панталоны этого Поттера. Лучше пообещай мне, – ее пышные ресницы задрожали, и она посмотрела на него в удивлении. Это была самая красивая женщина на его памяти.       — Пообещай, что не будешь творить ерунду и плакать по любому поводу, – уголок его губ приподнялся в ухмылке. Драко нежно провел по ее щеке. Агата улыбнулась, накрыв ладонью его чуть шершавые пальцы из-за полетов на метле на своем лице.